Неприятная профессия Джонатана Хога

Он уже не помнил, в какой момент у него возникло твердое убеждение в том, что это запекшаяся кровь, человеческая кровь.

Он как-то ухитрился разыскать свою шляпу, пальто, перчатки и трость, не обращаясь за помощью к прислуге. Потом Хог опрометью бросился вон, обуреваемый единственным желанием – как можно быстрее оказаться как можно дальше отсюда.

Теперь же, обдумывая все это в тишине обшарпанного гостиничного номера, он все больше убеждался в том, что охвативший его в самом начале страх был результатом инстинктивного отвращения при виде темно-красной смолы под ногтями. И только позже он понял, что не помнит, откуда она взялась, поскольку вообще не помнит, где был в этот день, и в предыдущий, и во все дни до этого. И совершенно не представляет, что у него за профессия.

Это противоречило здравому смыслу, но было ужасно.

Он предпочел пропустить ужин, только чтобы не покидать пыльную тишину гостиничного номера. Часов в десять вечера он набрал полную ванну горячейшей воды и погрузился в нее. Горячая ванна немного расслабила его, и бешено скачущие мысли немного успокоились. В любом случае, утешал он себя, раз он не может вспомнить свою профессию, то не может к ней и вернуться. А значит, и этого кошмара у него под ногтями тоже больше никогда не будет.

Он вытерся и забрался под одеяло. Несмотря на незнакомую постель, ему почти сразу удалось заснуть.

Проснулся он от кошмарного сна, хотя поначалу он этого не понял, поскольку обстановка обшарпанного номера отлично в него вписывалась. Когда Хог наконец вспомнил, где находится и почему, кошмар показался ему предпочтительнее, но он, к сожалению, уже закончился да и почти забылся. Взглянув на часы, он увидел, что время то самое, когда он обычно встает; он позвонил коридорному и заказал завтрак.

Когда принесли завтрак, он уже был одет, и больше всего теперь ему хотелось домой. Он стоя выпил пару чашек безвкусного кофе, пожевал чего-то и покинул гостиницу.

Добравшись до квартиры, он повесил на вешалку пальто и шляпу, стянул перчатки и, как обычно, направился в ванную комнату. Там он тщательно вычистил ногти на левой руке, а когда собрался приняться за правую, осознал, что делает.

Ногти на левой руке были белыми и чистыми, зато на правой – темными и грязными. Стараясь держать себя в руках, он выпрямился, подошел к тумбочке, куда положил часы, посмотрел, сколько времени, затем отправился в спальню и посмотрел, сколько времени показывают электрические часы там. Было десять минут седьмого – обычное время его прихода домой, но вечером.

Хог-то, может, и забыл свою профессию; зато профессия не забыла его.

II

Ночной телефон компании «Рэндалл энд Крейг, частные расследования» помещался в двухкомнатной квартире. Это было удобно, поскольку Рэндалл и Крейг поженились в самом начале сотрудничества. Младший партнер только что поставила в мойку грязную посуду после ужина и как раз пыталась сообразить, нравится ли ей лучшая книга месяца, когда зазвонил телефон. Она протянула руку, сняла трубку и отсутствующим тоном сказала:

– Да?

К этому она добавила:

– Да.

Старший партнер оторвался от своего занятия – он был занят довольно деликатным научным исследованием, касающимся смертоносного оружия, баллистики и некоторых наиболее эзотерических аспектов аэродинамики, а именно: он пытался отточить бросок, метая дротики в глянцевое изображение какой-то красотки, прикнопленное к доске для резки хлеба и служившее мишенью. Один дротик уже торчал из ее левого глаза, и теперь он для симметрии пытался попасть в правый.

– Да, – еще раз повторила его супруга.

– Попробуй сказать «Нет», – посоветовал он.

Она прикрыла трубку рукой:

– Заткнись и принеси мне карандаш. – Она обошла кухонный стол и сняла со стены висящий там на крючке стенографический блокнот. – Да. Продолжайте. – Взяв принесенный супругом карандаш, она быстро нарисовала несколько строчек тех крючков и каракулей, которыми стенографисты пользуются вместо письма. – Это кажется крайне маловероятным, – наконец сказала она. – Мистера Рэндалла в это время обычно еще не бывает. Он предпочитает встречаться с клиентами в рабочее время. Мистера Крейга? Нет, боюсь, мистер Крейг вам помочь не сможет. Определенно. Вот как? Ладно, подождите, попробую узнать.

Рэндалл тем временем сделал еще одну попытку одолеть глянцевую леди. Дротик вонзился в ножку радиолы.

– Что там?

– Там на другом конце провода какой-то тип, которому просто приспичило встретиться с тобой сегодня вечером. Фамилия – Хог. Джонатан Хог. Утверждает, что физически не может встретиться с тобой днем. В чем дело, говорить сначала не желал, а когда попытался, понес какую-то ахинею.

– Приличный человек или болван?

– Приличный.

– Состоятельный?

– Похоже на то. Вроде бы деньги его не волновали. Лучше соглашайся, Тедди. Ведь 15 апреля уже не за горами.

– О’кей. Давай.

Она знаком велела ему оставаться в комнате и снова заговорила в трубку:

– Мне удалось найти мистера Рэндалла. Думаю, он сможет поговорить с вами через минуту-другую. Будьте добры, не вешайте трубку, ладно?

Все еще держа трубку подальше от мужа, она взглянула на часы, тщательно выждала ровно тридцать секунд, затем сказала:

– Готовы говорить с мистером Рэндаллом? Пожалуйста, мистер Хог.

И передала инструмент супругу.

– Эдвард Рэндалл слушает. Так в чем проблема, мистер Хог? Вот как? Слушайте, мистер Хог, мне все же кажется, вам лучше прийти утром. Все мы человеки, и все ценим наш отдых – во всяком случае я. Должен вас предупредить, мистер Хог, с заходом солнца мои расценки растут. Так, ладно, сейчас посмотрим… я как раз собирался домой. Кстати, я только что разговаривал с женой, и она меня ждет. Сами знаете, какие они, эти женщины. Но если бы вы смогли добраться до моего дома минут через двадцать, в… э-э-э… семнадцать минут девятого, мы могли бы поговорить несколько минут. Хорошо… у вас есть чем записать? Вот адрес…

Он продиктовал адрес и повесил трубку.

– Кем я буду на сей раз? Женой, партнером или секретарем?

– Сама подумай. Ты же с ним разговаривала.

– Наверное, женой. Уж больно у него чопорный голос.

– О’кей.

– Я тогда переоденусь в вечернее платье. А ты лучше убери-ка свои игрушки с пола, Умник.

– Ох, даже не знаю, стоит ли. Такой милый налет эксцентричности…

– Может, подойдет крепкий табак в домашнем тапке. Или сигареты «Реги».

Она прошлась по комнате, выключая верхний свет и расставляя стол и торшеры таким образом, чтобы кресло, в котором в конце концов окажется посетитель, было хорошо освещено.

Он же, не отвечая, собрал свои дротики, хлебную доску, задержался, послюнявил палец и потер поврежденное место на ножке радиолы, затем отнес все на кухню и прикрыл дверь. Теперь, в приглушенном свете, когда не стало видно ни кухни, ни кухонного стола, комната казалась спокойно-солидной.

– Здравствуйте, дорогой мистер Хог! Позвольте представить мою жену, миссис Рэндалл.

– Здравствуйте, мадам.

Рэндалл помог ему раздеться, убедившись в процессе, что Хог не вооружен, а если вооружен, то оружие у него не в наплечной кобуре и не за поясом. Рэндалл по натуре не был человеком подозрительным, а скорее прагматичным пессимистом.

– Прошу вас, присаживайтесь, мистер Хог. Сигарету?

– Нет. Нет, благодарю.

Рэндалл промолчал. Он уселся и принялся разглядывать посетителя – не явно, но тем не менее внимательно. Костюм дорогой, скорее всего английский или от «Братьев Брукс». Явно не ширпотреб от «Харта, Шаффнера и Маркса». Галстук такого качества уже просто стыдно называть обычным галстуком, хотя с виду он был крайне скромным, как монахиня. Рэндалл тут же мысленно повысил сумму оплаты. Вечерний гость явно нервничал – он беспрестанно ерзал в кресле. Возможно, его нервирует присутствие женщины. Отлично – пусть немножко покипит, а потом мы его снимем с огня.

– Можете не обращать внимания на присутствие миссис Рэндалл, – наконец сказал он. – Все, что вы собирались изложить мне, может слышать и она.

– А… а, да. Да, конечно. – Он, не приподнимаясь, отвесил ей легкий поклон и добавил: – Рад вашему присутствию, миссис Рэндалл, – хотя так и не начал свой рассказ.

– Итак, мистер Хог, – наконец заговорил Рэндалл, – вы, если не ошибаюсь, хотели о чем-то со мной посоветоваться, не так ли?

– Э-э-э… да.

– Тогда, может быть, вам лучше рассказать, в чем дело.

– Да, конечно. Я… то есть… мистер Рэндалл, все это дело совершенно противоречит здравому смыслу.

– Как и большинство любых дел. Но, прошу вас, продолжайте. Проблема с женщиной? Или, может, кто-то посылает вам письма с угрозами?

– О нет! Все не так просто. Но я боюсь.

– И чего же?

– Сам не знаю, – поспешно ответил Хог. – И я хочу, чтобы вы это выяснили.

– Минуточку, мистер Хог, – сказал Рэндалл. – Все, по-моему, становится только более запутанным. Вы утверждаете, что боитесь, и хотите, чтобы я выяснил, чего именно. Но дело в том, что я не психоаналитик, я – детектив. Что в вашем деле такого, чем бы мог помочь детектив?

Выглядевший совершенно несчастным Хог выпалил:

– Я хочу, чтобы вы выяснили, чем я занимаюсь в дневное время.

Рэндалл несколько мгновений смотрел на него, затем медленно произнес:

– Значит, я должен выяснить, чем вы занимаетесь днем?

– Да-да. Вот именно.

– Хм-м-м. А разве не проще вам самому рассказать мне об этом?

– К сожалению, не могу.

– И почему же?

– Не знаю.

Рэндалла все это начинало раздражать.

– Мистер Хог, – сказал он. – Обычно за игру в угадайку я беру двойную плату. Если вы не желаете рассказывать, чем занимаетесь в дневное время, то, с моей точки зрения, это означает одно: вы мне не доверяете, а в этом случае, боюсь, мне будет трудно вам помочь. Давайте-ка начистоту – что вы все-таки делаете днем и какое это имеет отношение к вашей проблеме? И вообще, в чем проблема?

Мистер Хог поднялся.

– Мне следовало понять, что я не смогу всего этого объяснить, – печально сказал он, скорее самому себе, чем Рэндаллу. – Извините, что напрасно вас побеспокоил. Я…

– Минуточку, мистер Хог, – в первый раз вмешалась Синтия Крейг. – Мне кажется, что вы просто друг друга не поняли. Если я правильно поняла, вы хотите сказать, что буквально в самом деле не знаете, чем занимаетесь в дневное время, так?

– Да, – благодарно подтвердил он. – Да, именно так все и обстоит.

– И вы хотите, чтобы мы выяснили это? Следили за вами, выяснили, куда вы ходите, а потом рассказали вам, чем вы занимаетесь?

Хог горячо кивнул:

– Вот-вот. Именно это я и пытался объяснить.

Рэндалл переводил взгляд с Хога на жену и обратно.

– Давайте-ка все расставим по местам, – медленно сказал он. – Вы действительно не знаете, чем занимаетесь в дневные часы, и хотите, чтобы я это выяснил? И давно это продолжается?

– Я… я не знаю.

– А что вы знаете?

С их помощью Хогу наконец удалось поведать свою историю. Любые его воспоминания были примерно пятилетней давности и относились к пребыванию в психиатрической больнице Сент-Джордж в Дубьюке. Амнезия больше не беспокоила его, и он считал, что полностью излечился. Они – администрация больницы, – выписывая его, подыскали ему работу.

– Что за работа?

Этого он не знал. Предположительно это была та же самая работа, что и сейчас. При выписке из больницы ему настоятельно советовали никогда не беспокоиться по поводу работы, никогда не брать работу на дом и даже не мечтать об этом.

– Понимаете, – пояснил Хог, – они работают над теорией, что амнезия является следствием перенапряжения и чувства тревоги. Я помню, как доктор Рено горячо объяснял мне, что я никогда не должен говорить о работе, никогда не должен думать о ней вечерами. Приходя домой, я должен забывать о ней и заниматься чем-нибудь приятным. Так я и старался поступать.

– Хм-м-м. Похоже, вы в этом изрядно преуспели, даже просто невероятно преуспели. Скажите… а они во время лечения не пользовались гипнозом?

– Честное слово, не знаю.

– Должно быть, да. Как ты считаешь, Син? Похоже на то?

Его жена кивнула:

– Похоже. Постгипнотическое внушение. После пяти лет его воздействия он, скорее всего, уже просто не в состоянии был думать о работе вечерами, как бы ни старался. Впрочем, на мой взгляд, довольно странное лечение.

Рэндалл был удовлетворен. Психологическими вопросами всегда занималась она. Откуда она брала ответы – черпала из глубин своего довольно обширного формального образования или выуживала из подсознания, – он не знал, да и знать не хотел. Похоже, они срабатывали.

– Меня беспокоит кое-что еще, – добавил он. – Пять лет вы понятия не имеете, где и кем работаете. Почему же у вас возникло внезапное желание это выяснить?

Хог рассказал им о дискуссии на званом обеде, о странном веществе под ногтями и об отказывающемся помочь докторе.

– Мне страшно, – с несчастным видом сказал он. – Я думал, это кровь. А теперь я знаю – это нечто куда худшее.

Рэндалл взглянул на него: