Дорога на Берлин. «От победы к победе»

Тем не менее, к 20 февраля советским штурмовым группам удалось преодолеть ров и закрепиться на валу.

Продвижение внутрь крепости приостановилось, т. к. занявшая вал пехота не могла спуститься во двор крепости, простреливаемый из амбразур тыльной стены центрального форта. Ha участке 74-й гв. сд пехота ворвалась внутрь «Кернверка» сквозь проломы в стенах, но также не могла продвинуться дальше через простреливаемый внутренний двор.

Советские офицеры у редута цитадели крепости

Подтянув силы к Редуту № 2, немцы фактически воспретили движение по мосту через ров интенсивным огнем фаустпатронов, проскакивали только отдельные бойцы. Окопавшиеся на валу бойцы штурмовых групп фактически оказались изолированы. Повторяющиеся контратаки угрожали сбросить их в ров. Требовалось перебросить через ров артиллерию. Это удалось сделать к утру 20 февраля, причем одно из 45-мм орудий было перетянуто через мост под огнем с помощью троса. Командование группой орудий было поручено командиру 86-го гв. противотанкового дивизиона 82-й гв. сд гв. майору Петру Репину, ветерану Сталинграда. C получением артиллерии штурмующие получили возможность расстрелять выходящие во двор амбразуры Редута № 2. Расчетом 76-мм пушки, стрелявшей по входу и амбразурам, командовал лично П. Репин. После нескольких выстрелов огонь ослабел, что позволило произвести два выстрела внутрь редута из огнемета. Сразу же последовал большой силы взрыв боеприпасов внутри редута. Он горел еще в течение 36 часов.

Продвинувшись с вала вглубь крепости, советские штурмовые группы обезопасили переправу по мосту к бреши в стене Редута № 2. B ночь с 20 на 21 февраля в крепость переправили 22 76-мм полковых и дивизионных пушки, 8 45-мм пушек. Точно так же по мосту через ров были введены орудия внутрь «Кернверка» на участке 74-й гв. сд. Это позволило расстреливать огневые точки в окнах внутренних зданиях «Кернверка». Два дня, 21 и 22 февраля, шли бои внутри крепости.

Проезд для танков, самоходных установок и тяжелой артиллерии внутрь крепости, образованный взрывом 2 тонн взрывчатки

Тем временем шло строительство моста через ров большой грузоподъемности. C помощью 2 тонн взрывчатки расширили брешь в стене, подрывом менее мощных зарядов образовали аппарель для подъезда ко рву. K 2.00 ночи 23 февраля было закончено строительство аппарели для въезда танков и тяжелой артиллерии у редута № 2. Ночью в крепость были введены огнеметные танки и шесть 203-мм орудий. Гарнизон форта был окончательно деморализован. 203-мм гаубицами даже не пришлось вести огонь. Гонелл подписал приказ о капитуляции гарнизона и покончил жизнь самоубийством. Генерал Матерн сдался в плен. Почти месяц борьбы за «крепость» пришел к своему логическому завершению.

Достаточно долгий штурм Познани в немалой степени объясняется тем, что 203-мм артиллерию штурмующие получили только 9 февраля. После этого крепость не продержалась и двух недель. Артиллерия стала основным средством достижения успеха в боях. Всего в период с 24 января по 23 февраля 1945 г. штурмовавшие Познань войска Красной армии израсходовали 315 682 выстрела снарядов и мин всех калибров, в том числе:

160-мм мин – 2 310;

152-мм ОФ снарядов – 4 668;

203-мм снарядов – 3 854;

280-мм снарядов – 331

Реактивных снарядов М-31 – 4 107[147].

Это огромное количество боеприпасов составляет около 5 000 т веса или 400 вагонов. Также было израсходовано 3 230 реактивных снарядов М-31. Цифры расхода патронов пехотинцами также впечатляют: 6 млн. винтовочных патронов и 5 млн автоматных патронов, 130 тыс. ручных гранат всех типов, а также 7 тыс. трофейных фаустпатронов. Безвозвратные потери частей и соединений Красной армии в боях за Познань составили 4 887 человек.

По существу, штурм Познани стал «генеральной репетицией» штурма Берлина. Советские войска получили опыт и выработали приемы штурма жилых и промышленных зданий. Как ни странно, амбиции В.И. Чуйкова сыграли здесь положительную роль – именно его войска в итоге применили опыт позненского «полигона» в Берлине.

Глава 7. Успех на фланге: Балатон и Вена

Ha первый взгляд может показаться, что сражение на Балатоне никак не связано с боями на берлинском направлении. Однако именно под Балатоном и Веной решалось, каково будет соотношение сил сторон перед решающей битвой за немецкую столицу. Гудериан описывал зарождение плана крупного контрнаступления в Венгрии следующим образом: «Наконец, Гитлер принял решение перейти на Западном фронте к обороне и высвободившиеся силы перебросить на восток. Мне сообщили это, казалось, самое радостное, хотя и запоздалое решение, когда я вошел в приемную. Я составил план использования резервов, намереваясь перебросить их немедленно к Одеру, а если позволит время, то и через Одер, чтобы ослабить силу наступления противника, вклинившегося в нашу оборону, ударив по его флангам. Ho когда я спросил Иодля, какой приказ отдал Гитлер, он ответил мне, что основные силы снятых с Западного фронта войск (6-я танковая армия) отправлены в Венгрию. Я вышел из себя и недвусмысленно выразил Иодлю свое возмущение. Последний только пожал плечами. Я так и не узнал, было ли это решение результатом его влияния на Гитлера. Bo время последовавшего затем доклада Гитлеру я выдвинул свои контрпредложения. Гитлер отклонил их, заявив, что решение наступать в Венгрии объясняется стремлением отбросить русских снова за Дунай и снять блокаду с Будапешта. C этого дня ежедневно стало обсуждаться это злосчастное решение.

Когда я опроверг выдвинутые Гитлером в обоснование своего решения причины военного характера, он ухватился за мысль, что венгерские нефтяные запасы и нефтеперегонные заводы имеют для нашей промышленности решающее значение, так как противник своими воздушными налетами уничтожил наши химические заводы: «Если у вас не будет горючего, ваши танки не будут двигаться, самолеты не будут летать. C этим-то вы должны согласиться. Ho мои генералы ничего не понимают в военной экономике». Он помешался на этой идее, и никто не мог его переубедить»[148].

Однако эта точка зрения при ближайшем рассмотрении оказывается весьма поверхностной. Действительно 6-я танковая армия CC под командованием генерал-полковника Йозефа «Зеппа» Дитриха в декабре 1944 г. была главной ударной силой немецкого наступления в Арденнах. Оно было свернуто в начале января 1945 г. Приказы на перемещение на Восточный фронт корпуса армии Дитриха получили еще до того, как пал Будапешт – в двадцатых числах января 1945 г. Теперь 6-я танковая армия CC должна была попытать счастья на Восточном фронте. Здесь хотелось бы обратить внимание на фразу «решение наступать в Венгрии объясняется стремлением отбросить русских снова за Дунай», которой в пересказе Гудериана фюрер отмахнулся от него в вопросе использования армии Дитриха. Оставлять 6-ю танковую армию в ГА «Юг» надолго никто не собирался. Она должна была отбросить советские войска за Дунай и вернуться в Германию. Фронт по Дунаю имел, очевидно, большую устойчивость, чем линия, проходившая через Балатон, Секешфехервар и через горы Вэртэшьхедьшэг выходившая к Дунаю. Соответственно успех наступления в Венгрии позволял высвободить силы для ключевого направления.

Замысел нового немецкого контрнаступления сводился к тому, чтобы нанести три удара по сходящимся направлениям. Главный удар намечалось нанести силами 6-й танковой армии CC и III танкового корпуса 6-й армии между озерами Веленце и Балатон в юго-восточном направлении с целью выйти к Дунаю на участке Дунапентеле, Дунафельдвар, Сексард и тем самым разъединить войска 3-го Украинского фронта на две части. B последующем войска 6-й танковой армии должны были наступать на север и на юг, вдоль западного берега Дуная. Считалось также целесообразным захватить плацдарм на восточном берегу Дуная, в районах Дунафельдвар и Дунапентеле.

Второй удар должна была нанести 2-я танковая армия из района Надьканижа в направлении на Капошвар. Тем самым советский плацдарм на западном берегу Дуная как бы раскалывался надвое. Наименование «танковая» в отношении этого объединения был почти насмешкой. Это было управление 2-й танковой армии, «осиротевшее» после снятия Гудериана и в итоге сосланное на второстепенное направление. B ее составе не было ни одной танковой дивизии. Ввиду небольших сил, привлеченных к наступлению 2-й танковой армии, ее удар носил характер сковывающего. Он предназначался в большей степени для отвлечения резервов советской 57-й армии, сковывания ее с фронта перед окружением и разгромом.

Третий удар предполагалось нанести силами войск из группы армий «Е» с южного берега реки Дравы из района Доний-Михоляц на север, навстречу войскам 6-й танковой армии CC. Здесь оборонялась болгарская армия, боеспособность которой немцами небезосновательно оценивалась невысоко. B какой-то степени операция представляла собой типичные для немцев «асимметричные канны» – сражение на окружение с ударами по сходящимся направлениям силами группировок с разной подвижностью.

Операция получила кодовое наименование «Весеннее пробуждение» (Fruhlingserwachen). Как следует из названия, немецкое верховное командование, и в первую очередь сам Гитлер, рассчитывало вернуть себе былое могущество. Вся Германия в тот момент хотела проснуться и выйти из кошмара дневных и ночных бомбардировок, танковых прорывов и уличных боев в тихих немецких городках. Весной 1945 г. так или иначе должно было наступить пробуждение.

По своему размаху и задачам «Весеннее пробуждение» было вполне сравнимо с контрнаступлением в Арденнах. Ликвидация окруженной в Будапеште группировки в середине февраля 1945 г. снимала с 6-й танковой армии CC задачу деблокирования будепештского гарнизона. Последний попросту перестал существовать. Однако задачи, ставившиеся германским верховным командованием войскам в Венгрии, были куда шире простого деблокирования окруженного в силу тех или иных обстоятельств корпуса. Перебрасывая в Венгрию одно из лучших своих танковых объединений, немецкое командование рассчитывало радикально изменить в свою пользу обстановку в южном секторе советско-германского фронта. Наибольшую известность получила задача обороны венгерских нефтепромыслов. Однако только сохранением венгерской нефти задачи армии Дитриха отнюдь не ограничивались. Во-первых, восстановление фронта по Дунаю существенно затрудняло для советских войск задачу наступления в Австрию. Тем самым выводилась из под удара австрийская военная промышленность. Во-вторых, серьезное поражение 3-го Украинского фронта не могло не заставить советское командование снимать войска с берлинского направления. Соответственно 6-я танковая армия CC, напротив, могла вернуться на центральный участок советско-германского фронта и встать на защиту столицы Третьего рейха.

B сущности, немецкое командование стремилось повторить и развить относительный успех последнего январского наступления, когда войска 3-го Украинского фронта были рассечены надвое с выходом IV танкового корпуса CC к Дунаю. Однако в марте ситуация была принципиально отличной. K 18 января 1945 г. позиции на левом фланге 4-й гв. армии были существенно ослаблены снятием соединений для восстановления фронта под Бичке и Замолем. B марте позиции советских войск на фронте от Дуная до Балатона были гораздо прочнее. Во-первых, часть фронта была передана 46-й армии, усилившейся после ликвидации окруженной в Будапеште немецкой группировки и высвобождения штурмовавших город дивизий. Во-вторых, увеличение численности действовавших под Балатоном немецких войск за счет 6-й танковой армии CC было уравновешено передачей в подчинение 3-го Украинского фронта ряда соединений со 2-го Украинского фронта. B конце января именно эти соединения (104-й и 23-й танковый корпуса) позволили провести контрнаступление и ликвидировать прорыв к Дунаю. K началу марта возврата переданных с соседнего фронта корпусов не произошло, и они существенно усилили позиции войск Толбухина на дунайском плацдарме. Также советское командование смогло усилить оборону между озерами Веленце и Балатон за счет расформирования в феврале 1945 г. будапештской группы войск. Оказавшийся на направлении главного удара «Весеннего пробуждения» 30-й стрелковый корпус в январе 1945 г. штурмовал венгерскую столицу. Участниками штурма Будапешта также были 74-я и 233-я стрелковые дивизии 135-го стрелкового корпуса, тоже оказавшиеся в числе попавших под удар в первый день наступления 6-й танковой армии CC соединений.

Бой в венгерской деревне. Обратите внимание, что все солдаты вооружены пистолетами-пулеметами. Вооружение стоящих к нам спиной бойцов определяется по подсумку и характерному для ППШ затыльнику приклада

Неблагоприятная сама по себе ситуация усугубилась утратой немцами момента внезапности. 17 февраля 1945 г. занимаемый 7-й гв. армией плацдарм на реке Грон был неожиданно атакован крупными силами немецкой пехоты и танков. K вечеру 18 февраля левый фланг 7-й гвардейской армии оказался под угрозой окружения. He имея достаточных резервов для восстановления положения, командующий армией M.C. Шумилов был вынужден в ночь на 19 февраля отдать приказ на отход. K 24 февраля части 7-й гв. армии отошли на восточный берег Грона. У немцев эта операция получила кодовое наименование «Южный ветер» (Suedwind).

B боях за плацдарм на реке Грон было установлено, что в ударе, нанесенном противником по войскам 7-й гв. армии, участвовал I танковый корпус CC (1-я и 12-я танковые дивизии CC), входивший в состав 6-й танковой армии CC. Этот факт свидетельствовал о переброске 6-й танковой армии CC противника из района Арденн на Восточный фронт – в западную часть Венгрии. Впоследствии один из захваченных в плен в боях на Балатоне офицеров 1-й танковой дивизии CC «Лейбштандарт Адольф Гитлер» оберштурмфюрер Курт Штельмахер говорил: «По прибытии дивизии в Венгрию был предпринят ряд мероприятий для маскировки сосредоточения немецких дивизий. C этой целью 1 ТД CC получила маскировочное наименование «Западная группа Тотенкопф», 1 мп «строительный штаб бат. 11», 2 мп «строительный штаб бат. 12», было приказано снять нарукавные повязки с наименованием дивизии, и было запрещено в разговорах упоминать о 1 тд CC «Адольф Гитлер».

Военнопленный не совсем точен в своих показаниях либо приводит один из рабочих вариантов. Согласно сохранившимся немецким документам использовались следующие названия. Управление 6-й танковой армии CC получило наименование «Высшее инженерное командование Венгрии». 1-я и 12-я танковые дивизии CC получили наименования «Запасной эшелон CC "Мертвая голова"» и «Запасной эшелон CC "Викинг"» соответственно[149]. Тем самым для маскировки использовались наименования уже находившихся в Венгрии с конца декабря 1944 г. дивизий CC «Викинг» и «Мертвая голова». 2-й и 9-й танковым дивизиям CC были присвоены наименования «Учебная группа CC „Север“» и «Учебная группа CC „Юг“». Эти обозначения использовались в приказах и донесениях в штабах группы армий «Юг» с тем, чтобы даже захват документов советской разведкой не раскрыл тайну появления эсэсовского объединения в Венгрии.

Вышеуказанный военнопленный Курт Штельмахер также упоминал о сомнениях, высказанных в «Лейбштандарте» относительно эффективности принятых мер: «Солдатские книжки, однако, отобраны не были, и в связи с этим все маскировочные мероприятия расценивались офицерами как не достигающие цели». Нельзя не констатировать – офицеры «Лейбштандарта» как в воду глядели. Солдатские книжки, изымаемые у убитых на поле боя, давали советским разведчикам ценнейшую информацию о действующих на данном участке фронта соединениях противника. Такое же значение имели дивизионные значки на бронетехнике. Допрашиваемые пленные, в том числе венгерские перебежчики, часто сообщали о перемещениях техники с определенными значками. Появившиеся в мирное время и в период «блицкригов» дивизионные значки в конце войны становились фактором риска. Осознавая это, немецкое командование распорядилось закрасить дивизионные значки на перебрасываемой в Венгрию технике. B этом одна из причин того, что фотографии подбитых и брошенных танков и САУ с Балатона довольно тяжело идентифицировать и привязать к определенному соединению. Однако весь комплекс мероприятий по сохранению в тайне перегруппировки 6-й танковой армии CC был перечеркнут за счет всего лишь одной операции местного значения.

Сказать, что данные о появлении в Венгрии частей I танкового корпуса CC произвели эффект разорвавшейся бомбы, это не сказать ничего. После завершения немецкого наступления в Арденнах 6-я танковая армия CC стала головной болью разведки как на Западном, так и на Восточном фронте. Наиболее логичным представлялось ее использование под Берлином или, во всяком случае, в Германии. Г.К. Жуков в докладе И.В. Сталину от 10 февраля 1945 г. в разделе с оценкой противника писал: «спешно перебрасывает с Западного фронта на берлинское направление 6 TA СС». Разведка союзников в целом подтверждала эту версию. 20 февраля начальник штаба американской армии генерал Д. Маршалл сообщил начальнику Генерального штаба Красной Армии генералу армии А.И. Антонову, что немцы готовятся к контрнаступлению и создают на Восточном фронте две группировки: одну в Померании для удара на Торунь, а другую в районе Вены и Моравска-Остравы для наступления в направлении Лодзи. По сообщению Д. Маршалла, в южную группировку входила 6-я танковая армия СС. Такие же сведения были получены и от английского командования.

Дальнейшие события не подтвердили этих данных. Впоследствии советское командование пеняло союзникам на сообщения об использовании 6-й танковой армии CC на центральном направлении как на дезинформацию. «Не исключена возможность, – писал генерал армии Антонов в своем ответе генералу Маршаллу, – что некоторые источники этой информации имели своей целью дезинформировать как англо-американское, так и советское командование и отвлечь внимание советского командования от того района, где готовилась немцами основная наступательная операция на Восточном фронте»[150].

Ha самом деле союзники сообщили об одном из возможных вариантов немецкого контрнаступления. Гудериан писал в своих воспоминаниях: «Ввиду такой обстановки я решил еще раз попросить Гитлера отказаться от наступления в Венгрии и начать наступление против пока еще слабых флангов клина русских, вбитого ими в нашу оборону вплоть до Одера между Франкфуртом-на-Одере и Кюстрином. Наступление должно было развиваться в южном направлении из района Пиритц, Арнсвальде и в северном направлении с рубежа Глогау, Губен. Этим я надеялся усилить оборону столицы рейха и вообще оборону территории страны и выиграть время, необходимое для ведения переговоров о перемирии с западными державами»[151].

Однако, ввиду упорства Гитлера в проведении в жизнь своей идеи о контрнаступлении в Венгрии, описанный Гудерианом план был реализован лишь частично. 16 февраля 1945 г. 11-я танковая армия CC Штайнера перешла в наступление в Померании, начав операцию «Солнцестояние». Ha следующий день часть 6-й танковой армии атаковала плацдарм на реке Грон.

Появление новых дивизий на передовой обнаружить гораздо легче, чем в глубоком тылу. A после обнаружения выявленные соединения уже отслеживались силами радиоразведки с привлечением агентурных данных. B отчете штаба 3-го Украинского фронта по Балатонской оборонительной операции процесс отслеживания описывался следующим образом:

«…германское командование сняло с западного фронта и перебрасывало в Венгрию 6-ю танковую армию CC. Две танковых дивизии из состава этой армии были засечены в 2 Укр. фронта. Радиоразведка и наблюдение отмечали передвижение этих дивизий в южном направлении. B конце февраля радиоразведка засекла новую радиосеть танковой дивизии противника в районе Комарно. По достоверным агентурным данным, в начале февраля через Мюнхен в направлении на Секешфехервар перебрасывались 2 ТД CC «Райх» и 9 тд CC «Гогенштауфен». B период с 18 по 25 февраля наша радиоразведка отмечала в районах Надьконижа, Копривица, Дьюревац, Вировитица работу четырех дивизионных радиосетей, несомненно, принадлежавших выдвигавшимся в этот район дивизиям из состава войск Вейхса»[152].

Интересно отметить, что радиоразведка обнаружила не только соединения, предназначенные для нанесения главного удара, но и выдвигавшиеся на второстепенное направление, во 2-ю немецкую танковую армию. Также следует отметить, что если один немецкий танковый корпус из состава 6-й танковой армии CC был вскрыт в ходе атаки на плацдарм на реке Грон, то второй был обнаружен средствами радиоразведки. Фронтовой отчет повествует об этом следующим образом:

«28 февраля наша радиоразведка засекла в районе Комарно радиостанции танковых дивизий CC: 2-й тд CC «Райх» и 9 тд CC «Гогенштауфен». B дальнейшем радиоразведка и авиаразведка ежедневно давали данные о передвижении обеих этих дивизий»[153].

Ha момент получения данных о появлении в Венгрии 6-й танковой армии советское командование совершенно не собиралось переходить к обороне. Успешное отражение попыток деблокировать Будапешт и успешное завершение штурма города благоприятствовали новому наступлению. Ставка ВГК директивой от 17 февраля поставила войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов задачу подготовить и провести наступательную операцию на венском направлении с целью разгрома группы армий «Юг» противника и выхода на подступы к Южной Германии. 2-й Украинский фронт главными силами должен был наступать на Вену через Братиславу, а 3-й Украинский фронт имел задачу основными силами нанести удар севернее озера Балатон в охват Вены с юга.

Для проведения Венской операции намечалось использовать 9-ю гвардейскую армию генерал-полковника B.B. Глаголева, располагавшуюся в районе города Сольнока. 17 февраля эта армия была передана из резерва Ставки в распоряжение командующего 2-м Украинским фронтом. Передача в распоряжение Р.Я. Малиновского армии B.B. Глаголева красноречиво говорит о том, какое значение советское верховное командование придавало наступлению на Вену. Эта армия была сформирована в январе 1945 г. из соединений отдельной воздушно-десантной армии. Дивизии этой армии имели рекордную, если не сказать фантастическую по меркам 1945 г. укомплектованность – около 10 тыс. человек. Штурмовавшие Берлин армии были в куда худшем состоянии. Заметим, что 9-я гв. армия была передана во 2-й Украинский фронт еще до того, как поступили данные о прибытии в Венгрию 6-й танковой армии CC.

Дунайская военная флотилия и 83-я отдельная бригада морской пехоты с 20 февраля также были переданы в оперативное подчинение 2-му Украинскому фронту. K началу операции речные корабли флотилии сосредоточивались в Будапеште и Ваце.

Наступление двух фронтов было назначено на 15 марта. Координацию действий 2-го и 3-го Украинских фронтов Ставка возложила на Маршала C.K. Тимошенко. Подготовка наступления началась со дня получения директивы Ставки. B течение месяца фронты должны были пополнить людьми и техникой, накопить боеприпасы, что в условиях значительного удаления фронта от территории CCCP являлось нетривиальной задачей. B еще большей степени подготовка Венской операции осложнилась ввиду необходимости одновременно готовиться к отражению удара противника.

Выявление присутствия в Венгрии 6-й танковой армии было для советской разведки само по себе большой удачей. Оно означало, что противник вскоре перейдет в наступление с решительными целями. Соответственно ни о каких перебросках войск со 2-го и 3-го Украинских фронтов не могло быть и речи. Более того, такой «крупный зверь», как 6-я танковая армия, требовал усиления войск под Будапештом за счет резервов Ставки. Однако в штабах предстояло поломать голову над тем, где именно немцы используют столь мощный танковый таран.

B советской историографии задачу выявления направления удара противника было принято считать успешно решенной. B частности, C.M. Штеменко в своих воспоминаниях пишет следующее: «Постепенно был вскрыт и замысел врага. Ha карте разведчиков пролегли вероятные направления его ударов. Главный – с рубежа межозерья Веленце и Балатона на юго-восток, чтобы рассечь войска 3-го Украинского фронта и выйти к Дунаю по кратчайшему пути (30 км). Здесь ожидалось наступление основных сил 6-й танковой армии CC и 6-й полевой армии. Противостояла врагу 26-я армия генерала H.A. Гагена. Вспомогательные удары предполагались: один – из района Надьканижи на восток силами 2-й танковой армии с целью разгрома 57-й армии генерала M.H. Шарохина; другой – частью сил группы армий «Ф» с южного берега Дуная против 1-й болгарской армии генерала В. Стойчева. Направления вспомогательных ударов сходились с направлением главного удара в районе Сексарда»[154].

Перед глазами сразу встает картина маслом: колдующие над картами подтянутые разведчики с седыми висками и суровыми глазами, пробуравившими землю взглядом на четыре метра вглубь через каменистый грунт. Ничто от них не укрылось, и направления немецких ударов, помеченные ими на картах до начала боев, в точности повторились в реальном наступлении. Сразу же возникает закономерный вопрос о том, где эти проницательные люди были в 1941 г. под Вязьмой или в 1942 г. под Брянском. B действительности с угадыванием направлений немецких наступлений в течение всей войны было плохо. Исключением не был даже Центральный фронт в ходе сражения на Курской дуге в июле 1943 г. Выдвижение мартовских боев на озере Балатон в качестве кандидата на безупречное угадывание планов противника заманчиво, но не находит подтверждения в документах. Сделать 1945 г. временем исправления всех ошибок, эрой молочных рек с кисельными берегами не получается.

Даже на сравнительно небольшом пространстве от Дуная до озера Балатон рассматривались два вероятных направления главного удара противника – севернее и южнее озера Веленце. Горы Вэртэшхедьшэг как направление возможного удара всерьез не рассматривались. Сообразно идее о двух вероятных направлениях наступления 6-й танковой армии CC полоса обороны разделялась между ветераном январских боев – 4-й гв. армией Н.Д. Захватаева и 26-й армией H.A. Гагена. Первая прикрывала район к северу от оз. Веленце, вторая – от оз. Веленце до Балатона. B полосе 4-й гв. армии наиболее вероятным считался удар через Секешфехервар в обход оз. Веленце с севера. Видимо считалось, что немцы все же изменят свой план, и он не будет калькой с «Конрада» или «Паулы». Ввиду сомнений относительно направления главного удара, силы и средства обороны разделялись между двумя армиями.

Оборона двух армий была неравнопрочной. Разница видна невооруженным глазом, даже не учитывая тот факт, что на оборонительный рубеж к северу от Балатона советские войска вышли только в результате февральского контрнаступления. 4-я гв. армия обороняла рубеж протяженностью 39 км силами девяти стрелковых дивизий и одного укрепленного района (уже известный нам 1-й гв. УР). 26-я армия обороняла 44-км фронт силами десяти стрелковых дивизий. Помимо большей плотности войск, в распоряжении командующего 4-й гв. армией было больше артиллерии, в том числе противотанковой. B составе 4-й гв. армии было 143 45-мм пушки, 63 57-мм пушки, 308 76-мм дивизионных пушек. B 26-й армии было 93 45-мм пушки, 34 57-мм пушки и 305 76-мм дивизионных пушек. Разница объяснялась, в частности, тем, что в 4-й гв. армии было три истребительно-противотанковых полка, в 26-й армии – два. Всего в 4-й гв. армии было 1485 орудий и минометов, в 26-й армии – 1213 орудий и минометов. Комментарии, как говорится, излишни. Ha всякий случай напомню, что 26-я армия оборонялась на большем фронте и вся ее полоса была танкодоступной. Если бы дело обстояло так, как пишет процитированный выше Штеменко, советское командование сконцентрировало бы больше войск и противотанковых средств в 26-й армии. B суровой реальности пришлось прикрывать два направления и рассчитывать на маневр сил и средств из одной армии в другую с началом сражения, после определения направления главного удара немцев. Предпочтительным для советского командования был удар в полосе 4-й гв. армии.

Боевой порядок 4-й гв. армии был построен в три эшелона. B первом эшелоне было четыре стрелковые дивизии на войсковом рубеже, во втором эшелоне – две стрелковые дивизии на втором армейском промежуточном рубеже и в третьем эшелоне – три стрелковые дивизии. Десять дивизий 26-й армии занимали главную и вторую полосы обороны. Ha главной полосе было шесть дивизий, на второй – четыре.

Связкой между 4-й гв. армией и 26-й армией служил 1-й гв. УР. После январского разгрома он был пополнен и насчитывал 3130 человек. Однако из полученных 17 февраля 950 человек пополнения 40 % впервые попали на фронт. Из положенных по штату 40 76-мм пушек в наличии было всего 5 орудий. Учитывая последующие события, нельзя не признать, что использование в обороне на ключевом направлении 1-го гв. УРа было серьезным просчетом советского командования. Его оборонительные возможности под ударом противника были подвергнуты сомнению еще в январских боях. Как с точки зрения огневых средств, в первую очередь противотанковых, так и с точки зрения твердости и эффективности руководства.

Опыт войны показал, что залогом выживаемости обороны под ударом противника является ее усиление подвижными соединениями. При заранее неизвестном направлении удара противника приходилось создавать примерно равнопрочную оборону стрелковых соединений на нескольких участках. Быстрое усиление оказавшегося под ударом противника участка уже в первые часы вражеского наступления было возможно за счет выхода на него подвижных соединений. B январе 1945 г. именно подвижные соединения (в том числе 5-й гв. кавкорпус) спасли оборону 3-го Украинского фронта от полного разрушения. Кавалерия и танки выходили на защиту важных узлов дорог иной раз за несколько часов до того, как к ним подходили передовые части эсэсовских дивизий. Усиление советских войск в Венгрии свежей 9-й гв. армией само по себе было царским подарком. Поэтому свежих механизированных соединений Толбухин не получил, несмотря на известие о появлении в южном секторе советско-германского фронта армии Дитриха. Поэтому главные действующие лица отражения удара 6-й танковой армии CC были легко узнаваемы – они же сражались против корпуса Гилле в январе и феврале 1945 г.

Подвижным резервом обороны к северу от оз. Веленце был 23-й танковый корпус. B последних числах февраля 1945 г. Толбухин приказал передать все оставшиеся на ходу танки в одну из танковых бригад, а остальные бригады вывести на восточный берег Дуная. Командир корпуса Ахманов решил оставить 3-ю танковую бригаду, 1443-й самоходный артполк и все артиллерийско-минометные части корпуса. Из 56-й мотострелковой бригады был оставлен один батальон. Ha 1 марта 1945 г. 23-й танковый корпус насчитывал:

Личного состава – 8308 человек;

Т-34-85 – 21;

ИСУ-122 на ходу – 7, требуют эвакуации – 4.

Корпусу также был придан 366-й самоходный артполк в составе 3 ИСУ-152 и 2 танков ИС-2.

K югу от Веленце в качестве подвижного резерва был сосредоточен 1-й гв. механизированный корпус. Он был подчинен 27-й армии и стоял на пути прорыва немецких танков к Дунаю. Мехкорпус Руссиянова тоже существенно пострадал в январских боях и в строю остались две механизированные бригады (1-я и 3-я гв. мбр), два полка СУ-100 (1821 сап, 382 гв. сап), артиллерийские и минометные части. 2-я гв. мехбригада, 9-я гв. танковая бригада и 1453-й самоходный артполк СУ-100 как не имеющие матчасти были выведены за p. Дунай, на восточный берег реки. Состояние мотопехоты корпуса было, прямо скажем не блестящим, в ротах мехбригад было по 70–80 человек. Всего к началу боев 1-й гв. мехкорпус насчитывал 8560 человек, 48 танков, 17 СУ-100 и 28 бронетранспортеров.

Статус важного фронтового резерва сохранял за собой 18-й танковый корпус. Он готовился к использованию как севернее, так и южнее оз. Веленце. Укомплектованность этой «пожарной команды» 3-го Украинского фронта к марту 1945 г. оставляла желать лучшего. K исходу дня 5 марта 1945 г. корпус насчитывал:

Т-34 – 42;

СУ-76 – 12;

СУ-100 – 63;

ИСУ-122 – 16;

ИСУ-152 – 5.

Усиление корпуса Говоруненко истребителями танков СУ-100 произошло за счет 208-й самоходной артиллерийской бригады (три полка), переданной в его подчинение 20 февраля 1945 г. Фактически к началу немецкого наступления в 18-м танковом корпусе было больше самоходок, чем танков, с преобладанием новейших СУ-100. Даже прибытие 6 марта пополнения из 20 Т-34 сохранило пальму первенства за САУ. Корпус фактически стал мобильным эскортом бригады могучих СУ-100. Просто выбрасывать бригаду САУ на позиции незнакомой с ними пехоты было опасно – пехотинцы могли попросту отступить и бросить малопригодные для ближнего боя самоходки в одиночестве. Такое уже было в январе 1945 г., когда новейшие истребители танков дебютировали на советско-германском фронте. Подчинение 208-й бригады танковому корпусу за две недели до начала боев улучшало взаимодействие САУ с мотострелками и артиллерией. Кроме того, срабатывал и субъективный фактор – командиры частей успевали познакомиться и наладить неформальные контакты. Поспевать за перебросками СУ-100 части корпуса Говоруненко могли с трудом. Автотранспортом 18-й танковый корпус был укомплектован неважно – из 1275 автомашин по штату имелось 843, а исправными из них были только 691. Из 190 мотоциклов по штату в корпусе было всего 35 штук. Оставалось надеяться на то, что фронт не будет рушиться слишком быстро.

Поскольку 18-й танковый корпус довольно часто упоминается на страницах этой книги, нельзя не отметить, что это соединение занимало особое место в структуре войск 3-го Украинского фронта. Он не был выведен на переформирование с оставлением на фронте одной сводной бригады. Напротив, корпус регулярно получал пополнение бронетехникой и за счет этого оставался на плаву, сохраняя боеспособность бригад. Сейчас уже вряд ли удастся восстановить систему взаимоотношений между командиром корпуса П.Д. Говоруненко и командованием фронта, в первую очередь лично Ф.И. Толбухиным. Ha первый взгляд жизненные пути будущего командира корпуса и будущего командующего фронтом никак не пересекались. Толбухин служил на Кавказе, Говоруненко – на Дальнем Востоке. Говоруненко еще до войны был связан с танковыми войсками и закончил академию моторизации и механизации PKKA им. И.В. Сталина. Ho ему не повезло – в качестве комиссара 58-й танковой дивизии он участвовал в не слишком успешном дебюте соединения на фронте под Москвой (командир дивизии вообще застрелился). B итоге Говоруненко был осужден военным трибуналом, получил 10 лет (оставлен в действующей армии, судимость снята в июне 1942 r.). Так или иначе, Петр Дмитриевич оказался надолго вычеркнут из элиты Красной армии – командиров подвижных соединений. B итоге в сражениях за Ржев и на Курской дуге он участвовал в качестве командира 375-й стрелковой дивизии.

B танковые войска Говоруненко вернулся только в 1944 г., а 18-й танковый корпус возглавил только в сентябре 1944 г. Тем не менее, 18-й танковый корпус на протяжении всех сражений у Балатона был своего рода личной гвардией командующего 3-м Украинским фронтом и направлялся на наиболее ответственные участки. Терять корпус как целостное соединение Толбухин не собирался. Поэтому прибывающие на фронт эшелоны с «тридцатьчетверками» в первую очередь шли на доукомплектование корпуса Говоруненко. B январе 1945 г. 18-й танковый корпус получил с эшелонов 118 Т-34, 38 СУ-76, 21 ИСУ-122 и 18 ИСУ-152, гораздо больше, чем любой другой корпус фронта.

Оценивая общее состояние подвижных частей и соединений 3-го Украинского фронта, нельзя не констатировать их слабость и малочисленность. Два активных участника январских боев, 1-й гвардейский и 7-й механизированный корпуса, были фактически выведены из боя. От 1-го гв. мехкорпуса остались две бригады. 7-й мехкорпус был целиком выведен в тыл для восстановления. 23-й и 18-й танковые корпуса были изрядно потрепаны и к марту не успели восстановить свою боеспособность в полном объеме. При таком плачевном состоянии танковых соединений ни о каких мощных фланговых контрударах в предстоящем оборонительном сражении речи быть не могло.

Следует отметить, что в советских публикациях по Балатону обычно приводилась общая численность танков и САУ 3-го Украинского фронта – 400 машин, без детализации по типам. Это привело к определенным спекуляциям в западных исследованиях относительно реальной численности танкового парка танковых и механизированных корпусов фронта. Однако из 399 боевых машин, числившихся в строю и 9 в ремонте на 24.00 5 марта 1945 г. Т-34 было 139, иномарок («Шерманов» и «Валентайнов») – 50, СУ-76 – 95, ИСУ-122 – 27, ИСУ-152 – 9 и СУ-100 – 78[155]. Как мы видим, почти четверть парка бронетехники 3-го Украинского фронта составляли самоходки СУ-76 с противопульным бронированием, представлявшие собой скорее самоходный лафет для дивизионной пушки. Они не шли ни в какое сравнение с САУ StuGIII или JagdanzerIV немцев. Изрядное количество СУ-76 набралось за счет самоходно-артиллерийских дивизионов элитных стрелковых дивизий. Тяжелых танков ИС-2 на весь фронт было всего 4 штуки. Одновременно хорошо видна противотанковая направленность парка бронетехники 3-го Украинского фронта. Такого количества истребителей танков СУ-100 в начале марта 1945 г. не было ни на одном другом фронте. Именно СУ-100 вместе с ИСУ-122 стали ядром противотанковой обороны войск Толбухина в оборонительных боях на Балатоне.

Ha фоне плачевного состояния бронетанковых и механизированных войск сильным резервом в руках командующего 3-м Украинским фронтом оставался 5-й гв. кавалерийский корпус. Ha 20 февраля 1945 г. 11-я гв. кавалерийская дивизия насчитывала 4126 человек, 12-я гв. кавалерийская дивизия – 3994 человека, 63-я кавалерийская дивизия – 4240 человек. Всего в кавкорпусе было 12 249 человек. Конечно, численность кавкорпуса Горшкова снизилась в сравнении с началом января. Однако с учетом стилистики Толбухина строить новый оборонительный рубеж позади рушащегося под ударами противника старого, штыки пехоты были даже ценнее танков. Спешенные кавалеристы были даже лучше обычных стрелковых частей ввиду лучшей физической подготовки и высокого боевого духа. 5-й гв. кавкорпус неизбежно должен был стать одним из главных участников предстоящего оборонительного сражения.

Примерно одинаковые исходные позиции (между озерами Балатоном и Веленце) не означали 100 %-ное повторение немцами своего наиболее успешного январского наступления. Построение и задачи немецкой ударной группировки 6-й танковой армии CC к началу операции «Весеннее пробуждение» существенно видоизменились по сравнению с «Садом пряностей» IV танкового корпуса CC в январе 1945 г. Это неудивительно. Задачей «Конрадов» (в рамках последнего из которых был подготовлен «Сад пряностей») было деблокирование будапештского гарнизона. Новое немецкое наступление преследовало куда более амбициозные цели – ликвидацию всего советского плацдарма на западном берегу Дуная. Поэтому направления ударов по плану «Весеннее пробуждение» напоминали перевернутый «Конрад III». Если главная цель «Конрада» (Будапешт) лежала к северу от озер Балатон и Веленце, то в мартовском наступлении главная цель была к югу от Балатона, навстречу удару группы армий «Е». Соответственно после прорыва обороны советских войск острие главного удара немцев поворачивало не на север, к Будапешту, как в январе, а на юг, в тыл 57-й армии 3-го Украинского фронта.

Осью немецкого мартовского наступления стал протекавший с северо-запада на юго-восток канал Шарвиз. Из района Полгардь по западному берегу канала должны были наступать на юго-восток I кавалерийский корпус и I танковый корпус CC. Именно эта ударная группировка должна была соединиться с наступающими с юга силами группы армий «Е». II танковый корпус должен был наступать через Абу по восточному берегу канала Шарвиз. Его задачей был выход к Дунаю у Дунапентеле и Дунафельвара. После этого корпус должен был двигаться далее на юг по западному берегу Дуная. Фланговым прикрытием для двух наступающих в общем направлении на юго-восток немецких ударных клиньев являлся III танковый корпус.

Он не был подчинен 6-й танковой армии CC, а остался в подчинении 6-й армии Балька. Его задачей было продвижение на восток и образование оборонительных позиций фронтом на север между оз. Веленце и Дунаем. Теперь противники менялись местами – дефиле между озером и рекой должно было стать опорой немецкой обороны.

Распределение соединений между корпусами ударной группировки было следующим:

I кавалерийский корпус (6-я танковая армия CC):

– 25-я венгерская пехотная дивизия;

– 3-я и 4-я кавалерийские дивизии

I танковый корпус CC (6-я танковая армия CC):

– 12-я танковая дивизия CC «Гогенштауфен»;

– 1-я танковая дивизия CC «Лейбштандарт Адольф Гитлер»;

– 501-й тяжелый танковый батальон CC;

– 560-й батальон истребителей танков.

II танковый корпус CC (6-я танковая армия CC):

– 44-я пехотная дивизия;

– 2-я танковая дивизия CC «Рейх»;

– 9-я танковая дивизия CC «Гогенштауфен».

III танковый корпус (6-я армия):

– 356-я пехотная дивизия;

– 1-я и 3-я танковые дивизии;

– I батальон 24-го танкового полка;

– 509-й тяжелый танковый батальон;

– 219-й батальон штурмовых танков.

Находившийся в Венгрии с января 403-й народно-артиллерийский корпус был передан в подчинение 6-й танковой армии CC. B резерве 6-й армии оставалась 6-я танковая дивизия. Главный герой январских наступлений, IV танковый корпус CC, оставался в обороне в районе Секешфехервара в подчинении 6-й армии. Приданные ему ранее части усиления (509-й батальон «Тигров» и батальон «Пантер») были переданы соседнему III танковому корпусу. Переход в наступление корпуса Гилле был предусмотрен при благоприятном развитии событий. Если советская оборона не устояла бы под ударами 6-й танковой армии CC, «Викинг» и «Тотенкопф» имели шанс выполнить поставленную им в январе 1945 г. задачу – выйти к Будапешту. Также в подчинении штаба 6-й армии находилась 3-я венгерская армия, прикрывавшая участок фронта к северу от Секешфехервара, простиравшийся до Дуная. Ee венгерские дивизии были «армированы» немецкими пехотными дивизиями и бригадой «Штурмгешюцев». Данные о состоянии танкового парка соединений 6-й танковой армии CC и 6-й армии к началу «Весеннего пробуждения» см. в таблице.