Присяжный (Jury Duty)

- Поверить не могу. Они меня нашли, - мрачно пробурчал я. Глянул налево, потом направо, проверяя всё вокруг в поисках затаившейся угрозы. - Не знаю как, но они это сделали. Я вернулся в мир меньше месяца назад, а они уже меня нашли.

Уилл Борден, инженер и вервольф, поставил тяжёлую коробку с книгами на кухонный стол и посмотрел на меня с беспокойством. Потом подошёл поближе и глянул на письмо у меня в руках, после чего фыркнул:

- Да ты скандалист.

- Я серьёзно! - возопил я и потряс письмом. - Меня преследуют! Моё собственное правительство!

- Это вызов в суд присяжных, Гарри, - сказал Уилл. Он открыл холодильник и раздобыл себе бутылку эля от Мака. Ему пришлось обогнуть несколько коробок, чтобы добиться этого. Не думал, что у меня на острове было много вещей, но удивительно, сколько коробок понадобилось, чтобы все их вместить. Перевозка с острова в квартиру Молли заняла большую часть дня. Сейчас она редко её использовала и дала мне тут пожить, пока я не найду собственное место, где смогу окопаться.

- Мне это не нравится, - буркнул я.

- Паршиво, - сказал Уилл. - Но ты его получил. Слушай, в любом случае, вряд ли тебя выберут.

- Вызов, - я воззрился исподлобья. - Долбаная команда. Если они хотят увидеть настоящий призыв, я могу им это устроить.

Уилл ухмыльнулся. Он был моложе меня, ниже среднего роста, и сложён, как полузащитник.

- Как смеют они вторгаться в одиночество могучего чародея Дрездена!

Фыркнув, я бросил бумагу на верх коробки с нераспечатанными конвертами - моей почтой, накопившейся более чем за год. Мусор, по большей части. Кое-что до сих пор пребывало в почтовом отделении. Многое было возвращено новым владельцем моего старого адреса, где ранее располагался пансионат миссис Спанкелькриф, а теперь - Общество Лучшего Будущего. Я слишком плохо переваривал его владельца, но Баттерс забрал почту для меня.

- Может, я не появлюсь, - сказал я и сделал паузу. - Что будет, если я не появлюсь?

- Тебя могут задержать за неуважение к суду, или оштрафовать, или посадить в тюрьму, или что-то типа, - сказал Уилл, задумчиво почесав подбородок. - Теперь, когда я думаю об этом, они, вроде как, не уточняют, что именно будет.

- Старые добрые угрозы типа “сам-придумай-что-с-тобой-сделают”.

- Они не мафия, Гарри.

- Да ну? - поинтересовался я. - Плати деньги за защиту каждый год, и да поможет тебе Бог, если ты этого не сделаешь.

Уилл закатил глаза, вытащил из холодильника ещё одну бутылку, открыл её и передал мне.

- Мак прибил бы тебя за то, что ты пьёшь это холодным, и так далее, и тому подобное.

- Сейчас жарко, - сказал я и сделал большой глоток. - Особенно для такого начала года. И он бы просто разочарованно хмыкнул. Проклятое правительство. Как будто у меня других дел нет.

- Стоит ли того правосудие? - спросил Уилл.

Я глянул на него.

- Так как?

- По большей части, - ответил я. С опаской.

- Вот потому правовая система и существует.

- Какое отношение имеет правосудие к правовой системе?

- Ты правда хочешь грохнуть всё и начать заново с тысяча семьсот семьдесят шестого[1]? - поинтересовался Уилл.

- Не особо. Я читал книги.

Он развёл руками.

- Суды несовершенны, - сказал Уилл, - но по большей части они работают.

Он дотянулся до коробки и достал повестку.

- А если ты взаправду думаешь, что они не работают, то, возможно, стоит что-то с этим сделать. Если бы ты только мог каким-то способом напрямую поучаствовать…

Я с угрюмым видом выхватил у него письмо обратно.

- Самый умный, да?

- Ты, типа, одинокий волк по натуре, Гарри, - сказал Уилл. - А я больше существо стайное. Наши умы в разных областях, только и всего.

Я прочёл чуть далее.

