На большой дороге

Что ты!!

Матрена (воет).

Ай, батюшки! Чем мы Бога прогневали? За что на нас экое наказание!..

Потап.

Раззорили меня, с малыми детьми раззорили! Взяться теперь нечем. Словно и свет Божий мне все одно, хошь руки на себя накладай. (Обратившись к образу). Батюшка, Царь милостивый! Твоя воля, Твой предел, Отец наш небесный! (Плачет). Легче бы хворость какую лютую выхворал, ничем это дело. Ах ты, Господи!

Матрена.

Чуяла моя душенька, что быть нехорошему. Целый-то денечек ноне не спалось мне, не елось…

Дементий.

Да как же, братец, кое место угнали-то? Может, еще мы на след попадем…

Потап.

Где попасть, где попасть! Не на то воруют лихие люди…

Вавиловна.

Кабы маленько я не поспела, и меня бы ограбили.

Дементий.

Постой, баушка, что с тебя взять! Что ж делать, Потап Митрич?

Потап.

Что делать!.. Ложись да умирай!

Дементий.

Зачем умирать, умирать не след. – Да как дело-то было?

Потап.

Прозяб я оченно, погода-то больно завернула, да в Алешине в кабак и заворотил; от кабака-то и угнали. Целовальник сказывал, что двое каких-то сидело. Один говорит, кривой, а другой рыжий такой. Опричь их, говорить, некому.

Матрена.

Батюшки!.. Касатики!.. Выньте из меня мою душеньку!.. Они здесь были… (Ребятишки просыпаются и смотрят в недоумении).

Дементий.

Кто?

Матрена.

Воры-то, воры-то и лошадь-то наша у нас на дворе была!.. Давя, как тебе с ребятами-то придти, я их только что спустила. Ой, смертушка моя!

Дементий.

Это двое-то выехали?

Матрена.

Они, они самые. Кривой один.

Дементий.

Ну так, Потап Митрич, не сумлевайся. Они ночью по экой погоде далеча не уедут. Вот погода перестанет, мы их нагоним.

Потап.

Как же тебе не в догад? Ужли ты нашей лошади не знаешь?

Матрена.

Не в догад, батюшка, не в догад! Все глазыньки залепило… (Воет).

Потап (к детям).

Вот, ребятушки, лошадь нашу угнали. Пропащий я теперича с вами человек! (Плачет и опускает голову на стол).