Возвращение Мии

— Я просто поприветствую ее в компании Диего. Внизу.

Черные глаза Диего смотрели на него мрачной тучей.

— Однажды, мой друг, ты упадешь со своего пьедестала, и я надеюсь оказаться поблизости, что бы увидеть это.

— Я упал с того пьедестала десять лет назад, Диего. Захария спас мою задницу и дал мне второй шанс. У меня нет намерения профукать его. А теперь пойдите и вытащите задницу Линдаля из того пекла, в которое он угодил, а не желай мне горя. У меня дела.

Захария улыбнулся, придерживая дверь открытой для Диего.

— Ты учишься, малыш, — сказал он Александру. Затем исчез.

Александр улыбаясь, перезарядил свои ножи и направился к двери. Пожелав Кристине спокойной ночи, подтвердил свои договоренности. Она была красива в розовом и белом, но Алекс никогда не позволил бы Диего узнать, что девушка оставила его совершенно равнодушным.

Он хотел сбежать по пожарной лестнице в холл и избежать переполненного лифта. В это время суток дожидаться лифта можно было вечность. Спуск по лестнице его бы не утомил, ни в малейшей степени. Но это могло привлечь к нему внимание. Поэтому, Алекс терпеливо дождался лифта, загрузился в него наравне с дюжиной других людей, сдвинулся в сторону, освобождая место другим жаждущим спуститься вниз.

Лифт остановился на следующем этаже, выгрузив большинство попутчиков, и пополнился новыми пассажирами, а затем животный инстинкт скрутил его внутренности в узел, поднимая волосы на затылке дыбом.

За ним наблюдали.

Его сердце загрохотало.

Он не сделал ни одного резкого движения. Вместо этого, пока люди находились в лифте, он повернулся так, что его спина была прижата к боковой стенке кабины, давая ему повод взглянуть на всех, стоило только поднять голову.

Мужчина поднял голову и осмотрелся.

Она стояла у другой стены лифта, почти полностью закрытая спинами других пассажиров, потому что ее рост едва ли достигал пяти футов.

Миа. Шамира Мендес из Сан — Диего, Калифорния.

Его первой мучительной мыслью было: «Ты так чертовски красива Миа».

Тогда чертова реальность ударила его в грудь. Миа смотрела на него, потому что она думала, что он был мертв. Она думала, что он умер десять лет назад, в Сан-Диего.

И теперь девушка смотрела на него со слезами на глазах, и все, о чем он мог думать это о том, что его член затвердел и сердцебиение усилилось, и как сильно он хотел взять ее там, где остановился… склонив над кухонной стойкой, раздвигая своим членом влажные складочки и заставляя ее выкрикивать его имя.

— Вы в порядке, сэр?

Он оторвал взгляд от Мии.

— Простите? — сказал он хрипло. И сердито посмотрел на седую леди рядом с ним.

— Вам трудно дышать, — сказала она. — У вас клаустрофобия?

Все смотрели на него. Стать центром внимания хреново для вампира. Зак вдолбил эту истину в него с самого перерождения. Сивет была еще более строга в этом, теперь вампиры ассимилировались в человеческом обществе. Он сглотнул.

— Я в порядке, — сказал Александр.

Но он не был в порядке. Он посмотрел на Мию. Она все еще смотрела на него. Девушка знала, что это был он. У него не было ни единого шанса это отрицать. Нет выхода. Нет никакого чертового блефа, который он мог бы использовать, чтобы обмануть ее. Знание блестело в ее глазах.

— Дайте ему немного места, пожалуйста, — сказала она. — Люди, отойдите немного.

Миа подходила все ближе, взяв на себя ответственность.

Все они сдвинулись в сторону, очистив около восемнадцати дюймов. Миа шагнула между ними и оказалась рядом с ним.

— Сделай глубокий вдох, — сказала она низким голосом.

Он не мог оторвать взгляд от ее лица. Слезы в глазах, объединяясь, одна за другой стекали по ее щеке. Одной каплей. Но Миа не стирала ее, не подавала каких-либо признаков эмоций. Холодная, спокойная, полностью себя контролирующая.

— Мы приехали, — добавила девушка, говоря для других в лифте, поддерживая иллюзию клаустрофобии, паники. Она знала, у него никогда не было ничего подобного.

Когда двери открылись, остальные отступили, давая им выйти первыми. Миа схватила его за лацканы и потянула из лифта. Он позволил ей, несмотря на то, что был на полтора фута выше, весил почти на сто фунтов тяжелее ее[1]. Но один ее аромат вскружил ему голову и заставил его чувства слететь с катушек.

Что-то с ароматом ванили и грейпфрута?.. Александр чувствовал, как клыки выдвинулись, и рот заполнился вампирской слюной, чтобы обезболить ее плоть, чтобы она не почувствовала первый прокол его клыков. Его член пульсировал мучительной необходимостью прижать ее к противоположной стене в фойе и бессмысленно трахать.

Его дыхание участилось от этой дилеммы.

Ее руки лежали на его груди. Боже, он мог чувствовать жар ее рук. Вампир сглотнул.

— Ты должен быть мертв, — прошептала она.

Ни привет. Ни одной попытки, чтобы подтвердить, кто он. Миа была уверена, что это он, несмотря на десять лет.

Он не мог позволить себе ответить ей, чтобы даже начать разговор. Вместо этого, Алекс смотрел на нее, впитывая подробности. Мии было восемнадцать, когда он оставил ее, и даже в этом возрасте она была бесконечно опасной для его сердца. Теперь она зрелая женщина и еще более опасная. Александр чувствовал это своим сердцем, своим умом, своим членом.

Его тело реагировало на нее, как ядерный магнит. Ее темные волосы ниспадали до лопаток, уложенные в каком-то загадочном стиле, челка закрывала одни глаз, оправляя высокую скулу и часть острого подбородка. Черные глаза, блестящие из-за слез, обрамленные изогнутыми бровями, смотрели на Алекса, не позволяя ему отрицать разоблачение.

И это не сработало бы. И губы… полная, верхняя, как лук Купидона. Он мечтал о том, чтобы целовать эти губы и просыпался в поту в своей одинокой постели все те годы назад, когда еще мог потеть. Эти губы все еще выглядели сладкими, зубы за ними белыми и манящими.

Миа была одета в платье. Он не мог описать его, кроме как сказать, что это было что-то розовое и скрывало большую часть ее фигуры. И что это была за фигура. Даже в восемнадцать лет она была потрясающей. Александр жаждал ее. И через десять лет она мало изменилась. Ее грудь не обвисла. Ее бедра не располнели. И талия была все еще крошечной, как никогда. Именно эту крошечную талию он обхватывал руками, когда наклонял ее над стойкой…

Александр понял, что его сердце стучало в ушах. С ее ладошками на его груди, она должно быть тоже это чувствовала.

Миа нахмурилась, глядя на него.

— Ты не изменился, — произнесла она. — Совсем, — и отступила, ее рука опустилась.

Александр понял, она увидела, что он совсем не постарел. Это, одна из причин, почему Захария и Диего настаивали, чтобы он переехал в Нью-Йорк, как только Зак обратил его.

Миа сделала еще один шаг назад, и он мог видеть, как ее разум делает математические подсчеты.

— Миа, — начал он и остановился, мысленно проклиная себя. Он просто подтвердил свою личность. До этого момента еще осталась возможность притвориться, что она неловко ошиблась. Это убило бы его, но это был бы выход из положения.

Этого шанса уже не было. Он закрыл глаза. Что за чертова катастрофа. Он снова открыл их и бросил на нее последний взгляд. Красивая Миа. Она начинает понимать, что, что-то ужасно неправильно. Ужас проявляется в выражении ее лица. Это необходимо остановить, прежде чем она посмотрит на него, как на монстра, каким он и был.

Мужчина повернулся и пошел прочь, двигаясь быстро. Достигнув коридора между кабинами лифтов, нырнул между ними и увеличил скорость. Она никогда не сможет поймать его, он пошел к двери служебной лестнице, так как хорошо знал подвальное помещение, и как только скрылся из виду людей, мог бы использовать скорость вампира. И хотел убедиться, что Миа не поймает его.

Он должен был.

Глава 2

Когда Шамира поняла, что потеряла его в толпе, она повернулась и прислонилась к прохладной мраморной стене, и затаила дыхание, чувствуя, что ее ноги пульсируют в туфлях от Джимми Чоу. Это были идеальные туфли для интервью, но сейчас она отдала бы их за пару кроссовок Reebok.

Александр. Ее разум шептал его имя, даже когда она пыталась отвлечься мыслями на обувь, интервью и моду. Обычно моды и торговли было более чем достаточно, чтобы отвлечься от собственных мыслей. Черт, она готова была взорваться от постоянного перенапряжения в течение двух дней похода по магазинам, вместо того чтобы лететь обратно в Сан-Диего после интервью… О чем она думала?

— Перестань, Миа, зачем ты это делаешь? — облокачиваясь головой на холодный мрамор, ее глаза горели. Правда была в том, что она не хотела забывать Александра, ее руки все еще могли ощущать его тепло, когда она прижимала их к его груди. Александр Ле Круа. Мужчина, которым она была одержима, с тех пор как ей исполнилось шестнадцать лет. Мужчина, который наклонил ее над кухонным столом, когда ей было восемнадцать лет, засунул руку ей между ног и жарко шептал на ушко горячие словечки.

Ее сердцебиение участилось, стоило ей только вспомнить о нем и о том, что было десять лет назад.

Александр работал на людей, с которыми вели дела ее братья. Ее братья возглавляли одну из бандитских группировок, но Александр не был частью этого, о, нет…, он находился выше их по бандитской иерархии, вел дела с тихими и молчаливыми людьми, которые много слушали и мало говорили, разве когда требовалось сказать «да» или «нет». Они проводили сделки на такие суммы денег, от которых большинство жителей Сан-Диего, узнай они об этом, побледнели бы и задрожали от шока. Эти люди использовали банды, как инструменты, пушечное мясо на шахматной доске своих делишек.

Как и все они, Александр говорил редко, смотрел и слушал, его голубые глаза осматривали комнату и оценивали людей, предупреждая их. Она впервые увидела его, когда Хуан привел его к дому, чтобы забрать то, что было спрятано в тайнике. Шамира рано научилась не задавать лишних вопросов. Она делала домашнюю работу на кухне и повернулась спиной к нему, но ее сердце сжалось, сбившись с ритма, мужчина с голубыми глазами и темными с красноватым отливом волосами смотрел на нее, стоя у двухстворчатой входной двери.

— Почему бы вам не закрыть дверь и перестать впускать прохладный воздух внутрь? — предложила она, стараясь казаться спокойной.

Александр закрыл ее и приподнял бровь в немом вопросе.

— Спасибо, — сухо сказала она и вернулась к работе… или попыталась. Она не могла успокоиться, но отказывалась оглянуться назад, и была почти уверена, что мужчина все еще смотрел на нее. Когда Хуан вернулся к дверям, она позволила себе оглянуться и была рада видеть, что он смотрел на Хуана, но оставалось ощущение, что до тех пор, пока Хуан не вошел в комнату, наблюдал за ней.

Впоследствии, мужчина, которого, как она вскоре узнала, звали Александр Ла Круа, который стал появляться в их доме раз в несколько дней. Иногда с одним из ее братьев. Иногда, нет. У него всегда были какие-то дела, причины для визитов.

Шамира плавилась, ее сердцебиение учащалось каждый раз, когда Александр входил в двери. Ей было известно, каким образом школьницы в школе реагировали на мальчиков. Но Александр был другим. Александр был мужчиной и заставлял ее лоно болезненно сжиматься, а клитор пульсировать, хотя она и была девственницей. Ее соски набухали, стоило ей увидеть его или, хотя бы подумать о нем.

Она была осторожна, не позволяя своим братьям узнать о ее страсти к нему. Они убьют ее, а затем пристрелят Александра, если узнают, о ее влечении.

Прошел год и ей исполнилось семнадцать. Ее чувства к Александру стали более сильными, более возбуждающими. Она часто лежала без сна в своей постели ночью и мастурбировала, мечтая о том, как он трахнет ее, о его члене, двигающемся в ней, пока Алекс смотрел на нее своими голубыми глазами, и она кончала от мощных оргазмов, задыхаясь и приглушая стоны, так чтобы никто в доме не услышал ее.

Ее сведения о Александре Ла Круа становились все более обширными. Вопрос здесь, случайные комментарии там. За четырнадцать месяцев она собрала о нем столько надежной информации, сколько возможно не имела даже полиция. И конечно, она многое узнала о сексуальных предпочтениях Александра.

Он приехал из Луизианы в середине двадцатых годов и быстро избавился он акцента, разорвал все семейные узы и не оглядывался назад. Одни говорили, что он бастард, другие, что сирота, третьи, что был изгнанником. Алекс появился в Калифорнии около четырех лет назад, и в конечном итоге осел в Сан-Диего, полюбив его сухое тепло.

Денежные проблемы вынудили его заключить сделку с ростовщиками. Александр был математическим гением, молниеносно вычислял шансы на победу, играл в азартные игры и заключал пари на все или ничего, и всегда выигрывал с лихвой. Его способность привлекла к нему акул большого бизнеса и открыла новую закрытую ранее для него в деловую жизнь дверь, боссы оценили его успех в делах.

После принудительной вербовки, Александр уверенно прокладывал себе путь наверх по скользкой дорожке, часто нарушая субординацию, заключая сделки и беря от жизни все удовольствия какие только мог.

Одним из этих удовольствий, в частности, были женщины. Александру нравились многие женщины, он имел репутацию охотника и соблазнителя самых привлекательных и труднодоступных женщин Сан-Диего, рано или поздно они все становились перед ним на колени. Любил доминировать над ними в постели. Здесь информация Мии была отрывочной, и потому она вынуждена была полагаться на слухи и сплетни из третьих рук, добытые от друзей, друзей женщин, побывавших в его постели. Миа не представляла, на какой тип женщин охотился Александр… она была слишком молода, слишком невинна. Но слухи были захватывающими. Намеки, игрушки, подчинение — ей хотелось знать больше.

Это побудило Мию расширить собственное сексуальное образование, тайно читать об этих вещах. И то, что она узнавала, ей нравилось, она представляла, как Александр делает с ней все эти вещи. Связывает ее, использует на ней фаллоимитаторы, лижет ее клитор, пока она не кончит. Даже темные, порочные игры. Анальный секс. Секс в троем. И всегда она представляла, как погружает пальчики в его темные с красным волосы, как она выгибается в жестких муках пульсирующей кульминации, к которой он ее приводил. И сессии мастурбации Мии становились еще более жаркими и безумными.

Она едва могла смотреть Александру в глаза, когда он находился в комнате. Что, если он догадывался о ее осведомленности? Она уже была влажная и готовая для него, и видела его взгляд, неотрывно следующий за ней, когда она передвигалась по дому.

Хуан привел Бруно Переса на обед однажды вечером, там же присутствовал Александр. Он молча занял свое обычное, почетное место за столом рядом с матерью. Ее мать давно уже решила, что Александр замечательный, потому что он никогда не забывал принести ей ее любимые цветы или сделать комплемент на безупречном испанском. Их отец умер пять лет назад от рака, и с тех пор ее мать была главой семьи, хотя на самом деле контролировал все Хуан.

Миа молча уставилась на Хуана, требуя объяснений о том, что здесь забыл Бруно.

— Бруно приглашает тебя на свидание сегодня вечером, — сказал Хуан. — Я договорился.

Бруно смотрел на стол.

— Ты что? — воскликнула Миа, вскакивая со стула. — Как ты посмел!

— Тебе почти восемнадцать, Миа, — сказал Хуан. — И ты никогда не ходила на свидания.

— Никто не поведет меня на свидание, кроме Александра! — вскричала она.

Тишина. Она чувствовала, что все в шоке замерли за столом. Наконец, она осмелилась взглянуть на Александра. Его голубые глаза почти просверлили в ней дыру. Там не было смеха. Не было непонимания. Он точно знал, что она предлагала. И там было одобрение.

Она почти застонала от резкого пульсирующего удовольствия, нахлынувшего на нее. В предвкушении.

Александр откашлялся.

— Может быть, ты должна пойти на свидание, Миа, — сказал он мягко, — если ты никогда не были ни на одном. Это может быть весело.

Хуан смотрел на нее, открыв рот, как будто их кошка в придачу вдруг начала говорить на финляндском языке. Ее мать в шоке прижала руки к щекам, в ужасе от драмы, разыгравшейся за столом.

Миа содрогнулась. Она медленно села, понимая, что Александр пытается свести к минимуму нанесенный ею ущерб. Скрыть все. Взять под контроль. Он понял ее и теперь защищает.

Ее лоно сжалось.

— Я подумаю, — сухо сказала она, поднимая нож и вилку.

Хуан, не стал возражать против такого аргумента, выдохнул.

— Хорошо, — и начал есть. Бруно, поколебавшись, последовал его примеру.

Это был самый неловкий обед в ее жизни, но все, о чем Миа могла думать, это о мужчине на другой стороне стола.

Он хотел ее.

Девушка ощущала свое тело, словно в огне от возможности того, что может произойти. Она даже с безмятежным юмором представила свое первое свидание. Ту часть, где она, одетая в девственно белое платье, принимает предложение брата прокатиться в кино, неуклюжую попытку Бруно соблазнить ее на заднем сиденье автомобиля, с почти истерическим весельем. Затем Бруно проводил ее до дома, и пусть она и чмокнула его в щеку на прощание, но не пригласила внутрь. Хуан ждал ее на крыльце, как положено большому серьезному брату, Миа пожелала ему спокойной ночи и отправилась спать, где могла остаться наедине своими мыслями.

Александр ждал ее в комнате.

Миа не думала, что ее тело могло воспламениться еще больше, но в тот момент, когда она увидела его, сидящего на краешке ее узкой кровати, девушка покраснела с головы до пят. Ее соски затвердели. Она сглотнула, когда ее рука замерла над выключателем света.

Александр провел длинным пальцем по губам, но осторожность была излишне. Она знала из-за длительного собственного опыта самоудовлетворения и оргазмов, что стены в доме были как тонкая бумага.

Миа оставила свет выключенным, скинула туфли и откинула их в сторону к другой обуви, присела на край кровати рядом с ним. Прижалась губами к его уху. Так близко, что могла чувствовать тепло его тела.

— Ты залез в мое окно? — прошептала Миа на английском.

Он повернул голову, чтобы в ответ прошептать ей на ухо. Его дыхание овевало ее щеку.

— Это было не так трудно. И мы должны поговорить.

— Мне нравиться твой голос, когда ты говоришь на английском.