Фаворит 3

— Ты знаешь о чем я.

— Не было про меж нас ничего. Даже если Елизавета Дмитриевна и любит меня, это ни о чем не говорит. Она другому отдана, и будет век ему верна, — припомнив строки из Евгения Онегина, ответил Иван. — И все. Хватит об этом.

— Эх, Ваня, наворотил ты.

— Не я наворотил, а наушник Меньшиков. Оно ведь все можно извратить в дурном свете.

Вот к чему ты при первой возможности над трупами измываешься, и кромсаешь их аки мясник. Уж не богопротивное ли удумал.

— Да я… Да ты… — Даже задохнулся в возмущении Павел.

— Вот и я о том же, Павел Валентинович.

— Л-ладно. Уел.

— Вот и хорошо. А теперь к нашим баранам. Ну так, как смотришь на это дело?

— Ты о госпитале?

— Именно.

— В общем-то нормально смотрю. Да только боюсь, что ты не представляешь весь груз.

Место найдется. Даже не в посаде, а в Окольном городе. Здание поставить не проблема и не дорого. В Пскове нет московского запрета на деревянное строительство.

Так что, получится дешево и сердито. Но госпиталь это не здание, и не наличие необходимого инструмента. Это в первую очередь сами лекари. Причем, коли браться за это дело, не абы какие.

— Так я и говорю о твоих друзьях, что поддержали тебя в твоем начинании.

— Есть такие. Четверо, — с горькой ухмылкой, подтвердил Павел. — Один в Керчи, с твоей легкой руки очень даже неплохо пристроился. Кстати, недавно получил от него письмо.

Возвели в лекарское звание, мошна изрядно пополнилась. Лихие казачки за лечение платят не скупясь. Один устроился в моем доме в Москве. Пусть и не признан профессурой, но отбоя от клиентов нет. Третий в Новгороде, тоже в полном порядке.

Четвертый забрался в Испанию. Доны весьма щедры на плату, когда речь идет об их дражайшем здоровье. Вроде все. И как прикажешь их тянуть сюда? Чем заманивать? Не без иронии задал вопрос Рудаков.

— Это смотря сколько им жалования положить.

— И сколько ты готов им положить?

— А вот это сам решишь. Прикинешь, посчитаешь, и потом мне расскажешь. Только не откладывай в долгий ящик. И учти следующее. Лекарская помощь для посадских и крестьян в госпитале должна быть бесплатной. А еще, чуть дальше, через годик, другой, нужно будет чтобы появились лекари в каждом пригороде.

— И они тоже должны будут лечить задарма?

— Вот ты и подумай, какое лекарям положить жалование, чтобы они и с жиру не бесились, и были бы вполне обеспеченными.

— Ты представляешь, во что это тебе обойдется.

— А еще, при госпитале должна будет появиться настоящая и самая современная лаборатория. Лишний, так сказать, стимул для твоих соратников.

— Иван.

— Да не гляди ты на меня так. Эта задумка станет не дороже денег. А уж серебро-то я зарабатывать умею. Надеюсь ты в это не сомневаешься.

— И зачем тебе это?

— А затем, Паша, что взамен я хочу получить то, что ни за какие деньги не купить. Коль скоро в Псковских землях народ имеет силу, то не помешает получить толику любви, этого самого народа. Хм. Так говоришь, Елизавета Дмитриевна заступалась за меня на боярском вече.

— Да, — растерялся от смены темы Павел.

— Вот и ладушки. Тогда обратись для начала к ней. Пусть эта идея исходит от нее.

Бросьте кличь в народ, мол жертвуйте на благое дело. Глядишь и еще от кого обломится. Если княгиня там станет участвовать, то обязательно найдется кому поддержать.

— И где тогда твоя выгода?

— А в деньгах, что я буду жертвовать. Уж поверь, девять из десяти рубликов моими будут. И как это не скрывай, а слухи о том пойдут. Запомни Паша, лучше всего люди верят в то, что от них хотят скрыть. Попомни мои слова, все будут точно знать, о том, как бояре оттирают меня, за мои же деньги. А я молчу и делаю все на благо народа.

— Уж не ты ли те слухи будешь распускать?

— А вот это уже не твоего ума дело. И еще. Ни в коем случае не отдавай это дело в казну.

Как бы ни уговаривали, как бы не умасливали.

— Боишься растащат по кошелям?

— Не боюсь, Паша. Знаю. Поэтому есть ты и Елизавета Дмитриевна, вот вдвоем и правьте. И кстати, наберите женщин, обучите ухаживать за больными, да обзовите их, ну не знаю, сестрами милосердия. Да форму учредите. Потом с тобой о том еще поговорим.

— Я тебя понял. В смысле не до конца, но…

— Но выгоду свою узрел, а?

— Вот если бы ты еще придумал как мне трупы препарировать, чтобы не угодить под церковный суд.

— Хозяйка, дай воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде, — уже привычной присказкой, с нескрываемой иронией произнес Иван.

— Да ладно тебе. Сколько раз ты мне уж это повторял, а потом все одно, и помогал, и изыскивал возможности.

— Ну так, всему свое время.

— А я и не против. Просто, напоминаю, чтобы не забылось. Я в тебя верю, Ваня.

— Верит он. Ладно, Павел Валентинович. Пойду я. А то завтра у меня трудный день.

Нужно будет поспеть вернуться в Замятлино.

— Две тысячи.

— Что две тысячи?

— Я думаю, что на этот год, мне будет достаточно две тысячи.

— То есть, полторы, — кивая на шкаф, где было укрыто серебро, уточнил Иван.

— Без учета этих пятисот, — категоричным тоном, ответил Рудаков.

— Ну и аппетиты у тебя, Паша, — покачав головой, уважительно произнес Иван.

Нет, сомнений у Карпова не было никаких. Рудаков был увлечен своим делом, ему нравилась медицина, он жаждал новых открытий и знаний. Так что, хапнуть себе, да побольше, побольше, это не про него. Если только потом кто-нибудь появится в его окружении.

Ночевали на постоялом дворе в посаде. Вот-вот начнется весенняя ярмарка, а потому за стенами города с постоем откровенно плохо. Хорошо как найдется местечко на сеновале. А потому Иван предпочел пусть и в посаде, зато на постели. Причем чистой.

Никаких тебе клопов и вшей.

Проснулся с рассветом, прекрасно отдохнувшим. Правда, в теле все одно чувствовалась ломота. Но это нормально. Чувствует организм, что сегодня ему достанется на орехи, вот и паникует.

Тут ведь какое дело, просто так кататься в Псков ему как бы не с руки. Хозяйство пусть и небольшое, а три десятка человек у него на попечении все же имеются. Крестьянские же подворья достались ему в крайней степени разорения.

Словом, побывать в Пскове, и не сделать необходимых закупок он не мог. На вьючной лошади много не увезешь. Подводой будешь добираться двое суток. Вот и решил он смастерить катамаран из двух средних каноэ.

А что? Суденышко легкое, увезти способно до пятидесяти пудов груза. Если же устроить эдакий велосипед, из двух приводных деревянных колес, с натянутой меж них веревкой, и гребным колесом сзади, то получается уже очень даже интересно. Тут только не стоит гребца сажать, как на прогулочных катамаранах, потому как неудобно и вызывает быструю утомляемость. Лучше как на велосипеде, когда можно использовать собственный вес.

Скорость суденышка доходит верст до десяти в час. А с учетом того, что педали крутить можно посменно, то и останавливаться для отдыха не нужно. За световой день преодолеть порядка шестидесяти верст, а именно столько и выходит по реке, никаких проблем. Да еще и груза увести получится столько же, сколько на двух подводах, Красота!

Иван уже заканчивал завтрак, когда в обеденный зал, ну если можно так назвать небольшую комнату с тремя столами, вошел крепко сбитый, невысокий мужичок.

Подвижный как ртуть, он тут же направился к Ивану, и остановившись перед ним, поклонился, не так как на Москве, но все же выказывая уважение к дворянскому званию.

— Здрав будь, Иван Архипович.

— И тебе поздорову. С чем пожаловал, Ерофей? Ить вчера вроде обо всем поговорили.

Вообще-то, разговор с старшиной плотницкой артели вчера ни разу не сложился. Цена которую тот загибал, никак не могла устроить Ивана. Нет, он конечно не скупердяй, и готов платить честную цену. Но только не переплачивать. А если и платить лишнее, то с определенным умыслом, а не потому что у него вполне хватает серебра, и с заработком особых проблем не стоит.

В общем, задумал Иван поставить целое село, с церковью, и однотипными просторными подворьями. Да еще и за крепким частоколом, с угловыми и надвратной башнями. Псковская земля, довольно веселый край, да и от Замятлино до границы всего-то верст тридцать пять. Так что, о защите приходится думать не в последнюю очередь. Потом-то все изменится, и частокол этот разберется. Но то потом, а сейчас он просто необходим.

Словом, у старшины артели даже глазки разгорелись, от такого жирного заказа. Ну и обозначил он свою цену. Был поднят Иваном на смех, и отправлен восвояси. Нет, артельщик цену не ломил, и все вроде бы было по совести. Но то, если забыть о том, насколько жирный заказ ему должен был обломиться. Никаких поисков работы, никаких перерывов и простоев. Работы с весны и до самой поздней осени. И то, управишься ли, неизвестно, потому как Карпов намекнул, что одними только домами да церковью дело не обойдется. А какой же тут обычной плате тогда говорить?

— Мы тут с артельщиками посоветовались. В общем, устраивает нас твоя цена, Иван Архипович. Коли то предложение еще в силе.

— Предложение в силе. Иную артель я пока не искал. А потому, собирайтесь, и милости прошу, в Замятлино. Еще вопросы имеются?

— Только насчет задатка.

Ничего так мужик, не тушуется. Подумаешь, вчера гоголем расхаживал, и цену ломил, а сегодня сам же и согласился на условия работодателя. Чай без работы не останется. Не из последних артель-то.

— Сколько?

— Сто рублей.

— Не многовато?

— Так ведь семьи до самой осени без кормильцев оставляем. Меньше никак нельзя.

— Ясно. Значит так. Вот тебе сорок рублей, — бросил Иван на стол перед собой звякнувший кошель, — раздашь артельщикам. Для поддержания штанов хватит. Больше у меня с собой нет. А как вскорости в Псков пойдем, так прихватим кого из твоих, чтобы он разнес остальное по домам. Ну чего глядишь? Кабы вчера не кабенился, все сполна и получил бы. А сегодня я уж ту деньгу в иное место пристроил. Устраивает забирай деньгу. Нет, прощевай.

— Добро, — согласился старшина, сгребая мешочек с серебром.

Вот так. Никаких договоров, и свидетелей. Оговорили, ударили по рукам, и будь здоров. Шансы того, что один кинет другого, минимальны. Время такое, совершенно иные люди, нравы и жизненные ценности. Разумеется, если говорить не об исключениях, а о правиле.

Едва только ушел плотник, как в зале тут же появился Борис. Вид довольный. Где-то даже игривое настроение присутствует. Не иначе как его переполняет предвкушение предстоящего путешествия. Это у Ивана организм в панику ударился, предвидя серьезные нагрузки. А для местных такой катамаран в первую очередь диковинка и развлечение.

— Все готово, Иван Архипович. Приказчик все припасы доставил, и мы их уже погрузили.

Можно выдвигаться.

— Вы уже завтракали?

— Уж давно.

— Съестное в дорогу заказал? Не хватало еще останавливаться на готовку.

— Снедь тоже уже в лодке.

— Ну, тогда с Богом.

Дорога прошла без приключений. Спокойный погожий майский день. Разве только солнышко докучало, когда садился на педали. Впрочем, особо поработать у него не получилось. И дело вовсе не в том, что дворянин и господин. Парням и впрямь было страсть как интересно управлять катамараном.

Опять же, и руль Иван сделал на манер велосипедного, и лодка резво так закладывает развороты. А парни, озорства ради, да под видом обхода коряг и топляка, закладывали те развороты не так чтобы и редко. Карпов предпочитал делать вид, что не замечает этого. Ну ей богу, как дети малые. А ну их. Пускай развлекаются.

ГЛАВА 2

К часу по полудни они были уже верстах в пяти от устья слияния Пенной и Великой. А там еще с полверсты вверх по речушке, и дом. Именно в этот момент они и услышали первые выстрелы, которые с каждой минутой становились все более отчетливыми. Не сказать, что палили как на поле боя, но все же довольно интенсивно. И это были явно не учебные стрельбы его товарищей. Они конечно регулярно тренировались, но только по воскресеньям. А сейчас только четверг. Так что, ничего хорошего это означать не могло.

— Никак в Замятлино, — озвучил общую мысль Борис.

— Больше негде, — уверено подтвердил Иван. — Поспешать надо. До устья Пенной, всяко разно можно идти по Великой. А там, разберемся. Емеля, крути педали, что есть мочи.

Борис, садимся на весла.

— Слушаюсь, — едва не в голос, ответили телохранители.

Ну да. Помимо гребного колеса, на катамаране были предусмотрены и весла с уключинами. Причем две пары. Мало ли какая надобность возникнет. Скорость эдак на пару верст возрастала, а если подналечь, так и на все три. И они налегли. Еще как!

Пока добрались до Пенной, перестрелка стала совсем вялой. Так, раздавались отдельные выстрелы, с довольно значительными промежутками. И говорило это только об одном, нападающие серьезно получили по зубам, и теперь стараются лишний раз не отсвечивать. А что? Очень даже реальный сценарий, учитывая точность оружия и опыт товарищей Ивана. Ну и еще то, что думать о плохом решительно не хотелось.

— Емеля, в Пенную входить не будем. Правь к той иве, — глянув себе за спину, и указывая направление, приказал Карпов.

— Понял, Иван Архипович.