Королева для мельранца

Королева для мельранца

Ясмина Сапфир

Рассказ, где описывается как Рейгард Саркатта впервые увидел Елиссу. Рассказ о том, как он узнавал ее, пока Лиса и не подозревала об этом. О том, что предшествовало их знаменательной встрече в самом начале романа "Мельранский мезальянс".

Королева для мельранца. Ясмина Сапфир

Черт! Вот кто так считает?! В эру космических технологий не сложить два целых числа, ну как такое возможно? Имея под рукой виртуальные калькуляторы, компьютеры и даже специальные кольца, играющие роль мини-телефона и ноута.

Так считал только мой брат, Галлиас в тот самый удивительный день, когда внезапно вспомнил, что неплохо бы прийти на работу. Чисто для разнообразия жизни.

Я прорычал и на долю секунды оторвался от монитора.

Клуб шумел как растревоженный улей. Впрочем, как всегда на этой планете.

На улице похолодало и запахло вечерними цветами. Фонари впивались в темноту ослепительными шарами.

Договора, счета, ведомости… И все это уже пару лет как легло на мои плечи. Галлиас развлекался. Каждый вечер он приходил в клуб со своей новой пассией. Голубоглазая индиго, со светлыми волосами выглядела слишком кукольной, приторно-милой. Я смотрел на нее как на статую женщины — красивую, но не интересную.

Вот и сегодня — Галлиас уехал за своей индиго, а мне выпало рандеву с компьютером и бесконечными документами.

Ладно, Рейгард Саркатта, бывало и похуже. Я вспомнил, как вытаскивал брата из одного борделя на Талькаирсе. Там Галлиаса едва не побили за грубое обращение с рогатыми женщинами. Высокомерие мельранцев раса красных гуманоидов терпеть не могла, наши знатные фамилии не признавала и уважала только за воспитание и поступки. И вот тут Галлиасу ничего хорошего уж точно не грозило. Скорее побои или того хуже — временное заточение в местной тюрьме за неуважение к аборигенам и, в особенности — к женщинам.

Я уныло уставился в компьютер, сверяя цифры, а они плыли перед глазами пестрым полотном. Перечитал договора, нашел четыре ошибки, исправил и посмотрел через камеру в зал.

Галлиас как раз входил в двери, весь такой гордый, расфуфыренный… Кукла Мелинда прижалась к брату и смотрела на него восхищенными глазами. Ну да! Есть чем восторгаться! В свои триста лет мужчина не освоил даже азов семейного бизнеса, жил за чужой счет и единственной своей миссией считал — хорошо проводить время. Воистину, как тут можно не восхититься!

А дальше… Я приблизил картинку. Но этого показалось мало. Несколько нажатий кнопок на виртуальной клавиатуре — и изображение девушки выплыло из компьютера, встало рядом, как живое.

Она шагала решительно, пожалуй, даже слишком. И одевалась чересчур строго для нашего заведения. Землянки предпочитали не одеваться, а раздеваться, и костюмы их частенько не оставляли никакого простора для фантазии. Так аборигенки представляли сексуальные наряды, обязательные для пропуска в клуб. Поначалу меня неприятно удивили юбки, похожие на пояса, топики, похожие на бюстгальтеры. Но за годы работы тут я привык. Мелинда, девушка Галлиаса наряжалась приличнее многих. В платья с красивым декольте, узкие джинсы. А ее спутница выглядела по-настоящему стильно. Рыжая индиго, явно либо плазменная, либо электрическая выделялась в толпе так, как выделялся бы бриллиант на фоне стекляшек.

Губы странно покалывало, в паху мигом собрался жар, и мне захотелось попробовать на вкус ее фарфоровую кожу, расчесать пальцами шелковистые волосы. Сдернуть тонкую полупрозрачную рубашку и легинсы…

Я так завелся, что пришлось трижды менять позу в кресле. Сердце барабанило в ушах так, словно я пробежал кучу километров. И я глаз не мог оторвать от рыжей. Я ловил, запоминал каждый ее мимолетный жест, каждое выражение лица. С радостью понял — рыжей также не нравится публика в баре, как и мне самому. Мельранцы, что использовали землянок как живые резиновые куклы для удовлетворения собственного повышенного либидо, вызывали у девушки брезгливые усмешки. Землянки, что не просто позволяли так относиться к себе — зазывали, провоцировали — заставляли рыжую морщить носик.

Она шла среди извивающихся тел, среди похотливых мельранских рож, как настоящая королева. Плечи расправлены, волосы потоком лавы падают на спину, янтарные глаза сверкают.

В паху стало так тяжело и горячо, словно я уже обнимал красотку, готовился к интиму. Я жадно скользил глазами по фигуре рыжей — по округлостям груди, узенькой талии, ягодицам. Не хотелось упустить ни единой детали. Родинка над ключицей — черная, аккуратная, и вот еще одна — на мочке уха. Прямо посередине, рядом с сережкой. Один уголок верхней губы чуть выше другого, немного ассиметричная улыбка. Все в ней было уникально… Возбуждающе…

В груди колотилось так непривычно, так сильно, словно я не женщину желал, а таскал тяжести. Я даже не понял, что это. Только вдруг странно, на грани боли и наслаждения, засосало под ложечкой.

А рыжая повернулась, что-то сказала Мелинде и начала потягивать коктейль из трубочки. Я не удержался, поместил изображение рядом и, задыхаясь, следил за каждым жестом девушки.

Вот она крутанулась на барной табуретке. Вот с полуулыбкой, почти снисходительно, наблюдала, как Галлиас выпендривался перед Мелиндой.

Откидывал назад волосы, что-то шептал на ухо, выпячивал грудь — в общем, позерствовал, как мог.

Мне нравилось, как смотрела на него рыжая. Совсем не так, как другие землянки. Без восхищения, без придыхания, без розовых очков.

Она видела Галлиаса насквозь. Почему-то я знал это наверняка, хотя даже словом с рыжей не перекинулся…

Мелинда соскочила с табуретки и потянула брата с подругой на танцевальную площадку.

Рыжая усмехнулась и присоединилась к сладкой парочке.

И у меня перехватило дыхание. Воздуха не хватало, в паху пульсировала боль, джинсы стали ужасно тесными.

Но я снова будто прилип взглядом к рыжей. Она поводила бедрами, чуть подпрыгивала, ритмично двигала руками… Нет, ее движения нельзя было назвать профессиональными, отточенными, изысканными. Но в каждом сквозила удивительная грация, потрясающая сексуальность и изящество.

Я даже рот приоткрыл. Отец сказал бы, что я залил слюной всю клавиатуру. А мама не преминула бы фыркнуть по поводу моей страсти к безродным.

И в этот момент меня торкнуло. Черт! Все во мне тянулось к этой девушке. И я привел бы ее в свой особняк, представил как свою невесту, дал титул, состояние, баловал и заботился… Но разве сможет эта королева, эта великолепная индиго, смириться с тем, как наши знатные пижоны относятся к женщинам других рас?

Я выдохнул, и почудилось — на грудь навалилась непомерная тяжесть. Неужели я не смогу дать ей все, что хотел бы? Обнять? Назвать своей? Смогу… Но разве справедливо заставлять рыжую королеву проходить через презрение света, через ненависть домашних, оскорбления тех, кто и мизинца ее не стоит?

Почудилось, мне совсем перекрыли кислород. Оказывается, я даже привстал, потянулся к рыжей королеве. И вот теперь плюхнулся назад, в кресло, откинулся на спинку. Внутри разлились опустошение и боль.

Я понимал, что больше ни одна женщина не вызовет у меня таких чувств, такой страсти, такого желания. А заставить рыжую королеву пройти через ад мельранского высшего света я не мог. И, значит, моим мечтам не суждено воплотиться.

В паху все еще болело, джинсы доставляли ужасный дискомфорт. Но по сравнению с тем, что я чувствовал, все это отходило на второй план.

Я сделал столько фотографий рыжей королевы, сколько смог. Запечатлел ее в разных позах и ракурсах и сохранил себе. На память.

…

В то утро я был сам не свой. Как неприкаянный бродил по своей земной квартире — огромной и пустой, как склеп, на двести пятом этаже небоскреба. Эти жилища считались самыми дорогими и престижными, но мне казались ужасно неуютными.

Мне даже не хотелось покупать нормальную обстановку. Большая кровать, чтобы можно было вытянуть ноги и руки даже такому великану, по сравнению с землянами, как я. Пара тумбочек, рабочий стол, кухонный стол и несколько шкафов. Вот и все. Я не обзавелся даже стульями. Приди ко мне гость — пришлось бы сажать его на пол.

Я все надеялся, что налажу бизнес, пущу все на поток и уеду, переложив заботу о местном клубе на Галлиаса. На Земле я чувствовал себя не в своей тарелке. Почему? Я и сам не знал. То ли климат подводил — слишком прохладными становились зимние ночи, слишком ледяной ветер дул с полюсов. То ли я предчувствовал свою беду, и счастье тоже — встречу с рыжей королевой.

И вот после нее все пошло наперекосяк. Ночь тянулась до бесконечности, а утро — и того дольше. Ветер за окнами завывал унылую песню. Хмурое утро не красил даже яркий рассвет, алыми флагами затрепетавший у горизонта.

Я принял душ, перекусил земной картошкой и лег в постель. Полежал какое-то время, и снова встал. Обычно после работы я валился с ног и вырубался, едва голова касалась подушки. Но сегодня я лишь ворочался в кровати, вспоминая рыжую королеву. Ругал себя за то, что так и не подошел, не попытался, не познакомился. А потом, сразу нахваливал за то, что не поступил столь эгоистично. Не подставил ее — гордую, прекрасную — под презрение высшего мельранского общества, не заставил испытать на себе безжалостное презрение знати.

Казалось бы, у меня было все! Одна из самых известных фамилий на Мельрании — она открывала двери даже в кабинет министров, даже в Галактический совет, если понадобится. Самый доходный бизнес в Союзе. Это не афишировалось, но состояние нашей семьи давно превзошло богатство планетарных лидеров, олигархов и даже членов галактического правительства.

И еще у меня была огромная, не совсем нормальная, но замечательная семья. Одна только тетушка Эйми чего стоила! С ее беспечными и безумными виражами на небесных трассах, с ее решимостью и с ее похождениями в поисках жениха. С отцом в последнее время не ладилось, но я хранил убежденность, что однажды мы поймем друг друга.

И все же… после смерти дяди все это выглядело пустым, ненужным, ненастоящим.

Дядя погиб очень глупо, при подозрительных обстоятельствах. Его машина разбилась вдребезги, хотя наш механик клялся, что проверял все до последнего винтика. Я долго искал виновников, требовал от полиции и спецслужб активных действий. Но… чудилось — я пытаюсь бежать в воде. Усилия неимоверные, до болезненного истощения, до безумной усталости, а результаты минимальны.

Когда понял, что все бесполезно, опустились руки. Не хотелось ни просыпаться, ни есть, ни пить… Только хотелось, чтобы вдруг открылась дверь особняка — резко, будто от сильного порыва ветра. И по всем этажам пронесся зычный голос дяди:

— Вставайте, благородные сони! Хватит бока мять!

Что-нибудь резкое ответил бы ему отец. Дескать, «тебе просто не с кем мять, некого прижать к бокам, вот и бесишься». Что-то примирительное добавила бы мама. Мол, хватит вам, ругаетесь как мальчишки.

Эйми вбежала бы в дом и закричала, что услышала вопли диких вепрей из соседнего особняка Ульрани. Подумала — звери сбежали из леса и штурмуют поместье. Но выяснилось — всего лишь ругаются знатные мельранцы.

И я встал бы с ощущением, что жизнь удалась.

После встречи с рыжей королевой, казалось, она не удалась уже дважды. Я потерял дядю и девушку тоже. Не буквально, но даже малейший шанс стать ей ближе. Обнять, заботиться, делать все, чтобы ей было хорошо… Стоп… чтобы ей было хорошо… А почему я это не могу?

…

Зима выдалась на редкость холодной. Я выходил на улицу и, чудилось, замерзаю не только снаружи. Один вдох — и все внутренности леденеют.

Мельранцы почти не простужались, но ощущения были из ряда вон выходящие. Галлиас отсиживался дома, а приболевшей Мелинде врал, что улетел в командировку — боялся заразиться. В этом был весь брат. Его личная персона всегда оставалась на первом месте.

Я даже удивился, что Мелинда так долго его терпела.

Немного отоспавшись после ночного дежурства в клубе, я привычно запросил информацию о своей рыжей королеве.

В то утро, когда я понял, что могу заботиться о ней, не встречаясь, ущемляя тем самым лишь собственные интересы, делая хуже лишь себе, я нашел специальное агентство. Оно занималось слежкой за разными существами по всей Галактике. Конечно же, влезать в жизнь Елиссы — я первым делом выяснил ее имя — я не собирался. Это выглядело грязным и даже неприличным. Но мне хотелось знать — все ли хорошо у рыжей королевы, здорова ли она, счастлива ли.

Последнее, как быстро выяснилось, почти невозможно. За свою долгую жизнь Лисе довелось похоронить всех, кого безумно любила. А стоило ей привязаться к дальним родственникам, как мерзавцы воспользовались ситуацией. Попросили взаймы для переезда на другую планету. Солгали, что у них очень много долгов, нет работы, и хочется начать жизнь с чистого листа. Лиса приняла все близко к сердцу, поверила в нелепые объяснения. Отдала все сбережения, продала квартиру, три машины и землю за городом, которую приобрела просто как инвестицию, опустошила все банковские счета.

Сама переехала в клетушку, прибежала провожать родных в телепорт… Но… они обманули Лису, солгали про время рейса и пункт назначения. Сподличали только, чтобы не возвращать деньги. Фактически украли состояние Лисы! Я распорядился разыскивать мразей по всей Галактике, но пока результаты были ничтожными. Семья распалась из-за все тех же денег. Родственники Лисы не смогли поделить украденное. Большая семья раскололась на три, и те разъехались в разных направлениях. Я выяснил, кому досталась львиная доля краденного. Но именно их даже след простыл. Остальных нашел без труда. Они обнищали и едва перебивались с хлеба на воду. Вначале я позлорадствовал. Но потом вспомнил фотографию Лисы с их малышом. Рыжая королева обнимала мальчика и глаза ее светились счастьем, на лице застыло выражение полной безмятежности. Вспомнил я и видео, где малыш прыгал вместе с Лисой на детском батуте-драконе, в парке аттракционов. Белокурый мальчишка, с веснушками по всему лицу подбегал к ней, прятал лицо в ногах и кричал:

— Тетя Лиса! Вы — самая лучшая! Я женюсь на вас, когда вырасту!

Рыжая королева наклонялась, прижимала ребенка к коленям и только всхлипывала.

— Нет, ну вы же подождете? — настаивал постреленок. — Вы же индиго, вечно молодая. Мне мама сказала. Подождете, а?

И Лиса, незаметно смахнув слезы с глаз, шептала:

— Конечно, подожду, мой сладкий.

От воспоминаний у меня защемило в груди, заболело, и я сделал большую глупость — перечислил родственникам рыжей королевы немного денег. Они встали на ноги, но с Лисой так и не связались.

Воров же я искал и по сей день.

Агентство курировало Лису. Приглядывало за ней, если можно так выразиться.

И вот сегодняшние новости меня ошарашили. Моя рыжая королева лежала в кровати, с высокой температурой — бледная и беспомощная. Одна, совсем одна. Черт меня подери! Я не мог этого позволить!

Первым порывом было броситься к ней, помочь. Но как объяснить — кто я, откуда столько знаю о Лисе. Мысли о невозможности нашего союза отошли на второй план, казались незначительными, нелепыми. Но как убедить ее поверить незнакомцу, инопланетнику? Как заставить принять помощь? Ее, которая никогда и никого не просила?

Я заметался по комнате, судорожно ища выход. Я не мог ее бросить, но и заявиться с глупыми объяснениями не мог тоже. И лишь спустя пару секунд озарило.

Мельранские технологии! У меня же есть специальная аппаратура! Она ненадолго меняет внешность. Я вызвал своего земного врача, и он прилетел спустя пару минут. За это время я успел собраться. Надел первые попавшиеся джинсы и толстовку. Натянул свитер, дубленку, сапоги на меху и шапку, наглухо закрывающую уши. Все, я был готов!

Сухощавый шатен Семен Мраков прибыл точно вовремя. Вот что я любил в этом медике! Не только его высочайший профессионализм, но и всегда быструю помощь. Человеческая скорая рядом не стояла. Можно было трижды умереть и четырежды воскреснуть, но врача так и не дождаться.

Семен уже знал адрес. Однажды я посылал его к Лисе вместо участкового. Тогда у рыжей королевы случился сильный спазм. Она собиралась к участковому, а я подослал Семена. Якобы он узнал о записи и решил навестить больную сам. Самое первоклассное обследование в Галактике, с помощью переносных мельранских установок он объяснил тем, что в поликлинике хотят их опробовать. Бесплатный точечный массаж, лекарства на дом — тем, что Лиса попала в особую программу для индиго. Рыжая королева поверила. И я был счастлив. Несколько месяцев летал от радости, получая весточки, что она поправляется, что снова начинает улыбаться.

Зимний голубой квартал напоминал владения Снежной королевы. Здания походили на техногенные айсберги, асфальт — на заснеженные обледенелые тропы.

Машина опустилась, и я включил свою аппаратуру. Семен внимательно посмотрел на нового спутника — черноволосого медбрата, с глубоко посаженными глазами и ямочкой на подбородке, но промолчал. Вот за что еще я так ценил его. Семен никогда не задавал лишних вопросов и не пытался учить меня жизни.

Лифт взлетел на девятисотый этаж за считанные секунды, и Семен позвонил в знакомую серебристую дверь.

— Кто вы? — хриплый голос Лисы заставил сердце болезненно сжаться.

— Врача вызывали? — деловито спросил Семен.

— Да.

Дверь щелкнула и открылась с пульта. Мы вошли. Колени подкосились, казалось, что грудь переполнилась воздухом, в животе стало тепло и щекотно. Я еще никогда не видел ее так близко, не касался, не разговаривал.

Мы миновали голубой коридор и вошли в бежевую спальню. На просторной, деревянной кровати полусидела Лиса. Колени ослабели совсем. А когда она посмотрела на меня своими янтарными глазищами… почудилось, что дышать и вовсе не нужно. Сердце бешено заколотилось. И мне захотелось сделать для нее все. Все, что попросит. Даже если прикажет — иди на балкон и прыгай. Прыгну.

Семен подошел к Лисе, откинул одеяло, и начал осматривать. Быстро и ловко, впрочем, как всегда. Достал небольшой медицинский сканер. Прибор, размером с ладонь, анализировал почти все: температуру, пульс, давление, состав крови. Я с замиранием сердца следил за действиями Семена, с трудом нащупал черный кожаный диван позади себя и плюхнулся на него не глядя.

— Ну что ж. Мы вовремя, должен вас поздравить. Сейчас окажем первую помощь, и вирус умрет, не размножившись! — радостно сообщил еззвиа Семен Лисе.

— Так… Ре… Ренат, пожалуйста, сходи на кухню. Вот эти вот порошки раствори в кипяченой воде. А вот это наденьте сразу.

Я метнулся на кухню, понимая, что Ре… Ренат это я, Рейгард, который маскируется под темноволосого землянина-медбрата.

А когда вернулся, на тонком запястье Лисы поблескивал синий браслет. Он излучал особое поле, усиливал иммунитет, помогал справиться с инфекцией. Стоило это чудо техники дорого. Но едва взяв кураторство над Лисой, я велел Семену купить для нее все самое лучшее и передовое.

Я протянул ей большую белую чашку с теплым раствором лекарств. Лиса взяла ее обеими руками и наши пальцы соприкоснулись. И мне болезненно захотелось большего. Обнять ее, согреть, отдать частичку своего здоровья, или даже жизни. Мне захотелось, чтобы наши руки не расставались. Но Лиса потянула на себя кружку, и я выпустил ее, с сожалением, почти физически ощущая, как рвется что-то внутри.

Лиса удивленно кивнула, и я понял, что продолжаю стоять рядом, внаклонку, зачем-то глупо пялиться на нее и мечтать.

Я отступил назад, снова наткнулся на диван и упал на него.

Семен выложил на тумбочку рядом с Лисой пачки лекарств и принялся объяснять — как их принимать. Рыжая королева слушала внимательно, чуть наклонив голову. Но по взгляду ее — рассеянному, нездешнему — стало ясно: Лиса слишком больна, чтобы толком все запомнить. Я тоже внимал каждому слову и вдруг понял, что это мой шанс.

— Скажите, Семен, а у нас еще действует та программа? — спросил немного севшим голосом.

Врач обернулся и вопросительно кивнул.

— Ну, помните? Медбратья остаются с одинокими больными, ухаживают?

Лиса нахмурилась, щеки втянулись, и я понял, что зря так сказал. Нужно было выразиться иначе. Слово «одинокий» сделало свое дело. Лиса выпрямилась, словно шест проглотила и процедила:

— Не надо! Я сама!