Заколодованное золото (сборник)

Она сняла шляпу и жакет и приготовилась к работе. А внизу м-р Чейз и м-р Тик сравнивали свои впечатления и с большой горячностью пытались найти истинно виновного.

— Ну, во всяком случае, там их нет, — сказал м-р Чейз. — Я знаю это наверное. Это тоже большой шаг вперед. Слава богу, больше уж мне не придется лезть туда.

М-р Тик фыркнул.

— Есть у тебя еще проекты? — осведомился он.

— Есть, — строго ответил тот, — еще есть много мест, где можно поискать. Я ведь только начал. Бери ее почаще гулять, и не успеешь ты рта раскрыть, как найдется…

— Сажа? — насмешливо перебил м-р Тик.

— Еще одна шпилька, — с жаром заявил м-р Чейз, — и я бросаю все. Если б я не нуждался, то я бы и сейчас оставил это дело.

Он ушел к себе разобиженный и в ближайшие дни редко встречался с м-ром Тиком. Выманить миссис Тик на улицу было так же трудно, как заставить улитку покинуть свою скорлупу, но раза два или три это все же удалось м-ру Тику, зато к туалету миссис Тик каждый раз прибавлялась какая-нибудь обновка.

Прошел уже месяц со дня переезда золотоискателя, когда однажды м-р Тик, вернувшись с работы, остановился в коридоре, услышав сдержанные стоны, раздававшиеся сверху. Было так жутко, что он остановился на полпути и строгим, хоть и дрожащим голосом спросил жену, в чем дело. Единственным ответом был новый стон; собрав все свое мужество, он открыл дверь в спальню и заглянул туда. Взгляд его упал на миссис Тик, которая сидела и горестно раскачивалась на коврике перед разрушенным камином.

— Что… что с тобой? — торопливо спросил он.

Миссис Тик повысила голос до такой степени, что м-р Тик заскрежетал зубами.

— Мои деньги? — простонала она. — Исчезли все! Исчезли!

— Деньги?! — воскликнул м-р Тик, еле сдерживая себя, — какие деньги?!

— Мои… мои сбережения! — всхлипнула она.

— Сбережения! — повторил обрадованный м-р Тик. — Какие сбережения?

— Деньги, которые я откладывала нам на старость, — сказала его жена. — Триста двадцать два фунта стерлингов. Все исчезло!

В припадке великодушия м-р Тик тут же на месте решил дать м-ру Чейзу все двадцать два фунта.

— Ты бредишь? — строго сказал он.

— Ах, если бы я бредила! — возразила его жена, вытирая глаза. — Триста двадцать два фунта в банках из-под горчицы. Все исчезло до последнего пенни!

Взгляд м-ра Тика упал на камин. Он подошел и осмотрел его. Задняя часть была вынута, и миссис Тик, указав ему на туннель сбоку, попросила его просунуть руку и удостовериться, что там пусто.

— Но откуда у тебя эти деньги? — спросил он после длительного исследования.

— Сбе-сбе-регла, — рыдала его жена, — нам на старость…

— Нам? — перебил ее м-р Тик высокомерным тоном. — А что, если бы я умер раньше? Или вдруг ты бы умерла скоропостижной смертью? Вот тебе награда, за скрытность и за то, что ты действовала тайно от мужа! Теперь деньги украдены.

Миссис Тик склонила голову и опять зарыдала.

— Меня не было дома ровно о-о-один час, — проговорила она, — а когда я вернулась, окно в прачеш-ной было разбито и… и…

Рыдания мешали ей говорить. М-р Тик, мысленно восхищаясь ловкостью м-ра Чейза, молча смотрел на нее.

— Не заявить ли полиции? — спросила она наконец.

— Полиции! — повторил м-р Тик с непонятным ожесточением. — Полиции!.. Ни за что! Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы я прослыл мужем скряги? Я предпочитаю потерять в десять раз больше.

Он торжественно вышел из комнаты и спустился по лестнице, но, очутившись один в столовой, излил обуревавшие его чувства радости в дикой, хоть и беззвучной пляске. Наконец, налетев на стол, он опустился в кресло и, запихав себе в рот носовой платок, предался сдержанному веселью.

В своем волнении он забыл о чае. Убитая горем миссис Тик тоже не делала никаких попыток к приготовлению его. Посматривая на часы, он старался терпеливо ждать возвращения м-ра Чейза. Но обычный час настал и прошел, и еще час, и еще… Ужасная мысль, что м-ра Чейза ограбили, уступила место другой, еще более ужасной… М-р Тик в отчаянии бегал по комнате. В девять часов вечера сошла вниз его жена и стала вяло накрывать на стол.

— Альфа сегодня очень долго нет, — хрипло проговорил он.

— Да? — равнодушно сказала его жена.

— Очень долго, — повторил м-р Тик, — не знаю, что и подумать. А, да вот и он!

Он глубоко вздохнул и сжал руки. К тому времени, когда в комнату вошел м-р Чейз, он уже успокоился настолько, что мог ему украдкой подмигнуть. М-р Чейз сделал ему комическую гримасу и мигнул ему в ответ.

— У нас большая пертурбация, — сказал м-р Тик предостерегающим тоном.

— Да? — спросил тот. Миссис Тик закрыла лицо передником и опустилась на стул. — А что случилось?

Прерываемый отрывистым бормотанием жены, м-р Тик рассказал ему сдавленным голосом о грабеже. М-р Чейз, прислонившись к двери, слушал с открытым ртом и расширенными зрачками, изредка выражая свое участие возгласами сожаления и удивления. Окончив рассказ, м-р Тик обменялся с ним многозначительным взглядом; оба джентльмена вздохнули в унисон.

— Ну-с, — сказал м-р Тик час спустя, когда жена его удалилась, — а теперь где же они?

— Да, в том-то и дело, — шутливым тоном возразил м-р Чейз, — что интересно было бы знать, где же они?

— Надеюсь, они в безопасности? — проговорил м-р Тик с волнением. — Куда ты положил их?

— Я? — удивился м-р Чейз. — К чему ты, собственно, ведешь? Я их никуда не клал. Ты же это знаешь.

— Брось дурака валять, — раздраженно остановил его тот. — Куда ты их спрятал? Целы ли они.

М-р Чейз откинулся на спинку стула и, одобрительно улыбнувшись, покачал головой.

— Ты, просто, маленькое чудо, вот ты что, Гэсси, — заметил он. — Не удивительно, что тебе так ловко удалось провести твою бедную жену.

М-р Тик в бешенстве вскочил.

— Не дури, — хрипло проговорил он. — Где деньги? Они мне нужны. Куда ты девал их?

— Валяй, валяй, — хихикая, сказал м-р Чейз, — не обращай на меня внимания. Тебе бы следовало быть актером, Гэсси, вот кем тебе бы следовало быть.

— Я не шучу, — дрожащим голосом проговорил м-р Тик, — и прошу тебя не шутить со мной. Если ты думаешь, что тебе удастся удрать с моими деньгами, то ты ошибаешься. Если ты мне через две минуты не скажешь, где они, то я заявлю полиции, что подозреваю тебя в краже.

— О, — воскликнул м-р Чейз и глубоко вздохнул. — О, боже! Не ожидал я от тебя этого, Гэсси. Никогда бы я не подумал, что ты можешь сыграть такую низкую штуку. Я поражен.

— Значит ты ошибался во мне, — ответил тот.

— Не хочешь уплатить мне двадцать фунтов, вот в чем все дело, — сказал м-р Чейз, нахмурив брови. — Но, голубчик мой, это тебе не удастся. Я не вчера родился. Давай деньги, пока я не рассердился. Я требую от тебя двадцать фунтов и не выйду из этой комнаты, пока не получу их.

Потеряв от бешенства дар речи, м-р Тик ударил его. В тот же миг с треском упал опрокинутый стол, и м-р Чейз, схватив приятеля в свои мощные объятия, делал все от него зависящее, чтобы, как он сам выразился, "вытряхнуть из него жизнь".

Вверху раздался слабый крик, по лестнице послышались быстрые шаги, и миссис Тик вбежала в комнату, набросив на плечи красный платок. М-р Чейз выпустил м-ра Тика и открыл было рот, но передумал и бросился в коридор, а оттуда, сдернув с вешалки свою шляпу, выскочил на улицу, крепко хлопнув за собой дверью.

* * *

На следующий день он прислал за своими вещами, но с м-ром Тиком встретились они лишь месяц спустя. Руки м-ра Чейза сжались в кулаки, губы дрогнули, но м-р Тик с трогательной улыбкой протянул ему руку, которую м-р Чейз и пожал, после некоторого колебания. М-р Тик, все еще держа своего друга за руку, повел его в ближайшую харчевню.

— Ошибка была моя, Альф, — сказал он, покачав головой, — но все — таки я не был виноват. Всякий ошибся бы на моем месте.

— Ты узнал, кто взял деньги? — спросил м-р Чейз, — подозрительно рассматривая его.

М-р Тик проглотил слюну и кивнул головой.

— Я вчера встретил Берта Адамса, — медленно сказал он, — пришлось поставить три пинты, но все же в конце концов удалось выпытать все. Деньги взяла моя старуха.

М-р Чейз с шумом опустил кружку.

— Что! — воскликнул он задыхаясь.

— Она взяла их. На следующий день после того, как застала тебя в камине, — грустно продолжал м-р Тик. — А теперь она эти деньги положила в какой-то банк, и теперь уж мне не увидеть ни одного пенни. Если б ты был женатый человек, Альф, ты бы лучше понял эту историю. Ты бы тогда ничему не удивлялся.

СВЯТОЙ БРАТЕЦ

— Джордж, — сказал после вечернего чая капитан "Волны", сидевший со штурманом на палубе, откуда они наблюдали реку, — в этот рейс с нами поедет мой приятель, один из наших новых членов, брат Хэччинс.

— Надо полагать, из вашего Братства? — холодно осведомился штурман.

— Из Братства, — подтвердил капитан. — Он вам понравится, Джордж, это был один из самых крупных негодяев, каких видел свет.

— Однако… я не совсем понимаю, что вы этим хотите сказать, — спросил штурман, бросив на капитана возмущенный взгляд.

— Жизнь его чрезвычайно интересна, — продолжал капитан, — он перебывал в половине английских тюрем. Слушать его речи так же поучительно, как читать книги. И не сыскать человека веселее, чем он.

— И будет он устраивать здесь молитвы перед завтраком, как тот старый негодяй с толстой шеей и бледной физиономией, который плавал с нами прошлое лето и украл мои сапоги? — спросил штурман.

— Он их вовсе не украл, Джордж, — сказал капитан. — Если бы вы видели, как он плакал, когда я намекнул ему на ваши несправедливые подозрения, вас бы замучили угрызения совести. Он рассказал это на собрании, и все помолились за вас.

— Вы и ваше Братство — просто дураки, — сказал штурман с презрением. — Вас всегда надувают. Стоит только прийти к вам человеку и сказать, что он обрел благодать, как вы ему тотчас же доставляете приятный, легкий и спокойный заработок, а он начинает разгуливать с голубой ленточкой[1] и красным носом. Не уговаривайте меня, не поможет. Вы спрашиваете, почему я не примкнул к вам? Да потому, что я не хочу потерять свой здравый смысл.

— Придет день, Джордж, когда вы будете думать иначе, — сказал капитан, вставая. — Я искренно желаю вам пережить какое-нибудь большое горе или страдание, что-нибудь, что было бы свыше ваших сил. Только оно может вас спасти.

— Тот толстяк, который украл мои сапоги, наверное желает мне того же самого, — сказал штурман.

— Да, — торжественно произнес капитан, — он так и сказал.

Штурман встал, кипя от злобы; он гневно постучал трубкой о борт шхуны, раза два, три, топая, прошелся по палубе, но, точно убедившись, что ему здесь не обрести обычного спокойствия, сошел на берег.

Когда он вернулся, было уже темно. В каюте горел огонь; капитан сидел в очках и читал вслух какому-то худощавому, бледному, одетому во все черное человеку, старый номер "Евангелического Журнала".

— Это мой помощник, — сказал капитан, оторвав глаза от книги.

— Что, он нашего толка? — спросил незнакомец.

Капитан грустно покачал головой.

— Значит, пока еще нет, — уверенно сказал гость.

— Слишком много ваших пришлось мне повидать на своем веку, — резко проговорил штурман, — а чем больше я их вижу, тем меньше они мне нравятся. Только взгляну на них, и сейчас же свирепею.

— О, это ведь не вы говорите, вашими устами глаголет дьявол, — авторитетным тоном сказал м-р Хэччинс.

— Вы его, должно быть, довольно хорошо знаете, — спокойно возразил штурман.

— Я провел с ним тридцать лет моей жизни, — торжественно изрек м-р Хэччинс, — но потом он опротивел мне.

— Думаю, что и ему порядком надоело, — сказал штурман, — с меня бы вполне хватило и тридцати дней.

Он пошел в свою каюту, чтоб дать м-ру Хэччинсу время придумать подходящее возражение. Вернувшись с полной бутылкой виски и стаканом, он вытащил аппетитно чмокнувшую пробку, налил себе стакан крепкой смеси и зажег трубку. М-р Хэччинс глубоко вздохнул, бросил на капитана полный упрека взгляд и покачал головой по направлению бутылки.

— Вы ведь знаете, Джордж, что мне неприятно, когда вы приносите сюда эту мерзость, — сказал капитан.

— Это не для меня, — невинным тоном возразил штурман, — а для дьявола. Он говорит, что ему тошно стало при виде его старого приятеля Хэччинса.

Штурман взглянул на незнакомца и к великому своему удивлению заметил, что тот борется с сильным желанием рассмеяться. Губы его напряглись, быстрые глазки налились слезами, но он овладел собой и, поднявшись на ноги, разразился яркой речью о пользе трезвости. Он сказал, что виски не только грех, но и совершенно ненужная вещь, и, косо поглядывая на штурмана, заявил, что две капли кислоты в воде прекрасно его заменяют.

Вид виски точно приводил миссионера в экстаз; капитан сидел, завороженный его красноречием; наконец, переводя дыхание после длинной фразы, обращенной к бутылке, Хэччинс схватил ее и с силой швырнул о пол, где она разлетелась на мелкие осколки.

Штурман на мгновение онемел от бешенства, но сейчас же с ревом бросился на оратора: так как между ними стоял стол, то капитан успел схватить штурмана за руку, а своего друга втолкнул в дверь капитанской каюты.

— Пустите, — с пеной у рта кричал штурман, — дайте мне добраться до него!

— Джордж, — сказал капитан, продолжая бороться с ним, — мне стыдно за вас.

— К черту ваш стыд, — ревел штурман, стараясь вырваться. — С какой стати он выкинул мой виски?

— Он святой, — сказал капитан и выпустил штурмана, так как услышал, что м-р Хэччинс замкнул свою дверь на ключ. — Джордж, он святой. Он увидел, что его прекрасные слова не произвели на вас никакого впечатления и поэтому прибег к более решительным мерам.

— Пусть он мне только попадется, — угрожающим тоном проговорил штурман. — Дайте только срок, уж я ему покажу святого.