Помоги проекту - поделись книгой:
Физик уже с большим интересом посмотрел на парня.
– Мне всегда казалось, что агенты должны быть не броскими, сливаться с толпой…
– У Ивана – другое задание.
– Понятно, что такого молодца зачем-то готовили, – с улыбкой произнес профессор.
– Ты вовремя появился, Иван. Профессор собирался рассказать нам об интересах Леруа в отношении игр с бозонами…
– Я только могу предположить, – пробормотал профессор, – но даже от предположения – мурашки по коже… Простите, Жан, часом, не физик?
– Ему не надо быть физиком.
– Тогда боюсь, что физика, даже в примитивном варианте, будет тяжела для понимания…
– А вы рискните…
Сдавшись, профессор жестом указал на кресла и, сев первым, сложил руки на животе.
– Итак, наука несколько десятилетий назад экспериментально доказала существование таких элементарных частиц, как фотон, глюон, бозоны, гравитон и хиггсон. Каждые из этих частиц по-своему замечательные.
Учёный закатил глаза. Было видно, что он безумно увлечён исследованиями и всё, что связано с перечисленными частицами его очень занимает. Черты лица расслабились, поза стала менее напряжённой.
– Хиггсон – это квант, открытый несколько десятилетий назад ещё на старом небольшом коллайдере. В этой частице скрыта, как предупреждал более полвека назад Стивен Хокинг – физик – теоретик, неприятная, я бы даже сказал опасная особенность.
– Алексей Евгеньевич, – не выдержал Громов, – может, вы уже расскажите нам об этой особенности…
Жан усмехнулся, видя терзания профессора. Откинувшись на спинку кресла, он не сводил взгляда с собеседников.
– Видите ли, мои, вернее не мои, а Хокинга умозаключения могут быть всего лишь теорией, не имеющей под собой ничего вразумительного… Итак, – в очередной раз произнес профессор, – если будет создан нестабильный хиггсон, то он станет тоннелем между ложным4 и истинным вакуумом. В результате этого явления вся Вселенная перейдёт и иное физическое состояние, при этом переход будет мгновенным.
– Забавно, – произнес Жан, – они ведь не дураки, сознательно играть с неведомым.
– Конечно же, в то далекое время, на коллайдере небольшой мощности, такое не представлялось возможным. Сейчас другое дело. Если умозаключения Хокинга верны, то один «кусочек» вакуума «перескочит» из ложного вакуума в истинный, потом потянет за собой соседей. Вокруг точки перескока начнёт раздуваться шар иного вакуума.
– Ну и что? – не выдержал Громов.
– А то, что границы шара будут разлетаться со скоростью света, на этом наш мир закончится. А волна пойдет дальше – поглощая галактику, Вселенную…
– Но ведь по сути – это цепная реакция, – наконец проговорил Громов.
– Можно и так сказать. Будет Армагеддон, мир просто выключит свет…
– Да уж, – почти одновременно произнесли все трое.
– Профессор, а вы в это верите? – не выдержав, спросил Жан.
Ученый, немного подумав, ответил:
– Честно? Нет…
– Так, ладно, закончили с физикой, перешли к реалиям, – Громов обвел аудиторию взглядом. Удостоверившись, что слушателей только двое, продолжил. – Твоя задача, Иван, выйти на Леруа. Этот жук явно что-то замышляет или уже воплощает. Он подозрителен, и никого не подпускает ближе, чем на пушечный выстрел, но у него есть слабое звено – единственная и горячо любимая дочь, Арин.
Громов говорил, чётко проговаривая слова.
– Как ты выйдешь на девушку – это твоя проблема. Но с её помощью нужно разнюхать на каком этапе находятся наши «друзья», насколько они продвинулись в разработках нового оружия. Мне нужно всё, что может пролить свет на эти разработки: донесения, переписка, рапорты, – серые глаза полковника сверкнули недобрым светом. – Нам нужны данные с компьютера Леруа, сможешь?
Жан улыбнулся. На его лице не отразилось никаких эмоций, однако, карие глаза стали уже, а с тонких губ исчезла ироничная улыбка.
– Есть, Сан Саныч, – панибратски ответил он Громову, шутливо отсалютовав ему, – бут сделано.
– О деталях работы программного обеспечения и прочие важные детали – расскажет тебе профессор, – предупредил полковник.
Ученый с гордостью протянул парню телефон размером с пол-ладони.
– У меня уже есть, неплохой, – усмехнулся он. Полковник его осадил тяжёлым взглядом.
– Это наша новая разработка. Квантовый компьютер, – с гордостью, по-детски погладил своё детище профессор, и опять протянул его агенту.
Жан удивленно уставился на него. Квантовые компьютеры, на которые возлагали надежды ученые в начале века, всё еще остались громоздкими, и использовались в основном для хранения и обработки большого массива информации.
– Хорошо, что мне с ним делать? – наконец, сбросив удивление, и взяв устройство в руку, спросил он.
– Во-первых, его можно использовать в качестве средства связи. У него есть одно замечательное свойство – он реверсивен5!
– Да вы что! – хлопнув себя по колену, воскликнул агент. – Я так и подумал.
– Не ёрничай, Иван, – покачал головой Громов. – Ладно, валяйте дальше…
– Квантовые компьютеры практически не потребляют энергии, вообще не требуют подзарядки…
– Ну, неплохо, и что мне с ним делать? – вновь спросил Жан.
– Этот компьютер будет тебе помощником в перекачивании данных…
Учёный был фанатом своей работы, и гордость за созданное чудо, волнами сочилась из него, перетекая в полковника.
– Блин, прям сообщающиеся сосуды… – вполголоса проворчал агент. – Я надеюсь, вы мне раскроете тайну его работы, – шёпотом попросил он.
Громов, еще раз оглядев аудиторию, удивленно спросил:
– А шёпотом-то зачем? – Боюсь спугнуть…
– Что?
– Сказку…
– Ваня, я тебя убью! Ладно, профессор, парень извёлся.
– Итак, помощь заключается в том, что программы в нём не «запускаются» а «развиваются», обрабатывая все входы и выходы. Подключившись, он за тебя сделает всё: распаролит компьютер, так как благодаря космической скорости на это уйдет максимум несколько минут. А дальше в него внесена задача и загружен алгоритм быстрого поиска в неупорядоченной базе данных. Поэтому он найдет всё, что нам надо, отбросив ненужное, ну и скачает эту информацию.
– А если подключиться не получится?
– Без проблем, он может работать и дистанционно… это же мощь!
Ученый трепетно передал молодому человеку объемную инструкцию.
– Хорошо, а как же эксперименты? Вы тут порассказали, их же надо остановить, – проявил бдительность Жан. На его губах вновь играла ироничная улыбка.
– За это не переживай, если то, что ты нам нароешь, окажется всё-таки серьезным, эксперименты будут прекращены, верь мне.
Жан вздохнул:
– Oui6, летние деньки становятся поистине жаркими…
Они даже не могли предположить, что людскими играми с элементарными частицами заинтересовалась и Высшая сила…
Тёмная Энергия7, пронизывающая пространствовремя Мультивселенной8, оглядела подданных.
– Ничтожные создания, эти несносные крупицы, играют с элементарными частицами! На нескольких планетах ведутся эксперименты, способные уничтожить мир. Мой мир! – прошипела она.
Энергия недовольно сжалась. Вокруг заплясали танцовщицы – звёзды. Светопреставление началось. Царство дикой, необузданной энергии ожило. Тёмная Энергия – это Она, Великая сила и Мощь Вселенной. Отголосками по мирам расползался страх. Субстанции, из которых состояла Вселенная, сжались в комок, изменилась музыка галактик.
– Великая, давай уничтожим эти планеты! Песчинки разнесутся по пространству, – в страхе заколыхалась Материя9.
– Нельзя, – прошипела Энергия, перебив подругу, – эксперименты нужно прекратить! Иначе цепная реакция уничтожит пространство и время…
Квазары пронзили пространство, вздрогнув от ужаса. Астрономы по всему миру прильнули к радиотелескопам. Было зафиксировано мощное реликтовое излучение.
Глава 3
Изящная шатенка с тяжёлой копной длинных вьющихся волос сидела перед зеркалом. Сжимала в руках заколку, тщетно пытаясь собрать ею волосы в хвост. Приглушенный матовый свет скользил по её недовольному округлому лицу, задерживаясь на влажных блестящих глазах. Нахмурившись, она сжимала губы и сердито сопела.
– Надоело, соберу лентой, – девушка перевела взгляд на массивную шкатулку, стоящую на полке возле зеркала.
Оно бесстрастно наблюдало за ловкими пальцами девушки. Затуманившись, на нем отчетливей проступали вращающиеся кольца, которые, переливаясь, гипнотизировали.
– Красный – это мой цвет… – отчётливо пронеслось в голове у девушки.
Она удивленно подняла глаза к зеркалу. Оно переливалось, напоминая гладь озера, манящего своей глубиной. Было в нём что-то первобытное, поднимающее в душе чтото тяжёлое, обволакивающее.
Заколка выскользнула из ослабевших рук девушки. Схватившись за голову, она отшатнулась от зеркала, испугавшись собственных ощущений.
Непонимающе, она смотрела на завораживающий омут, полностью скрывший её отражение. Чужой тихий голос вкрадчиво скользнул в сознание, разгоняя остатки мыслей:
– Красный – это цвет жизни. Цвет энергии. Цвет страсти. То, в чем ты нуждаешься сейчас.
Она медленно осела на пол, не сводя глаз с зеркала, круги на котором подрагивали, словно волны, расходящиеся от брошенного в воду камня. Медленно, что-то вынырнуло из зеркального омута, с легкостью устремившись к девушке. Почувствовав резкую боль, она схватилась за живот. Казалось, под кожей с шипением вспыхнуло пламя. Чем сильнее оно распалялось, тем сильнее конвульсии сотрясали тело девушки, искажая её лицо смертельной гримасой…
Пытаясь сохранить равновесие, Арин цеплялась за всё, что попадалось под руки. Огромная напольная ваза с пышными алыми цветами разбилась и залила комнату водой. Вбежавшая молоденькая горничная застыла от изумления, увидев тело девушки, лежащее на полу в воде. Не помня себя от страха, она бросилась к Арин.
– Мадмуазель! Мадмуазель! – шептала она, пытаясь оттащить тело на сухое место, но поскользнувшись, упала сама. – Боже мой, Боже мой…
Из холла донёсся голос хозяйки, чопорной мадам Кларис, которая неспешно разговаривала по телефону, чеканя каждое слово. Горничная стряхнула с себя оцепенение. Встав на четвереньки, неловко поднялась, стараясь не смотреть на тело Арин.
Ничего не подозревающая хозяйка обсуждала что-то с невидимым собеседником:
– Ладно, не желаю больше ломать над этим голову. Он будет теперь кружить вокруг да около, пока не заговорит ей зубы.
– Мадам Кларис! – позвала горничная. – Помогите! Крик впавшей в истерику, почти обезумевшей служанки заставил Кларис прижаться к стене, выронив при этом телефон. Она отчетливо расслышала отчаяние в голосе, заставившее броситься на второй этаж. Крик доносился из комнаты дочери. На сердце у Кларис похолодело. Что случилось с её любимицей? Почему горничная кричит не переставая?
Та, завидев хозяйку, подбежала к ней, пытаясь, что-то рассказать. Она тараторила, проглатывая слова, но Кларис не слышала её. За плёчом девушки она видела свою дочь, лежащую ничком на полу. Отодвинув в сторону горничную, она медленно приблизилась. Опустившись на колени, коснулась пальцами шеи. Пульс не прощупывался.
– Скорую, живо! – скомандовала она, и горничная выскочила из комнаты.
Губы Кларис побелели. Удар обрушился внезапно, а осознание его силы придет позже. Лишь бы только не тогда, когда врачи разведут руками…
– Арин, доченька! – так же, как и горничная, несколько минут назад, прошептала мать, словно боясь потревожить. Она перевернула её на спину и всмотрелась в любимое лицо.
Дочь не шевелилась. Солнечный луч упал на её лоб, играя бликами. Лицо казалось по-детски трогательным, беззащитным и спокойным, словно Арин уснула. Кларис ощущала биение своего сердца – единственный звук в комнате. Единственный.
Она вздрогнула и отвернулась, зажмурившись.
Кларис Леруа, аристократка французского происхождения, считала, что болезнь во всех неприглядных её проявлениях – это удел низших слоев населения. Это слишком сложное явление, чтобы тратить на него силы и внимание. Слишком дешёвый способ сделать человека беспомощным и глупым. Подняв голову, она встретилась взглядом со своим отражением в зеркале. Чистая поверхность отразила женщину средних лет с уставшим лицом с утонченными чертами. Слегка раскосые темные глаза, обрамленные иссиня-черными ресницами, выдавали возраст и железный стержень её характера. Обеспеченная жизнь и заботливый супруг Антуан Леруа, за горячим, импульсивным холерическим темпераментом которого скрывалось нежнейшее из сердец, позволяли ей не думать о негативных жизненных реалиях. Её гибкий от природы ум, сталкиваясь с проблемой, замирал. Ведь жизнь замечательна и удивительна!
Осторожно уложив тело Арин, Кларис поднялась и отступила, сохраняя ледяное спокойствие, несмотря на отчаянно бьющееся сердце, которое словно разрывалось от боли.
Приехавшие медики обступили её дочь.
– Пульс нитевидный, дыхание нарушено, давление падает, срочно нужна вентиляция легких…
Команды врача выполнялись моментально, было ощущение, что работает отлаженный робот-манипулятор. С бешеной скоростью мелькали шприцы, маски, ампулы.
Во всей этой кутерьме Кларис стояла одна, ярко одетая, маленькая и одинокая, утратившая способность видеть происходящее вокруг.
– Не понимаю, – удивленно взлетели брови семейного врача, прилетевшего в особняк со скоростью ветра.
– Самое страшное заболевание Арин – это ветрянка, которой она переболела в три года, – отчеканила Кларис, но её голос дрогнул.
Медсестра вывела её из спальни и, усадив на кушетку в холле, сделала укол успокоительного. Когда врач вышел из комнаты дочери, Кларис несмело подняла на него глаза.
– Девушку надо госпитализировать, – серьезно констатировал врач.
– Доктор, что с ней? – прижав руки к груди, вопрошала женщина.
– Ваша дочь жива, а это главное.
Поделиться книгой: