Помоги проекту - поделись книгой:
Голливудский актер Николас Кейдж вообще считается коллекционером старинных домов. В 2006 году он купил замок Найдштайн в Баварии и ему же принадлежит поместье Мидфорд Кастл в Великобритании. Его друг актер Джонни Депп присматривает замок там же.
Чета Бэкхемов владеет замком в английском графстве Хартфордшир. Они приобрели его сразу после свадьбы, и это владение в шутку часто называют «Бэкхемгенский дворец».
Сладкая парочка Анджелина Джоли и Брэд Питт приобрели замок на Французской Ривьере.
Британский актер Джереми Айронс купил в 1988 году замок XVI века в Ирландии и в свободное от работы время занимался его реставрацией и реконструкцией. Это дело стало любимым хобби Айронса. Актер потрптил 6 лет на восстановление замка.
Известный эстрадный артист Максим Галкин построил огромный загородный дом под Звенигородом, внешне напоминающий то ли Алькасар в Сеговии, то ли Нойшванштайн в Германии. Предполагается, что он будет жить там с примадонной российской эстрады.
Российские кремли
Глава 19
Из Литвы в Московию
Видеть Кремль – значит, видеть землю, где родилась Москва. По Кремлю прошла вся история русского народа.
Как известно, от Кремля начинается Земля. И если кто-то возразит, что наша планета круглая, и у неё нет ни начала, ни конца, то он отстал от жизни. Так считает вся современная московская молодежь. Или почти вся.
В эту точку отсчета надо просто верить, надо её ощущать, и тогда ты сам особенный. Это круто. Здесь, у этих крепких древних стен, потрясающе. Здесь классно, обалденно. Улёт! Как в популярной песне: «Хлопай ресницами и взлетай! Хлопай и взлетай! Ла-ла-ла-ла-ла-ла!»
За этим центровым ощущением юные москвичи стекаются в Александровский сад. Чаще те, кто живет в безликих спальных районах: им очень хочется ощутить свою причастность к Кремлю. Со снисходительным превосходством смотрят они на приезжих гостей столицы, ну, а эти – на них, столичных жителей, с интересом. Все сыты, одеты, но каждому юнцу чего-то остро не хватает. Хочется избранности. Большой любви. И всего-всего, что вообще можно получить в этой жизни! Вот и фланируют по парку, тянутся к новоделу на Манежной площади. Пиво, чипсы. Пепси, мороженое. Улыбки от уха до уха, шуточки, трель мобильников. У каждого поколения своя Москва. Свои сюжеты, свои декорации к ним. У нынешних высокий державный стиль кремлевских окрестностей вызывает пафосные эмоции. И нет здесь никакой идеологии. Где там! Им бы с собой разобраться, да с чувствами совладать…
Их познания в истории пока слабоваты. Они не перечислят названий всех малых и больших башен, но сам вид кремлевских шатров и стрельчатых строений кружит им головы. Они гуляют возле стен величавой древней крепости, и им просто безотчетно хорошо. Пройдут годы, эти ребята повзрослеют и обязательно приведут сюда своих детей. Так поступали другие поколения россиян – задолго до них. Так заведено в нашей стране. Так происходит из века в век, пока стоит на Руси Московский Кремль.
Мои родители впервые привезли меня для знакомства с главными московскими достопримечательностями, когда мне исполнилось 12 лет. Видимо, они решили, что это уже вполне подходящий возраст, чтобы дочь-подросток могла совладать с впечатлениями, осмысленно воспринять информацию и отложить в памяти важные сведения – для общего культурного развития дитятки.
Это случилось именно в то лето, когда мы побывали в Тракае. Я начала свой рассказ о замках с Тракайской крепости, и теперь мы переносимся из Литвы в Московию – со скоростью поезда Вильнюс-Москва.
Ехать на поезде дружной компанией одно удовольствие! Я с родителями и семья Беловых путешествовали в обычном плацкартном вагоне, нас самих было немало, и потому остальные пассажиры нам не мешали. Мы ели под стук колес, шутили и смеялись, потом крепко спали, укачиваемые мерным движением поезда, и проснулись уже на подступах к столице нашей Родины.
Лучше всех столицу знала моя мама – она училась в Москве. Мы доверяли ей безоговорочно и чувствовали себя совершенно беззаботно, особенно я и Андрей. Нам, детям, казалось, что всё происходит именно так, как и должно быть. Нам было всё доступно, и все двери легко открывались, и Москва казалось приветливой. Мы ведь ещё не знали, что устроиться в московской гостинице в те годы было невероятно сложно! Такие вопросы как-то решали взрослые.
Я помню, как мы долго добирались от вокзала до гостиничного городка ВДНХ, и весь этот путь уже был бесподобно интересным и необычным! Я вертела головой по сторонам и не понимала, как мама может ориентироваться в таких условиях. Людей вокруг было так много, так много – столько сразу я никогда и не видела. Это потом, много позже, годы спустя, я где-то прочла, что в Москве человек встречает за один день такое количество людей, сколько житель маленького городка или большой деревни едва ли увидит за всю жизнь.
Нас обтекало людское море, и мы сами стали частью этой бурливой стихии, но продолжали двигаться в нужном направлении. Моя хрупкая мама была как рыба в воде – в этой ошеломляющей московской действительности – и я гордилась ею. Со временем я и сама стала такой московской «рыбой». Я знаю своё место и назначение в мегаполисе-аквариуме, и умею вращаться в водовороте московских событий.
Мы заселились в один из корпусов гостиницы «Заря», причем женщины и мужчины отдельно, да ещё и на разных этажах, потому что номера были только четырехместные, и людей размещали по койко-местам, как получалось. В нашу комнату подселили незнакомую женщину из города Кургана, но это нас нисколько не удручало! Ведь вокруг была Москва, огромная и прекрасная, и огорчаться было просто некогда, нужно было готовиться к следующему важному дню наших московских каникул.
Утром мы двинулись в путь очень рано, кажется, с открытием метрополитена. Мы ехали на Красную площадь, дремля в вагоне, и поеживаясь от утренней свежести. Как тут не вспомнить песню:
Всё так и было – ясное утро, солнечный свет, прохладный воздух. А ещё была невероятно длинная очередь в мавзолей Ленина. Увидев вереницу людей, я взгрустнула, но мама решительно заявила, что стоять в эту усыпальницу вождя мы не будем. Мы пойдём другим путём – прямо на территорию Кремля.
Я несказанно обрадовалась! Как и многие дети, я побаивалась покойников, и мне не хотелось рассматривать мёртвого человека, лежащего забальзамированным в гробу, даже если при жизни он был добрым дедушкой Лениным.
В те времена советский человек, прибывший осматривать Красную площадь и Кремль, должен был посетить мавзолей В.И. Ленина, основателя Страны Советов, потом почтить память павших в боях за Родину у Вечного огня на могиле Неизвестного солдата, а уж затем с легким сердцем сфотографироваться у царь-пушки и царь-колокола. Далее все разбредались по самым большим магазинам в стране – кто в ГУМ, кто в ЦУМ, кто в «Детский мир». Некоторые успевали везде, с энтузиазмом курсируя по периметру этого торгового треугольника.
Мы честно выполнили основную гражданскую программу, не уделив должного внимания лишь вождю мирового пролетариата. Должна признаться, я так и не побывала в мавзолее до сих пор…
…А Царь-пушку и Царь-колокол осмотрела в подробностях. Эти гигантские экспонаты и сейчас впечатляют всех детей, приходящих в Кремль.
На просторной Ивановской площади Кремля установлены русские диковины – Царь-пушка и Царь-колокол. Ни такого колокола, ни такой пушки нет не в одной другой стране, эти самые крупные в мире, но они никогда не приводились в действие. Два великана являются лишь московскими достопримечательностями, чудом литейного искусства. И Царь-пушка, и Царь-колокол придуманы были, чтобы удивлять народ. Это символы нации.
Историческая справка.
Ивановская площадь несколько веков была главным общественным местом древней Москвы, и только после Отечественной войны 1812 года это значение перешло к Красной площади. На Ивановской площади находились различные царские приказы – прообразы нынешних министерств. Здесь громогласно зачитывали царские указы, здесь казнили осужденных, которые тоже издавали крики, и благодаря этому до сих пор в русском языке жива поговорка
В тот прохладный августовский день мы выполнили укороченную прогулочную программу, потом запечатлелись и у Царь-пушки, и у Царь-колокола, причем я была в модном тогда плаще из непромокаемой чудо-ткани
Самое главное, что в тот знаменательный день я влюбилась. Я увидела Московский Кремль и испытала такое возвышающее, головокружительное чувство, к которому была совсем не готова. Чувство было большое, распирающее и одновременно трепетное. Сердчишко колотилось, и мысли в голове ворочались каике-то новые, дерзкие. Я ещё не представляла, как сложится моя жизнь, кем я буду по профессии, за кого выйду замуж, и рожу ли я детей. Я одно лишь понимала, что теперь-то мне как-то так надо выстроить свою судьбу, чтобы чаще бывать здесь, у этих стен. Меня примагнитило к Кремлю, я уже не могла допустить мысль, что можно жить где-то вдали от Боровицкого холма. У меня появилась мечта – иметь причастность к Москве.
Вообще-то в тот августовский день много чего было: приятные покупки в «Детском Мире», аппетитные пельмени в кафе «Красный мак» (было такое общепитовское заведение в Столешниковом переулке), наслаждение столичным эскимо «Лакомка» и хруст «Московского картофеля», который продавался в целлофановых пакетиках и стоил всего-то 10 копеек. Сытые и довольные мы возвращались в свою гостиницу, ужасно гордясь тем, что столица нашей Родины такая большая и прекрасная. И всё в Москве настолько умно устроено, что представить себе город лучше этого просто невозможно! Даже усталость казалась приятной, потому что это особая, московская утомленность, подчёркивающая полноту и радость жизни.
Бывают такие редкие дни, когда вдруг всё, о чём мечтаешь и даже не мечтаешь, стремительно воплощается. Москва оказалась городом, где ошеломительное счастье обрушивается прямо с высоты небес. Проехав полстраны, увидев нашу столицу, я ощутила огромность мира и себя в нём. Такой торжественный день я переживала впервые.
Впоследствии моя любовь к Москве, эта бессознательная тяга к московскому бытию и узнаванию столицы, предопределила многие мои поступки во взрослой жизни, и я до сих пор не знаю, правильно ли я поступала, следуя зову своей детской влюбленности. Эта привязанность создавала мне немалые бытовые неудобства, и не принесла, в общем-то, особых дивидендов, но я откровенно рассказываю всё так, как оно есть на самом деле.
Глава 20
Кто и как застраивал Московский Кремль
Когда в душе плещется страсть, подобная моей безотчетной любви к Москве, московской старине и московскому ретро, то обязательно на стержень этого интереса чудесным образом нанизываются всё новые и новые факты. Как к магниту, притягиваются люди и события, и невольно расширяется кругозор, пополняется личная копилка сведений. Конечно же, можно просто перечитать массу книг, которые написаны о Кремле, пересмотреть фотоальбомы, изучить сайты, но всё это даёт лишь усредненное, не живое представление. Все эти документы имеют свои недостатки: они либо политизированы, либо излишне пафосны, либо лубочно-глянцевые, либо написаны скучным, сухим языком научных пособий. Непосредственное общение с особенными людьми иногда приоткрывает нечто большее за полчаса беседы, потому что магия живого слова и живых эмоций незаменима.
Однажды я познакомилась с художницей, которую мне порекомендовали, как хорошего иллюстратора. Мне требовалось оформить обложку нового сборника рассказов. Я мечтала, чтобы читатели брали томик в руки и сразу ощущали расположение, теплоту, понимали, что их ждёт добротное неторопливое чтение современных житейских историй, в героях которых они легко узнают самих себя и своих близких. Художница предварительно просмотрела мои тексты в электронном виде и согласилась воплотить мой замысел.
Мы встретились в небольшом тесноватом кафе на Кузнецком мосту. В помещении витали кофейные ароматы, стоял гул молодых голосов, и посетители сновали туда-сюда. Вроде бы обстановка совсем не рабочая, но это место выбрала сама художница – видимо, атмосфера беспрерывного движения была ей близка. Она проявила пунктуальность, пришла чуть раньше меня. Присев за столик, я сразу поняла, что вижу неординарного человека. Моей собеседницей оказалась хрупкая субтильная девушка, одетая с нарочитой небрежностью, но, тем не менее, эффектно: её плечики и шею прикрывал большой причудливый этнический платок, а на запястьях пестрели многочисленные затейливые браслеты, словно игриво и беспечно нанизанные на девичьи руки. Такой стиль сейчас называют бохо
Звали кареглазую брюнетку по-русски просто, душевно и красиво – Маша. Она приветливо улыбнулась мне, достала из большой холщовой сумки чистые листы бумаги, пенал с карандашами и фломастерами, и мы принялись фантазировать, выстраивая эскизы.
– Мне понравились ваши рассказы, – мягко сказала она. – Особенно про молодую журналистку, которая прямо на улице угодила в комедию положений. На главной обложке я бы хотела изобразить именно её.
Я не спорила, а с любопытством следила за порханием кончика карандашного грифеля. То, что прорисовывалось, мне уже нравилось. Из легких штришков возникал образ девушки-современницы, и была в нём женственность, и ощущалась душа. Одним словом, мы с Машей очень быстро поняли друг друга. В конце беседы я спросила:
– Маша, а много книг вы уже иллюстрировали?
– Нет, я этим не так давно занимаюсь, да и не за все предложения берусь. Мне вообще-то некогда. Я ведь реставратором работаю, а обложки и иллюстрации так, подработка, – честно призналась она.
– Реставратором?! – удивилась я. Почему-то её юный вид не вязался в моём представлении с этой серьёзной и ответственной профессией. – И где же вы трудитесь, если не секрет?
– Я очень счастливый человек, – гордо сообщила Маша и просияла глазами. – Я в Кремле работаю. Если туда попадаешь, то уже всё, ничего другого не надо! Это самое лучшее место на Земле!
С этим утверждением художницы я согласилась сразу, меня и убеждать не стоило.
– Я теперь специально второе образование получаю – архитектора-реставратора, – продолжила Маша. Она заметила огонёк в моих глазах и поняла, что со мной можно говорить на эту тему сколько угодно, и она мне не прискучит. – Мы сейчас в Теремном Дворце работаем. Я его просто обожаю! Это чудо! Готова в выходные дни туда ходить – лишь бы пускали.
– В Теремном дворце? – воскликнула я. – А я ведь там и не была, знаю только по фотографиям… А что именно вы там делаете?
– Сейчас занимаюсь тонкой очисткой старинной резьбы капителей.
– Надо же! – воскликнула я и нетерпеливо заёрзала на стуле. Мне очень хотелось подробностей, но было как-то неловко выспрашивать.
А ещё возникло шальное желание попросить её взять меня с собой! Конечно, я понимала, что это почти невозможно, ведь это Кремль, резиденция главы государства, там для каждого требуется отдельный пропуск, каждого работника проверяют, но мысль вертелась в голове и жгла. Я едва сдерживалась, чтобы не озвучить её.
– Это вообще-то монотонная работа и даже довольно грязная, – смущенно сказала Маша, будто заметив, что я о чём-то намереваюсь попросить её. – Я постоянно вся в белилах, пыли и грязных пятнах… Но зато такая радость, когда открывается большой фрагмент и видна работа старых мастеров, их замысел, узор!
Оказалось, что моя художница не так юна, как выглядит, и уже довольно опытна и очень старательна. К счастью, такие люди существуют, и благодаря их кропотливой работе Московский Кремль имеет свой потрясающий, блистательный вид.
– Вы знаете, что сейчас в Кремле находятся постройки пяти веков? – Маше самой хотелось рассказать больше, и перед ней сидел очень внимательный слушатель. – Заходишь и переносишься в другие эпохи. Я всегда так себя настраиваю, чтобы работа получалась. Я читаю о прошлых веках и представляю себя, будто я там. Придумываю себе роль, как в фильме.
Маша простодушно призналась, что любит фантазировать во время работы, а я умолчала о том, что с детства увлекаюсь такой игрой воображения. Неудобно как-то, всё же возраст обязывает быть солиднее, и потому я лишь задумчиво и неопределенно откликнулась:
– Да, Москва не сразу строилась. Из века в век.
Обложка для сборника рассказов у нас с Машей вышла очень симпатичной, потому что эта девушка умеет погружаться в материал, мысленно перемещаться во времени и пространстве. У неё богатое воображение и легкая рука. Наше сотрудничество оказалось успешным. Позже моя книга, оформленная Машей, уже продавалась в магазинах, а я часто представляла, как моя новая приятельница, молодая художница работает в Кремле. Юная, талантливая женщина, влюбленная в московскую старину. От нас, женщин вообще немало зависит в этом мире, не так ли?
Редкая женщина останется равнодушной к итальянскому изяществу. Искусство жить красиво, сочетать художественность и практичность – вот суть и смысл итальянского бытия. Мы все очарованы итальянской модой, итальянской эстрадой, итальянской кухней. Однако наши предшественницы, дамы прошлых столетий, были ничуть не глупее нас, и чувство прекрасного было им тоже не чуждо. Женщины всегда слыли тонкими натурами, и не зря издавна говорится «чего хочет женщина, того желает Бог» (
Мужчины строили города, мужчины воевали, а женщины испокон веков направляли своих возлюбленных, давая им мудрые советы. Из исторических хроник известно, что русский государь Иван ІІІ женился вторым браком на византийской принцессе Софье Палеолог и прислушивался к мнению умницы супруги с первых дней. Ведь именно Софья, до замужества проживавшая в Риме, порекомендовала ему пригласить в Москву итальянских архитекторов для реконструкции Кремля!
Царь-то он, конечно, голова всему, но царица – шея, как и всякая добрая мужняя жена, которая худого не посоветует. Как тут не вспомнить русскую сказку про Василису Премудрую! Софья Палеолог – настоящий прототип этой сказочной героини. Так что, глядя на Московский Кремль, вполне уместно воскликнуть, подражая французам «ищите женщину»
Всё в Москве показалось Софье убогим: ведь даже иностранных послов в те годы принимали в Брусяной избе, которую называли
Призадумаемся на минуту! Это очень любопытный исторический факт! Как царственные супруги обсуждали вопрос реконструкции Кремля – долго ли, коротко ли, бурно или полюбовно – никому не ведомо! Однако их частные семейные беседы привели к великому перелому. Всякая царственная чета существует на виду у всего народа, но даже то, что в отношениях скрыто от глаз людских, влияет на ход исторических событий. Мы мало знаем о личности самой Софьи Палеолог, и сведения о ней весьма неоднозначны и противоречивы. Некоторые современники утверждают, что она была некрасива и хитра, кто-то называет её мудрой и дальновидной, кто-то упоминает людскую неприязнь к византийской принцессе, но как бы то ни было, ясно одно – Иван ІІІ любил и ценил свою вторую жену. Государева любовь дала жизнь девяти царским отпрыскам и поспособствовала делу укрепления Кремля. Прислушавшись к толковым словам Софьи, Иван ІІІ затеял на Боровицком холме небывалое доселе грандиозное строительство. Таким образом, брак Софьи Палеолог и Ивана ІІІ оказался не только счастливым для самих супругов, но и весьма важным для России.
При князе Иване Калите Кремль был деревянным. Потом, при Дмитрии Донском, возвели белокаменные стены, но к началу правления Ивана ІІІ Кремль сильно обветшал. Между тем Москва разрослась и за пределы Кремля, правда, постройки были в основном деревянными, неказистыми и беспорядочными. И Иван ІІІ принимает серьёзное, почти революционное решение: снести лачуги, церквушки, погосты, бестолково и неприглядно лепившиеся к старым одряхлевшим стенам московской крепости!
Можно смело предположить, что такое повеление государя вызвало ропот и волнения, ведь Русь была глубоко религиозная страна, да и русским людям вообще свойственно крепко держаться за свои привычки, даже если они приносят порой одни неудобства. Однако Иван ІІІ остался непреклонным! Саму Московскую крепость он тоже задумал реконструировать, чтобы превратить её в укрепленную царскую резиденцию. Для воплощения прогрессивных замыслов Иван ІІІ пригласил в Москву итальянских зодчих.
Первым в Москву прибыл Аристотель Фиораванти. Известно, что он приехал 26 марта 1475 года, в Пасхальное воскресение. Это совпадение было воспринято, как доброе предзнаменование.
Фиораванти начал свою деятельность с организации производства кирпича, более прочного, чем тот природный камень, который использовался на Руси до этого. Попутно иноземный зодчий изучал русские традиции и впоследствии гениально соединил их с наилучшими достижениями итальянских мастеров. Всё это отразилось в постройке нового Успенского собора на территории Кремля – архитектура храма имела византийские и ренессансные черты. Собор выглядел величественно, и, думается, его появление усмирило тех, кто был противников преобразований Ивана ІІІ.
Вслед за Фиораванти по его рекомендации в Москву прибыли другие итальянские мастера – Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари, Антонин Фрязин и другие. Люди называли их архитектоны, муроли, фрязины, но в целом принимали очень хорошо, и русские мастера трудились вместе с итальянцами. В общей сложности строительство длилось более 30 лет, примерно с 1485 по 1516 год. За это время для представительских целей возвели знаменитую Грановитую палату, после чего приступили к сооружению жилых великокняжеских палат.
Самое главное, что было сделано в этот период – возведение новых кремлевских крепостных стен и башен. При строительстве оборонительных сооружений уже применяли хорошо обожженный красный кирпич, однако он использовался лишь для облицовки. Так Московский Кремль стал красным, а это слово на Руси издревле означало не только цвет, но и красоту.
Итальянские мастера создали на Боровицком холме дворцы, соборы, башни непреходящей художественной ценности! Вместе с европейцами в Москву проникли идеи и принципы эпохи Возрождения. Ренессанс – время расцвета итальянских государств. Философы эпохи Ренессанса полагали государство общностью людей, которые вместе стремятся к добродетельно-счастливому существованию и обустраивают пространство вокруг по законам красоты и пропорций. Государство воспринималось ими как некое масштабное произведение искусства, и это мышление совпало с устремлениями Ивана ІІІ. Ведь он тоже выстраивал государство, создавал и творил его. Москва в период его правления стала «третьим Римом», сильной державой, а Московский Кремль сделался образцом для многих русских крепостей.
Чужеземные мастера обогатили русских зодчих познаниями и тем способствовали началу «золотой эры» в истории русского зодчества. Об этом хочется сказать стихами:
Архитектура Москвы становится всё более пышной. Совершенствование всех построек и украшение их продолжается и при Иване Грозном, и при Борисе Годунове. В частности, при Годунове надстроили колокольню Ивана Великого, и в таком виде она сохранилась до наших дней. При Годунове же в Кремле появился первый водопровод, а на Красной площади возвели Лобное место.
В 1613 году Земский собор избирает на царский престол Михаила Романова, приходящегося внучатым племянником первой жене Ивана Грозного – Анастасии. Царица Анастасия слыла мудрой, благочестивой и добродетельной, и юный Михаил оказался достойным её потомком, он отличался чистотою нрава и деяний. Юноше досталась страна, разоренная в период Смутного времени, раздираемая распрями, но именно он стал основателем царской династии Романовых, впоследствии правившей в России 300 лет. При этом благочестивом государе Россия вновь окрепла, а в Кремле был сооружен великолепный Теремной дворец. Современники называли новые царские хоромы «палаты зело причудны» – уж очень дворец был хорош!
Впрочем, Теремной дворец удивляет и поныне всех, кто его видит. Яркое, нарядное здание богато украшено резными наличниками, в узоре которых использованы изображения птиц, зверей, цветов и трав. Пятый этаж Теремного дворца часто называют Верхним каменным двором, потому что там располагается открытая терраса и изумительный Златоверхий теремок. В бытность царя Михаила Романова эта территория называлась гульбищем, и была предназначена для царских детей.
Внутренние покои Теремного дворца роскошны. Для отделки стен использована сочная живопись с позолотой, дверные проемы, перила украшены затейливой резьбой, а в комнатах установлены изразцовые печи.
Весь вид Теремного Дворца праздничный, сказочно-романтический, радующий взор и душу. К счастью, уникальная постройка сохранилась до наших дней, но нужно отметить, что за время своего существования Теремной дворец не раз менял свой красочный строй. По старым документам установлено, что резные наличники были когда-то цветными, а стены светлыми. В советское время стены стали красить в красный цвет, а наличники белили. Златоверхий теремок, видимо, изначально действительно был золоченым, но впоследствии его расписали яркими красками.
Теремной дворец стал первым царским домом династии Романовых, колыбелью этой фамилии. Сын Михаила Романова, царь Алексей Михайлович, продолжил дело своего отца и немало способствовал дальнейшему украшению и обустройству Теремного дворца.
Поделиться книгой: