Помоги проекту - поделись книгой:
Я загорал в ожидании, когда Элизабет вернется с работы. Весь месяц проторчал под лампами дневного света и был зеленым. Хотелось вернуть себе нормальный цвет, прежде чем возвращаться к работе, а в особенности — к семье. Не хотел их шокировать. Элизабет пришла домой, и мы отправились на премьеру «Терминатора-2».
Глава 3. ПОДГОТОВКА К СЪЕМКАМ
Понедельник, 8 июля, 1991
Я закончил сценарий, за исключением нескольких сцен с главной героиней Домино. Не хочу писать слишком много диалогов, поскольку пока еще не видел исполнительницу этой роли. Если она не умеет играть, придется дать ей меньше слов.
Карлос приехал из Мексики с одеждой, которая, как он думает, подойдет в качестве реквизита. Среди прочего там была короткая кожаная куртка, которая мне понравилась, но она не подходила к его черным штанам.
А должна бы.
Позже мы поехали к Кейту, чтобы одолжить видеокамеру. Мы хотели взять Arriflex-16. Кейт говорил, что они пока еще работают над сценарием фильма, который планируют снимать на Arriflex. У нас с Карлосом просто слюнки текли от этой камеры. Если бы нам ее одолжили, мы могли бы снять по кадру превосходный фильм. Это камера с 16-миллиметровой пленкой и широкоугольным объективом Kinoptic 5,7 мм. Настолько широким, что даже не требуется наводить фокус: направляешь и снимаешь. Камера действительно удобна для съемок сцен, наполненных действием, и съемок на бегу. Чем шире линза, тем мягче и плавнее получаются съемки. Также у нее чудесный зум-объектив (12-120 Angeniuex). Я сказал Карлосу, что мы не должны выходить за пределы 10 тысяч долларов, иначе рискуем остаться без прибыли с продаж. Я спросил, позвонил ли он распространителям мексиканских видеофильмов в Лос-Анджелесе, чтобы выяснить, за сколько они купят фильм. Они ответили, что сначала нужно посмотреть фильм и оценить его качество, узнать имена актеров и т. п.
Нам придется до отказа набить фильм экшеном и передвижениями, а также использовать множество различных ракурсов, чтобы он выглядел как можно дороже. Так мы сможем получить хорошую цену за него даже без участия именитых актеров. Мы пока еще не получили ответа от Лины Сантос, поэтому надо двигаться вперед, как будто ее никогда и не было.
Карлос оставил мне 100 долларов на покупку лампочек и всякой мелочи.
Пятница, 12 июля, 1991
По пути в Мексику я заехал в Сан-Антонио к другу Марио из фотолаборатории, в которой я работал во время обучения в университете. Он обещал проверить мой люксметр[15] Sekonic, который был поврежден во время съемок последней короткометражки. Я рассказал Марио, что собираюсь снимать низкобюджетный боевик, и расспросил об осветительных приборах. Он решил, что я свихнулся, и сказал, что в его старом магазине в Игл-Пасс продавался набор начинающего световика для фильмов на 16-миллиметровой пленке. Там даже продавали простенькую камеру на 16 мм. Сейчас уже не продают. Теперь все пользуются магнитной пленкой.
Я понял, что одолжить приличную осветительную установку не сможет никто. Плюс, боюсь, если и найду мощную светоаппаратуру, не удастся отыскать место для ее подключения. Снимать-то мы будем в маленьком городке на окраине Мексики, и я понятия не имею, как обстоит дело с электричеством в таких местах, как тюрьма, бар и т. п.
Я решил использовать светочувствительную кинопленку и освещать площадку лампами накаливания в 250 Ватт, известными как бытовые. Это обычные лампы, которые вставляются в обычные патроны, но выдают свет в 3200° Кельвина. Они достаточно сбалансированы для съемок в помещениях. Если взять обычную электрическую лампочку, свет на пленке будет красным. Но лампы в 250 ватт отображаются белым. Возможно, я смогу работать с ними как с источниками света и снимать все сцены в помещении средним или крупным планом. Или просто могу подносить свет близко к камере и ставить прямо за кадром. А вдруг изображение получится зернистым? Не хотелось бы, чтобы куча маленьких крупинок летала по всему экрану. Поскольку в магазине Марио ламп не оказалось, я купил парочку в другом фотомагазине. Мой люксметр работает нормально, и я смогу с ним поэкспериментировать.
Я прибыл в Мексику, чтобы вместе с Карлосом разведать съемочные площадки. Две гостиницы уже видел на видеокассете, присланной мне Карлосом в клинику. Вживую они выглядели абсолютно по-другому. Одна, оказывается, находилась прямо через дорогу от дома Карлоса. Он не заснял тыльную сторону здания, а она была изумительна. Выглядела словно картина Эшера[16]. Цвета просто сумасшедшие, облезлая синяя краска и такие узкие, подозрительные ступеньки. Мы легко можем снять здесь великолепную сцену побега/перестрелки.
Просмотрел и бары, которые нашел Карлос. Ни один не выглядел так, как надо. Но в качестве заведения, принадлежащего по сценарию Домино, я выбрал бар Amadeus нашего друга Самуэля. Он слегка навороченный, но темный, с кондиционерами, и находится меньше чем в квартале от дома Карлоса — нашей базы. Мы называем эту часть города своим павильоном, поскольку все, что нам нужно, расположено в радиусе двухтрех кварталов.
Мы до сих пор не нашли место для верхней спальни Домино. По сценарию она находится на втором этаже бара. Я проверил свободную спальню в доме Карлоса: в ней полно причудливой покосившейся зеленой мебели 60-х, но у нас нет выбора. Она довольно большая, и в ней легко встанет антикварная ванна. По сюжету в одной сцене Марьячи принимает ванну, а Домино приставляет нож к его яйцам.
Обычно в сценарии я не указываю реквизит, которого еще нет на руках, потому что когда мы пытаемся найти нужные вещи в последнюю минуту, получается сплошная головная боль. Лучше заранее выяснить, что есть или что можно одолжить, чтобы придать фильму вес, и потом уже обыгрывать все в сценарии. Но мне очень нравилась сцена с ванной. Ну не мог устоять. Дело того стоит. Я попросил Карлоса поискать в городе старинную ванну. Он сказал, что это бесполезно, потому что Альфонсо Арау хотел такую же ванну для фильма «Как вода для шоколада», и за ней пришлось ехать в Сан-Антонио.
«Ну так где же та, которую ты достал для Альфонсо?» — спросил я. Карлос подумал, что она все еще может быть на съемочной площадке, поскольку площадку решили сохранить в качестве туристической достопримечательности. «Позвони Альфонсо и спроси, может ли он одолжить ванну, если она им больше не нужна». Карлос позаботился об этом.
Мы столкнулись с проблемой. Все время, пока я сидел в исследовательской клинике, Карлос проводил кастинг девушек на роль Домино — на случай, если мы не заполучим Лину Сантос. Как и договаривались, мы хотели набрать как минимум пять девушек на выбор, поскольку роль сложная. Здесь невозможно найти кого-нибудь с актерским опытом — это маленький городок на окраине страны. Но Карлос не смог найти вообще никого. Все либо работали, либо были заняты, либо слишком молоды, или стары, или совсем не подходили. Мы обречены. Моя сестра — актриса и смогла бы сыграть, но сейчас она в Нью-Йорке. Мы не можем позволить себе оплатить ее перелет: это будет уже крайний выход. К тому же я не хочу, чтобы она тратила время на фильм, который никто никогда не увидит. Я приберегу ее для второй и третьей части.
Суббота, 13 июля, 1991
Карлос рассказал об одной великолепной тюрьме, которую только что нашел. Она находится прямо за городом, плюс к тому относительно новая. Он даже не знал о ее существовании, пока одним субботним вечером его наемного рабочего на ранчо, Роберто, не забрали туда за пьянку и хулиганство. Карлосу пришлось освобождать его под залог из этой чудной маленькой тюрьмы синего цвета. В основном здесь проводят свои ночи «выходные отморозки». Тюрьма маловата и слишком изысканна, чтобы закрыть в ней нашего большого плохого парня. Но какого черта?! Это все, что у нас есть.
Я получил кассету с материалами о тюрьме и мог планировать съемки. Здание содержало три камеры довольного большого размера, а в передней части стояли два стола. Самое главное — там по всему потолку полно патронов для фонарей. Я могу повтыкать в них свои лампы, и света будет предостаточно. Да еще через решетки проникает солнечный свет.
Я провел замеры освещенности. Показатели низкие, но близки к нормальным. Думаю, со светочувствительной пленкой и просачивающимися в окна солнечными лучами все получится.
Карлос спросил у начальника тюрьмы, есть ли у них автоматы. Начальник выдвинул ящик своего стола: там лежал Ingram MAC-10[17]. В другом ящике лежал «Узи» с удлиненным магазином. Мы попросили его выйти и пострелять нашими холостыми патронами. На улице мы стрельнули несколько раз вхолостую. Карлос сказал, что можно получить у мэра разрешение взять несколько пушек, если полицейские будут неподалеку и присмотрят за нами. Клево.
У нас было два ранчо. Одно принадлежало матери Карлоса: то самое, на котором мы снимали все мексиканские короткометражки. Оно находится где-то в пяти милях от нашего лагеря; к его ограде приделаны ржавые, но изящные металлические крутящиеся ворота. Ранчо небольшое, но если в фильме мы объединим его с другим, то создастся иллюзия, что Моко живет в большой крепости. Второе ранчо принадлежит нашим друзьям и находится в 30 минутах езды. Оно больше, и там есть бассейн, окружающий часть дома, словно ров. Для разнообразия можно отснять сцену, в которой Моко разговаривает по телефону, плавая в бассейне.
Мы с Карлосом пошли в магазин за футляром посолиднее. Мой сделан из картона и выглядит глупо.
Все футляры стоимостью около 50 баксов. Черт. Думаю, придется использовать тот отвратительный картонный, который у нас есть. Поскольку в одном кадре два футляра не встречаются, мы сможем использовать один — как для Марьячи, так и для Азула.
Я очень рад. В баре Amadeus 250-ваттные лампы отлично работали. Почему-то я боялся, что они перегорят, лопнут или случится что-нибудь еще: нити в них выглядели какими-то бракованными. Теперь мы сможем провести все съемки в помещениях, и нам хватит света. Я просто буду держать отражатель прямо у камеры, освещая лица, и проводить съемки среднего и крупного планов. Не получится снимать дальним планом, но ничего. В любом случае у нас нет на это денег.
Понедельник, 15 июля, 1991
Я попросил Карлоса найти местного музыканта, который смог бы отвечать за музыку, и уехал в Остин. Нужно предварительно записать по крайней мере две песни, чтобы потом проигрывать их на съемочной площадке и чтобы главный герой пел под фонограмму в сценах с ванной и в баре. Карлос сказал, что у него есть один парень на примете, но его очень трудно заполучить: у него две работы, и он всегда занят.
Пятница, 19 июля, 1991
Полистав журнал American Cinematographer[18] и попялившись на цены подержанных камер Arriflex-16 (около 1,8 тысячи долларов), я наконец не выдержал и попросил у Кейта на пару недель его Arriflex. Он сказал, что уезжает из города со своими соседями по комнате. В пути они собираются снимать фильм на видеокамеру. Но они также планировали снять немного материала на старую кинопленку 16 мм для ленты о том, как человек пять лет просидел в холодильнике.
Я сказал, что мне больше негде взять Arriflex и что все уже настроены на съемки. Он давно стал моим фанатом и ответил, что одолжит камеру, потому что уверен: я найду ей лучшее применение. Аллилуйя.
Понедельник, 23 июля, 1991
Так, теперь у меня есть камера Arriflex, с которой я совсем не умею обращаться. Я позвонил в Pro Film and Video — техасскую компанию, которая рекламировалась в American Cinematographer. Они занимаются продажей оборудования для съемок. Думаю, раз все технические специалисты мира кино слышали об этом оборудовании и периодически дают мне какие-то советы, то уж работники компании точно смогут объяснить, как с ней обращаться.
Я набрал номер и попросил позвать к телефону толкового и готового помочь продавца. Им оказался один из совладельцев компании, и он действительно разбирался в своем товаре. Я объяснил, что передо мной лежит старая камера Ariflex-16. Насколько я мог понять, в ней есть отсек для 120 метров кинопленки, пара батарейных отсеков различной формы, две какие-то штуки, похожие на приводные механизмы: на одном был циферблат, на втором — надпись «24». И еще было два объектива: Angenieux с 12-120-миллиметровым увеличением и Kinoptic 5,7 мм (эту информацию я прочел на верхней части объектива). Мой вопрос звучал так: готова ли камера к использованию в таком виде. Он поинтересовался, есть ли в комплекте двигательный привод.
— Что это? — спросил я.
Он пояснил, что эта штука приводит в движение бобины с пленкой.
— Сколько она стоит?
— Около 800 долларов, — ответил он.
Хм.
— А где этот привод должен находиться? — уточнил я.
— Он прикрепляется к одной из сторон кассеты для бобины.
Эта штука была у меня. Слава богу. Я сказал, что мне нужен батарейный кабель. Он спросил, как выглядят батарейные отсеки. Я описал их, и он пообещал для меня найти один. Еще нужен был нейтральный светофильтр для зума. Он также подберет что-нибудь. 5,7-миллиметровый объектив шел в комплекте с фильтром. Он объяснил, как их устанавливать.
«Стойте, а что это за штуки, похожие на моторчики? — спросил я. — На одной есть шкала от 8 до 64, на второй просто написано “24”».
Он растолковал, что тот, на котором есть шкала, — это мотор с регулируемой скоростью, и поворачивая циферблат, я могу устанавливать режим ускоренной или замедленной съемки. На мой вопрос, синхронный ли мотор с надписью «24» (то есть работает ли он с постоянной скоростью и есть ли кварцевая синхронизация с катушечным магнитофоном), ответил, что это мотор с постоянной скоростью, но, возможно, у него нет кварцевой синхронизации. Но ничего. Все равно у меня нет магнитофона с кварцевой синхронизацией. Я записываю все звуки отдельно и вживую, вообще никак не обращаясь к кинопленке. Звук будет синхронизирован с картинкой вручную.
Среда, 24 июля, 1991
Я получил свой кабель для батарей. Загрузил в камеру для пробы рулон черно-белой кинопленки. Кажется, все работало. Она была шумной, но на слух пленку вроде не жевала. Я поснимал, как моя жена бегает по отелю и тычет в меня дробовиком. Попробовал сделать ускоренную, замедленную съемку и поменять объективы.
К пленке относился очень бережно: планировал снимать каждый кадр быстро, отрепетировав его всего раз. Камеру я включал ровно перед тем, как жена попадала в кадр, и сразу же отключал, как только мне казалось, что материала достаточно.
Я хотел лишь опробовать камеру и снимал все подряд, но не успел опомниться, как осталась половина рулона пленки. А это была 30-метровая катушка! Я подсчитал, что если буду снимать весь фильм, хорошо планируя и быстро заканчивая дубль, смогу здорово сэкономить. Также обнаружилось, что камера очень шумная и психологически кажется, что пленка заканчивается быстро, поэтому стараешься снимать поскорее. Это мне очень поможет. Если с оборудованием не будет никаких проблем, материал должен получиться неплохим. А даже если и не так — у нас боевик, и там будет настолько много частых смен кадров и движений, что никто не успеет заметить несоответствия и ошибки. Надеюсь.
Черно-белую пленку я проявлял сам: отвез в университет и просмотрел на стинбеке[19] который простаивал в отделении кино. Пробная съемка вышла неплохой.
Царапин на пленке я не увидел, поэтому понял: с камерой все о’кей. Все вроде шло с нормальной скоростью. Замедленная съемка оказалась просто потрясающей, как в настоящем кино. И несмотря на то, что я забыл проверить кадровое окно, на изображении не было никаких мерцающих полос.
Меня охватило возбуждение. В наличии были рабочая камера, неплохой сценарий, практически весь реквизит, места для съемок и, может быть, человек, который будет заниматься спецэффектами. Все, что еще нужно, так это пара отражателей для осветительных ламп — и мы готовы.
Томми Никс — парень, которого не взяли в киношколу и который работал со мной над Pretty Good Man, — хотел помочь, посодействовать нашей команде. Я думал о том, чтобы взять еще одного парня, который будет таскать оборудование и толкать тележку с камерой, но, боюсь, если я поручу кому-либо подобные задания, меня проклянут.
Ненавижу сдергивать кого-то с работы. Все возбуждены и хотят делать фильм, а затем на второй съемочный день одна из этих старых камер ломается, и все идут домой, подавленные и побежденные. Не то чтобы я боюсь неудач: боюсь облажаться перед другими.
Я сказал Томми, что сначала немного поснимаю, и если все будет работать хорошо и я почувствую, что мне нужны люди еще, позову его. Если же ничего для него не найдется, он может снять для меня закадровый материал: запечатлеть процесс съемки. Если что-то пойдет не так, я смогу изучить этот материал и понять, что именно было сделано неправильно. А пока посоветовал ему запастись терпением.
Суббота, 27 июля, 1991
Доброе утро. Я уезжаю в Мексику. У меня есть только что взятая камера Arriflex-16, объективы, одна бобина со 120 метрами кинопленки, три батареи, реквизит, клейкая лента, магнитофонная лента, мой Nikon с 28-миллиметровой линзой для рекламных снимков и паршивый штатив. Нам все еще нужен некоторый реквизит из Дель-Рио, но в целом все выглядит неплохо.
Я купил два осветителя Acme — одни из тех алюминиевых пристегивающихся куполообразных отражателей, которые можно найти в строительных магазинах. Еще приобрел в фотомагазине две лампы к ним и семь 250-ваттных. Они обошлись мне в полную стоимость — по 30 баксов каждая. Можно было найти и дешевле на какой-нибудь барахолке или одолжить у кого-нибудь, но когда ты уже мчишься вперед, начинаешь чрезмерно тратиться. Да, меня ободрали.
В Мексике мы с Карлосом отпраздновали начало фильма в нашем месте постоянных сборищ — La Posta. Отличные фахитос, бобы чарро — все, о чем только можно мечтать. Мы ели, я рассказывал о фильме и описывал наиболее интересные сцены. Он сказал мне одно слово: «Гений». Говорят, что гений — это 10% вдохновения и 90% пота. Сценарий — это наше вдохновение. Теперь пришло время попотеть.
Мы навестили Рейнола Мартинеса. Это мой старый друг, которого я снимал в ранних любительских фильмах, и нам хотелось бы, чтобы он сыграл плохого парня по имени Азул — того, с футляром, набитым оружием. У него дома мы выбирали для него же костюм. Да, мы подбирали костюмы для каждого актера, совершая налеты на их шкафы и выдавая им их же собственную одежду. В сценарии предусмотрено, что Азул носит все черное — чтобы его могли спутать с Марьячи, тоже носившим черные одеяния. Но у Рейнола нет ни одной черной рубашки. Даже футболки. Здесь кто-нибудь вообще носит черное? У меня тоже нет черной рубашки, но я слишком скуп, чтобы покупать одежду, поэтому я отдал ему свою темно-синюю футболку. Сойдет и так. Он наденет свой черный кожаный жилет поверх темно-синей футболки. Костюм готов. El cheapo productions[20].
Нам нужно отснять сцены с Рейнолом в первую очередь, потому что через несколько дней у него начинается учеба. Мы с Карлосом пошли в местную церковь за благословением на съемку. Пронизывающий голос громко пел Ave Maria. Я сказал Карлосу что надо найти этого человека, и если он умеет играть на гитаре, будет нашим композитором. Самим найти его не удалось: казалось, голос идет из стен. Кто-то указал на наружный лестничный пролет, ведущий к балкону, и певец обнаружился. Это Хуан Суарес. Тот парень, о котором мне говорил Карлос. Теперь я абсолютно убежден, что он — наш композитор. Он согласился прийти в понедельник во время обеденного перерыва, чтобы написать для нас пару песен. Все становится на свои места. Удивительно, какому большому количеству маленьких деталей нужно уделить внимание, чтобы сложилась целая картина.
Карлос решил испытать нашу удачу и все-таки попросить Лину Сантос, приехавшую в Дель-Рио на несколько дней, сыграть роль Домино. Так как мы уже заехали в город за пиротехническими патронами, которые он заказал из Лос-Анджелеса, решили позвонить Лине и назначить встречу в понедельник.
Мы пересекли границу Дель-Рио и положили 2 тысячи долларов на счет в Allied Film Labs для оплаты будущих необходимых услуг: там наш фильм проявят и перегонят на магнитную пленку. Когда мы пришли к Лине домой, она плавала в бассейне на заднем дворе, словно настоящая кинозвезда. Мы, волнуясь, попросили ее об одолжении сняться в нашем проекте. Я рассказал о придуманном плане, хорошем сценарии и о том, что нам очень нужно продать этот фильм, чтобы заработать немного денег на создание следующих, каждый из которых поднимет нас на ступеньку выше.
Поделились с Линой идеей набить фильм до отказа экшеном и различными трюками с камерой, которых не видел еще ни один распространитель подобных низкобюджетных, скороспелых боевиков, сразу переводящихся на магнитную ленту. А ее имя, указанное на обложке, даст возможность быстрее его продать. На вопрос, рассматривает ли она вообще возможность сыграть главную женскую роль, Лина ответила, что завтра ей нужно вернуться в Мексику по делам, но она проверит свой календарь. Если будет свободна, то приедет в понедельник на четыре с половиной дня.
Мы спокойно поехали обратно в Акунью, чтобы дописать сценарий и завершить дела. Я спросил Карлоса, что он думает по этому поводу—согласится Лина или нет? Он пожал плечами. Но сможем ли мы продать фильм без участия именитого актера? Он снова пожал плечами. Не покидало ощущение, что мы больше никогда ничего не услышим от Лины. Может, надо стиснуть зубы, просто напичкать ленту экшеном и попробовать продать по хорошей цене? Я имею в виду — чего больше хотят продавцы? Фильм с отличным сюжетом без звезд или паршивое кино со знаменитой звездой мыльных опер? Кажется, я знаю ответ, но сейчас лучше об этом не думать. Нужно оставаться заряженным на предстоящую работу.
Прибыл наш композитор Хуан Суарес. У него было полтора часа на обед. Он сел, и я сразу же включил видеокамеру. Времени мало, и если он пришел с мелодией, которая мне понравится, я хочу иметь возможность воспроизвести ее — на случай, если он забудет. Суарес начал играть что-то очень приятное. «То, что надо! Прекрасно! Что это было?» — спросил я. Он смутился: «Ничего, я просто разыгрывался».
Я крайне нуждался в музыке и на тот момент готов был взять все что угодно. То, что он только что сыграл, было отлично, достаточно лишь немного развить тему. Я включил кассетный магнитофон и попросил Хуана сыграть еще раз, чтобы посмотреть, к чему это нас приведет. Записал все и на аудиокассету, и на видео, чтобы Карлос мог учиться правильно перебирать пальцами. Мы назвали мелодию «Любовная тема Марьячи». Это будет оригинальная звуковая дорожка. Я поинтересовался, сможет ли он придумать несколько слов на эту музыку и прийти через пару дней, чтобы записать песню. Он сказал, что, наверное, сможет. Мы перешли к следующей теме: он наиграл еще одну мелодию. Ее я тоже записал: думаю, можно будет где-нибудь использовать. За последние 20 минут его обеденного перерыва для сцены в ванной была записана вариация старой традиционной песни. Мы сочинили новый текст — под наш сценарий — и зафиксировали его на аудиокассете «Марьячи № 1». Хуан ушел, договорившись встретиться с нами через несколько дней, чтобы записать первую песню со словами. Таким образом, если мы не придумаем что-нибудь лучше, будут готовы по крайней мере две песни.
Мы с Карлосом поели и в девять вечера пошли спать.
Сегодня я закончил писать сцену № 6.
Вторник, 30 июля, 1991
Утром Карлос поехал в оружейный магазин городка Дель-Рио за холостыми патронами и вернулся на четыре часа позже запланированного — из-за того, что ленивый владелец магазина не хотел открывать его до полудня. Мы испытали патроны, и они нас не устроили. Раздавался звук выстрела, и все. Ни дыма, ни огня — ничего.
Мы до сих пор ничего не сняли. Нет кассового аппарата для сцены в гостинице (то есть в гостинице его нет, а в сценарии есть). Ни патронов, ни оружия, ни Фаломира (парня, который будет отвечать за спецэффекты, устанавливать пиротехнику, стрелять из оружия и взрывать «шевроле»). Пытаемся получить подпись мэра, чтобы взять пару «Узи» из полицейского участка. Так и не удалось найти начальника полиции, чтобы он подписал разрешение на выдачу оружия. Правда, Фаломир позвонил одному спецу по оружию и заказал холостые патроны: 50 девятимиллиметровых патронов со вспышкой.
Я познакомился с девушками, у которых завтра сцена с Рейнолом. Они великолепны. Потихоньку все встает на свои места. Я надеюсь.
Пришел Карлос, очень оживленный. На улице он случайно наткнулся на девушку, согласившуюся сыграть роль Домино. «Ты просто встретил ее на улице?» Он объяснил, что она работает в правительственном учреждении за углом и что он знает ее несколько лет, но никогда даже не думал, что она может нам подойти, пока только что не увидел ее снова. Красивое лицо, умная, немного старше, чем нужно (ей около 28). Я попросил привести.
Ее зовут Консуэла Гомес. Волосы собраны в пучок, отчего невозможно понять, как она выглядит. Я предложил распустить волосы, схватил видеокамеру и заснял ее разговор с Карлосом: они просто выдумывали всякие небылицы и рассказывали друг другу. Затем попросил изобразить постепенно нарастающую неприязнь к Карлосу, злость, увеличивающуюся с каждым его словом. Ей это удалось достаточно легко. Она в порядке. Она будет запасной актрисой на случай, если мы никого больше не сможем найти.
Глава 4. СЪЕМОЧНЫЙ ПЕРИОД
Среда, 31 июля, 1991
Первый съемочный день. Мы встретились дома у Рейнола «Азула» Мартинеса. Наверху в его спальне есть бильярдный стол, холодильник и различное барахло. Это место будет превосходным убежищем Азула. Здесь мы снимем несколько коротких сцен. С этого я и решил начать. Они не очень сложные, и, думаю, так мы легко окунемся в атмосферу съемок. Кроме того, через неделю у Рейнола начинается учеба в Сальтильо.
Мы отсняли сцену, в которой Азул просыпается и разговаривает с Моко по телефону, все сцены с ним и девушками и еще несколько, когда он шпыняет своих подопечных. Я снимал все без звука. Потом актеры повторяли свой текст, а я записывал, поднося камеру близко к ним. Азул просто великолепен. По-моему, он каждый раз повторял свои слова в абсолютно одинаковой манере. Это поможет синхронизировать звук и картинку во время монтажа. Сегодня я какой-то резкий, потрепанный и очень несобранный. Хорошо, что в качестве разминки мы взялись за довольно легкие сцены. Несмотря на знойную погоду, энергия и энтузиазм съемочной группы помогли сделать все, что необходимо. Без кондиционера, с пятью актерами, плюс Карлос и я, комната превратилась в печку. Я даже представить себе не могу, какая аномальная жара плыла бы по комнате, если бы работала большая осветительная установка. Вместо нее я использовал одну бытовую лампочку, вкрученную над бильярдным столом, и солнечный свет, льющийся через окна в комнату. Я снимал на пленку 320 ASA. Освежались мы галлоном разбавленного Gatorade[21].
Пленку в кинокамеру я зарядил на нижнем этаже дома Азула в темной ванной. И опять же — там нет кондиционера. Я весь покрылся потом еще до того, как сделал первый дубль. Это был хороший урок. С того момента я стал заряжать камеру у Карлоса дома, где хотя бы были кондиционер и вентилятор. Думаю, пленка не станет лучше, если всю ее закапать потом.
Полицейские, готовые одолжить нам оружие, приехали на место съемок раньше нас. Сначала мы отсняли все дубли с использованием «Узи», чтобы полицейские могли вернуться к работе. Кроме того, мы принесли с собой револьвер Карлоса калибра 38 Special, автоматический пистолет, принадлежащий другу Азула, калибра 38 Automatic и несколько небольших пистолетов 22-го калибра — чтобы футляр с оружием выглядел хорошо укомплектованным.
Во время съемок у Азула возникла одна проблема. Поскольку было очень жарко, в перерывах между дублями он снимал свой кожаный жилет и один раз забыл его надеть. Надеюсь, это будет не очень заметно. Азул спросил, не нужно ли переснять эту сцену. Я ответил, что если люди будут замечать подобные ляпы, значит, они утомились и фильм не стоит потраченного на него времени, а значит, мы проиграли эту битву. Поэтому будем продолжать.
Мы сменили место съемок и отсняли сцену в клубе Amadeus, когда помощник бармена наливает Азулу выпить и тот случайно забирает не свой кофр. Ассистент очень нервничал, и мы никак не могли его успокоить.
Для сцен в клубе с 250-ваттными лампами и пленкой ASA 320 я получал светосилу f2,8. Неплохо для кучки бытовых ламп. Мобильного телефона для сцены в тюрьме не оказалось, поэтому пришлось перенести съемки на другой день. В целом, все шло довольно гладко. После окончания съемочного дня мы с Карлосом поехали домой, где нас ожидал пир от его любезной мамы. Любой ужин, приготовленный его мамой, превращается в целый банкет. Она готовит столько, как если бы за столом сидело человек десять, а не только Карлос и я.
После еды мы обдумали, какие сцены снимать завтра. Карлос сел за телефон и начал всех обзванивать. Все приходится планировать ежедневно, потому что распорядок дня каждого участника съемок постоянно меняется.
Четверг, 1 августа, 1991
Мы с Карлосом встали рано и попробовали найти мобильный телефон. С тем, который хотели взять сначала, не повезло. Я послал Карлоса в Дель-Рио постричься: образ Марьячи с длинными волосами я решил приберечь для следующей серии, это будет вполне разумно. Еще мы его покрасим: его натуральный цвет слишком светлый.
Карлос вернулся с короткой стрижкой и статьей в Texas Times о нашем фильме. На обложке был его портрет. Журнал хочет взять у меня интервью для номера, который выйдет в следующем месяце. Ни за что. Я больше человек-за-кадром. Пусть Карлос дает интервью и становится знаменитым. Это его мечта, а я просто хочу делать фильмы.
Мы навестили мастера, изготавливающего канатный шкив для сцены с автобусом. Он отдал шкив и кусок троса, чтобы мы могли опробовать. Выглядит довольно крепким. Всего лишь 12 баксов, ручная работа.
Нашли мобильный телефон и все еще пытаемся связаться с Линой Сантос. Она так и не сказала, позволяет ли ее расписание приехать и поучаствовать в нашем фильме.
Пришли местные ведущие новостей — знакомиться. Эти парни — два главных диктора в городе, и обычно они очень критично относятся ко всему, что в нем происходит. Мы подумали, что лучше бы они были на нашей стороне, поскольку в течение следующих двух недель мы собираемся бегать по городу, стрелять, шуметь и дебоширить. С этой целью им было предложено сняться в фильме в ролях портье и первого бармена.
Мы отсняли 1,25 ролика (или 30 минут) кинопленки. Это примерно на 130 долларов, а еще нужно проявлять и переписывать на магнитную. Я сообщил Карлосу, сколько пленки мы уже использовали, и он слегка напрягся. Пришлось успокаивать, что это не так уж и много, учитывая, какое количество сцен мы отсняли. Я был очень бережлив. Однако придется заказать еще несколько мотков Kodak. Обычно, покупая всю пленку разом, вы получаете скидку. Но поскольку мы не уверены, что камера продержится и все остальное оборудование тоже будет работать нормально, мы стиснули зубы и решили заплатить один раз полную цену за небольшое количество пленки и посмотреть, как все пойдет. Если камера сломается и придется прекратить работу на какое-то время или навсегда, мы хотя бы не потратимся на пленку. Мы испытали девятимиллиметровые патроны со вспышками: выглядело отлично.
Оформили второй этаж под спальню Домино и для сцен с ванной. Пока я двигал мебель, размещал на коврике ванну и с помощью подручных материалов пытался закрепить кровать, меня осенило: «Какого черта я делаю? Я не декоратор. Почему я оформляю комнату? Выглядит-то дерьмово». Думаю, так всегда получается, когда кто-то пытается совмещать слишком много обязанностей. И всегда выясняется, что большинство из них вам не подходят.
Пятница, 2 августа, 1991
Мы все рано встали, и напрасно. Небо черное. Это нам не подходит. Тем не менее двинулись вперед и отсняли, как Карлос входит в город, как ему чистят ботинки и т. п. В середине дня сняли сцену, как Карлос и Азул входят и затем покидают клуб Corona. Потом поехали в Дель-Рио на обед и взяли в прокате «Побег из Нью-Йорка» — кино, в свое время вдохновившее нас на создание своих работ. Когда мы познакомились с Карлосом, разговаривали о съемках лент наподобие этого. А сейчас мы делаем фильм, и пушка, которую использует Карлос, точно такая же, как в «Побеге»[22].
Суббота, 3 августа, 1991
У нас появился мобильник, и мы хотели отснять сцены в тюрьме, но она оказалась забита! Конечно. Лучше всего у них дела идут по выходным. Придется вернуться во вторник или в среду. Азул был готов к работе. Ну, сейчас он, по крайней мере, знает слова своих сцен. Мы приехали в дом и сняли эпизод, в котором Карлос впервые попадает в жилище Домино. Азул помогал катать меня на инвалидном кресле для плавных съемок сцены в спальне. Кресло мы одолжили в клинике по соседству. Отец Карлоса работал в ней хирургом, поэтому нам по просьбе иногда давали это кресло, если оно в тот момент не было нужно пациентам.
Чуть позже мы отправились к дорожному указателю на шоссе, чтобы отснять сцену, в которой Марьячи пытается поймать машину, едущую в город. Несколько дней назад Азул нашел на шоссе черепаху, и мы захватили ее с собой — попробовать включить в какие-нибудь сцены. Из нее вышла отличная актриса. Я сказал Карлосу, что забавы ради мы можем сделать так, чтобы черепаха шла в город вместе с Марьячи, а в конце фильма, когда он покидает город, черепаха тоже уходит.
Мы отрепетировали. Карлос встал на свою позицию и поставил черепаху на землю. Она не пошла по шоссе. Это пустынная черепаха, и она попыталась как можно быстрее убежать от нас, бросившись к краю дороги. Я предложил Карлосу положить черепаху на другую сторону шоссе и встать на несколько метров позади своей стартовой точки, начать идти с таким расчетом, чтобы он и черепаха пересеклись в нужное время, и просто переступить ее. Карлос положил черепаху и отбежал на свою позицию. Я включил камеру, Марьячи тронулся. Когда он оказался рядом с нашей актрисой, та спряталась в свой панцирь. После того как он перешагнул ее, высунулась и снова поползла. Выглядело это отлично. Я сказал Карлосу, что хочу похвастаться этим кадром и не поскуплюсь снять два дубля. Один широким планом, чтобы было видно, как черепаха ползет по всей ширине дороги, а второй в ближнем ракурсе, чтобы показать, как черепаха ныряет в панцирь. Наша звезда каждый раз делала одно и то же, и получилось снять все за два дубля, по одному на каждую мизансцену. Она пригодится нам еще для последней сцены, поэтому мы пригрозили Роберто — работнику на ранчо Карлоса, — что он лишится работы, если с черепахой что-нибудь случится. Так что Роберто кормит черепаху регулярно.
Поделиться книгой: