Зачарованные

Дневники вампира. Дневники Стефана. Книга 6. Зачарованные

© 2011 by Alloy Entertainment and L. J. Smith.

All rights reserved.

© И. Нечаева, перевод, 2014

© ООО «Издательство ACT», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

* * *

Предисловие

Если в мире и есть что-то постоянное, то это война. Этот афоризм родился утомительно жарким летом тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года, когда разразилась Гражданская война, и стал только вернее за двадцать лет, что я был вампиром.

Каждый раз, когда мне попадалась газета, я читал о битвах людей с людьми: уличные драки в Сан-Франциско, восстания в Индии, мятежи во всей Европе. Пролив кровь и похоронив мертвых, люди начинали все сначала.

Но война, которую мы с моим братом Дамоном вели против воплощения зла, вампира Сэмюэля Мортимера, была совсем другой. Нас ничто не сдерживало. В конце концов, солдаты инстинктивно боятся смерти. А вампиры ее уже пережили. Боялись мы разве что царства ужаса, в которое превратится Лондон, если Сэмюэль победит. Зло захватит город.

Жители Лондона считали Сэмюэля Мортимера видным политическим деятелем. Но мы знали о его истинной природе: он был вампиром. Мы долго пытались уничтожить его. Он не только пьет кровь невинных женщин и пытается убить меня – он подставил моего брата, выставив его Джеком Потрошителем, печально известным убийцей из Уайтчепела. На самом деле все эти убийства совершил сам Сэмюэль.

Он тоже когда-то был любовником Катерины. Катерины, вампирши, двадцать лет назад соблазнившей и рассорившей нас с Дамоном. Катерины, превратившей нас в чудовищ. Сэмюэль уверен, что мы убили его возлюбленную, и жаждет мести. Не имеет значения, что вовсе не мы с Дамоном заманили ее в церковь и сожгли – там, в Мистик-Фоллз. Он никогда не поверит, что мы пытались ее спасти. Кто-то должен заплатить за ее смерть, и он выбрал нас. Ни годы, ни мили, ни океаны – ничто не может спасти меня от наследия Катерины.

Но на этот раз все было иначе. Память о Катерине больше не разделяла нас с братом, а наоборот, объединила против Сэмюэля. Мы сумели убить его брата Генри, прежде чем исход битвы стал необратим, но Сэмюэль взял в плен Дамона и мог теперь при желании мгновенно убить его. Единственное, что хранит Дамона от смерти, – склонность Сэмюэля к пыткам и садизму. Я должен спасти Дамона, прежде чем Сэмюэлю это надоест. Я не боюсь смерти. Но, как ни странно это звучит, учитывая нашу многолетнюю вражду, я боюсь жить без Дамона. Он грубый, жестокий и опасный, но в Лондоне он не единожды спасал меня. На него я могу рассчитывать даже в том, в чем нельзя верить никому. Он – все, что у меня есть.

В конце концов, мы связаны кровью. А если я чему-то и научился за те годы, что был вампиром, так это тому, что кровь – это жизнь. Без Дамона моя жизненная сила иссякнет. Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть его…

1

Когда Сэмюэль схватил Дамона, мне на какое-то мгновение показалось, что моя душа покинула тело. Так же я чувствовал себя, когда много лет назад в Мистик-Фоллз пуля из отцовского ружья пробила мою грудь: краткий миг агонии, и за ним пустота, растекающаяся по всему телу откуда-то из самого центра моего существа.

Но я не умер. И я не позволю Сэмюэлю бежать вместе с Дамоном. Убедившись, что с Корой все в порядке, я глубоко вдохнул и выпрыгнул из окна приюта Магдалины. Стекло брызнуло мелкой крошкой, один из осколков вонзился в щеку. По лицу потекла кровь.

Неважно.

– Дамон! – крикнул я.

Приют был пуст, никто меня не услышал бы. Девушки, служанки и священники отправились на ночную службу, что и позволило нам с Дамоном устроить ловушку для Сэмюэля. У нас было оружие. У нас был план. На нашей стороне была внезапность. Но мы все равно не справились. Как будто Сэмюэль подпустил нас так близко специально, чтобы подразнить – так же, как его альтер-эго Джек Потрошитель поступал со столичной полицией, затеяв с ней игру в кошки-мышки.

Я с вампирской скоростью несся по улицам Лондона, пытаясь услышать крики, шум драки, хотя бы затрудненное дыхание – что угодно, что привело бы меня к брату. Я знал, что это бесполезно, но должен был хоть что-нибудь делать. В конце концов, Дамон спас меня от Сэмюэля, и будет только справедливо, если я сделаю для него то же самое.

Я бежал по Датфилд-парку, заросшему пустырю, где мы с Дамоном впервые поняли, что на нас охотятся. Сэмюэлю может показаться поэтичной идея убить брата здесь, под каменной стеной, на которой он написал кровью леденящее душу послание, предупреждая нас о том, что будет мстить. Но я не заметил ничего необычного: не было слышно никаких звуков, кроме шороха белок в кустах и завывания ветра в голых ветвях.

Я взбежал на холм и огляделся: элегантный купол собора Святого Павла, темная лента Темзы, змеящаяся по городу, ветхие домишки рядом с парком. Дамон может быть где угодно.

Он может быть уже мертв.

Я сунул руки в карманы и развернулся, собираясь вернуться в приют. Мне нужна Кора: вдвоем мы что-нибудь придумаем. Именно этим мы и занимались последние несколько недель: следили за Сэмюэлем, воображая, что вот-вот одолеем его, и неизменно выясняя, что дела обстоят гораздо хуже, чем нам казалось.

Даже не дойдя до ворот приюта, я услышал низкий жалобный стон Коры. Мое сердце сжалось. Не только я лишился брата: Сэмюэль похитил сестру Коры Вайолет и превратил ее в вампира. Вайолет напала на собственную сестру. Конечно, Кора плачет.

Я вернулся в приют через то же окно, через которое вышел. Запах сгоревшей плоти Генри все еще не выветрился. На полу и стенах виднелись пятна крови, как будто подвальный кабинет превратили в лавку мясника. Наверное, так оно и было.

Стоявшая в углу Кора снова застонала, прижав ладонь ко рту. Кора, невинная девушка, запутавшаяся в паутине зла и отчаяния. Всего две недели назад Сэмюэль превратил Вайолет в вампира. Кора делала все, чтобы спасти ее, даже проникла в приют Магдалины, одним из попечителей которого был Сэмюэль. Узнав, что Сэмюэль связан с приютом, она притворилась падшей женщиной, ищущей спасения в стенах этого заведения. Именно она выяснила, что приют служит Сэмюэлю неиссякаемым источником крови, и помогла нам подстроить для него ловушку. Мы надеялись подобраться к Сэмюэлю поближе, выяснить его слабости, понять, что движет им в безжалостном стремлении отомстить нам. Потрошитель совершал свои преступления не ради крови. Вампиры могут убивать быстро и чисто, но нам незачем убивать, чтобы поесть. Сэмюэлю особенно: к его услугам были шейки обитательниц приюта Магдалины, предлагающих ему свою кровь, а потом забывающих о случившемся под воздействием чар. Сэмюэль зверски убивал проституток в Уайтчепеле и вспарывал им животы, только чтобы представить Дамона убийцей.

Все, что им двигало, можно было назвать одним словом: Катерина.

Раньше при звуке этого имени мое сердце билось чаще, теперь оно сжимается в ужасе. «Катерина» значит «Сэмюэль», «Сэмюэль» означает «разрушение». Вопрос один: когда он остановится? Когда Дамон будет мертв? Когда буду мертв я? За время нашего расследования мы лишились Дамона и наблюдали превращение Вайолет в бездушное хладнокровное чудовище. Она не только сражалась со мной и Дамоном, она укусила Кору и даже пила ее кровь. Я не мог даже представить себе отчаяние и замешательство, охватившие Кору. Но я не должен был зацикливаться на том, что уже произошло, – мне нужно думать о будущем. Я должен спасти Дамона.

– Нам нельзя здесь оставаться. Пошли домой, – я имел в виду тоннель подземки, где мы ночевали последнюю неделю.

Кора кивнула. На мгновение в ее глазах мелькнуло беспокойство – она заметила порез у меня на щеке.

– У тебя кровь.

– Все в порядке, – коротко сказал я, вытерев щеку ладонью. Не хватало еще, чтобы Кора беспокоилась обо мне, – ей и так приходится противостоять слишком многому.

– Дай помогу, – Кора вытащила из рукава носовой платок и осторожно потерла мне щеку. – Я беспокоюсь за тебя, Стефан. Тебе бы подумать о себе, ведь… – Она осеклась, но я понял, что она имела в виду. «Ведь ты – все, что у меня есть». Я кивнул, понимая, что никто из нас уже ничего больше не сможет сказать.

Я подсадил Кору – окна в приюте были высокие. Мы медленно двинулись на запад, в сторону нашего временного жилища.

Облака и туман скрывали звезды, на улицах было пусто. Людей напугал Потрошитель, а ветер, зловеще завывающий в переулках, только добавлял атмосфере мрачности. Я слышал биение только одного сердца – Кориного, но при этом знал из газет, что полисмены прячутся в каждом темном переулке, выслеживая Потрошителя.

Конечно, это было бесполезно. Пока они дрожат на улице, ожидая следующего нападения, убийца занят другим: готовится пытать моего брата.

По крайней мере я надеялся, что он все еще готовится, а не пытает.

Дамон. Может быть, прямо сейчас он кричит в агонии. Или Сэмюэль просто вонзил ему в сердце кол и выкинул его тело в Темзу. Пытки или убийство? Так и не скажешь, что лучше, но мне все-таки хотелось, чтобы садистские склонности Сэмюэля взяли верх. Это продлит муки Дамона, но даст нам возможность спасти его, увеличит наши скудные шансы.

Кора споткнулась, но я поддержал ее и не дал ей упасть. Мы почти дошли до дома. Я подождал на случай, если за нами следят, но поблизости никого не было. Вообще никого. Может быть, потому, что кругом были развешаны знаки, строго-настрого запрещающие заходить на территорию, где ведутся работы.

Я спрыгнул в тоннель, не боясь ушибиться. Одно из преимуществ вампира: моя ловкость позволила мне легко встать на ноги. Помог спуститься Коре, на мгновение оказавшись с ней лицом к лицу. Несмотря на тьму, я видел все: от грязных стен до булыжников на земле. Кора моргнула несколько раз, приспосабливаясь к темноте.

Вдруг что-то прошмыгнуло мимо. Крыса, размером с маленькую кошку. Кора не завизжала, а подняла камень и швырнула его в тварь. Шорох прекратился.

– Тебе надо поесть, – велела она.

– Спасибо. – Я поднял теплое тельце, прижался губами к меху и проткнул клыками тонкую кожу. Кора спокойно смотрела на меня. Непохоже, чтобы ее удивляло то, как я питаюсь. Она видела мои клыки, видела, как я дерусь с Генри и Сэмюэлем. От крысиной крови я постепенно успокаивался.

Выпив крысу досуха, я отшвырнул трупик, вытер рот и скупо улыбнулся Коре. За все мое вампирское существование у меня ни разу не было такого друга, как Кора. Даже в Новом Орлеане, когда Келли узнала, кто я, я все равно никогда не питался рядом с ней. Я прятал клыки и скрывал свои желания. Я хотел, чтобы она видела лучшее во мне. Кора была другой.

– Хватит? – спросила она, усаживаясь на землю и скрещивая ноги под серым платьем, запачканным кровью и грязью.

Под глазами у нее лежали темные тени, а пятна сажи, въевшейся в кожу, походили на веснушки. Зубы стучали – в последнее время в Лондоне сильно похолодало, а в тоннеле, где во тьме клубился серый туман, оседая влагой на стенах, было совсем холодно.

– Да, спасибо. Ты сама как? – я почувствовал себя идиотом, как только закончил фразу.

Как она? Она сидит в заброшенном тоннеле. Она только что убила крысу и смотрела, как я высосал кровь из мертвой тушки. Ее предала сестра-вампир. Она видела, как вампиры пытают друг друга, видела тело, превращенное в кучку пепла. И, хоть и по своей воле, она служила пешкой в нашей игре против Сэмюэля. Он сбежал, он жестоко убил двух подруг Коры и бросил их тела на площади Митр. Как она должна себя чувствовать?

– Я жива, – ответила Кора, – думаю, это дорого стоит.

Она попыталась засмеяться, но вышел только сдавленный кашель. Я похлопал ее по спине и очень удивился, когда она потянулась вперед и обняла меня.

– Извини, что я впутал тебя во все это, – ровно сказал я. – Я должен был понять, что мы не справимся с Вайолет, и не дать тебе ее увидеть.

Мы попросили колдуна Эфраима применить к Вайолет чары перемещения и убедить ее уйти от Сэмюэля. Но когда мы нашли ее, она не стала нас слушать, а вместо этого похитила Кору. Вот так Кора оказалась в приюте в тот же день, когда мы с Дамоном устроили засаду на Сэмюэля.

– Ты бы не смог, – твердо сказала Кора, – ты предупредил, что она стала другой, но я все равно верила в глубине души, что она осталась моей сестрой. Теперь я знаю, что была неправа. – Кора дрожала.

Я кивнул, совершенно не радуясь тому, что оказался прав.

– Я была такая глупая, Стефан, – лицо Коры исказила злоба. – Я думала, что смогу на нее повлиять. Что она сможет измениться. Но в ней не осталось ничего от Вайолет. Она укусила меня, Стефан. А потом притащила меня в приют и попросила садовника Сивера запереть меня в комнате. Я пыталась бежать, но Сивер начал петь, и внезапно я оказалась в ловушке.

Нижняя губа Коры дрожала, а по щекам текли слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони и решительно сжала губы.

– Он использовал какие-то чары, – предположил я. Я помнил, какой маленькой и беспомощной Кора казалась там, в приюте Магдалины. Она была в ужасе. – Нужно найти Эфраима, – решил я. Единственное, что я точно знал, – если Сэмюэлю помогают колдуны, то нам нужен способ противостоять их чарам.

– Нет! – закричала Кора. – Только не Эфраим. Он мне не нравится. Может быть, мы и нашли Вайолет с его помощью, но это могла быть ловушка, подстроенная им вместе с Сэмюэлем. Что, если он работает на Сэмюэля? Мы знаем, что раньше он работал с тем, кто больше заплатит; почему что-то должно было измениться? Мы не можем ему доверять. – Кора сжала челюсти. – Нам нужен другой план.

– Нам нужен кто-нибудь, кто владеет магией. Иначе у Сэмюэля всегда будет преимущество. – Я ходил взад-вперед, пытаясь придумать способ обмануть Сэмюэля и спасти брата. Но я плохо себя чувствовал, дрожал и никак не мог сконцентрироваться. Крысиная кровь только притупила голод.

– Думаю, тебе нужна настоящая кровь, – тихо сказала Кора, как будто прочитав мои мысли, – как твоему брату. Как Сэмюэлю. Тогда тебе хватит сил для сражения. Шансы станут равными. – Ее глаза горели в темноте, как бриллианты.

– Нет, – заорал я, вложив в крик все свое напряжение.

Эхо заметалось между стенами тоннеля, и крысы бросились по своим норам. Несколько ночей назад я услышал бы голоса и сердцебиение других обитателей тоннеля. Теперь здесь не было никого, и я был этому рад. Звук крови, бегущей по жилам, слишком соблазнителен. Я глубоко вздохнул:

– Когда Дамон пьет кровь, он становится умнее и быстрее. Когда я пью кровь, я начинаю хотеть больше крови. Я не могу мыслить логически. Я могу только думать о следующей жертве. Я сумасшедший, Кора.

Кора открыла рот, как будто собиралась что-то сказать, а потом придумала вариант получше:

– Хорошо. Но, Стефан, – она неожиданно сильно схватила меня за руку, – это война, и я не хочу, чтобы ты проиграл из-за принципов.

– Не понял, – я осторожно вывернулся из захвата и посмотрел на нее, – это не принцип, это выживание. Я не пью человеческую кровь.

– Я знаю. Но я сделаю все, что смогу, чтобы Сэмюэль больше не убивал невинных. И жду того же от тебя. Может быть, теперь человеческая кровь влияет на тебя по-другому. Ты можешь попробовать.

– Нет, – твердо сказал я. – Ты не знаешь, что со мной делает кровь. И я не хочу, чтобы ты это узнала.

Кора возмущенно уставилась на меня, но я не собирался больше говорить на эту тему.

– Нам нужно поспать.

Я опустился на твердую землю у противоположной стены тоннеля. Я слышал ее прерывистое дыхание, но не понимал, мерзнет она или плачет. Я не спросил.

Я закрыл глаза и прижал ладонь ко лбу, но это никак не облегчило безжалостный грохот в черепе. Предложение Коры звучало в ушах: человеческая кровь.

Могу ли я? Я не пил ее двадцать лет, с тех пор как уехал из Нового Орлеана, где иногда выпивал четыре, пять, десять человек за день, не думая о последствиях. Я часто грезил о моменте, когда я наклонялся над жертвой, чувствуя запах жидкого железа, которое вот-вот польется по моему горлу. Иногда жидкость была горькой, как крепкий черный кофе. Иногда сладкой, с привкусом меда и апельсинов. Это была моя собственная извращенная игра: угадать вкус, еще не попробовав кровь. Но, каким бы ни был вкус, результат всегда оказывался одинаков: я становился сильным, быстрым и беспощадным.

Кора была по-своему права. Кровь может дать мне силы спасти Дамона. Но в долгосрочной перспективе она меня уничтожит. А спасти себя мне не менее важно, чем спасти Дамона.

Я потянулся в темноту и коснулся тонких пальцев Коры. Она сжала мою руку в ответ:

– Я знаю, что ты найдешь способ спасти Дамона. С кровью или без.

Это явно было сказано с целью подбодрить меня, но неуверенность в голосе Коры убила весь эффект. Я повернулся к ней:

– Обещаю, что, если у нас не будет другого выхода, я стану пить кровь. Даю слово.

В ее глазах мелькнуло облегчение:

– Спасибо.

Я не спал еще долго. По медленному глубокому дыханию Коры я понимал, что ужасный вечер сделал свое дело. Она отдыхала, измученная, а мой мозг бешено работал.

– Дамон, – прошептал я в темноту.

Ничего.

2

На следующий день я ушел, сказав Коре, что мне кое-что надо сделать. Кора не предложила свою помощь – наверное, решила, что я пошел охотиться на людей. Пусть она верит в это, но я всего лишь убил белку и не почувствовал прилива сил, даже когда выпил ее кровь. Человеческая кровь помогла бы мне почувствовать себя живым, и это только усугубляло мое отчаяние.

Я вернулся к тоннелю уже в темноте. Кора выбралась наружу, и мы пошли к приюту. Сэмюэль часто приходил туда по вечерам. Если мы заметим, как он выходит, и пойдем за ним, то, может быть, он приведет нас к Дамону. Мы взяли с собой колья: это было очень неудобно. Свой кол я засунул в ботинок, и он колол меня каждые несколько шагов. Ощущения безопасности не возникало. Колья для нас – все равно что ружье для охотника, отправляющегося в лес. Но наличие ружья не гарантирует, что охотника не убьют.

В морозном осеннем воздухе пахло горелой листвой. В этой части города, в отличие от Ист-Энда, было множество хорошо одетых женщин и мужчин, перемещающихся от клуба к театру, а от театра к отелю. Я не обращал внимания на толпу. Необходимость лавировать между людьми и экипажами и без того отвлекала от цели.

Постепенно людей стало меньше, а запах жареных каштанов сменился запахом костров из старых газет. Улицы опустели, но в домах было полно народу, и, двигаясь по Хай-стрит, главной артерии Уайтчепела, я чувствовал на себе подозрительные взгляды. Оттуда мы повернули на Криспин-стрит и вскоре увидели приют святой Магдалины. Величественная каменная постройка с башнями, напоминавшая церковь, возвышалась над пустым в эти часы Спитлфилдзом. Кора смотрела на замбк на массивных железных воротах. Единственным признаком жизни в приюте была свечка, мерцающая на подоконнике верхнего этажа. Только что пробило восемь, но улица и стоящее на ней здание были пусты и тихи, как склеп. В конце концов, до площади Митр, места последних преступлений Потрошителя, было всего два квартала. Комитет гражданской бдительности Уайтчепела настоятельно рекомендовал жителями Ист-Энда оставаться дома, и те серьезно отнеслись к запрету.

– Надеюсь, они в порядке, – ровно сказала Кора, и я понял, что она думает о девушках, с которыми познакомилась в приюте. Юные, заброшенные судьбой на самое дно, они надеялись, что приют поможет им вернуться к нормальной жизни. Разве могли они представить, что их кровь пойдет на корм чудовищам, а покровитель приюта будет выбирать из их числа жертву, чтобы разорвать ее на улице?

Раздался шорох листвы. Я обернулся, готовый к любым опасностям, но это оказался всего лишь сторож с колотушкой в одной руке и фонарем в другой.

«Не подходи», – мысленно велел я, посылая в его сторону немного Силы. Он двинулся в мою сторону, и на секунду наши взгляды встретились. «Повернись. Иди обратно». Он замер, но не стал светить на нас фонарем. Вместо этого он развернулся и пошел в другую сторону.

– Что-то случилось? – Кора заметила, что я поднял голову.

– Тсс! – Шаги еще не стихли, и я жестом призвал ее к тишине.

Органы чувств Коры были не столь совершенны, как мои, поэтому она не поняла, что произошло. Прежде чем я успел рассказать ей, что к чему, открылась дверь приюта, и в темноту вышел Сэмюэль – в шелковом цилиндре и с портфелем под мышкой. Я замер. Кора схватила меня за руку. Я толкнул ее за живую изгородь, но Сэмюэль не смотрел в нашу сторону. Я с отвращением заключил, что случайный прохожий увидел бы в нем только будущего члена муниципального совета, занимающегося вызывающей восхищение деятельностью – благотворительностью. Сэмюэль свернул на мощеную дорожку и пошел вверх, к пустому Спитлфилдзскому рынку. За ним повернул экипаж. Очевидно, кучер рассчитывал на приличный куш от хорошо одетого господина.