- Там ещё и дресс-код? - возмутился я.

Уилл прикрыл рот ладонью и закашлялся, но я видел, что он смеётся надо мной.

- Так, - утвердил я. - Никаких галстуков.

Уилл опустил руку, тщательно удерживая серьёзное выражение на лице.

- Viva la revolution.

* * *

Итак, я направился в суд.

Это означало поход в центр города к зданию суда Центра Ричарда Дж. Дэйли[2], чьё имя не слишком-то внушало мне веру в свершение справедливости. Ах да. Я был здесь не для того, чтобы создать беспорядок. Я был здесь, чтобы сохранить беспорядок.

Поднявшись на семнадцатый этаж, я отдал свою карточку вместе с примерно хреналлионом других людей, ни один из которых явно не восторгался пребыванием здесь. Я получил чашку отвратного кофе и кривился на неё по мере ожидания. Потом заявился парень в чёрном гавайском балахоне и пересказал сюжет “Моего кузена Винни”[3].

Ну ладно, это была мантия, а парень был судьёй, и он передал нам краткое описание системы судебного разбирательства, но в таком виде это звучит куда менее интересно.

Затем они начали называть имена. Сказали, что понадобится только половина из нас, и когда они ушли на какое-то время, я уже подумал, что мне повезло и можно топать домой, но тут какой-то клерк назвал моё имя и мне пришлось тащиться вперёд, чтобы присоединиться к шеренге других присяжных.

Потом были очереди и вопросы и куча ожидания. Короче говоря, я оказался сидящим в ложе зала суда округа Кук, когда колёса правосудия взялись за перемалывание парня по имени Гамильтон Лютер.

* * *

Дело вел один из новых помощников окружного прокурора. Раньше я внимательно следил за людьми из этой сферы, но когда ты некоторое время мертв, а потом обитаешь в изгнании, то приоритеты несколько смещаются. В любом случае, когда ты живешь в городе с репутацией “политическая коррупция в каждом деле” типа Чикаго, и твой бизнес подчас близок к нарушению закона (а иногда уходит за рамки законности миль этак на двадцать), то разумнее всего не спускать глаз с госслужащих. Большинство из них были, на мой взгляд, вполне порядочными. Ну, для обычных политиков. Обычно это означало “достаточно слов и обещаний для выступлений, привлекающих политических спонсоров, и достаточно честности, чтобы к концу дня выполнить хоть часть обещанного”.

Все же, время от времени, вы получаете госслужащего, который полностью кормится из чьего-то кармана. Часть из них на содержании у парней в богатых костюмах. Другие подкармливаются у профсоюзов. Остальных прибрали к рукам корпорации.

Прокурору было чуть меньше тридцати. Чистенький, тщательно выбрит, выглядит немного отвлекшимся, собирая лежащие вокруг него записки и папки, с помощью весьма привлекательной ассистентки. Серый костюм сшит на заказ, может, даже слишком хорошо сшит для недавнего выпускника юридической школы, на шее темно-бордовый галстук из дорогого шелка, в нагрудном кармане платочек в тон. Картину завершали большие уши, гигантский кадык и выражение мучительной серьёзности на лице.

С другой стороны прохода, за столом ответчика, можно было увидеть резко контрастирующий образ. Мужику было за пятьдесят и если он когда-либо был в колледже, то разве что по спортивной стипендии за немалые успехи в реслинге. Его плечи были как у матерого лося, руки бугрились мускулами и заканчивались кулаками размером с кувалду. Темная кожа на костяшках была покрыта белыми рубцами от старых ран, полученных явно не на ринге, а где-то в драках в подворотнях. Голова налысо выбрита. По краям уже виднеется щетина, но макушка блестит. Тяжелый, как у неандертальца, лоб, нос с давних пор ломали минимум дважды в год, костюм дешевый и плохо сидит. Рядом на столе лежат несколько папок и пара толстых книг. Мужчина выглядел мрачно, неловко и то и дело бросал нервные взгляды через проход.

Если этот парень адвокат, то я эвок. Но сидел он один.

Так где же его публичный защитник?

- Всем встать! - возгласил большой мужчина в форме внушающим уважение голосом. - Суд начинает свое заседание под председательством Её Чести Мэвис Джефферсон.

Все встали. Спустя секунду встал и я.

Полагаю, вы можете сказать, что я не часть стаи.

Вошедшая судья заняла своё место, ну и мы тоже присели следом. Это оказалась массивная женщина шестидесяти с небольшим лет, с кожей цвета кофейной гущи и мешками под глазами, которые заставили меня вспомнить бульдога Спайка из тех старых мультфильмов. Если не присматриваться, можно было подумать, что ей тут все страшно надоело. Она сидела, не шевелясь, с полуприкрытыми глазами просматривая лежащий перед ней на столе документ через очки для чтения. Было что-то змеиное в ее глазах, свидетельствующее о грозной, безжалостной рациональности. Это была женщина, повидавшая многое из того, в чём было мало приятного, и которую не так-то легко одурачить. Она закончила изучать документ и посмотрела на ответчика.

- Мистер Лютер? - произнесла она.

Верзила в плохом костюме поднялся.

- Да, мэм.

- Я вижу, что вы решили сами себя представлять в суде, - сказала она. Тон ее был скучен и абсолютно нейтрален. - Несмотря на то, что это ваше право по закону, я рекомендую вам пересмотреть свое мнение. Учитывая серьезность выдвинутых против вас обвинений, я полагаю, что профессиональный адвокат сможет обеспечить вам более полную правовую защиту.

- Да, мэм, - ответит Лютер. - Я тоже так думал. Но единственное, что общественный защитник хотел сделать - это заключить сделку о признании вины. А я хочу высказаться.

- Это также ваше право, - произнесла судья. На секунду мне показалось, что я увидел проблеск чего-то вроде сожаления на ее лице, но он мгновенно растворился в нейтральности. Ее тон был похож на тот, с которым копы зачитывают задержанным их права. - Если вы пойдете на это, вы потом не сможете списать все на судебную ошибку на том основании, что у вас не было адекватного представителя. Этот процесс продолжится и его результаты будут окончательными. Вы понимаете это предупреждение, как я и сказала?

- Да, мэм, - сказал Лютер. - Никаких попыток все переиграть. Я хочу сам себя представлять, мэм.

Судья кивнула.

- В таком случае, садитесь, - Лютер сел. Судья повернулась к прокурору и кивнула ему. - Советник.

За этим проследовала пауза в секунду или полторы длиной, затем она повторила, немного раздраженно:

- Советник? - еще одна нетерпеливая пауза. - Советник Тремон, я вас отвлекаю?

Юный помощник прокурора в прекрасном костюме моргнул, оторвался от своих заметок, и поспешно встал.

- Нет, ваша честь, пожалуйста, простите меня. Я готов начать.

- Слава Богу, - сухо сказала судья. - Через три недели моя внучка заканчивает среднюю школу. Постарайтесь успеть до этого события.

Тремон покраснел.

- Э-э, да. Спасибо, ваша честь. - Молодой человек откашлялся, поправил пиджак и подошел к стойке присяжных. Он поднял и показал нам профессиональный глянцевый снимок красивого тридцатилетнего мужчины.

- Познакомьтесь с Кертисом Блэком, - сказал Тремон. - Он был биржевым брокером. Он любил заниматься скалолазанием по выходным. Трижды в месяц он проводил свои выходные добровольцем на суповой кухне. Когда-то он выиграл оплачиваемый отпуск во Флориду, забросив мяч в кольцо с середины поля после первой половины матча “Чикаго Буллз”. Он очень нравился своим коллегам по работе. У него была большая семья. У него был абиссинский кот по имени Пурпур.

- Вы, несомненно, отметили, что я использую прошедшее время. Был. Нравился. Проводил. Но я должен использовать прошедшее время, потому что год назад Кертис Блэк был зверски убит в Ригливилле, в переулке за углом Южного Порта и Грейс. Мистер Блэк был забит до смерти кеглей для боулинга. Его ударили по затылку, и вскрытие показало, что он был раздроблен на десяток кусков, подобно стеклу.

Тремон взял паузу, чтобы мы прочувствовали образ. В комнате было очень тихо.

- Государство намерено доказать, - сказал он, - что ответчик, Гамильтон Лютер, хладнокровно убил мистера Блэка. Что он последовал за ним в переулок, схватил кеглю из мусорного бака и ударил его сзади, отчего мистер Блэк упал на землю. Что ответчик затем продолжал бить мистера Блэка по черепу, нанеся от двенадцати до пятнадцати тяжёлых ударов, пока мистер Блэк лежал перед ним оглушенный и беспомощный.

- Это серьёзное преступление, - продолжил Тремон. - Но у мистера Лютера длинная история жестоких нападений. Судебные улики докажут, что мистер Лютер был на месте преступления, что он оставил отпечатки пальцев на орудии убийства и что судебно-медицинский профиль атаки близко совпадает с его ростом и сложением. Очевидцы и камеры безопасности стали свидетелями его бегства из переулка вскоре после того, как туда зашёл мистер Блэк, и кровь жертвы буквально стекала с его рук. Вне всякого сомнения, улики докажут вину мистера Лютера, и в конечном итоге вы должны будете признать его виновным в этом ужасном преступлении. Спасибо.

- Благодарю вас, советник, - сказала судья, как только Тремон вернулся на своё место. - Мистер Лютер, вы можете представить свою вступительную речь.

Лютер медленно поднялся. Он оглядел присяжных, нервно облизнул губы и подошёл к ним.

- Дамы и… и господа, - произнёс он, слегка заикаясь. - Я знаю, что у меня есть прошлое. Я отработал свою десятку в Стейтвилле за то, что отправил человека на больничную койку. Но это все было в прошлом. Я уже не такой. - Он сглотнул и продолжил, приправив речь неопределенным жестом через плечо в сторону Тремона. - Этот парень собирается рассказать вам обо всех этих криминалистических штуках, которые говорят, что я это сделал. Но эти отчёты и фотографии не расскажут всего. Многое останется за кадром. Я не юрист. Но я хочу рассказать вам всю историю. А потом… потом, думаю, я увижу, что вы об этом думаете.

На несколько секунд повисла неловкая тишина, потом он кивнул и сказал:

- Окей. Я закончил.

- Спасибо, мистер Лютер, - сказала судья. - Можете вернуться на своё место.

- Да, мэм, - ответил Лютер, после чего так и сделал.

- Мистер Лютер, вы обвиняетесь в убийстве первой степени, - произнесла судья всё тем же механическим голосом. - Что вы скажете в свою защиту?

- Я… - Лютер посмотрел на записи, лежащие перед ним и снова поднял голову. - Не виновен, мэм.

Блин-тарарам.

Вся юридическая мощь штата Иллинойс была брошена против Лютера. Мужик казался достаточно искренним. Но, видимо, единственная защита, которую он мог предложить - это история. История от бывшего заключённого, не меньше.

Я хотел бы его выслушать. Я знал всё о том, как оценивают по вещам, находящимся вне моего контроля. Но я был уверен, что Лютера вернут обратно в тюрьму.

- Мистер Тремон, - сказала судья. - Обвинение готово начать?

- Да, ваша честь, - ответил Тремон.

- Очень хорошо, - сказала она. - Можете вызвать своего первого свидетеля.

* * *

Тремон провел день, загоняя гвозди в гроб Лютера, методично и по одному за раз.

Он делал именно то, что обещал сделать. Он представил каждое вещественное доказательство, улику за уликой, что связывали Лютера с местом преступления. Лютер был запечатлен зернистой черно-белой камерой безопасности, показывающей дальнюю часть переулка, весь забрызганный кровью. Его отпечатки были на орудии убийства, в крови жертвы. Арестовавший его офицер взял образцы крови с его кожи и одежды, и они совпали. Дополнительно он дал показания о прошлой судимости Лютера, которая и привела его в тюрьму еще юношей.

Когда появилась возможность проведения перекрестного допроса, Лютер покачал головой и дождался показаний арестовавшего его офицера, чернокожего мужчины за сорок по имени Дуэйн. Он встал и спросил:

- Когда вы задерживали меня, я был ранен?

Офицер Дуэйн кивнул.