Дорога на Берлин. «От победы к победе»

Строго говоря, по утвержденному Ставкой плану операции 1-й Украинский фронт должен был окружить группировку противника между сандомирским и пулавским плацдармами. B советских документах она называлась «кельце-радомская». Так, в задачах танковой армии Д.Д. Лелюшенко значилось:

«Армию ввести в прорыв на участке 13-й армии. Стремительно развивать наступление в направлении Пежхница, Пекошув, Родошице, Розпша с задачей уничтожать отходящего противника и его подходящие резервы, выйти на пути отхода кельце-радомской группировки противника. Иметь в виду в районе Лодзи войти в боевое взаимодействие с войсками 1-го Белорусского фронта»[106].

3-ю гвардейскую армию И.С. Конев предполагал использовать, чтобы «во взаимодействии с частями 1-го Белорусского фронта окружить и уничтожить кельце-радомскую группировку противника»[107].

Кельце стал первым узлом обороны на пути осуществления этого плана. Плановое использование XXIV танкового корпуса как средства нанесения контрудара во фланг провалилось, но это соединение оказалось в состоянии вести оборонительные действия. Решающее сражение за Кельце развернулось 15 января, когда с северо-востока, востока и юга город штурмовали части 3-й гв. армии, а с юга и запада – 13-й и 4-й танковой армий. Уже в 15.00 развернулось сражение на улицах Кельце, и немцам пришлось отступить.

Командир XXIV танкового корпуса генерал танковых войск Вальтер Неринг

17 января войска 3-й гвардейской армии подошли к Скаржиско Каменна, а 18 января, овладев городом, соединились с войсками 33-й армии 1-го Белорусского фронта. Однако соединение войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов в районе Скаржиско Каменна запоздало. K этому времени противнику удалось отвести части XXXXII армейского корпуса с рубежа p. Висла на запад и тем самым избежать окружения. Это обусловливалось двумя основными причинами. Прежде всего противник оперативно принял меры к тому, чтобы вывести свои войска из районов Опатув и Островец. Второй причиной этого являлся медленный темп наступления 3-й гвардейской армии, которая за семь дней наступления продвинулась всего на 50 км.

Генерал Неринг позднее писал: «Несмотря на приказ пробиваться назад, я приказал оставаться в районе Кельце как можно дольше, по крайней мере до того, как дивизии XXXXII армейского корпуса, выдвинутые далеко к Висле, смогут отойти к танковому корпусу. Это решение, принятое мной самостоятельно, означало жестокое сражение для трех дивизий моего корпуса до вечера 16 января. B ночь на 17 января был начат отход на север и продолжился сумрачными снежными ночами 18 и 19 января 1945 г.»[108].

Поскольку радиосвязь со штабом 4-й TA отсутствовала, генерал Неринг взял на себя командование всеми подразделениями, с которыми удалось тем или иным способом установить связь. Обе танковые дивизии образовали авангард; за ними следовали 20-я танко-гренадерская и 342-я пехотная дивизии. B арьергарде двигалась 168-я пд. Разведку обеспечивали выдвинутые вперед разведбаты 16-й и 17-й танковых дивизий. Bce машины двигались с соблюдением режима затемнения, избегая больших дорог и населенных пунктов. B отличие от увязавшего в грязи «блуждающего котла» 1-й танковой армии Хубе весной 1944 г. на Украине, Неринг отходил в весьма благоприятных условиях: замерзшая почва и тонкий снежный покров.

Надо сказать, что окруженным сильно повезло. Утром 18 января правая колонна «блуждающего котла» пересекла железнодорожную линию у Реклана. Ha рельсах стоял брошенный эшелон с несколькими цистернами с горючим. Неринг откровенно написал об этом: «Эта единственная заправка в большей или меньшей степени означала спасение «странствующего котла». Снабжение достаточно крупной группировки «блуждающего котла» в январе 1945 г. при тогдашнем состоянии Люфтваффе было крайне проблематичным, особенно с учетом погодных условий. Плохая погода и низкая облачность здесь скорее играли на руку Нерингу – в летную погоду его «блуждающий котел» скорее всего постигла бы участь аналогичных «блуждающих котлов» из соединений ГА «Центр» летом 1944 г. в Белоруссии. Они не получили такой известности, как группа Неринга, поскольку были разгромлены с воздуха советской авиацией.

Вскоре к отступавшим присоединились 304-я и 68-я пехотные дивизии с управлением XXXXVIII танкового корпуса. Пилицу «блуждающий котел» пересек у города Сулеева. Имевшийся мост имел недостаточную грузоподъемность, и его усиливали саперы подручными материалами до 12 тонн. Танки переправлялись вброд, пехота переходила реку по ледовой переправе.

Bce эти обстоятельства явились главными причинами того, что советским войскам не удалось окружить и уничтожить группировку противника, действовавшую между сандомирским и пулавским плацдармами. Однако не следует считать это серьезным упущением командующих фронтами. B условиях, когда войска противника концентрировались по периметру плацдармов, добыча в лице войск между ними просто не стоила усилий по своей поимке. Кроме того, быстрое наступление советских войск на запад все равно приводило к перехвату путей отхода отходящего противника. Перешедшие 15 января к преследованию XXXXII армейского корпуса и LVI танкового корпуса 6-я и 33-я армии все равно собирали обильный урожай трофеев и пленных.

Немалую роль здесь сыграло возросшее умение Красной армии вести маневренные операции. B ночь с 16 на 17 января 1945 г. 9-й танковый корпус совершил стремительный бросок, громя отходящие колонны автомашин, танков, артиллерии и обозов, к 17.00 17 января вышел к p. Пилица в районе города Сулеев. Столь стремительной атаки никто не ожидал, и арьергард «блуждающего котла» подвергся оглушительному разгрому. Как указывалось в отчете 9-го танкового корпуса по итогам боев: «Головная бригада правой колонны протаранила колонну автомашин, повозок и живой силы противника на глубину 60 км. Головная бригада левой колонны на 80 км. Только за один день боя 17.1.45 корпусом было уничтожено и захвачено: автомашин – 4000, танков и СУ – 50 орудий разного калибра – 75, лошадей с повозками более – 1000, захвачено в плен солдат и офицеров – более 300, взято лошадей – 800 и убито более 2000 человек»[109]. B течение всего дня корпус оставался в районе Сулеева и вел бои с отходящими группами немцев. При этом за пять дней боевых действий (с начала наступления) корпус потерял 45 танков сожженными, 65 подбитыми, 14 подорванными на минах, 1 СУ-76 сгоревшей[110].

По немецким данным, под удар попали 88-я пд XLII AK и 304-я пд XXXXVIII PzK под общим командованием генерала пехоты Рекнагеля. Командир LVI танкового корпуса генерал Блок и генерал пехоты Рекнагель были убиты, командир 88-й пехотной дивизии генерал-лейтенант граф фон Риттберг и командир 214-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Киршбарх попали в плен. Относительно дивизий в целом в одном из немецких исследований есть красноречивая фраза: «К 19 февраля генерал-полковник Гудериан вновь имел полноценные донесения от 4-й TA. После этого мозельские 72-я и 342-я пд получили обозначение «боевых групп». Судетские 88-я и 304-я пд больше не упоминались»[111].

Наступление в маршевых колоннах. Потерпев неудачу в контрударах XXXX XXIV танковых корпусов, немецкое командование было вынуждено снимать войска для восстановления фронта даже с находящихся под ударом участков. Тогдашний начальник германского Генерального штаба Гудериан вспоминал: «15 января произошло первое вмешательство Гитлера в ход оборонительных боев на востоке; невзирая на мои возражения, он отдал приказ немедленно перебросить корпус «Великая Германия» из Восточной Пруссии в район Кельце, чтобы предотвратить прорыв в направлении на Познань. Необходимо упомянуть, что эшелоны с боевыми частями этого корпуса уже все равно не успели бы прибыть вовремя, чтобы остановить наступление русских, но были бы сняты с оборонительных рубежей в Восточной Пруссии в такое время, когда там назревал кризис русского наступления. Их вывод оттуда в настоящее время означал бы, что в Восточной Пруссии начнется такая же катастрофа, какая произошла на Висле. Эти боеспособные дивизии (речь идет о мотодивизии «Великая Германия» и о танковой дивизии «Герман Геринг» военно-воздушных сил, находившейся в подчинении танкового корпуса «Великая Германия», которым командовал опытный генерал фон Заукен) находились на железнодорожных станциях, в то время как шли бои, решающие исход войны»[112]. Генерал танковых войск Дитрих фон Заукен в конце 1944 г. формировал танковый корпус из остатков XIII армейского корпуса и 18-й артиллерийской дивизии (ранее 18-й танковой дивизии). Корпус получил название «Великая Германия». Упомянутая Гудерианом танко-гренадерская дивизия «Великая Германия» осталась в Восточной Пруссии, а управления корпуса, дивизии «Бранденбург» и «Герман Геринг» действительно были перевезены на центральный участок фронта.

Переброска корпуса из Восточной Пруссии, конечно же, запоздала. Соединения «Великой Германии» были вынуждены вступить в бой с колес. Дивизия «Герман Геринг» прибыла 17 января в район Лицманштадта (немецкое название Лодзи) в условиях, когда многие станции выгрузки были уже заняты советскими войсками. Танковый полк соединения самостоятельно разгружал танки с платформ в чистом поле.

Ho образовать сплошной фронт один корпус не мог. B конце дня 17 января Г.К. Жуковым была сделана следующая оценка обстановки: «Противник в настоящее время против 1 БФ очень слаб, и эту слабость войска фронта обязаны использовать для успешного выполнения поставленных задач». Соответственно задачи формулировались так: «как можно быстрее выйти на линию Торн, Коло, р. Варта и упредить резервы противника в захвате подготовленных рубежей обороны». Лодзь был просто обойден с севера и юга. «Бранденбург» остался на познаньском направлении и вел сдерживающие бои против наступающих к p. Варте частей 1-й гв. танковой армии.

Бросив под каток советского наступления корпус «Великая Германия», Адольф Гитлер занялся кадровыми вопросами. За крушение фронта на Висле и сдачу Варшавы стало смещение командующих. Йозеф Гарпе был 17 января сменен на генерал-полковника Фердинанда Шернера, а группа армий «А» была переименована в группу армий «Центр». Спустя два дня был также смещен командующий 9-й армией: вместо Смило фон Люттвица был назначен Теодор Бюссе. Ho смена командующих не могла мгновенно привести к изменению обстановки на фронте.

Несмотря на надежды удержать фронт на Висле, немецкое командование не заблуждалось относительно реальных возможностей его сохранения и подготовило соответствующие планы обороны Рейха. Довольно подробно эти планы изложил генерал-майор Эрнст Маттерн, комендант, а затем командир одного из участков обороны Познани. Ha допросе в советском плену он говорил следующее:

«После разгрома немецких армий и полного развала немецкого фронта на Востоке летом 1944 г. Генеральный штаб немецкой армии разработал детальные планы оборонительных мероприятий на случай нового русского наступления.

Эти мероприятия сводились к следующему:

1. Создавалась глубоко эшелонированная оборона в тылах немецких войск.

2. Начали строить так называемые оборонительные линии «Ц» и «Д».

Линия «Ц» состояла из крепостей: Глогау, Познань и Шнейдемюль. Между этими крепостями создавалась сеть оборонительных сооружений полевого типа по p. Варта.

Линия «Д» проходила по реке Одер, здесь достраивались и совершенствовались старые оборонительные сооружения.

Был назначен командующий укрепленными линиями «Ц» и «Д» – генерал-полковник Штраус, который находился со своим штабом во Франкфурте-на-Одере.

[…]

3. Был детально разработан план занятия участков обороны на линии «Ц» и «Д» запасными штабами, которые должны были принимать отступающие под ударами русских немецкие части и усаживать их в новые линии обороны»[113].

Генеральным штабом германских вооруженных сил предусматривалось несколько вариантов обороны крепостей. B частности, Познань предполагалось оборонять по трем вариантам. Первый предусматривал занятие обороны пятью дивизиями на фронте в 15 км от города, второй – тремя дивизиями на фронте 75 км, проходящем в 6–8 км от города, и третий – оборона собственно Познани силами частей и подразделений округа. По словам генерала Маттерна, большие надежды возлагались руководством Германии на фольксштурм. Однако из запланированных 24 батальонов фольксштурма в Познани был создан только один.

Варшавско-Познанская операция. 14 января – 3 февраля 1945 г.

Советские войска достаточно быстро вышли на линию «Ц». 23 января части 2-й гв. танковой армии и 2-го гв. кавалерийского корпуса овладели г. Бромберг (Быдгощ). Bo второй половине дня 22 января передовой отряд 8-го гв. механизированного корпуса 1-й гв. танковой армии вышел к окраине Позена (Познани). Одновременно части корпуса И.Ф. Дремова вышли к p. Варта к югу от Познани. Форсировать Варту с ходу не удалось: части «Бранденбурга», остатки 10-й танко-гренадерской дивизии и отдельные батальоны огнем артиллерии и минометов препятствовали форсированию реки. 11-й гв. танковый корпус в этот день не наступал из-за отсутствия горючего и подтягивал тылы. B ночь на 24 января 20-я гв. механизированная бригада 8-го гв. механизированного корпуса (без танков) форсировала р. Варту в районе Чапуры, 5 км южнее Познани. K 18.00 24 января в районе Чапуры был наведен наплавной мост под грузы до 60 тонн и деревянный под грузы до 16 тонн. 11-й гв. танковый корпус вскоре был рокирован на юг и переправлялся основными силами через Варту по мостам, наведенным в районе Чапуры. После переправы части корпуса начали наступление в северо-западном направлении.

C выходом главных сил 1-го Белорусского фронта на рубеж Быдгощ – Познань была выполнена задача, поставленная в директиве Ставки ВГК от 28 ноября 1944 г. Однако определенным успехом немецких войск стало удержание крупного узла коммуникаций – города Познань. Пытавшиеся оборонять линию «Ц» части корпуса Заукена были отброшены в полосу 1-го Украинского фронта. После прорыва обеих полос обороны и разгрома оперативных резервов противника войска И.С. Конева развивали наступление со все возрастающим темпом. Если 15 января 13-я армия продвинулась на 12 км, то 16 января продвижение составило 25 км. Соседняя 52-я армия за 16 января прошла 35 км, а 5-я гв. армия – 20 км. Ведущая роль в наступлении принадлежала танковым армиям, которые 16 января прошли 35 км, а 17 января – 40 км. K 17 января оборона противника была прорвана на 250-км фронте, и на направлении главного удара войска 1-го Украинского фронта продвинулись на 120–140 км. Передовые части танковых армий и передовые отряды общевойсковых армий на широком фронте вышли к реке Пилица, не позволив противнику закрепиться на этом рубеже. Основные силы армий свернулись в маршевые колонны и форсированным маршем двигались за танковыми армиями. Сплошной линии фронта уже не существовало. B тылу наступающих войск еще оставались «блуждающие котлы» из стремящихся пробиться на запад немецких частей. Для их уничтожения периодически выделялись специальные отряды.

Глава 5. До Берлина – 70 км

Шагать десятки километров в маршевых колоннах гораздо приятнее, чем ползти считанные метры под шквальным огнем, теряя товарищей. Поэтому после успеха в прорыве обороны противника, всегда было заманчиво его развить, быстро сдвигая фронт в глубину. Важнейшей задачей в ходе продвижения в глубину также являлся захват плацдармов на крупных реках т. к. наступление с форсированием водной преграды всегда было одной из самых трудных задач. Если пехота еще может худо-бедно преодолеть реку, то перемещение через нее крупных масс артиллерии для продолжения операции является труднейшей задачей с организационной и инженерной точек зрения. Гораздо удобнее накапливать артиллерию на плацдарме и далее двигать ее вперед без липших хлопот.

Занимать пустое пространство в тылу окружаемой и отходящей группировки противника было возможно до создания в глубине заслона из резервов. Здесь шла гонка за время: пока неуспешно обороняющийся спешно восстанавливал фронт, наступающий продвигался вперед. Часто первоначально намеченный для построения нового оборонительного фронта рубеж оказывался занятым наступающим до прибытия на него резервов. Иногда, напротив, обороняющийся решительными выпадами отсекал чересчур глубоко прорвавшиеся в его тыл части и восстанавливал положение, возвращая потерянную территорию. Линия, на которой в конечном итоге останавливался фронт, являлась результатом этой гонки. После остановки на сбалансированной взаимными выпадами и контрударами линии начиналось новое соревнование. Ha этот раз обороняющийся начинал укреплять оборону, а наступающий – лихорадочно подтягивать силы для ее сокрушения. Одна операция заканчивалась, а другая вступала в стадию подготовки и планирования.

Противотанковые надолбы «драконьи зубы» на укрепленной линии Варты-Одера

Наиболее эффективным средством гонки за рубеж в глубине являлись подвижные части и соединения. Они могли на колесах и гусеницах проходить до 70–80 километров в сутки. Ho их продвижение ограничивалось возможностями снабжения горючим, особенно в отношении заправки прожорливых бронированных машин. Часто приходилось даже доставлять горючее самолетами. Меньше зависела от снабжения горючим кавалерия, но она существенно уступала мехчастям в ударных возможностях и скорости продвижения вперед. Однако большую часть войск в период Второй мировой войны составляла пехота, передвигавшаяся пешим порядком. Пехотинцы также хотели максимально сдвинуть в глубину рубеж следующего сражения и формировали для этого импровизированные передовые отряды на автомашинах, мотоциклах и конных повозках. Хотя штатно пехотные соединения не имели автомашин для перевозки своих батальонов, грузовики присутствовали в тылах и автотранспортных полках и батальонах. Именно они становились транспортом для передовых отрядов – подразделений, лидирующих продвижение вперед. Основная масса стрелковых частей и соединений двигалась в маршевых колоннах, а впереди них двигались небольшие отряды на автомашинах. Они могли сбивать сопротивление отдельных частей противника, подразделений охраны тыла и захватывать с использованием момента внезапности мосты, переправы и плацдармы.

Победителем в гонке за новую линию фронта мог оказаться не самый быстрый и сильный, а просто тот, кому повезло оказаться в нужное время в нужном месте. Именно так произошло в финальной фазе Висло-Одерской операции, когда первым вышел на рубеж реки Одер передовой отряд пехоты 5-й ударной армии, а несколькими часами позже – бригада 2-й гв. танковой армии. Это был армейский передовой отряд под командованием заместителя командира 89-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Харитона Есипенко. Полковник Есипенко 30 января получил от командующего 5-й ударной армией задачу двигаться по маршруту Байерсдорф, Нойдамм, Фюрстенфельде, Кинитц, упредить противника в выходе к p. Одер и захватить плацдарм в районе Кинитц. Отряд был сформирован 25 января 1945 г. B его состав вошли 1006-й стрелковый полк 266-й дивизии под командованием подполковника И.И. Терехина на автомашинах 41-го автомобильного полка, 220-я отдельная танковая бригада полковника A.H. Пашкова, 89-й отдельный тяжелый танковый полк подполковника М.Л. Жилы, 507-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк подполковника B.A. Дмитриева, 360-й отдельный самоходно-артиллерийский дивизион майора H.A. Жаркова, 2-й дивизион 489-го минометного полка, 2-й дивизион 94-го гвардейского минометного полка, 303-й гвардейский зенитно-артиллерийский полк 2-й гвардейской зенитно-артиллерийской дивизии и рота саперов. Предназначенный по штату для обслуживания перевозок боеприпасов и других предметов снабжения 41-й автомобильный полк 5-й ударной армии состоял из 127 грузовиков «Форд» и 476 «Студебекеров». Для перевозки передового отряда 94-й гв. стрелковой дивизии автополк выделил 77 «Студебеккеров», а для перевозки передового отряда 266-й стрелковой дивизии (полковника Есипенко) – 61 «Студебекер»[114]. Отряд Есипенко насчитывал 90 танков, в том числе 21 ИС, 12 САУ, 42 орудия и миномета, 12 «катюш». Командиру передового отряда выделялась мощная радиостанция типа РАФ (предназначавшаяся для звена фронт – армия), а при удалении отряда от основных сил армии до 100 км и более планировалось посылать для связи офицеров штаба на самолетах По-2. Таким образом, важная даже в масштабе фронта задача поручалась сильному подразделению, в состав которого входили все рода войск, а уровень подвижных средств связи соответствовал армии.

Пулеметный дот линии Варты-Одера. Такие пулеметные колпаки из толстой броневой стали были характерной деталью немецкой фортификации Второй мировой войны

B 16.00 26 января подразделения отряда с ходу переправились через реку Нетце в районе Чарникау. Здесь проходила линия обороны, состоящая из дотов и длинных рядов колючей проволоки. Именно здесь отряду несказанно повезло. Ни отходящие немецкие части, ни резервы из глубины не успели занять укрепления. Это позволило общевойсковой армии обогнать две танковые армии в выходе на рубеж Одера. Мимо безмолвных дотов отряд вошел на территорию Германии и, не останавливаясь, понесся дальше мимо островерхих фольварков и аккуратно расчерченных полей. Отряд Есипенко двигался по «Рейхсштрассе № 1». Грузовики позволяли отряду продвигаться темпом в 30–40 км в сутки. B 15 км от Одера в передовом отряде стал ощущаться недостаток горючего. Командир отряда сформировал подвижную группу в составе двух стрелковых батальонов на автомашинах, трех рот танков Т-34, дивизиона гвардейских минометов и одного истребительно-противотанкового полка. B авангард он выделил 1-й батальон 1006-го стрелкового полка, 360-й дивизион самоходно-артиллерийских установок 266-й стрелковой дивизии, 1-ю батарею 507-го армейского истребительно-противотанкового полка и взвод саперов. Дозаправив автотранспорт и танки группы за счет автотранспорта остальных частей передового отряда и временно бросив часть техники, полковник Есипенко продолжил движение вперед. B 8.00 31 января подвижная группа переправилась по льду через Одер и захватила плацдарм на его левом берегу в районе небольшого городка Кинитц. Впоследствии этот эпизод стал обрастать яркими и сочными деталями («когда отряд ворвался в город Кинитц, на его улицах спокойно разгуливали немецкие солдаты, в ресторане было полно офицеров»), но в реальности в маленьком немецком городке не было частей вермахта, кроме поезда с шестью зенитными пушками. Зенитчики и местный персонал RAD (Reicharbeitsdienst) были захвачены врасплох и сдались в плен. Всего было захвачено 13 офицеров и 63 юнкера зенитного училища. Также были освобождены 57 советских военнопленных, задействованных как сельскохозяйственные рабочие в Амт Кинитц.

Взорванный пулеметный дот линии Варты-Одера

Буквально через несколько часов к Кинищу вышел передовой отряд 1-го механизированного корпуса – 219-я танковая бригада гвардии полковника Е.Г. Вайнруба. Если отряд Есипенко двигался вдоль крупной автомагистрали «Рейхсштрассе № 1», то бригады 1-го механизированного корпуса шли по второстепенным дорогам. Утром 29 января 219-я танковая бригада захватила городок Танков примерно в 15 км от «Рейхсштрассе № 1». Отряд Есипенко прошел в этом районе сутками ранее, уклонившись от боя в городе Фридеберге на «Рейхсштрасе № 1». Стартовав из Танкова утром 30 января, танкисты в 16.00 захватили узел дорог Карцих. Далее к Одеру двинулся один батальон (11 танков M4A2 «Шерман» и 3 Mk.IX «Валентайн»), а остальные части бригады остались в Карцихе. B тот момент 1-й механизированный корпус испытывал серьезные проблемы с горючим: «Весь колесный транспорт соединений и частей корпуса и танки 35-й механизированной бригады, ввиду отсутствия горюче-смазочных материалов, были оставлены в районе Мариенфельде, Дивельбрух»[115]. B 10.00 31 января отряд 219-й танковой бригады вышел к Одеру у Киница. Однако в отличие от пехоты отряда Есипенко, танки переправиться через Одер не могли и повернули на юг в поисках моста или брода. B поисках переправы они добрались до Кюстрина, куда в этот момент прибыл эшелон с дивизионом артиллерийского полка 25-й танко-гренадерской дивизии. B результате боя три танка (один «Валентайн» и два «Шермана») были подбиты фаустпатронами. Захват Кюстрина был отложен почти на два месяца. Подбитые танки стояли на улицах города и вселяли в защитников слабую надежду в успех их безнадежного дела.

Строительство типичной для Германии баррикады поперек улицы. Стенки такого сооружения образовывали деревянные брусья или рельсы, а заполнялось оно камнями и землей. Подобные баррикады не преодолевались танками и выдерживали попадание снарядов до 152-мм калибра

37-я механизированная бригада 1-го механизированного корпуса днем 31 января форсировала Одер севернее Кюстрина в районе Каленцига двумя спешенными батальонами пехоты и к 18.00 вела бой за селе ние Геншмар на западном берегу реки. Главные силы 1-го механизированного корпуса вышли к Одеру к 22.0 31 января. 19-я механизированная бригада 1 февраля завязала бои за Кюстрин, одним мотострелковым батальоном форсировав Одер. 35-я механизированная бригада сосредоточилась в Каленциге в готовности поддержать 37-ю механизированную бригаду.

Вечером 31 января к Одеру вышли передовые подразделения соседнего 9-го гв. танкового корпуса 2-й гв. танковой армии. Роль передового отряда корпуса выполняла 47-я гв. танковая бригада. B 20.00 31 января она вышла к железнодорожной станции Цекерик на восточном берегу Одера. K 12.00 1 февраля три танковых батальона с батальоном автоматчиков перешли в наступление и захватили станцию. Захваченные пленные показали, что переправу прикрывала маршевая рота танкового полка, прибывшая 29 января с целью не допустить захват моста. Вооружение роты составляли три 88-мм зенитки и фаустпатроны. Переправиться на западный берег Одера передовому отряду в этот день не удалось. Как записано в журнале боевых действий армии: «Переправой овладеть не удалось ввиду отсутствия пехоты и как только танки пошли в атаку в район станции они подбивались или зажигались «Фауст-патронами»»[116]. Главные силы 9-го гв. танкового корпуса вышли к Одеру во второй половине дня 1 февраля.

Танк Т-34-85 2-й гв. танковой армии на подступах к Штеттину. Февраль 1945 г.

Наилучшего результата на тот момент добился отряд полковника Есипенко. Передовым отрядом 5-й ударной армии был занят плацдарм 4 км по фронту и глубиной до 3 км. Расширить плацдарм наличными силами, располагавшими 0,5 боекомплекта боеприпасов и 0,1 заправки горючего, было невозможно. Поэтому полковник Есипенко принял решение закрепиться, перебросить на левый берег Одера как можно больше артиллерии, минометов и стрелковых подразделений, организовать круговую оборону и создать в Кинитце сильный противотанковый узел. B 14.00 31 января на плацдарм также переправился еще один передовой отряд 5-й ударной армии, собранный из подразделений 94-й гв. стрелковой дивизии. Части отрядов приспособили под огневые точки подвальные помещения каменных домов, вырыли окопы, использовали для обороны дамбы, идущие вдоль западного берега Одера. Одними из первых по льду были переправлены три батареи 303-го гв. полка малокалиберной зенитной артиллерии для прикрытия района Кинища с воздуха. K исходу 31 января на плацдарм было дополнительно переброшено: 84 миномета, 42 орудия 45-мм, 39 орудий 76-мм дивизионной и полковой артиллерии, 18 орудий 122-мм. Танки и гвардейские минометы из-за плохого состояния льда переправить не удалось, и они остались на правом берегу Одера. Также к 18.00 в район переправ подошли две батареи 306-го полка малокалиберной зенитной артиллерии. Как показали последующие события, зенитки стали предметом первой необходимости.

Огонь ведет 122-мм гаубица М-30 обр. 1938 г. Это орудие было одно из самых распространенных в Красной армии

После захвата плацдармов разыгралось типичное для войны сражение за них, сценарий которого был похожим по обе стороны фронта и в разные периоды войны. B этом отношении борьба в 1945 г. на одерских плацдармах не отличается принципиально от борьбы, например, за плацдарм у Острова в Прибалтике в 1941 г. Точно так же прибывающие резервы бросались в бой по мере прибытия и с призрачными надеждами на успех. Ответные действия немцев на захват плацдарма в 68 км от Берлина последовали сравнительно быстро. Уже в 13.00 (берлинского времени) 31 января майор Викль, командовавший северокавказским батальоном в Кюстрине, получил приказ взять 345-й специальный батальон из города, соединиться с 203-м батальоном из Берлина и сформировать из них боевую группу. Под покровом темноты поздним вечером 31 января 203-й батальон занял позиции на линии Софиенталь – Зюдовице на южном фасе советского плацдарма, а 345-й батальон занял западный берег Одера от плацдарма до Кюстрина. B 1.00 ночи последовал приказ: в 4.00 ударом 203-го батальона вдоль дороги от Лечина до Амт Кинитца пробиться в Кинитц. Атака должна была быть поддержана несколькими учебными танками из NSKK (национал-социалистического моторизованного корпуса) во Врицене. Также в 4.00 1 февраля по плацдарму открыли огонь зенитки дивизиона 211-го зенитного полка, прибывшего из Берлина. Расчеты орудий состояли из 16– и 17-летних школьников, и использование зениток в качестве полевых орудий было им непривычно. Атака 203-го батальона состоялась, но была отбита.

Немецкий штурмовик ФВ-190Ф на аэродроме. Самолеты этого типа были основными участниками атак на плацдармы и основным ударным самолетом Люфтваффе в 1945 г.

Быстрее всего отреагировала на захват плацдармов немецкая авиация. Поначалу для BBC противника в этом районе сильный отряд советских войск на Одере был нонсенсом. Так, группа самолетов Ю-88 около 16.00 31 января беспечно возвращалась на свой аэродром в районе Лечина на высоте 400 м, была обстреляна зенитчиками передового отряда, и один самолет был сбит. Однако в отличие от своих находившихся в боевом вылете коллег, оставшиеся на базах экипажи получили предупреждение и поднялись в воздух. Поэтому уже с 15.00 31 января на занятый плацдарм и переправы обрушились удары с воздуха, продолжавшиеся до наступления темноты. 1 февраля, несмотря на облачность, последовало 2889 самолето-пролетов Люфтваффе в полосе 1-го Белорусского фронта, на 900 больше, чем было зафиксировано за весь январь 1945 г. (!!!).

Сбитый зенитчиками немецкий самолет ФВ-190. Борьба за плацдармы характеризовалась резким возрастанием активности немецкой авиации

Из этого числа 2409 самолето-пролетов было зафиксировано в полосе 5-й ударной армии (более 83 % общего числа). 65–75 % действовавших по плацдарму самолетов были ФВ-190, второе место занимал Ю-87, а Xe-111 и Ю-88 в этот период больше занимались воздушной разведкой. Аэродромы 16-й воздушной армии к моменту захвата плацдармов были еще далеко от Одера. K 1 февраля в районе Нойштадт (около 100 км от линии фронта) находились только аэродромы 3-го истребительного авиационного корпуса и 278-й истребительной авиадивизии. Поэтому основная тяжесть борьбы с авиацией противника легла на плечи зенитчиков. За 1 февраля над плацдармом 5-й ударной армии было сбито 12 самолетов огнем малокалиберной зенитной артиллерии и 1 – среднекалиберной.

За первыми неуклюжими попытками ликвидировать плацдарм последовали более серьезные атаки. K моменту захвата плацдарма в район Кюстрина двигались 21-я танковая и 25-я танко-гренадерская дивизии. Они перебрасывались по железной дороге с Западного фронта.

По первоначальному плану дивизии должны были выгрузиться в Кюстрине и оборонительными действиями на восточном берегу Одера предотвратить захват плацдармов. Вследствие успешных действий передового отряда полковника Есипенко эта задача стала неактуальной, и дивизии выгружались под огнем уже на западном берегу Одера. Первые эшелоны с частями 25-й танко-гренадерской дивизии начали выгрузку уже 31 января. Один дивизион артиллерийского полка выгружался в Кюстрине, а батальон танко-гренадерского полка – в Гузове. Выгрузку сопровождали хаос и паника, начавшиеся вследствие сообщений о выходе советских войск к Одеру. Станция горела, артиллерийские орудия скатывали с платформ на руках. Выгрузившиеся в Кюстрине части были вынуждены вскоре вернуться назад и вступить в бой на западном берегу Одера.

Когда на следующий день после захвата плацдарма противники пришли в себя и осмотрелись, и передовые части 1-го Белорусского фронта, и немецкие части в районе Кюстрина могли констатировать сложность своего положения и неясные перспективы дальнейшего хода событий. Немецкое командование вместо запланированного маневренного сражения на правом берегу Одера вынуждено было таранить оборону захваченных плацдармов. Строившаяся на западном берегу Одера оборонительная линия «позиции Нибелунгов» (Nibelungen-Stellung) в одночасье утратила свое значение. Однако положение советской 5-й ударной армии также было не безоблачным. C одной стороны ее дивизии стояли в нескольких десятках километров от немецкой столицы. C другой стороны они фактически висели в воздухе, зацепившись за Одер. Из артиллерийских средств с войсками на Одере и на подступах к нему действовала лишь артиллерия, имевшая конную тягу (сорок одна батарея 76-мм и шестнадцать батарей 122-мм орудий). Вся артиллерия, имевшая механическую тягу (семь батарей 76-мм, одиннадцать батарей 122-мм и 356 орудий артиллерии усиления), из-за недостатка горючего растянулась на 80 км и значительно отстала от войск. Отставание артиллерии и проблемы со снабжением боеприпасами существенно снижали как обороноспособность войск, так и их возможности по расширению плацдармов.

Ko всем прочим трудностям армия Н.Э. Берзарина осталась на плацдармах в одиночестве: 2-я гв. танковая армия была развернута насевер. Уже 1 февраля С.И. Богданов получил директиву Военного совета 1-го Белорусского фронта № 00214/оп следующего содержания:

«2-я гвардейская танковая армия вырвалась вперед, вышла на p. Одер и свою задачу выполнила. B результате отставания 1-й Польской армии и 47-й армии и растяжки боевых порядков 61-й армии образовался большой разрыв.

ПРИКАЗЫВАЮ:

2-ю гвардейскую танковую армию с утра 1.2.45 двумя корпусами организованно повернуть на север с задачей – выйти в район:

а) 9 гв. TK юго-восточнее озера Плензее, Пириц, Мелентин.

Сильные передовые отряды выдвинуть – Виттихов и при возможности занять Штаргард;

Второй передовой отряд выдвинуть на фронт Шутценау, Грабин;

б) 1 МКвыйти в район Кейзелиц, Геберсдорф, Бан, Нойендорф, Байерсдорф и выдвинуть передовой отряд к переправам через p. Одер на участке Грейфенхаген, Шведт, Цеден.

в) 12 гв. TK продолжать выполнение прежней задачи»[117].

12-й гв. танковый корпус ранее уже был задействован в районе Дойч-Кроне для прикрытия фланга 1-го Белорусского фронта. Сейчас на север разворачивались два других корпуса армии С.И. Богданова. Уже в 15.00 1 февраля 9-й гв. танковый и 1-й механизированный корпуса выступили в назначенные районы. Войска 5-й ударной армии лишались поддержки танковых частей 2-й гв. танковой армии, с которыми они шли вместе с магнушевского плацдарма. Им предстояло снова встать плечом к плечу только через два с половиной месяца, перед началом Берлинской операции.

Вскоре положение советских войск на одерских плацдармах перестало быть безоблачным в буквальном смысле этого слова. Ответственный за берлинское направление немецкий 6-й воздушный флот насчитывал на 6 января только 364 самолета. K 3 февраля он насчитывал уже 1838 самолетов. Быстрое возрастание числа самолетов неизбежно привело к резкому возрастанию активности BBC противника. B первые четыре дня февраля немецкая авиация по числу самолето-пролетов действовала даже более активно, чем в дни наступления на Курской дуге 5 – 12 июля 1943 г. против войск Воронежского и Центрального фронтов. При этом сосредоточение сил на узких участках даже превышало период сражения под Курском. Зафиксированные 5 июля 1943 г. 2293 самолето-пролета на Центральном фронте и 3150 самолето-пролетов на Воронежском фронте пришлись в достаточно широкой (несколько десятков километров) полосе главного удара противника по окопанным войскам. 1 февраля 1945 г. более 2000 самолето-пролетов было отмечено над компактным плацдармом и по находившимся на марше частями и соединениям. Больше всего досталось 5-й ударной армии. За 2409 самолето-пролетами в ее полосе 1 февраля последовало 1805 2 февраля, 462 3-го февраля и 1800 4 февраля. Только 3 февраля фаворитом на один день стала находившаяся южнее Варты 8-я гв. армия – 1995 самолето-пролетов.

Мощные удары с воздуха привели к тому, что 10–23 км, отделявшие соединения 5-й ударной армии от Одера к вечеру 31 января были преодолены днем 1 февраля с большим трудом. Дивизиям армии Н.Э. Берзарина потребовалось на это 10–12 часов. K исходу дня 1 февраля соединения 5-й ударной армия находились в следующем положении. 9-й стрелковый корпус 230-й и 248-й стрелковыми дивизиями вышел к Одеру на рубеж Альт-Блессин, Целлин, Гросс Нойендорф, захватив одним стрелковым полком 248-й дивизии небольшой плацдарм в районе Гросс Нойендорф; 301-я стрелковая дивизия – второй эшелон корпуса – головой колонны подходила к Троссин, где и должна была сосредоточиться для ночлега. 26-й гвардейский стрелковый корпус 94-й гвардейской стрелковой дивизией и передовым отрядом армии удерживал плацдарм в районе Кинитца. 89-я гвардейская стрелковая дивизия была на подходе к переправе через Одер в районе Каленциг, а 266-я стрелковая дивизия сосредоточивалась в районе Дармитцель, Квартшен, Цихер. 32-й стрелковый корпус в течение дня частью сил вел бои за овладение Витц, а частью сил наносил удар в направлении Блоквинкель. 60-я гвардейская стрелковая дивизия, обходя Витц с севера, продолжала движение на Кюстрин; ее передовой отряд вышел на северо-восточную окраину Кюстрина – Нейштадт («новый город»). 295-я стрелковая дивизия вела бои за Витц. 416-я стрелковая дивизия в течение ночи на 1 февраля вышла на рубеж Нойзоест, Россвизе, Зейдлиц, откуда начала наступление в южном направлении.

Командарм Берзарин понимал, что залогом успешности обороны плацдармов является быстрая переправа главных сил армии на западный берег Одера. Командующий армией приказал командирам корпусов не терять времени, использовать темноту и продолжать наступление в ночь на 2 февраля. Войскам армии была поставлена задача к исходу 2 февраля выйти на рубеж Врицен, Нейтреббин, Ней-Лангзов, Горгаст, Киц, то есть захватить плацдарм шириной по фронту до 45 км и глубиной до 12–17 км.

B течение ночи на 2 февраля 248-я стрелковая дивизия, оставив один стрелковый полк в Целлине, остальными силами продолжала переправу на левый берег Одера к северу от Кинитца. He встречая сопротивления противника, части дивизии продвигались на запад с задачей овладеть Ной-Барним, Кляйн Нойендорф. K 5.00 утра 2 февраля на левый берег реки из состава дивизии было переправлено два стрелковых полка, тридцать четыре 82-мм миномета, двенадцать 120-мм минометов, двадцать четыре 45-мм пушки, четыре 76-мм пушки полковой артиллерии и двенадцать 76-мм пушек дивизионной артиллерии.