Помоги проекту - поделись книгой:
— Нет, тот мент уже давно живет в Питере. Послушался моего совета, вызвавшись ехать туда в командировку. И сейчас безумно счастлив в браке. Мы иногда общаемся в одной из соцсетей.
— А этот тогда кто? — присаживаясь за стол, спросил Захар
— А этот — капитан Смирнов, трудится сейчас в убойном отделе под руководством бывшего начальника Микаса.
— Чего-то он уж больно молод для капитана. — приметил вдруг Захарка.
— Почему молод? Ему тридцать лет.
— Выглядит моложе, как твой ровесник…. И вообще, странный какой-то тип… Он явно к тебе не равнодушен. Так ревностно на меня посмотрел.
— Ты ошибаешься, он… — начала я, но Захар меня перебил:
— Поверь мне, нет. Один самец всегда чувствует, когда другой покушается на его самку…
— Так это что это — я твоя самка? — возмущаясь аналогии, спросила я. Захар кивнул. — Ладно, — надула я губки, — Тогда имей в виду — если я увижу поблизости с нашим прайдом других самок, независимо, собираются они покушаться на моего самца или нет, зверски разорву в клочья.
— Тебя потом замучают их души. — хохотнул в ответ "самец".
— Ничего. Перед этим я успею замучить твою. — ответила я. А Захар, соглашаясь, с улыбкой кивнул.
Собиралась я дольше, чем планировала. На Захарку так бурно подействовал Костя, что мне пришлось доказывать ему, самым интимным способом, что только он один мне нужен. Но когда мы все таки оделись и позавтракали, я сразу же поспешила на встречу с ожидающими меня Александром Семеновичем и вещдоками, не забыв прихватить стеклянный шар. Захар выказал желание проводить меня до отделения.
Мы покинули мою квартиру. Зашли в вызванный лифт и ехали в нем, обжимаясь и целуясь, как вчерашние школьники. А выйдя на первом этаже и спускаясь по ступенькам, я вдруг бросила взгляд на почтовые ящики. Резко посмурнела, почувствовав что-то, остановилась и уставилась на металлический ряд с одиковыми дверцами, собенно меня интересовал ящик, цифры которого совпадали с номером моей квартиры… Там точно что-то лежало. И это что-то мне почему-то эмоционально не нравилось.
— Подожди… — остановила я Захара, который шел впереди и уже стоял у двери подъезда. Он меня послушался и обернулся. — В моем почтовом ящике что-то лежит… И меня это немного пугает.
— Давай ключи. — сказал Захар, возвращаясь ко мне. Я молча протянула ему связку и он тут же подошел к нужному ящику. Осторожно вставил и повернул ключ, а потом не менее осторожно открыл узкую дверцу. Ничего страшного не произошло и тогда Захар, встав на цыпочки, заглянул в ящик.
— Елка, тут фотография лежит. Палароидная. — произнес он. Я с удивлением посмотрела на Захара, он в этот момент полез рукой в ящик и достал оттуда небольшую фотокарточку, действительно сделанную при помощи модного когда-то Палароида. Захар продемонстрировал мне найденное, повернув фото лицевой стороной. на фотографии были запечатлены три улыбающихся человека: мужчина с аккуратно подстриженной бородой, молодая красивая женщина с длинными белокурыми волосами, и с "стоящей" челкой, и мальчишка лет пяти с красным трактором на коленях. Все трое сидели на диване на фоне поистине советсткой атрибутики — пестрого ковра. Я невольно потянула руки и Захар тут же отдал мне фотоснимок. И только коснувшись его пальцами, мое сознание покинуло мое тело и перенеслось на много лет назад…
Он несколько часов слонялся из угла в угол, уже несколько раз измерив шагами всю свою квартиру… И с каждым его движением, с каждым его порывистым шагом, злость и гнев закипали в нем все сильней и сильней…
Тварь! Тварь неблагодарная! Опять шляется где-то. А на часах три часа ночи… Бестыжая! Постыдилась бы!!!! Убью! Вот только приди…
Мужчина остановился у входной двери и прислушался. Из общего коридора доносился знакомый стук каблуков, один стучал звонче другого. Жена еще неделю назад жаловалась на отлетевшую набойку… А у него… А у него нет сейчас денег даже чтоб за квартиру заплатить… Какие тут набойки?
Мужчина выглянул в глазок и облегченно выдохнул — явилась наконец…
Дверь резко открылась и она неуверенным, слегка покачивающимся шагом переступила порог. Увидев мужа, демонстративно нагло улыбнулась, неуклюже поправляя короткий подол джинсовой юбки. Мужчина внимательно осмотрел жену: длинный кожанный пиджак с широкими плечами неправильно застегнут на пуговицы, отчего выглядел перекошенным. Под пиджаком виднелась белая блуза с цветастым розовым узором. Начесанные волосы растрепаны, в ушах огромные пластмассовые серьги, ярко розового цвета… Такого же цвета следы на щеках и подбородке жены, от размазанной помады. Тушь тоже была размазана под глазами, словно она недавно плакала… Однако довольный и пьяный вид женщины говорил об обратном… Мужчина опустил взгляд ниже, на так недавно старательно варенную женой джинсу юбки, и тут заметил — блестящие колготки, подаренные им на восьмое марта, были порваны в нескольких местах.
— Ты где шлялась?! — возмущенно спросил он.
— Где надо… — икнув ответила она, полезла в сумку, висевшую у нее на плече и достав оттуда деньги швырнула мужу в лицо фиолетовые бумажки. — Вот, деньги зарабатывала! Ты ж не можешь!
— Как ты зарабатывала?
— А ты догадайся. — усмехнулась она, сжала левую ладонь в кулак, а на правой выпрямила указательный палец и сделала им несколько вульгарных, проникающих в сжатый кулак движений.
— Сука! — рявкнул мужчина так, что женщина дернулась.
— А ты импотент! — усмехнулась она в ответ, делая шаг вперед. Мужчина тут же схватил жену на волосы и нагнул, женщина не устояла на ногах и рухнула перед мужем на колени. — Да-да, импотент! Да еще к тому же — нищий! Где твои хваленые миллионы, а, работник гребанного НИИ? — не унималась она. А мужчина разозлившись еще сильней, резко выставил вперед коленку и ударил ею женщину в нос. Она завизжала, а на вытянутой коленной части старых штанов тут же заалели пятна крови. Мужчина уставился на них, при этом продолжая держать жену за волосы. Не было у него никакой жалости к этой опустившийся женщине… Она — уже не она. Не его жена, а дешовая шалава… Как он так не рассмотрел ее когда-то? Она ж всегда велась на бабло! Деньги-деньги — вот что ей нужно! И ради них она готова на все.
Даже предать свою семью: мужа, сына… Сына… Боже! Бедный мальчик не заслуживает такой матери!
— И это все на что ты способен? — истерически засмеявшись, спросила женщина, вытерая руками свою кровь. — Слабак…
Тут всепоглащающая ярость волной накрыла сознание мужчины. Он схватил с полки над вешалкой тяжелый кубок, торжественно врученный ему пять лет назад в Институте, и вкладывая всю свою силу и злость, ударил им жену по голове…Вот так! Тоже мне, слабак! Получай! Тварь… Бестыжая! Жадная шалашовка!.. Он все бил и бил, еще и еще, напрочь потеряв над собой контроль и уже туго соображая что он делает. Не видя ничего перед собой… Не видя то кровавое мессиво, в которое превратилась голова женщины…
— Папа, — раздался тоненький голосок сзади. Мужчина обернулся, продолжая держать окрававленный кубок в руках. — Ты что делаешь?
— Наказываю шалаву… Таких, сынок, надо наказывать… Наказывать… — как в бреду ответил он…
Придя в себя, я поняла что сижу на ступеньке в своем подъезде, рядом сидит Захар и держит меня за руки.
— Фух, Елка, слава богу… — увидев что я открыла глаза, сказал Захар. — Что, душа на связь вышла?
Я потеряно огляделась и здесь заметила фотографию несчастной семьи, лежащую у меня в ногах.
— Ага, а еще показала как ее убили. — ответила я, кивая на фото.
— Женщину?
— Да, причем убил ее муж, а сын все это видел.
— Бедный мальчик. Теперь, небось, у него травма на всю жизнь… — покачал он головой. — Что, думаешь фотографию кто-то нарочно положил?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Позже с этим разберемся. А сейчас меня ждет майор…
Александр Семенович как обычно сидел в своем кресле. Встретивший меня у кабинета начальника капитан Смирнов устроился на кожанном диване, а я на стуле, напротив майора. Между нами на столе стоял стеклянный шар, который почему-то вызывал у Александра Семеновича неподдельный восторг. Он с любопытством всматривался в шар, наверно всерьез веря, что он магический, а не бутофорский.
— Где личные вещи? — спросила я.
Майор кивнул Косте, тот поднялся и достал откуда-то сзади коробку. Поставил ее на стол, рядом со мной.
— Чью вещь тебе лучше дать? — поинтересовался капитан.
— Наверно лучше первой жертвы. — ответила я. — Посмотрим с чего все начиналось.
Костя кивнул и полез в коробку:
— Серьги, цепочка, браслет. — сказал он, рассматривая содержимое небольшого пакетика.
— На вряд ли убийца трогал серьги, — подал голос майор. — Дай Йоланте и цепочку и браслет. К чему-то из этого убийца мог прикоснуться.
Капитан Смирнов кивнул и высыпал из пакетика на стол украшения: золотую цепочку с резным крестиком и, тоже золотой, штампованный браслет. Сначала я взяла в руки цепочку. Закрыла глаза, пытаясь настроиться, но… Цепочки рука маньяка, скорее всего, не касалась. Ее я отложила в сторону, взяла браслет… И тут..
Громкий звук проезжающего поезда…
Вспышка…
И боль. Нарастающая… Сначала терпимо, потом сильнее… Еще сильнее… Импульсивно… Хватаюсь руками за голову… Как больно… Как невыносимо больно! Нет больше сил терпеть… Нет сил… За что? Опять.
А еще — холодно, очень холодно… Коснувшись плеча, почувствовал покрытую мурашками кожу… Удивился. Опустил лицо… Так я же голый! Как? Почему? Оглядываюсь… Где я?… У папы… Папочки. Родной мой, хороший…
Снова звук поезда, и снова — вспышка…
Боль отпускает. Обратнопропорционально… Как хорошо. Лучше… Мне лучше…
Все-все, я здесь. Я готов… Я иду моя хорошая… Ты же меня ждешь?
— Ждешь?
Делаю шаг, один-другой. Вижу слева яркий свет… Дождалась. Пришел я… Захожу… Вот она, на полу сидит. Пристегнутая наручниками к батареи. Обнаженная, в одних чулках в крупную сетку… Увидела меня, дернулась всем телом и вжалась под окно… Боится. Правильно делает. Всхлипывает. А сказать не может — черный гладкий шарик кляпа на ремнях, застегнутых на затылке, не позволяет… Вот и всхлипывает… Так жалобно.
— Извини. Задержался.
Подхожу. Одним рывком вытаскиваю девушку из под окна и бросаю себе под ноги. Она не сопротивляется. Лишь пытается свободной рукой прикрыть лицо… А я любуюсь этой картинкой. Я, мужчина, сверху, она, грязная сучка, валяется в моих ногах и умоляюще смотрит… Да, порой взгляд красноречивей слов…
Присаживаюсь рядом на корточки и беру ее за подбородок… Красивая какая. Блондинка… Как похожа… Как она на нее похожа! Перебираю пальцами длинные локоны. Гладкие. Шелковистые… Снова беру за лицо, хочу посмотреть в глаза. Дергается, сучка… Сжимаю подбородок сильнее. Еще сильней… Стонет. Ох как стонет… Так… Зазывно. Рассматриваю ее внимательно — чистая, загорелая кожа, пышная грудь с яркими ореолами сосков, изящняя талия, упругие ягодицы… Хороша, паршивка. Могла бы сделать кого-то очень-очень счастливым… Но сучка решила иначе — выбрала себе другую, грязную и низменную судьбу. Что ж, таков ее выбор. У каждого — свой… Я свой тоже сделал…
Встаю с корточек, подхожу к стене. На полке лежит один интересный девайс. Секс-девайс, ярко-розового цвета.
— Нравится? — спрашиваю я у девушки, опять приближаясь, и демонстрирую игрушку для взлослых, размахивая упругим силиконов перед ее лицом. Она качает головой. — Обманываешь… Сколько таких вот, но только настоящих, ты видела? Трогала? Ощущала в себе? Готов поспорить, что много… — опять качает головой. — Не ври… Делая мужчинам хорошо ты брала после этого деньги… Как можно брать деньги за любовь?… Хотя, у кого я спрашиваю… У дешевой шалавы. И дешевой не из-за твоей цены, а из-за твоего же обесценивания вечных ценностей… Тварь! — рявкую я и даю блондинке пощечину. Сильную, на лице остается красный след… — Ты это заслужила. И я только начал… Буду тебя наказывать. Таких надо наказывать, — усмехаюсь я. Опять отхожу к полке, беру стек — длинный хлыст с кисточкой на конце, из нарезанных кусочков ткани, похожей на кожу. Стек рукояткой приятно лег в руку, а увидев его, глаза девушки наполнились страхом… Возвращаюсь, смакуя ее страх, и тут же замахиваясь, ударяю кожанным хлыстом обнаженное женское тело: грудь, живот, ляшки… Она пытается увернуться, но тщетно, я всегда попадаю точно туда, куда собираюсь… И наблюдая за тем как содрагается тело я… Нет, не возбуждаюсь. Возмущаюсь… Головой понимаю, что все происходящее мне нравится… А вот тело никак не реагирует. Кипящая кровь просто не приливает к особенному, мужскому органу… Возмущаюсь и злюсь еще сильней. И бью, бью сучку стеком… Шикарная вещь — бьет сильно, но следов не оставляет. Наказать! Изнасиловать! А потом отнести сучку в душ, чтобы смыть водой хотя бы визуальную грязь…
Открывая глаза, я тут же потерла виски. Головную боль злодея я ощущала очень явно. А так же его злость. На самого себя.
— Нормально себя чувствуешь? — спросил Александр Семенович. — Ты вся бледная…
— Нормально. Сейчас попустит. — кивнула я. — Все слышали?
— Да, — кивнул в ответ майор. — Получается — мы нарвались на маньяка-импотента? И женщин он носилует этими, девайсами, так как сам не может.
— Получается так, — кивнула я и оглядевшись, заметила что в кабинете мы одни.
— А где капитан Смирнов? — спросила я.
— Ему стало не хорошо и он попросился выйти… Слабенькие нынче пошли капитаны. — хохотнул майор. — А вот ты молодец, Лана… Появилась зацепка — дом, как я понял — у железной дороги. Описать сможешь?
— На вряд ли это поможет. Я видела его только изнутри.
— Может тогда — еще попробуешь? — заискивающе предложил он. — С вещью другой жертвы?
Я прислушалась к себе. Мне очень хотелось в очередной раз помочь майору, но два таких тяжелых видения за один день — это моя планка. Больше не выдержу.
— Александр Семенович, давайте завтра… Сегодня итак уже слишком много эмоций для моей неустойчивой психики. — сказала я. Майор печально вздохнул, взял со стола свой телефон.
— Тогда я позвоню Смирному, чтоб он тебя проводил… — Александр Семенович прижал трубку к уху и прождал так несколько секунд. — Чего-то трубку не берет…
— Ну и ладно, — отмахнулась я. — Что я, сама до дома не дотопаю?
Покинув отделение в гордом одиночестве, я направилась все таки не домой, а в сторону парка. Прогуливаясь вдоль оживленной дороги, я почувствовала такую угнетающую тоску… Мне сейчас очень хотелось увидеться с Захаром. Прижаться к нему, обнимать, целовать, шептать по литовски признания в своей любви и желании… А потом закрыться в спальне на несколько дней и с лихвой восполнить наш пробел за эти два года. Он меня любит, я знаю. Ведь бабушка никогда не ошибалась. Судьба — значит судьба…
Но номера Захара в моем не телефоне не было. Я вообще не помню куда дела ту записку, оставленную мне Захаром на холодильнике… Так что, судьба, но не сейчас. Мы увидимся вечером, Захар обещал.
Второй, про кого я подумала, был Миколас. Заботливый старший брат… Странно, но я на него совсем не злилась. Даже понимала. Он беспокоился за меня, вот и предложил Захару такую сделку. И поступил правильно. Разумно. И на вряд ли теперь будет препятствовать нашим отношениям. Он и раньше не особо и препятствовал.
Я улыбнулась, глядя на солнечное небо и тут же достала телефон из сумки. Набрала брата. Трубку он снял почти сразу:
— Привет, Йолька.
— Привет, ты где?
— Еду со встречи. А ты?
— Иду в сторону нашего парка. Не хочешь присоединиться и немного прогуляться?
— Буду через пять минут. Я как раз поблизости.
— Тогда жду тебя у главного входа.
Мы распрощались и я ускорила шаг, чтобы оказаться у входа раньше Микаса. Только я замерла у большой клумбы рядом с воротами, как увидела желтую BMW — яркую и запоминающуюся машину брата. Сам Миколас называл свое средство передвижения "немецкой красавицей". И был прав — его немка была именно такой.
Микас припарковался у обочины и не спеша вышел из автомобиля. Я шагнула ему на встречу и мы, как в детстве взявшись за руки, пошли в парк. Прогулявшись по аллеи, я приметила уютно стоящую лавочку в тени ивы. Потянула к ней брата и вскоре мы уже сидели на лавке, мило болтая.
— Что у тебя нового? — спросил Микас, закончив рассказывать про свою бизнес-встречу.
— Новая старая любовь.
— Захар? — догадался брат. Я лишь жеманно пожала плечами. — Что ж, если после такого длительного расставания вы опять сошлись, значит это судьба. Я буду рад, если ты будешь счастлива.
— Спасибо, — ответила я, прижимаясь к плечу брата. — А еще я сегодня была у твоего бывшего начальника.
— По поводу нового маньяка? — уточнил брат, я кивнула. — Что-нибудь узнала?
— Как обычно. Внутренний мир маньяка. Посмотрела на происходящее его глазами, ощущая его эмоции и слыша мысли.
— И что?
— Он больной человек. И психически и физиологически… С явной застарелой травмой… — ответила я задумчиво и полезла в свою сумку. Пошарив там руками, я нащупала палароидный снимок. Достала его и положила на колени.
— Что это? — спросил Микас.
— Семейное фото. Его мне подбросили в почтовый ящик. И когда я коснулась фотографии — у меня было видение.
— И что ты увидела?
— Как муж убил жену. Она, мягко говоря, ему изменяла, таким образом зарабатывая деньги… А мальчик был свидетелем убийства… — ответила я, продолжая пребывать в задумчивости. Все таки неспроста мне подбросили снимок — уж больно мысли маньяка-импотента совпадают со словами этого мужчины — "Таких нужно наказывать."…
Поделиться книгой: