Помоги проекту - поделись книгой:
– Я был одет в военную форму. Многие джентльмены тоже. Я могу перечислить тебе звания и полки тех, кто был там, если хочешь.
– Да-да, конечно. Ты и другие военные всегда щеголяете военными регалиями и свысока смотрите на штатских, одетых в обычные вечерние костюмы. Это я уже поняла. Но как насчет дамских причесок? – требовательно вопросила Доротея, отщипнув кусочек от тоста, который вертела в руках уже добрые полчаса. Она даже не притронулась к завтраку, отметила Джулия.
Улыбка Стивена снова поблекла и исчезла. Он поднес руки к голове и стал шевелить пальцами, вероятно изображая траву на ветру.
– Высокие, – изрек он наконец. – С лентами… некоторые – с драгоценными камнями. – И он бросил умоляющий взгляд на Джулию.
Доротея вздохнула:
– Ты ужасен, Стивен. Благодаря тебе я представляю овец с перьями на головах, танцующих с красивыми офицерами в форме. – Я это вижу так отчетливо, словно была там сама.
Джулия засмеялась, не сумев вовремя сдержаться. Стивен сделал над собой героическое усилие и подавил смех.
– Моя сестра очень остроумна. – Он аккуратно положил вилку. – Если мое описание тебя не устраивает, ты можешь все увидеть сама. Сегодня вечером все приглашены в оперу. Для тебя это будет не слишком тяжело. Зато посмотришь, как одеты парижанки.
Доротея побледнела.
– Нет, я не могу. Возьми с собой Джулию, если хочешь.
У Джулии от неожиданности перехватило дыхание. Вряд ли молодому дипломату следует сопровождать в оперу компаньонку своей сестры. Стивен Айвз принялся с преувеличенным вниманием рассматривать свои пальцы. За столом воцарилось неловкое молчание.
– А кого из значительных особ вы видели, скажем, вчера? Выдающуюся личность? – поспешно спросила Джулия, чтобы переменить тему.
Стивен встретился с ней глазами. В его взгляде было явное облегчение.
– Там был герцог Веллингтон. В обществе принцессы Полины Боргезе, одной из сестер Наполеона. И, разумеется, присутствовал король Людовик, а также лорд Каслри, министр иностранных дел его величества, который будет представлять Великобританию в Вене.
Доротея ахнула:
– Веллингтон и Боргезе появились вместе? Неужели можно разгромить мужчину в бою, свергнуть с трона, а потом начать волочиться за его сестрой? Ведь они оба состоят в браке!
Джулия удивилась реакции Доротеи. Амурные дела герцога были хорошо известны и всегда служили источником сплетен в Лондоне. Впрочем, то же самое касалось скандального поведения принцессы Полины.
– Полагаю, это дипломатия, – не слишком уверенно предположил Стивен. – Иметь друзей всегда полезно, Дороти. К тому же мы должны следить за Наполеоном, даже если он утверждает, что прекрасно себя чувствует на Эльбе. Не исключено, что Веллингтон всего лишь рассчитывает получить информацию от сестры Бонапарта.
– Или он милостив к побежденным врагам, – вставила Джулия. – В конце концов, принцессе нужен сопровождающий высокого ранга.
Стивен заметно удивился и пробормотал:
– Очень компетентное мнение, мисс Лейтон.
Доротея наморщила носик.
– Его светлость не мог выбрать другую женщину, столь же шокирующую и легкомысленную? Таких просто нет. А как же бедная герцогиня? Китти просто душка, даже если не столь яркая, как ее супруг.
Стивен ласково улыбнулся.
– Китти твоя приятельница, и, по-моему, она спокойнее относится к поведению своего супруга, чем ты. Это их дела, Дороти. – Он встал. – Прошу меня извинить. У меня срочная работа. Мисс Лейтон, постарайтесь уговорить Дороти пойти вечером в оперу. Ты же всегда любила театр, милая.
Доротея пожала плечами и смяла салфетку.
– Раньше – да. Я любила театр, потому что им наслаждался Мэтью. А теперь это будет невыносимо.
У Джулии заныло сердце.
– Мы прогуляемся по магазинам, – оживленно сообщила она, – или попросим, чтобы нам принесли журналы и образцы, и будем точно знать, что закажем для Вены.
Стивен послал ей благодарный взгляд и вышел.
Джулия читала Доротее, а все остальные разошлись кто куда. Стивен – в оперу, а слуги – в таверны и на уличные гуляния.
– Здесь есть лауданум? – спросила Доротея, лежа в кровати с мокрой салфеткой на лбу. – В комнате очень жарко, и головная боль становится невыносимой.
– Нет, – твердо ответствовала Джулия. – Но можно приготовить чай из ромашки или мяты. От головной боли помогает очень хорошо.
Доротея устремила на нее злой взгляд.
– Это не лекарство! Я не смогу отдохнуть! Мы должны отыскать здесь доктора и достать немного лауданума. Немедленно!
Джулия проигнорировала приказ. Она взяла салфетку и прошла в другой конец комнаты, чтобы смочить ее в прохладной воде. Потом протерла Доротее виски, но та капризно отбросила салфетку.
– Не помогает! – захныкала она.
Джулия искренне сочувствовала горю Доротеи, но не желала сдаваться. Ее подопечная стала зависеть от наркотика, и Стивен опасался, что так она никогда не сможет оправиться от потери. Он велел Джулии не давать Доротее больше ни капли лауданума.
Джулия и сама знала, как много вреда он может принести. Ее мать пристрастилась к наркотику после гибели Джеймса. Лауданум увлекал свои жертвы в дремотные сумерки, где несчастные пребывали без боли и каких-либо эмоций, только наполовину живые. Стивен надеялся, что хорошая компания и перемена мест снизят тягу сестры к наркотикам, поднимут ее дух. Но пока ничего не менялось.
Джулия помнила Доротею юной невестой, живой и остроумной, с блестящими глазами и бьющей через край энергией, королевой любого бала, на котором она появлялась. Теперь она целыми днями лежала в темноте – вялая, равнодушная, безжизненная. Джулия помассировала ей запястья, смазала виски розовым маслом и подумала, что, наверное, могла бы пристраститься к лаудануму тоже, если бы потеряла Джейми или любимого мужа.
Скорее всего она никогда не выйдет замуж и никогда ни один мужчина не назовет ее любимой. Счастье замужества останется для нее неведомым.
– Я не могу уснуть, – пожаловалась Доротея, вцепившись в руку Джулии.
– Я открою окно, – спокойно произнесла Джулия. – Прохладный воздух поможет успокоиться.
– Нет! Пусть будет закрыто! Городской воздух пропах потом, чесноком и мочой. И на улице слишком шумно. Я не хочу открывать окно, ты слышишь? – закричала Доротея, разметавшись на простынях.
– Тогда я тебе почитаю.
Джулия читала очень долго, и наконец Доротея уснула. Во сне она стонала, вздрагивала и махала руками, словно отбиваясь от преследовавших ее призраков.
Наконец часы пробили одиннадцать, и с легким скрипом открылась дверь. Вошла горничная Доротеи.
– Я послежу за госпожой. А вам надо отдохнуть.
Джулия с радостью направилась в свои комнаты, по дороге заглянув в небольшой закуток, где в колыбельке рядом со своей няней спал ее сын.
Он открыл глазки, улыбнулся и потянулся к ней, желая, чтобы его взяли на руки. Джулия подняла сына, прижала к груди, подошла вместе с ним к окну и распахнула его, впустив в комнату прохладный ночной воздух. В небе над городом вспыхивали фейерверки – большие красные и желтые цветки. Джулия видела, как яркие цвета отражаются в широко открытых глазах малыша. Он протянул к диковинному зрелищу ручку. Джулия улыбнулась и поцеловала мягкие волосики на головке.
Она потеряла все, но обрела его. О большем она не мечтала.
Мать прижала сына к груди. Малыш издал негромкий радостный звук, и его пальчики запутались в ее волосах. Она снова поцеловала его, вдохнула его запах. Она посвятит себя ему, станет для него матерью, отцом, друзьями, защитит его, отдаст за него жизнь, если надо. Иногда, когда Джулия была близка к срыву, могла сломаться и зарыдать, завыть, оплакивая все, что потеряла, она смотрела на сына и успокаивалась. Джейми – ее чудо, а вовсе не ошибка.
Она устремила задумчивый взгляд в расцвеченное фейерверками небо. Где сейчас Томас Меррит? Далеко, наверное. Он и не знает, что у него есть сын. Вероятно, он и о ней давно забыл. Джейми восторженно заворковал, когда в небо снова взвились яркие лепестки, и она улыбнулась.
Джейми ее сын, и больше ничей.
Экипаж уже выехал за пределы Парижа и остановился на вершине холма, когда начался фейерверк.
Донован выглянул из окна и присвистнул.
– Ты только посмотри! – воскликнул он, глядя на яркие огни, осветившие ночное небо. – Нам следовало задержаться на день или два, чтобы не пропустить такое развлечение.
Томас на небо не смотрел. Ему было неинтересно. Он хотел уехать из Парижа и как можно быстрее оказаться на пути к чему-то новому, к какому-то неведомому месту, которое сможет предложить ему… ну что там ищет его неприкаянная душа. Но что это – он и сам не знал, и уже опасался, что до конца дней своих будет менять города в поисках лучшей доли.
– У нас есть дело, – мрачно буркнул он Доновану. – И если мы хотим найти в Вене приличное и не самое дорогое жилье, нам лучше добраться туда раньше, чем в городе начнется вавилонское столпотворение.
– Знаю я, знаю. – Донован вздохнул. – Чем дольше мы ждем, тем дороже будут стоить комнаты, если, конечно, ты не сможешь очаровать какую-нибудь вдовушку, которая пустит нас на постой бесплатно.
Томас постучал в потолок экипажа, но карета не двинулась с места. Вероятно, кучер увлекся созерцанием фейерверка.
– Мы должны выглядеть в высшей степени респектабельно и сразу по приезде начать устанавливать нужные связи. Необходимо завести друзей, заручиться доверием людей, которые имеют вес, и они обеспечат нас приглашениями на лучшие приемы и балы.
– И доступ к лучшим драгоценностям, – уточнил Донован, – которые можно незаметно снять с очаровательных шеек, запястий и ушек.
Томас покосился на оскаленную физиономию своего лакея, которая в этот момент осветилась красным светом очередного фейерверка. Похоже, Донован вошел во вкус такой жизни. Ему нравилось водить за нос богачей, которые всю жизнь повелевали им. Томаса ворованные цацки кормили, и ничего больше, но Донован был в опасности.
– Покончив с делами в Вене, мы оба найдем для себя более спокойную жизнь, – твердо сказал Томас.
Он возьмет достаточно, чтобы отослать Донована домой, а потом соберет оставшиеся крупицы своей чести и достоинства и примет решение, что делать дальше.
Вена – это всего лишь шанс. Последний шанс сделать состояние. На первых порах он воображал себя мстителем. Ведь что заставило его скатиться до воровства? Месть брату, его двуличной супруге, обществу, которое гнушалось им, даже не потрудившись выслушать его версию истории. Но месть не делала эту жизнь достойной. Конечно, если бы его брат был сейчас здесь, с золотыми часами отца в руке, знакомой рубиновой булавкой в галстуке, массивной печаткой на пальце и вероломной женой, носившей драгоценности его матери, Томас знал, что не стал бы колебаться ни минуты. Он бы забрал все, оставив их нагими, – именно так они поступили с ним.
Он снова постучал, на этот раз сильнее, и экипаж наконец тронулся. Кучер все же отвлекся от занимательного зрелища.
– Когда же мы развлечемся? – недовольно вопросил Донован.
– Позже, – ответствовал Томас. – Сначала сколотим состояние.
Глава 7
– Взгляни, Доротея, мы наконец в Вене! – воскликнула Джулия, пытаясь открыть пыльное окно экипажа.
Но Доротея спала, измученная неделями езды по ужасным дорогам. Она была очень бледна, лоб покрылся испариной. Пыль из-под копыт лошадей залегла в морщинках на ее лице, покрыла юбку и шляпку. Джулия знала, что выглядит такой же уставшей, и пожалела, что вблизи нет зеркала.
– Почти приехали, – негромко добавила она и высунула голову из окошка.
За месяц они проехали пять стран – Францию, Швейцарию, Германию, Баварию и Австрию. Доротея искренне ненавидела долгие часы езды по дорожным ухабам, но Джулии все нравилось. Она совсем не скучала по Англии. И если Доротея постоянно жаловалась на отсутствие английских удобств, манер и еды, Джулия, стараясь не показать свою радость Доротее, любовалась темными лесами Германии, заснеженными вершинами швейцарских Альп, золотистыми полями Франции. Конечно, повсюду были видны следы недавно окончившейся войны: траншеи и воронки на земле, сожженные деревни, разрушенные здания. На людях война тоже оставила свой след. Глядя на незнакомцев, они подозрительно щурились и провожали их взглядами без каких-либо признаков дружелюбия.
Придорожные постоялые дворы не самое приятное место, где подают грубую непривычную пищу. Но британский министр иностранных дел виконт Каслри старался как можно скорее добраться до Женевы, где его ждала жена Эмили. А после этого – побыстрее попасть в Вену и подготовиться к началу конгресса.
Доротея была в ужасе: до нее дошли слухи о бандитах на дорогах, – и настаивала, чтобы Стивен дал ей пистолет. Тот отказался, однако дал пистолет Джулии – тайком, чтобы не видела сестра, и она держала его в саквояже под сиденьем.
Пока Доротея дремала после обеда, он даже показал Джулии, как пользоваться оружием.
– Полагаю, мы в полной безопасности – насколько это возможно в наше время, разумеется, – все же с нами целое отделение солдат, – сказал он. – Но мне бы не хотелось, чтобы Доротея с перепугу подстрелила какого-нибудь фермера или лакея лорда Каслри.
– А вы не боитесь, что я кого-нибудь случайно подстрелю? – спросила она.
– Вы мне не кажетесь нервной особой, мисс Лейтон. Но все равно обращайтесь с оружием осторожно.
С тех пор ей только один раз захотелось воспользоваться оружием. В Женеве к ним присоединился печально известный сводный брат лорда Каслри – лорд Чарльз Стюарт – вместе с леди Каслри. Он был дерзкий солдат, храбро сражавшийся в Испании под знаменами Веллингтона, и теперь официально отвечал за безопасность делегации и другие вопросы, которые вслух не обсуждались. Стивен представил его Доротее, но Джулия заметила, что он намного больше заинтересовался ею. Она прочла узнавание в темных глазах Стюарта, заметила, как он самодовольно усмехнулся, встретившись с ней взглядом. Он находился в Лондоне, когда разразился скандал, и был в курсе всех сплетен.
С этого времени она постоянно ловила на себе его взгляды, в которых сквозило откровенное приглашение. Джулия старательно избегала его и постоянно держала дверь своей комнаты закрытой.
Как-то утром она наблюдала за погрузкой багажа Доротеи, и он сумел застать ее врасплох. Джулия завернула за угол и едва не врезалась в его широкую грудь.
– Лорд Стюарт! Я вас не заметила! – Она лишь негромко ахнула, когда он схватил ее за плечи. Инстинктивно отпрянув, она оказалась прижатой к боковой стенке экипажа. Ловушка.
– Я хотел сказать вам несколько слов, моя дорогая Джулия. – Он медленно поднес руку к ее лицу и провел пальцем по щеке. Она отвернулась, ощутив тошноту и страх. – Полагаю, нам следует лучше узнать друг друга. Вы со мной согласны?
Будь она графской дочерью, леди Джулией, он бы не посмел прикоснуться к ней, подойти так близко и уж тем более сделать подобное предложение. Но теперь ее не защищал ни титул, ни статус. Она устремила на него самый грозный взгляд из арсенала будущей герцогини. В прежние времена он бы съежился от страха. Но теперь этот взгляд не произвел на него ни малейшего впечатления.
– У меня очень много обязанностей, милорд, и мало свободного времени. Поэтому меня не интересуют беседы…
Мужчина засмеялся.
– О, меня тоже не интересуют разговоры. Я хочу прийти сегодня ночью в вашу комнату, – откровенно сказал он, – или вы можете прийти в мою, если хотите.
Страх моментально превратился в ярость. Джулия гордо вздернула подбородок и встретилась с ним взглядом.
– Вы должны немедленно извиниться.
– Конечно, извините меня. Вам же нравится, когда вас соблазняют, и желательно, чтобы рядом было много народу. Волнение – ведь вас в любой момент могут застать врасплох – добавляет остроты ощущениям, не правда ли?
Джулия попыталась пройти мимо наглеца, но он преградил ей дорогу. Одной рукой он уперся в стенку кареты возле ее плеча, а другой обхватил ее затылок и привлек к себе, впившись в губы своей жертвы поцелуем. Джулия попыталась отвернуть голову и оттолкнуть его, но Стюарт был непоколебим как скала. Он прижался к ней всем телом, и она ощутила твердь его естества.
– Нет! – закричала она и стала вырываться, пытаясь ударить негодяя кулаком в грудь.
– Нет никакой необходимости притворяться. Мы оба знаем, что тебе это нравится. Ну же, давай, подними юбки для меня.
Он больно сжал ее грудь, а потом просунул руку ей между ног. Охваченная паникой, Джулия вспомнила о пистолете в кармане, и уже через мгновение ствол уперся ему в живот.
Поделиться книгой: