Древний Египет. Сказания. Притчи

И вот он взял отца своего Сатни-Хемуаса за руку и привел его в город мертвых за Мемфисом. Он привел его в незнакомое место, остановился и произнес заклинание. Земля расступилась у них под ногами, и они вошли в неведомую гробницу, высеченную в скале.

Здесь было семь больших залов, и наполняли их разные люди всех званий. Са-Осирис провел отца своего Сатни-Хемуаса через три первых зала, и никто их не остановил.

Когда они достигли четвертого зала, увидел в нем Сатни-Хемуас множество людей, которые сучили веревки, а ослы позади них съедали эти веревки. Еще были там люди, которые тянулись вверх и пытались достать воду и хлеб, подвешенные у них над головами. Но другие люди в то же время рыли у них под ногами ямы, чтобы они не могли дотянуться до пищи.

Вслед за сыном своим Са-Осирисом Сатни-Хемуас прошел в пятый зал и увидел там чистые души на своих почетных местах. Те же, кто совершил какое-нибудь злодеяние, толпились у двери пятого зала и молили о прощении. А нижний шип той двери торчал в правом глазу какого-то человека, который молился и громко стонал, когда дверь открывалась и закрывалась и шип поворачивался в его глазу.

Потом проникли они в шестой зал, и здесь Сатни-Хемуас увидел судилище богов в царстве мертвых. Каждый бог сидел на своем месте, и привратники царства мертвых оглашали приговоры.

Вслед за сыном своим Са-Осирисом Сатни-Хемуас прошел дальше, в седьмой зал, и увидел там великого бога Осириса. Он сидел на троне из чистого золота, увенчанный короной Атеф[103]. По левую руку от него стоял Анубис[104], великий бог, а по правую руку от него стоял Тот, великий бог, и все боги судилища царства мертвых теснились справа и слева от них. Перед ними стояли весы, на которых боги судилища царства мертвых взвешивали содеянное людьми добро и зло. Великий бог Тот записывал то, что показывали весы, а Анубис оглашал приговоры богов. Если боги решали, что злодеяния человека более многочисленны, чем его добрые дела, они отдавали его во власть Пожирательницы – собаки повелителя царства мертвых, которая разрывала на части его душу и тело, так что дыхание жизни к нему уже не возвращалось никогда. Но если они находили, что добрые дела человека более многочисленны, чем его злодеяния, они вводили его в совет богов царства мертвых, и душа его отправлялась на небо и пребывала там среди чистых душ. Если же они находили, что злодеяния человека равны его добрым делам, они помещали его среди кающихся душ, которые служат богу Сокаросирису[105].

И еще Сатни заметил человека благородного облика, облаченного в одеяния из тончайшего полотна. Он стоял вблизи от Осириса на одном из самых почетных мест.

Так смотрел Сатни-Хемуас и удивлялся всему, что видел в царстве мертвых.

Но вот встал перед ним сын его, Са-Осирис, и сказал ему:

– Отец мой Сатни! Видишь ли ты благородного человека, облаченного в одеяния из тончайшего полотна, который стоит близ Осириса? Это тот бедняк, которого ты заметил, когда его выносили из Мемфиса, завернув в простую циновку, и которого не провожал никто. Это он! Его привели на суд царства мертвых, взвесили добрые и злые дела, совершенные им на земле, и нашли, что содеянное им добро перевешивает содеянное им зло. Однако на долю его жизни земной, срок которой определил в своих записях Тот, досталось ему слишком мало счастливых дней. И вот повелели боги перед ликом Осириса отдать бедняку погребальное убранство того богача, которого ты заметил, когда его выносили из Мемфиса с великими почестями. И поместили бедняка среди чистых душ, которые служат Сокаросирису, вблизи трона великого бога Осириса. И того богача, которого ты заметил, тоже привели на суд царства мертвых. Взвесили боги добрые и злые дела, совершенные им на земле, и нашли, что зло, им содеянное, перевешивает содеянное им добро. И тогда повелели боги покарать его в царстве мертвых. Ты видел его! Это он лежит на пороге Аменти. Шип двери торчит в его правом глазу и поворачивается в нем, когда дверь открывают и закрывают, и богач испускает ужасные вопли. Клянусь жизнью великого бога Осириса, повелителя в царстве мертвых, я знал, что ждет в царстве мертвых того богача, и поэтому я сказал тебе там, на земле: «С тобою поступят так же, как с тем бедняком, и не сделают с тобою того, что сделают с богачом». И тогда сказал ему Сатни-Хемуас:

– Сын мой Са-Осирис! Немало чудес увидел я в царстве мертвых! Но теперь расскажи мне, кто эти люди, что вьют беспрерывно веревки, которые позади них пожирают ослы? И кто эти люди, чья пища, вода и хлеб подвешены над их головами? Почему, когда они тянутся вверх, чтобы ее достать, другие люди роют ямы у них под ногами и мешают им дотянуться до еды?

Ответил ему Са-Осирис:

– Я открою тебе истину, отец мой Сатни! Ты видел людей, что вьют веревки, которые позади них пожирают ослы. Это подобие тех, над кем на земле тяготеет проклятие богов. На земле они трудятся день и ночь, добывая себе пропитание, но их жены крадут его у них за спиной, и у них не хватает даже хлеба. Когда приходят они в царство мертвых и оказывается, что их злодеяния многочисленнее добрых дел, совершенных ими, обрекают их боги на то, чтобы в царстве мертвых они испытывали то же самое, что и на земле. Так же и с теми, чья пища, вода и хлеб висят над их головами. Они тянутся вверх, чтобы достать ее, но другие копают ямы у них под ногами и не дают им дотянуться до еды. Это подобие тех людей на земле, кому достаточно протянуть лишь руку, чтобы добыть себе пропитание, но боги выкапывают перед ними ямы, чтобы они не могли до него дотянуться. Они приходят в Аменти, и здесь, в царстве мертвых, они испытывают то же самое, что испытывали на земле. Смотри, отец мой Сатни! Их души приходят на суд царства мертвых, и если они творили добро на земле, здесь воздают им добром, но если они творили зло, здесь воздают им злом. Так ведется извечно и не изменится никогда. Так воздает судилище царства мертвых в городе мертвых Мемфиса и в остальных сорока двух номах Египта, повсюду, где судят боги судилища великого бога Осириса! Так воздается и в Абидосе, где пребывает оракул[106] всех правителей, и на острове Филе[107].

Вот что сказал Са-Осирис Сатни-Хемуасу. Потом Са-Осирис взял его за руку и вывел через пустыню в Мемфис.

Спросил его Сатни-Хемуас:

– Скажи, мой сын Са-Осирис, мы вышли там же, где и вошли, или в другом месте?

Но Са-Осирис ничего ему не ответил.

Долго еще удивлялся Сатни, вспоминая о том, что услышал он от Са-Осириса. И сказал о нем Сатни-Хемуас так:

– Он может войти в сонм чистых душ и станет истинным слугой бога! Я приду с ним на суд царства мертвых и скажу: «Смотрите, это мой сын!»

И Сатни-Хемуас произнес магические слова из книги заклинаний, чтобы умилостивить души мертвых, ибо то, что он видел в Аменти, было так удивительно, что он не мог рассказать об этом ни одному человеку на свете. Эта тайна камнем лежала у него на сердце.

* * *

Но вот исполнилось маленькому Са-Осирису двенадцать лет. Во всем Мемфисе не было столь мудрого писца и чародея, как он, и в искусстве заклинаний не было ему равных.

Прошло после этого много дней. Но однажды явился фараон Усер-Маат-Ра в зал приемов во дворце фараона в Мемфисе. Перед ним стояли сыновья фараона, военачальники и знатнейшие люди Египта, каждый на своем месте. И вот пришел вестник и сказал фараону:

– Доношу тебе: прибыл сюда гонец, презренный эфиоп, и принес на груди своей запечатанное послание.

Услышал это фараон и повелел привести гонца во дворец. Вошел эфиоп, приветствовал всех и сказал:

– Кто здесь может прочесть послание, принесенное мною в Египет для фараона? Кто прочтет его, не разворачивая свиток и не ломая печати? Если нет в Египте искусных писцов и мудрецов, которые смогут прочесть послание, не разворачивая свиток, да будет посрамлен Египет и да признает он превосходство моей родины, Страны Негров!

Когда услыхали эти слова фараон Усер-Маат-Ра и сыновья фараона, они потеряли покой и не знали, что дальше делать. Сказали они:

– Клянемся жизнью Птаха, великого бога, разве есть столь искусный писец и мудрец, который может прочесть письмо, если он не видит того, что в нем написано? Разве можно прочесть письмо, не разворачивая свиток?

И тогда повелел фараон:

– Пусть призовут ко мне сына моего Сатни-Хемуаса!

Побежали за ним и призвали его в тот же час к фараону.

Пришел Сатни-Хемуас и склонился до самой земли. Потом он встал перед фараоном, приветствуя его. И сказал ему фараон:

– Сын мой Сатни, слышал ли ты, какие слова говорил мне презренный эфиоп? Вот что сказал он: «Есть ли в Египте такой искусный писец и мудрец, который прочтет принесенное мною послание, не ломая печатей, и узнает, что в нем написано, не разворачивая свиток?»

Когда Сатни-Хемуас услышал эти слова, он потерял покой и не знал, что ему дальше делать. И ответил он фараону:

– О господин мой, кто же может прочесть послание, не разворачивая свиток? Но пусть мне дадут десять дней отсрочки, и я сделаю все, что смогу, чтобы не пришлось Египту признавать над собой превосходство Страны Негров, пожирателей камеди[108].

И сказал ему фараон:

– Я даю тебе эти десять дней, сын мой Сатни!

И вот отвели эфиопу покои, где он мог укрыться, и стали ему готовить всякую мерзость, какую едят в Стране Негров. А фараон покинул свой двор и удалился. Он возлег на ложе, но сердце его было так опечалено, что не мог он ни пить, ни есть.

Вернулся Сатни-Хемуас домой, но и здесь не нашел покоя. Не зная, что ему дальше делать, он завернулся в свои одеяния с головы до ног и лег.

Сказали об этом супруге его Мехитуасехет. Пришла она в тот покой, где лежал ее муж, просунула руку к нему под одежды. Но жара она не почувствовала, и лежал он спокойно.

Тогда сказала Мехитуасехет:

– Брат мой Сатни здоров! Нет жара в груди его, нет болезни в теле его, есть только боль и печаль в его сердце.

И ответил ей Сатни-Хемуас:

– Оставь меня, сестра моя Мехитуасехет! Не подобает знать женщине то, из-за чего смущено мое сердце.

Потом пришел к нему сын его, маленький Са-Осирис, и спросил:

– Отец мой Сатни, почему ты лежишь здесь? Чем смущено твое сердце? Расскажи мне о том, что смущает его, и я избавлю тебя от забот.

Но ответил ему Сатни-Хемуас:

– Оставь меня, сын мой Са-Осирис! Ты еще слишком мал, чтобы справиться с тем делом, которое встревожило мое сердце!

Однако Са-Осирис ему сказал:

– Расскажи мне об этом деле, и я успокою сердце твое!

И тогда рассказал ему Сатни-Хемуас;

– Сын мой Са-Осирис, прибыл в Египет гонец, презренный эфиоп, и принес на груди своей запечатанное послание. И сказал он: «Кто прочтет его, не разворачивая свиток? Если нет в Египте столь искусного писца и мудреца, который сможет его прочесть, не ломая печатей, будет посрамлен Египет, и я принесу весть об этом к себе на родину, в Страну Негров!» Вот поэтому я и лежу здесь со смущенным сердцем, сын мой Са-Осирис.

Но когда Са-Осирис услышал эти слова, разразился он смехом и смеялся долго. Спросил его Сатни-Хемуас:

– Почему ты смеешься?

И ответил ему Са-Осирис;

– Я смеюсь потому, что ты здесь лежишь со смущенным сердцем из-за столь ничтожного дела. Встань, отец мой Сатни, ибо я прочту послание, доставленное в Египет, не разворачивая свиток! И я узнаю, что в нем написано, не ломая печатей!

Когда Сатни-Хемуас услышал эти слова, он сразу поднялся и спросил:

– Но правду ли ты говоришь мне, сын мой Са-Осирис? Чем подтвердишь ты свои слова?

И ответил ему Са-Осирис:

– Отец мой Сатни, спустись в свою комнату на первом этаже! Возьми из ларца любой свиток, и я скажу тебе, что это за книга, и прочту ее, хотя я и не буду видеть написанного, ибо я пройду в другую комнату на первом этаже.

Встал тогда Сатни-Хемуас и сделал все так, как сказал Са-Осирис. И Са-Осирис исполнил все, что он обещал: он прочел все книги, которые брал его отец и держал перед ним, не разворачивая свитков.

Вышел Сатни-Хемуас из комнат первого этажа и поднялся наверх ликуя. И не было на земле человека счастливей его.

Немедля направился он к фараону и рассказал ему все, что обещал сделать сын его Са-Осирис, слово в слово. Обрадовался фараон всем сердцем. Вместе с Сатни-Хемуасом совершили они омовение, готовясь к пиру. Приказал фараон Сатни-Хемуасу привести на празднество Са-Осириса, и они пили вместе, и так провели они этот счастливый день.

На другое утро фараон явился в зал приемов, окруженный знатнейшими людьми. Он повелел привести к нему презренного эфиопа с его запечатанным посланием, а сам встал посреди зала приемов. Маленький Са-Осирис тоже пришел и встал перед презренным эфиопом. И сказал ему Са-Осирис:

– Горе тебе, эфиоп! Да покарает тебя Амон, ибо он и твой бог! Ты явился в Египет, прекрасный сад бога Осириса, престол бога Ра-Горахути, обиталище чистых духов, и ты еще говоришь: «Пусть признает Египет превосходство Страны Негров!» Да поразит тебя гнев Амона, ибо он и твой бог! Я прочту тебе все слова, написанные в твоем послании. Но бойся сказать о них ложь фараону, твоему повелителю!

Когда увидел презренный эфиоп маленького Са-Осириса в зале приемов, склонился он головой до земли и ответил:

– Говори! Ты не услышишь лжи ни в одном слове!

Тогда встал Са-Осирис перед фараоном и его знатными приближенными и начал говорить. И народ Египта внимал его голосу. Вот что говорил Са-Осирис:

– В послании презренного эфиопа, который стоит здесь посреди двора, написано:

«Случилось это в один из дней правления фараона Менх-па-Ра, сына Амона. Был Менх-па-Ра, сын Амона, благословенным владыкой всего Египта. При нем царило в стране полное изобилие. Он был щедр и совершал многочисленные работы в великих храмах Египта.

И вот однажды отдыхал правитель Страны Негров в беседке на священной земле храма Амона. Вдруг услышал он голоса трех презренных эфиопов, которые разговаривали в доме за той беседкой. Один из них заговорил громким голосом и среди других слов сказал:

– Если бы дозволил Амон и если бы владыка Египта не мог меня покарать, я бы тогда напустил свои чары на Египет и оставил народ Египта на три дня и три ночи без света.

Заговорил второй эфиоп и среди других слов сказал:

– Если бы дозволил Амон и если бы владыка Египта не мог меня покарать, я бы напустил свои чары на Египет и перенес египетского фараона в Страну Негров. Здесь ему дали бы пятьсот ударов розгой при всем народе, перед лицом правителя Страны Негров, а потом отнесли бы его обратно в Египет. И все это я совершил бы не более чем за шесть часов.

Заговорил тогда третий эфиоп и среди других слов сказал:

– Если бы дозволил Амон и если бы владыка Египта не мог меня покарать, я бы напустил свои чары на Египет и сделал так, чтобы поля Египта не плодоносили три года.

Услышал правитель Страны Негров речи этих трех эфиопов и повелел их привести к нему. И спросил он их:

– Кто из вас сказал: "Я напущу свои чары на Египет и оставлю народ Египта без света на три дня и три ночи?"

И они ответили:

– Это Гор, сын бегемотихи.

Тогда спросил правитель Страны Негров:

– Кто из вас сказал: "Я напущу свои чары на Египет и перенесу фараона египетского в Страну Негров, чтобы дали ему здесь пятьсот ударов розгой при всем народе, перед лицом правителя Страны Негров, а потом отнесу его обратно в Египет и все это совершу не более чем за шесть часов"?

Ответили эфиопы:

– Это Гор, сын негритянки.

И еще спросил правитель Страны Негров:

– А кто из вас сказал: "Я напущу свои чары на Египет и сделаю так, что поля Египта не будут плодоносить три года"?

И ответили эфиопы:

– Это Гор, сын знатной женщины.

Тогда приказал правитель Страны Негров Гору, сыну негритянки:

– Соверши свое волшебство властью заклинаний, и клянусь жизнью бога моего Амона, божественного быка Мероэ[109], я щедро тебя награжу превосходнейшими вещами!

Тогда Гор, сын негритянки, изготовил из воска носилки и четырех носильщиков. Он произнес над ними заклинание, вдохнул в них дыхание жизни и оживил их. Потом приказал он носильщикам:

– Отправляйтесь в Египет и принесите египетского фараона сюда, к правителю Страны Негров. Дайте ему здесь при всем народе, перед правителем Страны Негров пятьсот ударов розгой и отнесите его обратно в Египет. Совершите все это не более чем за шесть часов!

Ответили ему носильщики:

– Мы исполним все и ничего не упустим!

И вот порождения эфиопского чародея устремились ночью в Египет. Они овладели фараоном Менхпа-Ра, сыном Амона, и принесли его в Страну Негров к правителю Страны Негров. Они дали ему при всем народе, перед лицом правителя Страны Негров пятьсот ударов розгой, а затем отнесли фараона обратно в Египет. И все это совершили они не более чем за шесть часов».

Так говорил Са-Осирис перед фараоном и его знатными приближенными, и народ Египта внимал его голосу. И сказал Са-Осирис гонцу-эфиопу:

– Да покарает тебя Амон, ибо он и твой бог! Те ли слова говорю я, что написаны в твоем послании, которое ты держишь в руке?

Ответил ему презренный эфиоп:

– Продолжай читать, как читал, ибо все слова твои истинны!

И Са-Осирис продолжал читать, стоя перед фараоном: