Ленивец

Сергей Николаевич Чехин

Ленивец

Глава 1

Все началось в мой восемнадцатый день рождения. Хотел отметить дома, но друзья чуть ли не силой уволокли в парк. Мол, фигли киснуть в квартире, совершеннолетие один раз бывает, надо потусить, чтобы на всю жизнь запомнить. В общем, так и вышло.

Неплохо посидели в кафешке: пиво, шашлычки, музыка, все как надо. Собрались уже расходиться, но Леха заметил хреновину, на которой альпинисты тренируются. Такой столб с разноцветными упорами. А Лехе если дурь в башку ударит, хуже сектанта становится. Начал нудеть:

— Пошли наперегонки полазим. Ну пошли. Ну гоу на спор. Ты же мужик теперь, в армию скоро.

А я объевшийся, упившийся… та-а-а-а-ак лень не то что куда-то лезть, а с кресла встать. Но приятеля поддержали остальные, стали брать на слабо. Хотя прекрасно знали, что на слабо меня брать бесполезно, мне слабо вообще все. И тут Катюха — пьяненькая и растерявшая всю скромность — внезапно повысила ставки.

— Кто победит, — сказала, — того поцелую.

Гормоны вступили в неравный бой с пофигизмом. И к удивлению победили. В общем, подошел к этой дуре — к столбу, то есть — башку задрал, ладонь приставил козырьком. Высокая, блин. Метров десять. Ну ладно, раз такое дело, то побороться за главный приз стоит.

На нас нацепили страховку, и в добрый путь. Леха низенький и полноватый, он и трезвый улитку не обгонит. А я долговязый, распластался на столбе как паук. До середины долез — соперник далеко: покраснел, взмок, еле дышит. Ну и поделом, будет знать, как Леню Ленивца подначивать.

Добрался до самого верха, махнул рукой ребятам — хлопайте чемпиону. А ты, Катюха, готовься — скоро спущусь. К сожалению, спуск получился слишком скорым. Я бы сказал — экстремальным. То ли ветер виноват, то ли пиво, но я не удержался и камнем вниз.

Лечу — хохочу! Страховку-то надел, все нормально будет. Вдруг слышу треск — сухонький такой, как из пистолета пальнули. Опа, ремень лопнул. Даже подумать ничего не успел, голова опустела вмиг. Помню только глухой удар, и темнота…

Очнулся от ледяного дождя. Первая мысль — я что, до сих пор в парке валяюсь? Ладно, эти засранцы скорую не догадались вызвать. Но могли, блин, хотя бы под навес отнести!

Встал, огляделся. Какое-то поле, кругом лес. Низкая туча цвета кофе с молоком, хлещет как из брандспойта, шквал едва с ног не валит. А на мне бриджи, майка и джинсовая жилетка. Хорошо хоть недалеко палатки стоят, здоровые таки, как шатры.

Вторая мысль — какие нафиг палатки? Какой, черт возьми, лес?

И тут до меня дошло. Хозяева долбанного аттракциона подумали, что я помер. И чтобы не связываться с ментами, тайком спрятали «труп» за городом. А шатры, наверное, толканутые поставили. Впрочем, пусть лучше толканутые. А то у нас и волки водятся, и медведи.

Обнял себя и пошел, сгибаясь под ревущим ветром. Ничего не болит, кости целы. Удачно, однако, приземлился. Жаль сознание потерял, ищи теперь дорогу до дома.

У палаток, опираясь на алебарду, стоял мужик в вороненых латах.

— Эй, сэр Ланселот! Есть позвонить?

Рыцарь не ответил. Постучал кулаком по панцирю и крикнул громче:

— Владыка Арагорн, дай мобильник!!

Ноль эмоций. Пришлось наглеть. Поднял забрало и чуть сознание не потерял. Бородатый типчик дохнул на меня термоядерной смесью перегара, чеснока и гнилых зубов.

— Фу, блин. — Уткнул лицо в сгиб локтя.

Как оказалось, вояка спал. Хех, дрыхнуть стоя в полных доспехах — это уметь надо.

— Ну и хрен с тобой.

Подошел к ближайшей палатке, откинул полог. Вонь — как от часового, только сильнее раз в десять.

— Ау! Хватит спать! Помощь нужна!

И тут такое началось — словами не передать. Отовсюду загремело, загрохотало, залязгало. Меня вмиг окружила толпа с мечами наголо. И прежде чем я успел рот открыть, повалила, спеленала и куда-то поволокла. Крики: «отвалите, я с вами не играю!» все пропустили мимо ушей.

Меня притащили в самый большой шатер и привязали к тяжелому деревянному стулу. Здесь, похоже, ролевики разбили штаб — напротив стоял заваленный свитками стол с чернильницей и связкой перьев, за ним — растянутая на мольберте карта.

Вскоре в шатер вошла девушка в латах и синем плаще. На вид лет двадцать шесть, симпатичная, но жутко строгая и вся в шрамах — на лбу, скулах и подбородке белели рваные отметины, похожие на присохшие спагетти. Светлые волосы заплетены в косичку, серые глаза смотрят так, будто я убил ее дедушку особо зверским способом.

— Кому служишь, шпион?! — гневно процедила незнакомка, нависнув надо мной.

— Я в ваши игры не играю. Я домой хочу. А лишение человека свободы — уголовное преступление…

— Молчать! — Она отвесила мне пощечину. Слава богу, на ней не было латных перчаток.

— Совсем офигела?! — Я аж задохнулся от такого беспредела.

— Заткнись! — Боль обожгла другую щеку. — И отвечай на вопрос.

— Никому не служу! Никакой не шпион! Просто лесу заблудился!

— Да-да. — Девушка хищно ощерилась, обнажив на удивление белые зубы — правда, без левого верхнего клыка. — Все шпионы так и говорят.

— Но это правда!

— Откуда ты? — Воительница присела на край стола, как злой коп из дешевого полицейского боевичка.

— Из Москвы!

— Какой такой Москвы?

— Господи… Ну хватит уже, не смешно!

Меня пнули железным носком пониже колена. Вот теперь стало больно. Просто жесть как, аж в глазах потемнело.

— Москва — столица России, — прокряхтел сквозь стиснутые зубы.

— Что за Россия?

— Серьезно, кончай…

— Да брось. Я только начала. И если не скажешь правду — отрежу палец.

Девушка вытащила из-за голенища кинжал и ловко подбросила на ладони. По ее взгляду я понял — это не пранк.

— Только чур мизинец. Он самый бесполезный.

Мучительница изогнула бровь.

— А ты неплохо обучен. Но я колола шпионов покруче.

Она прижала мою ладонь к подлокотнику и занесла клинок. Я перестал чувствовать тело, балансируя на грани сознания. Взмах, удар, глухой стук. Я раскрыл рот, но не смог издать ни звука.

— Ох. — Девушка поднесла к лицу острие с нанизанной щепкой. — Ну надо же — промахнулась. Сейчас прицелюсь получше, а ты можешь успеть все рассказать.

— Меня зовут Леонид Петрович Ленский. Восемнадцать лет, москвич. Учусь на журналиста. Люблю читать и играть в компьютер. Отец — военный корреспондент, мать — бухгалтер. Никогда ни за кем не шпионил… Кроме соседки из дома напротив.

— Кто такой журналист?

— Человек, который пишет статьи в газету.

— Что такое газета?

Я был готов разораться от ее тупости, но держался из последних сил.

— Газета — это свитки с новостями.

— Хм… А что за игра такая — компьютер? Типа карт или костей?

— Слушай, давай так… Скажу все, что тебе нужно. Подыграю в вашем спектакле, а вы меня отпустите. Лады?

— Не увиливай, червяк! И говори правду. Тогда тебя казнят быстро… наверное.

Обреченно выдохнул:

— Делай, что хочешь. Я не могу сказать то, чего не знаю.

— Поверь, после пары-тройки отрезанных пальцев передумаешь.

Она снова вскинула руку, я зажмурился. Как вдруг снаружи раздался вопль:

— Борбо!

То ли кто-то потерял собутыльника, то ли разучивал «заклинание». Девушка напряглась, хотя казалось — куда уже. Выхватила меч и пулей из шатра. Судя по звукам, началась какая-то заварушка. Опять лязг, топот, крики. Видимо, толчки из соседнего лагеря затеяли бугурт с утра пораньше. Вот же угодило нарваться на этих поехавших. А ведь у меня даже прикида фэнтезийного нет. Дебилы, мля.

Поерзал немного, попытался устроиться поудобнее. Руки-ноги затекли к чертовой бабушке, в ушах звенело. Пара рыцарей — один в вороненых латах, другой в светлых — ввалились в палатку, размахивая огромными двуручными дрынами. «Свой» промахнулся и развалил стол надвое, чужой толкнул стул задницей и опрокинул на бок, чуть не наступив мне на голову.

— Осторожнее, придурки!

Кто там услышал. Звон стоял как в колокольне. Наконец налетчику удалось сбить врага с ног. Думал, на этом все и кончится, ведь по правилам кто упал — тот проиграл. Но «светлый» наступил «темному» на грудь, перехватил меч и принялся колоть в шею. Да с такой яростью, аж рычал. Дважды острие соскальзывало со стальных пластин, но на третий угодило точно в цель. Из рассеченной артерии брызнул фонтанчик, обдав меня горячим каплями. Облизнул губы — на вкус чисто кровь. Вот блин, кажется, не бутафорская.

На всякий случай прикинулся трупом. Ну а что: лицо в крови, привязан к стулу — явно помер на допросе. Но воин даже не взглянул в мою сторону и с безумным ревом ринулся в бой. Эх, так бы и лежать, пока уроды упоенно режут друг друга. Но кто бы не победил — мне кранты при любом раскладе. Косичка наверняка думает, что это я привел врагов. Те, в свою очередь, начнут задавать вопросы, на которые нет ответов. Надо валить, но как?

Огляделся. Рядом с обломками стола валялся крохотный ножичек для заточки перьев. Иначе говоря — перочинный. А вы думали, почему он так называется? После падения путы слегка ослабли, и я сумел, ободрав кожу до крови, выпростать руку.

С грацией перевернутой на бок улитки подполз к обломку доски, а им уже подкатил поближе ножик. Разрезал веревки, по-пластунски нырнул под полог и со всех затекших ног в лес. Бежал пока не закололо в селезенке. Мимо деревьев, сквозь кусты, через валежник. Как ничего не сломал и не выколол — загадка. Не иначе сам бог провел.

Уселся меж корней, зажмурился. Внутри все горит, снаружи — ломит, то жарко, то холодно, отдышаться не могу. Над головой гулко стукнуло. Поднял глаза — стрела торчит. И в кустах подозрительные шорохи.

— Руки вверх! — раздался сиплый голос.

Ну уж точно не песню заказывает. Подчинился.

— Бросай нож!

Как скажете.

Ко мне подошла троица протокольных рож, похожих на известных гайдаевских персонажей. Один жирный и злобный, второй крепкий и ехидный, третий тощий, рыжий и тупой. Все в лохмотьях, заросшие, от сопревших портянок за километр несет. И как их не учуял только?

— Гони деньгу! — рявкнул ехидный.

Пошарил по карманам, не нащупал мобилу. Кажется, меня не только в лес отвезли, но и обобрали заодно. Ну а зачем мертвецу мобила, правильно? Хотя в то, что на самом деле страдаю в подмосковном лесу, я верил все меньше и меньше.

Выудил сложенный вдвое стольник, протянул разбойнику. Тот поднес банкноту к лицу, смял и швырнул обратно.

— На кой хрен мне цветная картинка, дурак?! Деньгу, говорю, гони.

В заднем кармане нашлась десятирублевая монета. Голодранец укусил ее и снова бросил мне в лицо.

— Хватит мусор совать!

— Ну извините. Золота нет.

— Тогда в рабство продадим! Вставай!

— Лениво. — Зевнул. — Устал. Вам надо — вы и несите.

— Ах ты наглая морда… Ну сейчас я тебе язычок-то укорочу.

Он потянулся ко мне со ржавым кинжалом, и тут случилось невероятное. Я взмахнул рукой, прикрывая голову, и негодяя буквально ветром сдуло. Ревущий шквал поднял его и впечатал в дерево. Подельники переглянулись и дали стрекача, вопя что-то про магию и колдовство. Я посмотрел на ладони и не поверил глазам — под кожей ползали тонкие искрящиеся черви.

— Ничего так. — Покрутил руками перед лицом, любуясь переливами молний. — Но пора домой. В гробу я видал это фэнтези.

Мне повезло — бандит выжил. И даже не сломал хребет. Растормошил гада и велел отвести в город или какое-нибудь село.

— Знаю только трактир на перекрестке, — прохрипел Ехидный. — Там подскажут.

— Сам что ли неместный?

— Всю жизнь в деревне прожил. А потом ее сожгли. Вот и скитаюсь по лесу.

— Вон оно как. Тяжелая судьба.

— Сейчас у всех судьба тяжелая.

Мы пошли, шурша мокрыми листьями.

— Что тут вообще происходит?

— Тоже нездешние, господин колдун?