Лестница в небо

— У меня теперь тоже такая есть, — Боря стягивает перчатку и являет миру похожее украшение, только вот радости в его голосе нет никакой.

— Поздравляю! И кто ты теперь? Я вот — Васин.

— Чёрный! — с некоторым вызовом отвечает новоиспеченный полный дворянин.

Опаньки!

Есть небольшая тонкость: чем меньше общего между старой и новой фамилией, тем дальше от бывшей семьи позиционирует себя новый род. Трудно найти что-то общее между Ярцевым и Чёрным, совпадающая буква не в счет. Что-то у Бори неладное случилось. Гадать не хочу:

— Помощь нужна?

Борис смущенно бросает взгляд на остальных. Бушарин тут же пытается что-то показать знаками из-за его спины. Да, помню я, что вам, профессор, гаситель требовался.

— Понял. После ужина поговорим, хорошо?

Товарищ по экзаменам облегченно кивает.

За едой серьезных тем не поднимаем, даже и не говорим особо. Я соскучился по нормальной пище, у Милославского готовили в основном диетические блюда, полезные для его организма, тюремная баланда вкусовыми изысками как-то тоже не отличалась. Мамины пирожки закончились еще в первой половине дня, а идти в вагон-ресторан мне не хотелось: купить нормальную одежду не догадался, а костюм мой, как уже говорил, выглядел так, словно его пожевали и выплюнули. Так что за этим ужином собеседник из меня никакой. Олег набирает калории после запоя. Александр Леонидович витает где-то в своем мире физики. А Ярцев, тьфу, Черный, мысленно репетирует наш разговор. Нет, я не научился читать мысли, просто у него на лице все написано.

Первым после ужина меня утаскивает все-таки Бушарин:

— Егор! Я знаю, что злоупотребил вашим доверием, но это я позволил Борису здесь остаться. Мальчик так рвался на встречу с вами, а еще ему совсем некуда было идти, как я понял. Поэтому и предложил дождаться вас здесь, от моего гостеприимства он отказался, — проф виновато мнется, но я и так понимаю, что ночевать с Борей в одной квартире он просто опасался, так что на собственном варианте не настаивал. Да и Борька вряд ли согласился бы. Одно дело переночевать у товарища-ровесника, а другое — у практически незнакомого человека.

— Понял, вы все правильно сделали, Александр Леонидович. Сами-то хоть успели отдохнуть?

— Мне здесь лучший отдых. И, Егор…

— Я помню про гасителя.

— Отлично! — облегченно вздыхает Бушарин, — С вашего позволения я еще останусь ненадолго, хочу мысль записать, пока не ушла.

— Конечно, профессор. И я не спросил, вы к переезду в Питер как? Когда будете готовы?

— В Питер? — стукнутый мешком — именно так называется выражение лица, возникшее у Бушарина.

— Мы на моем дне рождения это обсуждали… — а ведь точно, проф тогда в сторонке стоял курил, мог и не слышать.

— К августу буду готов, если пообещаете помощь Бориса и, конечно, выделите людей для упаковки и погрузки! — общение с бывшими военными пошло Бушарину на пользу — вон, как браво рапортует, и главное — ни тени сомнений.

— Отлично. Тогда запланируем на вторую половину августа. Возможно, вам придется съездить туда заранее, присмотреть жилье и помещение под лабораторию.

— Разумеется, — озадаченный мужчина прощается и удаляется под купол додумывать свою мысль. Боюсь только, я ее сейчас спугнул новой. Ничего, у профессора голова большая, умная, в ней и больше, чем две мысли поместиться должно.

Перехожу к следующему страждущему пообщаться. Суета, но мне, черт возьми, она нравится!

— А что рассказывать? — изливает душу Борис. Сначала он долго просил прощения, что приперся неприглашенным и напросился, пользуясь моим отсутствием, пожить, в общем, извинялся за все. Еще немного, и, по-моему, за свое существование начал бы оправдываться, но мне вовремя удалось повернуть разговор в нужное русло, — Ты знаешь, что у таких как я мать всегда при родах умирает?

— Теперь знаю, — никогда не интересовался подробностями появления гасителей на свет. Если подумать — логично, у кого еще малышу вампирить девять месяцев? Еще, поди, и не всех весь срок вынашивают или вообще на ранних сроках гибнут вместе с матерью.

— Обычно, если есть подозрения, женщины аборт делают, тут даже церковь не возражает, но моя мать решила меня оставить. Отец сказал, по дурости, но мне хочется верить, что по любви… — Борька шмыгает носом и начинает тянуть силу больше обычного, его контроль сильно завязан на эмоции. Все, что могу сделать — это прижать расстроенного парня к себе и поделиться жизнью и просто человеческим теплом, без всякого подтекста.

— Отец потом долго не женился, все боялся, что я мачеху изведу. Я ведь трех нянек своих убил, и пару охранников наверняка тоже я… — шепотом признается товарищ, — Няньки у меня вообще дольше месяца редко выдерживали, даже если срывов не было. Потом-то, понятно, научился себя в руках держать, с семи лет контроль не терял! — гордо заявляет мой собеседник, — Ну, кроме случая у тебя тогда, — опять сбивается на смущенный тон.

— Ерунда, обошлось же! — успокаиваю.

— А тут отец женился недавно на дочери делового партнера. У них маленький скоро будет… Вот, он меня и отделил насовсем. Заставил прошение написать и миллиона не пожалел!

Рассказывал Борис долго, мучительно подбирая слова, но вкратце его история сводилась к извращенной сказке про Золушку: примерно семнадцать лет назад остался Лев Романович Ярцев вдовцом с двумя мальчишками на руках. И если со старшим было все в порядке, то с младенчиком было сложно: кормилиц и нянек он изводил, если и не насмерть, то здоровья им точно не добавлял, окружающие тоже могли пострадать, не зря же он про двух охранников упомянул. Отцу, понятно, все эти годы не до личной жизни было, если что и случалось, то исключительно на стороне. Но худо-бедно справился: не удушил проблемного отпрыска подушкой, не скинул зимой в прорубь, через все испытания прошел, а это наверняка непросто было. Тысячи раз, небось, решение покойной жены проклял.

Мальчишка вырос, пора в самостоятельную жизнь выводить. А тут еще и любовь случилась на старости лет. Хотя, какая там старость?! Льву Романовичу, вроде, еще и пятидесяти нет, для одаренного — самый расцвет. Вот и решил глава оградить новую жену и будущего ребенка от опасности.

Не подумал только, что Борис до этого в закрытом мирке рос на всем готовеньком и никаких навыков самостоятельной жизни не имеет. Да еще, видимо, слова не те подобрал, чтоб решение свое объяснить. Для домашнего мальчика это оказался серьезный шок. Все, что ему пришло в голову — сбежать и обратиться к единственному другу за пределами семьи — то есть ко мне.

В конце повествования голос Бориса неожиданно наливается злобой:

— Ничего, я знаю, где эта дрянь бывать любит! Подкараулю, и…!

— Отставить подкараулить! — срываюсь на армейский лексикон. Мстителя недоделанного тут мне еще не хватало! Да мне бы кто миллион на титул подарил, я б этого человека расцеловать не постеснялся! Вру, конечно, — сразу же подвох начал бы искать, но у меня и желающих как-то не наблюдается.

Полночи потратил на то, чтобы объяснить Борису свой взгляд на его обстоятельства. Тот, конечно, спорил, но в конечном итоге со мной согласился. Отец ему, кстати, еще и нехилый счет в банке отписал — просто на проценты можно всю жизнь жить, если не шиковать. Никак мужик на вселенское зло не тянет, что я изо всех сил пытался донести до мальчишки. Хорошо еще, вслух нормальным мужиком не обозвал, для дворянина это за оскорбление могло сойти.

А еще Ярцев, который теперь Чёрный, подкованный в дворянских заморочках, предложил создать союз двух родов с моим главенством. Эдакий клан в миниатюре. Хорошая мысль, возможно, стоит и Бушарину такой вариант вместо нашего контракта предложить. Только вот так сразу? А вдруг потом пожалеет? Интересно, а какие есть возможности разорвать потом такой договор? Озвучиваю свои вопросы будущему вассалу.

Да, я все решил, от таких предложений в здравом уме не отказываются!

— Никак. Пока живы мы оба, этот договор действует. Дети, если захотят, подтвердят. Если пять поколений договор подтверждают, то он считается закрепленным навеки. Нынешние кланы именно так и обрастали союзниками. И не переживай, на самом деле не так уж много у тебя надо мной власти будет, наоборот, это мне гораздо выгоднее.

— Почему? — а я и размечтаться не успел, как следует.

— Это только кажется, что мне все равно, какую энергию тянуть. На самом деле гасителям именно сила человеческого источника нужна, а вовсе не здоровье окружающих. И нужна в прямом смысле, без нормальной подпитки мы рано умираем. Не знаю, как понятнее объяснить…

— Не надо, я понял. Сила одаренных — это как еда. Если ее нет, сойдет все остальное, но только на время, как заменитель, пустышка. Вроде как воды нахлебаться, чтоб чувство голода забить. Но так долго не протянешь. Так?

— Примерно так.

— Слушай, а с бусин тогда?

— По твоей аналогии, это тоже еда, но так себе — есть с голодухи можно, но именно, что с голодухи. Нормально «наесться» можно только напрямую от одаренного. Отец старался мне одаренных для подпитки найти, но чаще именно бусинами приходилось обходиться. Так что я кровно заинтересован быть к вашей компании поближе.

Кажется, сегодня ночью у меня появилась еще одна причина проведать Антона Малюту. Потому что союзный договор, это дело такое, серьезное, тем более, раз на всю жизнь. Хотелось бы выяснить все заранее.

Воскресенье я и Чёрный — бывший Ярцев — никак не привыкну к его новой фамилии, проводим в шопинге. Недолюбливаю это занятие, да и словечко не перевариваю, но в русском языке слов для этого дела не знаю. Магазинство? Закупочная? В общем, шопинг, он и в другом мире шопинг. Возможно, стоило отложить этот процесс до Петербурга, но не являться же к князю в гости в одежде, купленной в самой обычной лавке. Не поймут-с. Еще, подозреваю, ателье столицы забиты заказами и не возьмутся за пошив даже за очень большие деньги, которых у меня и не особо много, учитывая предстоящие траты на переезд и вообще. Перещеголять высший свет не удастся ни под каким соусом, моя задача — просто выглядеть достойно.

Не буду описывать сам поход и стоны своей жабы, итогом пятичасового марафона стал весьма скромный, по меркам знати гардероб, несколько предстоящих примерок, а также куча счетов и убитых напрочь нервов. Если б не Борис, который неплохо разбирался во всех этих условностях, типа: «с этим цветом костюма полагается надевать только персиковую рубашку, а ни в коем случае не бежевую!» (кто бы еще объяснил, в чем разница: на мой взгляд, обе рубашки были одинаковые!), эта муть растянулась бы еще на большее время, так что огромное ему человеческое спасибо за помощь.

Вернувшийся Шаман внес недостающую нотку шума в наше царство, и я, наконец-то, почувствовал себя дома. Леха тоже приехал не один, компанию ему составлял подтянутый мужчина лет тридцати-сорока с внимательным и серьезным взглядом. Хотя насчет количества лет я мог и ошибаться, с таким же успехом ему могло быть и пятьдесят. У одаренных, особенно светлых, очень трудно определить возраст навскидку.

— Егор, знакомься, мой бывший сослуживец — капитан Баринов Александр Владимирович, позывной — Бок.

— Егор Васин, будем знакомы, — жму протянутую руку, после чего вопросительно уставляюсь на пилота. Фамилия смутно знакомая, но никаких ассоциаций данный индивидуум у меня не вызывает.

— Гор, я тут подумал… — ого, он и это умеет?

— Лучше я сам объясню, — перебивает его гость, — Мы с Алексеем давние приятели, жили в одном городе, потом служили вместе на границе, — точно, вспомнил, он свидетелем на суде выступал! Были о нем упоминания в газетной шумихе вокруг Шалмановского-Волковского дела.

— После трибунала, — продолжает тем временем гость, — На нас, тех, кто с ним дружил, — кивает в сторону Шамана, — неприятности посыпались. По-отдельности вроде мелочи, но через некоторое время стало понятно, что в части нам больше жизни не будет.

— Волковы?

— Нет, командующий округом — генерал Останин. Он в том деле не очень хорошо себя показал, вот на нас и отыгрался. Двое других быстренько организовали себе перевод, а у меня, к сожалению, такой возможности не было. Пришлось писать рапорт на увольнение, благо выслуга позволяла. Так что теперь я совершенно свободный гражданский человек. И если возможно, хотел бы присоединиться к вам на тех же условиях, что и Алексей. Опыта мне не занимать. Могу и на зарядке работать, именно этим последние два года и занимался. Но хотелось бы, пока позволяет возраст, делать то, чему лучше всего обучен.

Теперь я знаю, в чем состоит моя миссия! Создать личную армию, свергнуть царя, разогнать кланы и насадить по всему миру Великую Демократию (или диктатуру?) имени меня! Иначе, с чего бы ко мне идти исключительно бывшим воякам? — парочка гражданских не в счет. Хоть бы кто девочку привез командиру, так ведь нет — каждый мужика норовит: Бушарин — Борьку, но этот кадр хотя бы нам нужен для работы над энергоблоками. Земеля — брата, от которого пришлось избавляться. Теперь Шаман какого-то Бока, фрекен Бок ему в жёны! Если еще китайцы приведут батальон своих соотечественников, я точно свихнусь. Революция неизбежна, товарищи!

Ладно, шутки в сторону, стоит присмотреться к потенциальному пополнению.

Внимательно оглядываю гостя.

— Сколько вам лет?

— Тридцать восемь.

— И всего лишь капитан?

— Гор, в подразделениях МБК очень многое зависит от силы дара, — вмешивается в собеседование Шаман.

— Не только. Хотя мои 243 единицы против 360УЕ Алексея, конечно, не катят, — без малейшего стеснения признается Баринов, — Еще наличие связей играет роль. Тут мы с Шаманом были примерно в равных условиях, но он еще до своих подвигов и основания собственного рода считался наследником отца, а я в своей семье стать главой не смог бы ни при каких обстоятельствах.

Интересное замечание. По последним замерам в училище мой источник выдавал 283УЕ. Весьма спорная оценка, применяется в основном у военных, поскольку учитывает суммарный потенциал всех углов, но хоть какая-то точка для отсчета. По грубым прикидкам, чисто по сырой силе я превосхожу Шамана процентов на 5–7. И это, не считая имеющегося у меня второго аномального темного треугольника. То есть в УЕ, как светлый, я вешу сейчас примерно 380–390.

— А 360 это много? — поворачиваюсь к своему пилоту.

— Проходной минимум для МБК — 220. Обычный клановый показывает примерно 350–400. У Волкова, к примеру, было 363. Самый сильный, кого я знал, показывал 420, но может, есть еще круче, — отвечает Шаман, — Тут ведь много еще зависит от распределения по углам. Для работы с МБК нужен равномерный разброс, а целителям, вроде тебя, это совсем не обязательно.

— Это ты сейчас к чему?

— Просто, для примера. Этот показатель очень условный.

Сам знаю.

— Земеля?

— 353 в УЕ.

— Ладно, с этим разобрались. Тогда еще вопрос: мне тут говорили, что кланы опытных пилотов стараются подобрать. С этими товарищами, я понимаю: индекс на нуле, никто связываться не захотел, — мотаю головой в сторону своих пилотов, — А вы почему не в клановой гвардии?

— У вас устаревшие сведения. Обученных пилотов сейчас достаточно, конкуренция высокая. И опять же предпочтения отдаются тем, у кого источник помощнее. Если б не несколько трагедий, произошедших двадцать лет назад, выбивших около двух сотен пилотов — я бы не прошел по конкурсу со своими тогда еще 230УЕ. А теперь даже с тремя сотками не всех рассматривают.

— Семья? Жена, дети?

— Разведен. Есть дочь десяти лет, живет с бывшей женой.

Мужик спокоен, собран, отвечает по существу. И детство в энном месте уже не играет. Похоже, стоит взять на испытательный срок. Довести до ума один из нерабочих МБК не так уж и сложно. Только чем мне занять эту команду, пока мой проект существует только у меня в голове?

— Чем бы вы хотели заниматься? Летать, это понятно, мы все тут такие. С зарядкой тоже нет вопросов, потребуется — засядете, как все. Чего вы от меня ждете?

— Со слов майора я понял, что у вас есть агентство наемников. Но — в Москве, а вы собираетесь перебираться в столицу, — осторожно, даже вкрадчиво начинает гость, — для работы в Питере вам потребуется открывать филиал…

— Возможно.

Если честно, на эту тему я еще не думал. Как-то все не до этого было. А вот Шаман (кто бы мог его в этом заподозрить!), не просто подумал, но и нашел директора для питерского филиала «Кистеня». Однозначно, Леха вырос в моих глазах!

— Я мог бы взять на себя организационные вопросы по открытию этого филиала и по его работе в текущем режиме. При условии, что на интересные дела я буду ходить с вами.

Вот, где собака зарыта! По ходу, майор не утерпел, и слегка прихвастнул нашими подвигами. Минус ему, но плюсы пока перевешивают. Ярослав Владимирович, несмотря на имеющиеся недостатки, меня вроде устраивает, но он хорош именно здесь, в Москве, где у него за время работы скопились связи. В Питере он будет таким же новичком, что и мы, да и не обсуждал я с ним еще возможность переезда. Хотя и стоило бы это сделать до принятия решения по капитану. Неважно, какие сложности есть в нашем общении, Костин — профессионал и в деле разбирается гораздо лучше.

— Не готов говорить на эту тему. Дайте мне несколько дней на раздумье.

— Я согласен и просто рядовым в вашей команде работать, — торопливо уточняет вновь прибывший, уловив мои сомненья.

Удивленно взираю на новичка. С чего бы вдруг такой нездоровый энтузиазм?

— Не удивляйтесь. Во-первых, возможность летать, вы не представляете, что это значит для нас, вкусивших неба, — неправда, представляю, и даже жил с этим, — Во-вторых, как я понял, своих людей вы не обижаете. Сейчас мой глава рода забирает почти половину моих заработков, и это еще не предел, — горько выдохнул Александр.

Вот тут я подвис конкретно: стандартные отчисления в родовой «общак» редко превышали 5-10 процентов. Деньги из этого фонда тратились на обучение подрастающего поколения, что-то вроде пенсии старикам и инвалидам и на «представительские расходы» главы рода. Редко слышал про двадцать процентов. Но, чтоб пятьдесят? При таких условиях, проще вообще из рода выйти, чем носиться с полудворянским званием недоросля и возможностью прикреплять значок герба на рукав.

— Что же вас держит в семье? — решаюсь уточнить.

— Дочь. Для нее герб — это залог последующей хорошей карьеры и, возможно, более удачного замужества. Это мужчинам в этом плане проще, а для мещанки брак с каким-нибудь купцом — венец мечтаний.

Спорная позиция, но имеет право на существование. Никогда не имел детей, так что в психологии отцов плохо разбираюсь. Хотя стремление дать потомкам лучшее с точки зрения родителей, пожалуй, было присуще многим моим знакомым.

— Давайте так. Заключим контракт, скажем, до конца осени или до рождества. Работать будете там, где определю, скорее всего, пока действительно в основном на зарядке. А по итогам — решим, — надеюсь, он не думал, что я вот так, с ходу, брошусь принимать его в свой род и доверю руководство филиалом.

— Я примерно так и рассчитывал.

— Тогда по рукам, — очередным рукопожатием скрепляю наше будущее сотрудничество.

Суета, беготня по инстанциям с оформлением новых документов, магазины, ателье и различные конторы съедают все мое время до конца недели. Борьку пристроил к Бушарину, чему оба обрадовались. Чёрный — возможности отплатить за приют, проф — своим любимым экспериментам. Троицу пилотов озадачил кучей поручений по поводу предстоящего отъезда, так что лениться им теперь тоже некогда. Возражений ни у кого не нашлось, а кое-кто мне вообще двадцать тысяч должен. Как и в случае с Олегом, прием в род Васиных Алексея состоялся буднично и между делом, праздновать это событие без Вани не было настроения. Особо остановиться стоит разве что на нескольких моментах.

Дать вольную китайцам оказалось не таким простым делом, как виделось мне в начале. Загвоздка оказалась в их подданстве. Пришлось даже наведаться к любезному Орбитину с данной проблемой. Из всей чиновничьей братии, с которой довелось пообщаться в этом мире, это, пожалуй, самое полезное знакомство. Четыре сотни, потраченные на него в июне, вернулись обалденными дивидендами в виде свободы от обязательств перед ПГБ, так что и новую задачу я рассчитывал решить таким же образом. Встреча прошла в теплой дружественной обстановке кафе неподалеку от памятного мне здания.

— Представляете, Егор Николаевич, — доверительно делится со мной сотрапезник, — Помните шум тогда в здании?

Ну, еще бы мне не помнить, если я и был его причиной!