Дзюсан. Академия-фантом

Генри уже сам осознал ошибку, скользнув ошарашенным взглядом по белой майке-борцовке, ничуть не скрывающей явной мужественности «таинственной незнакомки». Такого позора он предвидеть не мог. А уж, казалось бы, после смазливого замдиректора стоило отовсюду ожидать подвоха. Сгорая от стыда, Макалистер молчал, мечтая, чтобы это оказалось дурным сном. Длинноволосый парень тоже не спешил оправдываться, взирая на британца открыто и немного смущенно.

– Вы в порядке? – на чистом английском спросил он после долгой паузы. И тут Генри все же прорвало:

– Нет, я чертовски не в порядке! Меня пугали призраками и духами, а про чертовых трансвеститов предупредить забыли!

Круто развернувшись, он унесся прочь. Причина бурной вспышки негодования проводила его задумчивым взглядом, передернула плечами и вернулась к изучению стенда. Вывесили афишу для весеннего бала в честь Дня Странствующих Душ.

Генри едва ли бы смог объяснить свое возмутительное поведение, более того, запершись в комнате, он принялся корить себя за неуместную эмоциональность, которая не пристала лицу потомку кельтов, но традиционное воспитание прочно закрепило в нем идеалы правильного и неправильного, того, как должен выглядеть и вести себя настоящий мужчина и как не должен. Но все равно было стыдно и неловко, и Макалистер надеялся, что в ближайшее время с тем парнем не встретится.

Судьба не была благосклонна к вспыльчивому британцу.

Занятия начинались в девять, однако персонал Академии приступал к работе на час раньше. Генри проснулся без будильника, сделал короткую зарядку и, убедившись, что семь часов уже миновало, переоделся в черные брюки, рубашку и жилет, тщательно пригладил вечно торчащую челку и отправился штурмовать комнату № 3. Однако все приготовления оказались напрасны, ибо на стук снова никто не вышел. Генри постучал еще раз и принялся ждать, нетерпеливо притоптывая ногой. Он уже подумал было, что Асикага Руми ошиблась, как за спиной послышались шаги.

– Простите, вы кого-то ищете?

Бархатистый мягкий голос показался мужчине знакомым, и, оборачиваясь, он гадал, кого же увидит.

Давешняя «девушка», в спортивном костюме и с наушниками, стояла у него за плечом. Генри снова почувствовал, что мучительно краснеет:

– Я… э-э-э… – он напрягся, отыскивая в памяти разом позабытые японские слова. – Нет, не ищу.

Парень прошествовал мимо, слегка припадая на одну ногу, видимо, поврежденную, и отпер дверь. На пороге обернулся и еще раз посмотрел на Генри:

– Вам точно ничего не надо? – и откинул со вспотевшего лица выбившиеся из высокого хвоста пряди. Генри бросило сначала в жар, потом в холод. Чувствуя себя последним дураком, он поспешил удалиться, справедливо опасаясь наговорить лишнего.

С первого дня в стенах Академии «Дзюсан» Генри Макалистер умудрился едва не попасть под обстрел цветочными горшками, опозориться перед эксцентричным замдиректора и испортить отношения с человеком, которого даже совсем не знал. Таков был список достижений, который такими темпами грозил только расти и полниться.

Неудачно начавшееся утро незадачливый комендант решил исправить сытным завтраком, не без оснований считая, что вкусная еда – решение всех проблем или, по крайней мере, большинства из них. Столовая, вход в которую прятался под лестницей в холле, была на удивление пуста. Сверившись с часами, Генри еще раз окинул взглядом ряды незанятых столиков. Конечно, он пришел несколько рановато для приема пищи, но накопившийся стресс требовал немедленной разрядки. Взяв поднос, британец прошелся вдоль столов раздачи и к выбранному для завтрака месту пришел уже изрядно нагруженным. Однако не успел он воздать должное стараниям местных поваров, как аппетит перебил радостный возглас:

– Макалистер-сан! Как чудесно, что и вы тут!

Определенно, складывалось впечатление, что кроме самого Генри в Академии проживало еще только три человека, и одна из них – Асикага Руми – лавировала с подносом прямиком к его столу. Шумно опустившись на стул, она грохнула поднос о столешницу и, будто бы разом о нем позабыв, уставилась на Генри.

– Ну, как устроились? Кошмары на новом месте не снились? Или как там у вас, европейцев, это бывает? – Руми озорно подмигнула и расплылась в дружелюбной улыбке, отчего ее и без того раскосые глаза превратились в две лучащиеся счастьем щелочки.

Генри призадумался, а что такого ему снилось ночью? Выходило, что ничего плохого, ведь едва ли можно назвать кошмаром парня из третьей комнаты, каким бы виноватым перед ним Генри себя ни чувствовал. А вот при мысли о загадочно подмигивающем лиловым глазом Акихико вообще пропадало желание завтракать.

– Нет. Я спал очень крепко.

– Это с непривычки, – непонятно к чему заметила Асикага. – Потом привыкнешь.

К чему Генри должен был привыкнуть, он так и не понял, однако девушка явно была не прочь поболтать, чем было грех не воспользоваться.

– А где все, мисс…

– Ой, да просто Руми, – отмахнулась она. – Тогда я буду звать тебя Генри-кун. Идет?

На вопрос это мало походило, скорее на утверждение.

– Идет. Так где все люди? Ученики, преподаватели? Вчера я встретил всего несколько человек.

Руми выхватила с тарелки намазанный джемом тост и, ничуть не смущаясь, слизнула с него весь джем, после чего отправила хлеб в рот. Пришлось дождаться, пока она прожует.

– Это норм… – Руми быстро отхлебнула чая. – Нормально. В субботу будет праздник Дня Странствующих Душ. Задействованы практически все, от первогодков до старожилов. Я насилу отмазалась.

Вероятно, имелась в виду та сцена с вываливанием из окна второго этажа. Что ж, подумалось Генри, шантаж – метод действенный.

– И мистер Акихико тоже будет участвовать? – закинул удочку мужчина.

– Дайске? Этот в первую очередь, он же у нас тут царь и бог, – то ли с восхищением, то ли с обидой ответила Руми. – Речь будет говорить.

– А что директор?

– А что директор? – пожала плечами девушка. – Ты его видел? И я не видела. Вот его зам, этот везде и всюду. Иногда бывает, в туалет заходишь, и так и кажется, он сейчас из-за сливного бачка выглянет. – Прямолинейности Руми было не занимать. Она вдруг с заговорщицким видом поманила Генри и, навалившись грудью на стол, громким шепотом поделилась: – Говорят, он с директором в отношениях состоит, ну, понимаешь, каких. Иначе с чего бы ему вести себя в Академии как хозяину? Я, конечно, свечку не держала…

Асикага хихикнула, представив, видимо, себе такую картину, а вот Генри было не до смеха. Он тоже на воображение не жаловался, и увиденное повергло его в священный ужас. Так все же не зря Акихико показался ему таким подозрительным!

Руми перестала хихикать и, заметив кого-то в дальней части столовой, подпрыгнула и призывно замахала рукой:

– Сората! Сората, иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю!

Это имя Макалистер слышал впервые и понятие не имел, кому оно могло принадлежать. Оборачиваться было как-то неловко, и он дождался, когда Сората, кем бы он или она ни был, подойдет к их столику.

– Доброе утро, Асикага-сан, – поклонился подошедший мужчина. – Но попрошу вас впредь не называть меня по имени.

Генри захотелось немедленно провалиться сквозь землю вместе с подносом. «Красавица» из холла, парень из третьей комнаты Кимура и мужчина в костюме повара по имени Сората были одним и тем же человеком, и если Сорате Генри ничего обидного сделать не успел, то с первыми двумя уже поругался.

– Это Генри-кун, он будет комендантом мужского общежития, – проигнорировала укор Асикага. – Соблюдай правила, Сората, иначе он тебя накажет.

Руми подмигнула повару и уткнулась в чашку с остывающим чаем. Макалистер догадался, что сейчас должен что-нибудь сказать:

– Доброй ночи… То есть доброе утро, мистер Кимура!

Японец сдержанно кивнул, и Генри засомневался, нет ли у него случайно женственного и жеманного брата-близнеца?

– Доброе утро, Макалистер-сан.

– Ой, а вы что, уже успели познакомиться? – разочарованно протянула Руми. – Вчера, что ли?

Генри поймал на себе серьезный взгляд карих глаз Кимуры:

– Мы не знакомы.

– Вы говорите по-японски лучше, чем я ожидал, – пояснил Сората, – но Акихико-сан дал мне четкие указания позаниматься с вами.

Руми косилась то на одного мужчину, то на другого, горя желанием знать подробности, однако они не спешили продолжить разговор.

– Прошу меня простить, я должен вернуться к работе. Приятного аппетита.

Когда Кимура удалился, чуть прихрамывая, как и заметил в их недавнюю встречу Генри, Руми перешла в наступление:

– Когда вы познакомились? Я же вижу, вы друг друга узнали.

– Это не совсем так, – ответил он, слегка раздосадованный тем, что теперь вопросы задавали ему, а подобная смена позиций была ему непривычна. – Я, пожалуй, тоже пойду. Приятно было увидеться.

Генри оставил нетронутый завтрак и поспешно покинул столовую.

– Ну а мне-то как! – крикнула вдогонку Асикага и накинулась на еду.

В тот день Генри предстояло ответственное дело, подойти к которому следовало с особым тщанием, если, конечно, британец намеревался задержаться в своей должности как можно дольше. Суета вокруг Кимуры неожиданно сильно затянула его, отвлекая не только от цели, ради которой он сюда прибыл, но и от работы, на которую подписался. А меж тем пришло время познакомиться со своими подопечными.

Подготовка к празднику вносила оживление в ряды учеников. Макалистер некоторое время постоял в дверях актового зала, присматриваясь и прислушиваясь, прежде чем, дождавшись перерыва в репетиции, подойти к группе мальчишек и девчонок, устроившихся в проходе между рядами, частично рассевшись на крайние кресла.

– Ты здорово поешь, Минако. – Светловолосый парень с южным загаром хлопнул хрупкую девушку по плечу и лучезарно улыбнулся. Генри перевел взгляд на нее. Худенькая, черноволосая, в милой форме из коротенькой клетчатой юбочки и белой приталенной блузки с бантом из шелковой ленты на тоненькой шее.

– Микрофон просто ужасен. Сэм, ты должен что-нибудь сделать с этой допотопной аппаратурой! Жуткий звук! И почему Николь опять не пришла?

Стоящий чуть в стороне хмурый высокий парень скептически хмыкнул. На взгляд Генри, он казался более взрослым, нежели его друзья, но дело было скорее во взгляде, которым тот одарил коменданта, повернувшись в его сторону.

– Эй, кто вы такой? – недружелюбно спросил он, не расцепляя рук, скрещенных на груди. Его товарищ с любопытством обернулся:

– Кого ты увидел?

Девочки всполошились, и Генри услышал, как они шепотом произнесли его имя. Юми, похоже, не обманула.

– Меня зовут Генри Макалистер, я новый комендант мужского общежития, – заученно представился он, надеясь, что ничего не напутал в этом сложном языке. Учить его пришлось в изрядной спешке, но способности к языкам были у него в крови.

Мальчишки переглянулись. Брюнет кивнул, и блондин, будто получив мысленную команду, ответил за них обоих:

– Приятно познакомиться, я Сэм, а это…

– Минако, – девушка грациозно поднялась на ноги и склонилась в традиционном поклоне. – Почему же вас не взяли к нам в общежитие? Какое досадное упущение.

Она во что бы то ни стало решила завладеть вниманием мужчины, и, воспользовавшись его минутным замешательством, парни сбежали. Макалистер сразу понял, что заслужить доверие детей будет очень непросто, и это стало очередной проблемой в его длинном списке.

Празднование Дня Странствующих Душ плавно перетекло в холл второго этажа, и разномастно одетая в свои национальные костюмы толпа приступила к наиболее приятной части мероприятия – танцам.

Появления Генри Макалистера в актовом зале часом ранее никто не заметил по причине его довольно существенного опоздания, впрочем, вступительную и весьма проникновенную речь замдиректора Акихико Дайске Генри застать успел.

– Я чрезвычайно рад видеть вас всех здесь, в стенах Академии «Дзюсан», – мягко и вместе с тем прочувствованно вещал он со сцены, освещенный таинственным светом приглушенных рамп. Ряды удобных обитых велюром кресел были заполнены учениками, преподавателями и обслуживающим персоналом, в честь праздника освобожденных от своих обязанностей. Приятный голос зама разносился по залу, усиленный не только микрофоном, но и отличной акустикой самого помещения. Генри поймал себя на мысли, что слушает речь Акихико с большим удовольствием, и скривился, будто съел целый лимон. – Многим из вас известна древняя легенда острова Синтар, которая повествует о фуна-юрэй, призраках утонувших в море людей. Так вот, эта легенда гласит, что в далекие времена, когда остров носил свое истинное название – Онисэн, и его жители молились позабытым богам, одной весенней ночью, такой темной, что даже лепестков цветущей сакуры было не увидеть во мгле, море у берегов озарилось прекрасным голубым сиянием. Удивленные люди решили, что морские боги явили им свою милость и послали несметные богатства из своих подводных сокровищниц. Все, от мала до велика, отправились на побережье, в надежде отыскать те сокровища, однако их жадность была жестоко наказана, и не все в ту ночь вернулись к своим женам и матерям. А наутро на берегу нашли деревянные обломки с неизвестными рисунками. Великая скорбь охватила остров, но стоило наступить новой весне, как море вновь заиграло голубыми огнями. И вновь пошли рыбаки на верную гибель. Жители посчитали, что это души погибших мореплавателей, странствующих по мировому океану, не могли выбраться на сушу, и потому прибивались к берегам и притягивали живых людей блеском несуществующего золота. Тогда жители острова решили задобрить духов и раз в год, в середине апреля, на берегу устраивали гулянья, пели песни и бросали в воду цветы и пищу.

Голос Акихико постепенно затих, но эхо его завораживающей истории еще звенело в воздухе. Зам поднял на притихших слушателей затуманенный, будто унесшийся сквозь время, взгляд:

– Это очень старая легенда, передающаяся из поколения в поколения жителями острова Синтар. Сколько в ней вымысла, а сколько правды, кто теперь знает? Но традиция проводить каждую весну праздник Дня Странствующих Душ осталась. Мы не станем приносить даров, но пусть сегодня всю ночь звучит музыка. Да будет так.

После короткой концертной части, Генри, сидящий на самом последнем ряду, первым покинул актовый зал.

Он притаился у дальней колонны, встав так, чтобы видеть всех и самому быть как можно менее заметным. Просторный холл был наполнен светом, отражающимся в десятках зеркал, завешивающих стены. Музыка перекрывала веселые голоса, смех и цоканье каблучков по паркету. Наблюдать за танцующими было невероятно увлекательно – ученики и преподаватели стремились перещеголять друг друга в яркости и самобытности нарядов. Взгляд выхватывал из толпы то русскую красавицу в красном сарафане и вышитом кокошнике, то южанку, разодетую как настоящая Кармен. Были и разудалые юноши-викинги и сдержанные китайцы в струящихся шелках. Генри половину жизни провел в строгой школе-пансионате для мальчиков и такой размах торжества видел, возможно, впервые.

Наблюдая за игрой света в зеркалах, он не сразу заметил девушку, притаившуюся за колонной совсем рядом с тем местом, где стоял он сам. На ней не было маскарадного костюма, только простая юбка и вязаный свитер с пандами. Девушка не сводила взгляда с танцующих пар с легкой, как Макалистеру показалось, завистью.

– Привет, – решил он поздороваться. Девочка показалась ему очень грустной и одинокой. – Почему ты одна?

Она вздрогнула и большими темными глазами уставилась на мужчину. Генри ободряюще улыбнулся.

– Меня зовут Генри Макалистер, я новый комендант мужского общежития. – Он протянул руку, и девочка немного испуганно ее пожала. – А как ты? То есть кто ты?

– Ода Николь.

Сочетание имени и фамилии показалось Генри странным, но он пока слишком мало пробыл в Академии, чтобы составить свое мнение о принятой здесь нормальности.

– Почему ты не танцуешь, Николь?

Девочка упрямо поджала тонкие губы:

– Не хочу. Мне это ни к чему.

Макалистер не был выдающимся подростковым психологом, но догадался, что ее просто никто не приглашал.

– Хочешь потанцевать со мной? – Он галантно протянул ей руку. – Я не слишком хорош в этом, но буду стараться.

Николь ответила не сразу.

– Вы странный, – наконец, произнесла она. – Но мне это правда совсем неинтересно.

И девочка, круто развернувшись, сбежала по лестнице.

– Эй, смотри-ка, это же наш Генри-кун!

Асикага Руми обнаружилась в противоположном конце холла, но ее звучный голос с легкостью прорвался сквозь мешанину разнообразных шумов. Девушка живо замахала обеими руками и, подцепив за руку своего спутника, потащила за собой.

Они представляли собой весьма колоритную пару. Руми удивительно шло красное шелковое кимоно, опоясанное широким поясом-оби, а в мужчине Генри не без удивления признал Кимуру Сорату, этим вечером преобразившегося в настоящего самурая. С собранными в высокий хвост волосами он уже не выглядел невысоким тощим мальчишкой и производил впечатление. Одна его рука покоилась на рукояти деревянного меча.

– Добрый вечер. – Генри не сумел сдержать восхищения. – Мисс Асикага, вы великолепны!

– Вот! Вот! – Она едва не выронила веер, так резко взмахнула руками. – Настоящий джентльмен. А ты все оби, оби…

Руми вдруг замолкла и в немом изумлении оглядела наряд самого Макалистера, скользнула по белой льняной рубахе, накинутому поверх пледу и юбке-килту в красно-зеленую клетку, и остановила взгляд на традиционной сумке-спорране, отделанной мехом:

– Что? – занервничал он и бросил взгляд на Сорату в поисках намека. Кимура молчал со скорбным видом. Асикага прижала ладони ко рту и прыснула со смеху:

– Ты тануки, что ли, косплеишь?

– Что я делаю? – Генри растерялся. – Что такое тануки?

Кимура внезапно покраснел и выпалил, опередив девушку: