Загадка ее чар

– Ты смешон. Я ни с кем не встречалась, потому что поспорила с подругой. Никаких мужчин до февраля.

– Ладно, я подожду. – Он взглядом пытался испепелить на ней одежду.

– Ты не производишь впечатления терпеливого человека.

– О-о, не сомневайся. На мой вкус, ожидание делает все только пикантнее.

Понятно, почему его так высоко ценят в деле. Но Мод не так-то легко сбить с толку.

– Не торопись заказывать столик в ресторане. Скорее всего, твоя спутница не придет.

– Уверен, она прибудет вовремя.

Глава 4

Флинн вышел проводить ее до дома. Шел снег. Несмотря на то что им предстояло пройти всего лишь несколько метров, Мод нервничала. Манящее тепло его тела дразнило. Она размышляла над тем, какое удовольствие получает от их перепалок. Это похоже на фехтование. Надо всегда оставаться начеку, чтобы отразить очередной выпад.

Интересно, придет ли он завтра в ее кафе? Мод предвкушала очередную встречу и по-прежнему сокрушалась из-за того, что ее так влечет к этому неправильному мужчине. Однако он выручил ее сегодня вечером, и это несколько подняло его в ее глазах. Приятно, что Флинн не посмеялся над ее страхами и ни разу не упомянул об этом после того, как кризис миновал, а просто решил ее проблему, быстро и тактично.

На прощание Мод повернулась к нему:

– Спасибо за все.

– Всегда пожалуйста. – Он пожал плечами. – Кошачью дверцу я тоже закрыл.

Она следила за его губами, будто только так могла уловить смысл его слов.

– Спасибо за то, что не посмеялся надо мной.

Флинн нахмурился:

– Почему я должен был посмеяться?

– Ну, этот мой глупый страх.

Он сморгнул снежинки, упавшие на ресницы и ослепительно улыбнулся:

– В детстве я до чертиков боялся темноты. Дома спал с включенным ночником. Можешь представить, какое развитие эта история получила, когда я перебрался в школу-пансион. Пришлось брать себя в руки.

– Мне сложно представить, что тебя может что-то пугать.

Мод любовалась его губами, представляла, какой на ощупь может быть щетина. Пальцы покалывало от желания коснуться его лица. Она провела кончиком языка по пересохшим губам. Его глаза следили за каждым ее движением. Флинн не двигался с места, словно выжидал, пока Мод первая сделает шаг ему навстречу. Уже несколько месяцев она не знала мужской ласки. Никто не прикасался к ней, не обнимал ее. Она почти забыла, что это такое – быть желанной.

Его руки легли ей на плечи, он склонил голову, глядя ей в лицо, не делая ничего более.

Минута шла за минутой. Мод разрывалась от противоречивых чувств, испытывая возбуждение небывалой силы. Ее руки как-то сами собой оказались на его груди. Пальцы утонули в мягкости и тепле кашемира.

– Если не примешь решение сейчас, утром мы оба проснемся с простудой.

– Вместе? – Мод пленительно улыбнулась и отступила. – Думаешь, это так просто?

Флинн скрестил руки на груди и лукаво улыбнулся:

– Понимаю, тебе нужно больше времени.

– Даже не мечтай.

Он прищурился:

– Ты должна кое-что узнать обо мне. Я всегда побеждаю.

Мод лишь покачала головой. Она, в свою очередь, обожала доказывать людям обратное. Флинн бросил ей вызов, уверенный в том, что она не сможет противиться его чарам. А она непременно выиграет этот спор, как бы трудно это ни было. Пока они друг от друга на расстоянии, она не сомневается в собственных способностях.

– Твоя самоуверенная позиция хороша только в суде. На меня эта бравада не производит никакого впечатления.

Он провел пальцем по ее нижней губе.

– Когда мы впервые встретились, я размечтался о том, как поцелую тебя.

Мод слегка отвела голову и опустила глаза.

– Вот уж не думала, что тебе нравятся женщины вроде меня.

А он снова залюбовался ее губами.

– Обычно нет.

– Недостаточно роскошная и утонченная?

– Вот, значит, какого ты о себе мнения. – Флинн нахмурился.

Нет, это ей внушили другие люди. Она стала жертвой классовой дискриминации задолго до того, как узнала об этом понятии. Положение ее матери-одиночки и сомнительная работа никак не могли обеспечить дочери достойное положение в обществе.

– Каждый сверчок знай свой шесток. Так, кажется, говорят? Мы из разных миров, это ясно как день.

Между его нахмуренными бровями пролегла глубокая складка.

– Об этом нельзя говорить с уверенностью. Я не знаю своих настоящих родителей.

– Но ты сказал…

– Они не моя настоящая семья.

– Так тебя усыновили?

Его лицо стало мертвенно-бледным. Губы вытянулись в нитку. Очевидно, Флинн уже сожалел о сказанном. Однако, переступив с ноги на ногу, все же решил идти до конца.

– Мне было восемь месяцев.

– О-о, я этого не знала. Подумать не могла. Но ты ведь знаешь, кто твои настоящие родители?

– Нет.

– Ты не смог это узнать?

– А зачем?

– Неужели тебе безразлично?

Снег все усиливался. Флинн плотнее запахнул пальто. Мод чувствовала, как он закрывается от нее.

– Не стой на морозе, – вдруг сказал он. – Доброй ночи.

И удалился, даже не удостоив ее взглядом на прощание.

Плотно закрыв за собой дверь, Флинн выругался. Что это на него нашло? Неужели мозг не может функционировать нормально, когда эта женщина попадает в поле зрения? Он явно теряется, когда Мод Винвуд оказывается поблизости. Зачем он вывалил на нее столь интимные подробности, ведь прежде вообще ни с кем не говорил о семье.

Спарк почувствовал настроение хозяина и не решился подниматься ему навстречу. Вздохнув, Флинн потрепал пса за ухом.

– Это все я виноват, дружище.

Даже его друзья, близнецы Равенсдейлы, не знали о нем так много. Да, им известно, что он воспитывался в приемной семье, но ни одна живая душа не знала, что Флинн подкидыш. Его просто оставили на пороге дома, а когда обнаружили, при нем не оказалось ни записки, ни одной памятной вещицы, ничего, что могло бы указывать на дату рождения или принадлежность к семье.

Ничего.

Чувство покинутости и одиночества жило в нем, росло с годами. С ранних лет он чувствовал, что может положиться лишь на себя, и ниоткуда не ждал помощи.

Как только паре, которая усыновила его, удалось зачать собственных детей, она утратила всякий интерес к своему первенцу-подкидышу. Флинн очень болезненно переживал возникшую отчужденность приемных родителей. Феликс и Фергюс почти вытеснили его, требуя к себе много внимания. Он чувствовал себя чужаком на домашних посиделках и во время праздников. Дедушка и бабушка ворковали над родными внуками, практически забыв о его существовании. Флинн понимал, насколько сильно кровное родство, и мечтал обрести его. Ему очень хотелось узнать, чей он ребенок, однако прошлое представлялось чистым листом.

Флинн – человек без истории.

У него не было возможности узнать о своих предках. Он наводил справки, но тщетно. Он никак не мог взять в толк, что могло заставить мать оставить его, как ненужную вещь, на улице. Почему она не захотела воспитывать ребенка? Почему ее окончательным решением стало подкинуть его в чужой дом? Ему тогда было не больше недели от роду. Факт рождения зарегистрирован не был, при нем не оказалось свидетельства.

Флинн – человек, появившийся из ниоткуда.

Что случилось с его матерью дальше? Была ли у нее семья, другие дети? Кто его отец? Любили ли они друг друга хотя бы немного? Почему она отказалась оставить их ребенка? Знал ли отец о его существовании?

Мысли о прошлом и родителях тяготили его. Всякий раз, когда он видел детей, задавался вопросом: чем он так провинился перед матерью, что она, дав ему жизнь, отказалась от него?

Эта причина была в числе тех, по которым он отказался от других отношений после расставания с Клер. Когда ему было за двадцать, он сгорал от желания заполнить пустоту в сердце, завести семью, остепениться. Спустя пару месяцев после начала отношений его девушка поделилась своими опасениями: подозревала беременность. Флинн был на седьмом небе от счастья и тотчас же сделал любимой предложение. Ему казалось, что совсем скоро его мечта о семье воплотится. Однако это оказалась лишь задержка, гормональный сбой. Клер расторгла помолвку и ушла от него. Для Флинна это было как нож в спину. Он подумал о своей матери. Его снова покинули.

После всего, что случилось, он чувствовал себя опустошенным. У него не осталось душевных ресурсов, которые требуются, чтобы сформировать какие-либо продолжительные отношения. Он больше не мог вкладывать свои чувства в человека, чтобы тот в любой момент переменился к нему и сокрушил все его надежды и мечты.

Теперь отсутствие информации о происхождении его пугало. Вдруг в нем течет дурная кровь? Что, если он просто не способен стать хорошим мужем и отцом?

Ему было уже за тридцать, и он с тоской наблюдал за свадьбами и рождениями наследников у своих коллег, ощущая пустоту. Среди друзей он остался последним холостяком и, в сущности, одиноким мужчиной. Томас Равенсдейл был женат на Холли, Джейк Равенсдейл и Джоан недавно обручились, Миранда и Леон готовились к свадьбе, которая должна состояться уже в марте.

А он был по-прежнему одинок.

Почему из всех он выбрал Мод? Почему рассказал ей о себе так много? Она немного напоминала ему самого себя. Пыталась казаться сильной и безразличной перед трудностями, одержать победу любой ценой.

Все в этой женщине восхищало его, лишало дара речи. Ее поведение, воспитание, фигура. Пронзительные зеленые глаза, обрамленные густыми темными ресницами. Белоснежная чистая кожа без единого изъяна. Густые волосы, волнами спадавшие ниже плеч. Ее аромат казался ему уникальной симфонией, он улавливал цветочные нотки. Фиалки, лилии и чего-то неуловимого, чувственного, присущего только ей одной.

Флинн мечтал о ней. Ночами долго не мог уснуть, представляя себе ее образ. Фантазировал, как они занимаются любовью. Поначалу он не был уверен, что привлекает ее, хотя пользовался определенным успехом у женщин, но это не вскружило ему голову. Теперь же он мог чувствовать ее. То, как Мод смотрела на его губы, притягивавшие ее внимание против воли. Когда устремляла на него взгляд своих чудесных чистых глаз, он видел, как от удовольствия едва заметно расширяются ее зрачки. Флинн сходил с ума, когда удавалось заставить ее покраснеть. Это, как ничто другое, обнажало ее истинное отношение к нему. Им нравилось вовлекать друг друга в словесные поединки.

Это походило на прелюдию. Его возбуждала одна мысль о том, что они могут оказаться в его постели.

Каждая клетка его тела торжествовала. Мод бросила ему вызов. Он истосковался по этому. Флинна возбуждала перспектива бороться за ее расположение. В последнее время все дамы вокруг стали его разочаровывать. Он мог заполучить любую интересовавшую женщину, лишь удостоив ее продолжительным, манящим взглядом. Однако ему хотелось большего. Интриги, преследования, ощущение себя не хищником, а искушенным соблазнителем.

Обстоятельства сталкивали их с Мод лбами. Она не отступала, и это заводило его еще больше. Эта женщина не собиралась сдаваться без боя.

Ее отказ видеться с отцом стал камнем преткновения. Ричард причинил ее матери немало страданий, и Мод хотела, чтобы восторжествовала справедливость, считая это своей миссией. Она сознательно наказывала отца, не понимая, что из-за этого страдает не только он, но и ее родственники, и она сама.

Флинн не собирался отступать, пока не достигнет своей цели. Мод Винвуд посетит юбилей отца – и точка.

Утром за чашкой кофе Мод могла наблюдать за тем, как ее соблазнительный сосед выводил на прогулку собаку. По всей видимости, он встал еще раньше – дорожка перед домом была очищена от навалившего за ночь снега. Но когда она выглянула наружу, с удивлением поняла, что ее дорожка тоже свободна от снега. Какими бы ни были его мотивы, это благородный поступок.

На Флинне было уже хорошо знакомое ей пальто, перчатки и шляпа. Не забыл он и о своем четырехлапом друге. Мод наблюдала, как потешно Спарк вышагивает по снегу в своем комбинезоне и ботиночках. Флинн наклонился, потрепал собаку по голове, и они продолжили прогулку.

Мод недоумевала: откуда у Флинна мог появиться такой потешный домашний питомец? Единственное, о чем она помнила, – его мать быстро уставала от тех, кто начинал казаться ей неудобным. Видимо, так же она поступила и с Флинном. Это просто бесчеловечно. Неужели его родители утратили к нему интерес после появления братьев? Их также усыновили? Или приемным родителям удалось завести собственных детей, поэтому они отправили его в школу-пансион.

У нее возникала масса вопросов. Она пыталась оправдаться перед самой собой. Ее интерес носил платонический характер. Мод не могла, не хотела допустить близости с этим мужчиной. Иначе, если уступит ему, последствия будут необратимы.

Вечер выдался просто ужасным. Мод валилась с ног от усталости, вынужденная обслуживать весь зал в одиночку. Марни позвонила боссу и сказалась больной. Ситуация на дорогах была плачевной, снег шел весь день не переставая. Местами образовалась гололедица, мало кто из водителей, включая Мод, оказался к этому готов. С первого раза она припарковаться не смогла – нигде не было свободного места. Ей пришлось проехать три круга, прежде чем выдалась возможность припарковаться перед автомобилем Флинна. Вероятно, он вернулся совсем недавно, машина блестела так, словно только что спустилась с конвейера. В данный момент мужчина выгружал какие-то документы с заднего сиденья. Пытка возобновилась. Мод разворачивала машину, но снова и снова была вынуждена сдавать, поскольку оказывалась слишком близко к автомобилю соседа.

Флинн сунул папку под мышку и подошел к ней:

– Хочешь, я припаркую ее?

Мод снова взбунтовалась. Он делает это уже второй раз. Неужели она так бездарна? Конечно, она еще не успела поблагодарить его за то, что он убрал снег перед ее домом, но, в самом деле, что он о себе возомнил? Если сейчас она позволит ему сесть за руль, что дальше? Неужели ляжет к нему в постель?

Колени предательски задрожали. Голова пошла кругом.

– Нет. Сама справлюсь.

То, что произошло дальше, она помнила плохо.

Снова сдала назад, Флинн отошел куда-то в сторону. Она не следила за ним, решила, что он вошел в дом. Проезжающий мимо водитель прикрикнул на нее, и она вовсе растерялась.

Машина наехала на что-то, Мод услышала крик. Глаза распахнулись от ужаса. Позади ее автомобиля каким-то образом материализовался Флинн. Его лицо побелело от боли. Сорвав с себя ремень безопасности, она буквально выпала из салона на тротуар.

– Господи! Ты цел?