Помоги проекту - поделись книгой:
Как и другие фантасты, Беляев отдал дань социальной утопии. Герои его раннего рассказа «Ни жизнь, ни смерть»* с помощью анабиоза переносятся в будущее. Они видят новые города, новых людей. Правда, Беляев не давал тогда подробного прогноза, а делал лишь беглые зарисовки, но и весь рассказ не посвящался жизни наших далеких потомков. Это первая попытка, и вскоре в романе «Борьба в эфире» писатель вновь возвращается к теме будущего — уже гораздо более детально.
Тогда начинала широко развиваться, обещая грандиозные перспективы, радиотехника. Роман «Борьба в эфире»[73] — это прежде всего «радиотехническая» (и «энергетическая») утопия. Изобилие энергии, беспроволочная ее передача, автоматика и телемеханика — таким предстает техническое будущее человечества со страниц романа.
Социальное же будущее и здесь изображено очень схематично. Беляев лишь начинал искать пути решения задачи, которую он считал важнейшей для фантастики, — показа будущего во всей его полноте.
Он попытался также представить, как могут повлиять условия жизни на биологическую природу человека. Некоторые ученые того времени считали, что облик разумного существа резко изменится в связи со «специализацией» органов. Но ведь есть и сейчас за рубежом защитники теории грядущего перерождения человечества, которые пророчат появление своего рода «человека-мозга». Попытку Беляева дать именно такую картину будущего можно рассматривать как «предупреждение» — жанр, распространенный и сейчас в фантастике. Однако считать удачей роман «Борьба в эфире» все же нельзя. Беляев продолжал поиски. Через два года он публикует очерк «Зеленая симфония»[74] и этюд «Город победителя»[75]. Это зарисовки жизни грядущего в новых, социалистических городах. Очерк «Гражданин Эфирного Острова»[76] посвящен трудам Циолковского; на их основе писатель набрасывает картины далекого будущего человечества, которое преобразит нашу планету и заселит, говоря словами ученого, все околосолнечное пространство.
В повести «Земля горит»[77] он пишет о завтрашнем дне нашего сельского хозяйства. А в 1933 г. появляется научно-фантастический роман «Прыжок в ничто»*, где перед нами разворачивается панорама Земли — планеты победившего коммунизма. Затем в романе «Звезда КЭЦ»* мы также находим страницы о будущем, когда в широких масштабах развернется переделка природы земного шара, в частности его полярных областей.
В романе «Прыжок в ничто» использованы технические идеи, которые Циолковский выдвигал в повести «Вне Земли». Космический корабль, названный Беляевым «Ноевым ковчегом», — это «ракета 2017 года» Циолковского. Но Беляев предложил и новое: вращающийся шар-лабораторию для изучения действия перегрузок. Подобная идея реализована теперь, хотя и в несколько иной конструктивной форме. На межпланетном корабле герои Беляева установили атомный ракетный двигатель, позволявший развивать очень высокие скорости полета.
Роман «Звезда КЭЦ» посвящен идее создания внеземной станции-спутника Земли. Кроме того, в романе описаны скоростной реактивный поезд на воздушной подушке, реактивный стратоплан и лунный ракетомобиль, предложенные Циолковским.
В романе «Лаборатория Дубльвэ»* главные проблемы, занимающие Беляева, — медицинские: продление жизни, борьба за активное долголетие человека. Вместе с тем, он много внимания уделяет будущему, и, прежде всего, будущему Ленинграда — города, в котором он жил и творил.
В 1939 г. в первом номере районной газеты города Пушкин «Большевистское слово» был напечатан научно-фантастический очерк Беляева «Визит Пушкина (новогодняя фантазия)». Город, носящий имя великого поэта, представлялся ему в будущем городом-садом, городом-здравницей и городом науки с грандиозным музеем, центром пропаганды творчества Пушкина.
Беляеву не довелось создать произведение, которое показывало бы не только технику, но и людей коммунистического Завтра. Он отчетливо представлял себе огромные трудности поставленной задачи. «Самое легкое, — писал он, — создать занимательный, острофабульный научно-фантастический роман на тему классовой борьбы. Тут и контрасты характеров, и напряженность борьбы, и всяческие тайны и неожиданности. И самое трудное для писателя — создать занимательный сюжет в произведении, описывающем будущее бесклассовое коммунистическое общество, предугадать конфликты положительных героев между собой, угадать хотя бы две-три черточки в характере человека будущего. А ведь показ этого будущего общества, научных, технических, культурных, бытовых, хозяйственных перспектив не менее важен, чем показ классовой борьбы. Я беру на себя труднейшее».
И писатель вел поиск. Если собрать все, что было им написано о будущем в ряде романов, повестей, рассказов и очерков, то получится, хотя и фрагментарная, но впечатляющая картина завтрашнего дня. Переделанная Арктика, освоенный океан и Космос — ближний и дальний, новые города, новый быт, достижения биологии, медицины, физики, энергетики, техники связи, транспорта, наконец, переустроенная волей и разумом свободного человечества Земля — таковы «штрихи» этой картины. Одним из первых Беляев попытался заглянуть в будущее, и многое, о чем он писал, не потеряло ценности и сегодня.
Беляев был страстным пропагандистом идей Константина Эдуардовича Циолковского. В статье «Памяти великого ученого и изобретателя» он писал: «Я перебираю его книги и брошюры, изданные им на собственный счет в провинциальной калужской типографии, его письма, черновики его рукописей, в которые он упаковывал посылаемые книги, его портреты — и раздумываю над этим человеком. Тяжелая и интересная жизнь! Он знал солнечную систему лучше, чем мы — свой город, мысленно жил в межпланетных просторах, был „небожителем“ ...»
В романе «Воздушный корабль»* Беляев описывает путешествие на цельнометаллическом дирижабле «Альфа».
Идеей такого дирижабля, как и космической ракеты, Циолковский занимался всю творческую жизнь.
Космической теме посвящены и другие, менее известные, произведения Беляева (например, научно-фантастический роман для детей «Небесный гость»[78], который был напечатан в ленинградской газете «Ленинские искры» в 1937—1938 гг., а в послевоенное время переиздан на Украине, в сборнике «Небесный гость»). Эти произведения также написаны на основе технических и научных идей Циолковского, в том числе — неоднократно высказывавшейся им мысли о возможности существования жизни вне Земли. По своей направленности роман «Небесный гость» близок к произведениям Г. Уэллса «В дни кометы» и «Звезда». К Земле приближается двойная звезда с планетами-спутниками. Под действием ее притяжения устремляется в космос вода океанов, а с нею — гидростат, аппарат для глубоководных спусков, превратившийся в межпланетный корабль. Таким необычным способом людям удается попасть в мир соседнего солнца, где имелась жизнь, познакомиться с ним и вернуться потом на присланной за ними ракете обратно.
В раннем романе Беляева «Борьба в эфире» мы находим упоминание о летающем городе-внеземной станции, которая могла неопределенно долгое время находиться вдали от Земли, посылая к ней небольшие «суда» для пополнения запасов продовольствия.
В рассказе «Слепой полет»[79] Беляев пишет о кругосветном путешествии на самолете с комбинированным — винтовым и воздушно-реактивным двигателем, развивающим скорость, близкую к скорости спутника Земли. Проект такого самолета предлагал Циолковский.
Всего Беляевым было создано свыше 70 научно-фантастических и приключенческих произведений. Кроме того, Беляев написал цикл статей о научной фантастике, которые печатались в 1938—1940 гг. в журнале «Детская литература», в «Литературной газете» и газете «Литературный Ленинград».
Лучшие произведения Александра Беляева выдержали самое суровое испытание — испытание временем, они вошли в золотой фонд советской фантастики.
В послевоенные годы сначала был переиздан лишь роман «Человек-амфибия» (1946). Десятилетием позднее начинают выпускаться сборники избранных научно-фантастических произведений А. Беляева, куда вошли некоторые наиболее известные романы, повести и рассказы. Самым полным является восьмитомное собрание сочинений, выпущенное в 1963—1964 гг.*. В него включены и менее известные, но не потерявшие своего значения произведения. Отдельный том составили рассказы и очерки; в нем же дана подробная библиография[80]. Беляеву посвящена книга Б. Ляпунова «Александр Беляев»[81].
Как только окончилась Великая Отечественная война, и страна приступила к мирному строительству, вновь начали появляться научно-фантастические произведения. С одной стороны, война дала толчок к развитию новых областей науки и техники, таких, как радиолокация, реактивная авиация, ракетостроение, атомная энергетика. Намечались перспективы их использования уже для созидательных целей. Новые возможности открывались и для переделки природы. Это не могло не оказать влияния на творчество писателей-фантастов. С другой стороны, изменившаяся политическая обстановка, возросшая мощь Советского Союза, образование социалистического лагеря и обострение идеологической борьбы между двумя лагерями нашли отражение и в советской фантастике.
Поэтому уже в первые послевоенные годы расширяется тематический диапазон научно-фантастических произведений. Наметившиеся еще в 20—30-е гг. направления получают свое дальнейшее развитие. По-прежнему, но обогащенная новым материалом, развивается космическая фантастика, появляются произведения, затрагивающие проблемы атомной энергетики, и особенно широко разрабатывается тема преобразования природы.
Вместе с тем фантасты рассказывали о многих других проблемах, которые в то время решались в лабораториях ученых и еще не стали достоянием практики, как, например, проблема морской геологии, создания искусственных материалов, синтетическои пищи, полупроводниковая техника.
Развивается познавательная фантастика и для детского, и для взрослого читателя, фантастика сказочная, очерковая. Появляются приключенческие произведения с фантастической посылкой, произведения-гипотезы, памфлеты и романы-предостережения, фантастика о встречах с необычайным, об удивительных открытиях, о прошлом Земли, о жизни на других планетах. Видное место занимает и сатирическая фантастика.
Обстановка «холодной войны», борьба за мир нашли свое отражение и в литературе, казалось бы, прямо не связанной с современностью.
После войны в жанре фантастики продолжали работать Г. Адамов, А. Казанцев, С. Беляев, Н. Томан, начали творческий путь Г. Гуревич, В. Охотников, В. Немцов, Г. Тушкан и другие. Фантастические памфлеты пишет Л. Лагин, приключенческо-географическую фантастику — Л. Платов. С первыми рассказами и повестью выступил И. Ефремов.
В послевоенной фантастике начинают появляться новые тенденции. В некоторых произведениях прослеживается судьба открытия: работу, начатую одним ученым, продолжает и завершает другой. Фантасты стремятся изобразить поиск как дело коллектива, и это служит для них основой сюжета.
Содружество ученых, разработка изобретения от зарождения идеи до широкого практического применения встречается еще в произведениях Циолковского, в его повести «Вне Земли». В 40-е и 50-е гг., каждый применительно к своей проблеме, об этом пишут Г. Адамов, В. Сытин, Н. Лукин, А. Казанцев, Ф. Кандыба, Г. Гуревич.
Ряд тем, которые встречались в довоенной фантастике, затрагивается вновь, но в ином виде, с учетом происшедших в науке и технике изменений и иной обстановки.
Характерным для этого периода развития фантастики является изображение ближайшего будущего, стремление ограничиться частностями, а не давать общую картину, не заглядывать в далекое Завтра. Это обедняло фантастику, сужало ее рамки и ограничивало возможности жанра, даже по сравнению с довоенным периодом. Лишь в отдельных произведениях говорилось о проблемах дальнего прицела или рисовалось более или менее широкое полотно, что относится прежде всего к фантастике на тему о переделке природы.
Даже по литературной форме фантастика того времени нередко приближалась к распространенному тогда «производственному роману». Тема будущего в широком смысле слова не поднималась, как не затрагивались и проблемы, связанные с далекими перспективами научно-технического прогресса. Многое, о чем писали фантасты, вскоре сбывалось, но это не было тем смелым предвидением, которое отличало раннюю советскую фантастику, например произведения Циолковского.
Помимо «производственного» романа в фантастике тех лет встречается приключенческий либо детективный роман с фантастической посылкой. Таковы произведения С. Беляева, В. Иванова, Г. Тушкана и других.
Познавательная фантастика послевоенного времени адресована была прежде всего детскому и юношескому читателю. Книги В. И. Немцова, В. Д. Охотникова, В. С. Сапарина выходили в Детгизе, Трудрезервиздате, издательстве «Молодая гвардия», их рассказы и повести печатались в журналах «Пионер», «Техника — молодежи», «Знание — сила», «Вокруг света».
Преобладающей в то время была малая форма — рассказ, небольшая повесть, реже и в более поздние годы — роман. Некоторые из рассказов сближались с очерком, они представляли собой, по существу, беллетризованное описание какой-либо технической идеи, которая обычно изображалась уже воплощенной в жизнь.
Такие произведения вызывали даже порою споры, можно ли относить их к фантастике. Характерный пример — рассказ В. Сапарина «Исчезновение инженера Боброва» (другое название «Один день Зои Виноградовой»)[82] В нем описывалась экскурсия на полностью автоматизированную электростанцию, которая работала без всякого вмешательства человека. Рассказ напоминает очерк из серии «Окно в будущее» или «Путешествие в Завтра» В. Захарченко[83], герой которого — тоже журналист-экскурсант. Но в отличие от Захарченко, Сапарин касается проблемы, отчасти уже решенной, и только придает ей несколько большую масштабность.
Различного рода необыкновенные случаи и происшествия, которые составили содержание многих рассказов, не выходили за рамки повседневности и служили все же иллюстративным целям — показать, какой эффект даст уже в самом ближайшем будущем то или иное открытие. Большинство из них приближалось поэтому по своим задачам к научно-популярной литературе. Лишь в отдельных произведениях поднимались темы более дальнего прицела.
Крупные вещи того периода — повести и романы — тоже отличались своего рода приземленностью и даже по форме не отличались от обычной реалистической прозы. Научная либо техническая посылка в них по-прежнему являлась двигателем сюжета, но необычайных ситуаций, присущих фантастике довоенной, эти посылки, за редким исключением, не создавали. И хотя в них присутствовал приключенческий элемент, значительное место в повествовании стали занимать проблемы моральные, этические, психологические, но не завтрашнего, а сегодняшнего дня. Их герои — рядовые труженики науки, молодежь, и авторы, прежде всего, В. Немцов, преследовали скорее воспитательные цели, нежели показ перспектив прогресса. Не говорили они и о морально-этических проблемах, которые могут возникнуть в более далеком будущем.
В некоторых произведениях (например, В. Охотникова[84]), хотя тоже посвященных идеям близкого завтра, техника играла основополагающую роль. В его романе «Дороги вглубь»[85] инженерный замысел развивается от идеи до создания опытного образца. Однако, в отличие от Г. Адамова («Победители недр»), автор ограничивается испытанием машины и, по существу, не рассказывает, какими же могли оказаться «дороги вглубь». Роман, относящийся к области фантастики, явился своеобразной разновидностью «производственного» романа. Позднейшие произведения В. Охотникова фактически уже нельзя отнести к научной фантастике.
В. Сапарин выпустил в тот период несколько сборников научно-фантастических рассказов, также посвященных локальным техническим проблемам близкого будущего.
Тему путешествия в недра Земли на подземоходе развил Б. Фрадкин в повести «Пленники пылающей бездны»*. Автор подробно пишет обо всех перипетиях необычного путешествия в самые глубокие слои земного шара. Он уделяет много внимания научным результатам экспедиции, изображает ее как поиск, прорыв в неведомое, как цепь открытий в близкой, но недоступной пока человеку области. Приключенческая в основе фабула оказывается чрезвычайно насыщенной научным материалом. С литературной стороны повесть была слабой, как и многие другие произведения фантастики того времени.
Научно-фантастический роман С. Беляева «Приключения Сэмюэля Пингля»* (1945, переиздан в 1959 г.) рассказывает о судьбе молодого англичанина, который встретился во время своих скитаний с ученым-биологом, работавшим в области вирусологии и эндокринологии. Этот ученый нашел способ перестройки природы вирусов. Он сумел выращивать новые вирусы и изменять растения, животных и даже внешность человека. Но научная посылка в романе не развита достаточно подробно. Она служит приемом, позволившим автору вовлечь героев в цепь удивительных приключений с традиционным счастливым концом.
Линия географическая и историко-этнографическая в послевоенной фантастике была продолжена Л. Платовым. В 1949 г. вышел его роман «Архипелаг исчезающих островов», а в 1954 г. — роман «Страна семи трав», составившие дилогию. В 1957 г. она вышла полностью под названием «Повести о Ветлугине»[86] и в дальнейшем переиздавалась*.
Сюжет первого романа — поиски в Восточно-Сибирском море неизвестного архипелага, существование которого было предсказано заранее Ветлугиным и названо первооткрывателями его именем. Сюжет второго романа — приключения самого Ветлугина, который попал к первобытному племени, живущему в затерянном на Таймыре оазисе.
Еще до войны был задуман и написан Г. Адамовым его последний роман «Изгнание владыки»*. Оконченный в 1942 г., он увидел свет только в 1946 г., после смерти автора. Адамов в нем продолжил разработку начатой А. Беляевым темы — изменение климата Арктики, продвижение «линии жизни» далеко на север. Но если Беляев давал уже законченную картину преобразованной Арктики, и читатель совершал, фактически, лишь экскурсию по ней, то Адамов сделал попытку нарисовать весь ход работ — от создания проекта отепления побережья Ледовитого океана до претворения этого замысла в жизнь.
Автор подробно описывает и новую технику, которая была применена для строительства цепи подводных шахт, и трудности, с которыми пришлось встретиться строителям, чтобы использовать тепло подземных недр как печку, отапливающую скованную льдом землю. Вместе с тем Адамов строит детективно-приключенческий сюжет, как и в прежних своих романах. Однако впервые подлинным героем такого типа научно-фантастического романа явился коллектив.
В том же 1946 г. вышел отдельным изданием роман А. Казанцева «Арктический мост»*, позднее переработанный и дополненный, а в 1952 г. — роман «Мол „Северный"» (новый вариант — «Полярная мечта»[87]; переработанное и дополненное издание под названием «Подводное солнце» вышло в 1970 г.*). Оба романа тематически и сюжетно связаны между собой. В них, помимо трансарктического подводного тоннеля, описывается и постройка ледяной плотины для защиты Северного морского пути, а также отепления Ледовитого океана с помощью термоядерных реакторов. Все эти грандиозные инженерные замыслы должны были послужить единой цели — реконструкции значительной части планеты, улучшению климата и установлению связи между континентами.
С судьбой строительства, развернувшегося в Арктике, тесно связаны и судьбы главных героев романов. Автор также пользуется приключенческой формой, но раздвигает рамки повествования, изображая психологические конфликты, борьбу идей и развертывая действие на широком социальном фоне. Фантастическая стройка изображается у него как реальный трудовой подвиг, с присущими ему неудачами и победами.
Эти романы вошли в трилогию, третья часть которой — роман «Льды возвращаются»*.
Теме освоения Арктики был посвящен еще один научно-фантастический роман — «Горячая Земля» Ф. Кандыбы[88]. Герои романа выдвигают идею создания подземной электростанции, использующей глубинное тепло Земли. Для этого на севере, на одном из островов близ побережья Тихого океана, прокладывается шахта глубиной в шесть километров. Борьба вокруг этого проекта, затем — преодоление трудностей, связанных со стихийными бедствиями — землетрясением и обвалом — составляют сюжетную линию романа.
Основное внимание автор уделяет самому строительству, и не детективно-шпионские, искусственно введенные развлекательные моменты, а борьба с природой определяют развитие действия. После романа Г. Адамова «Изгнание владыки» роман «Горячая земля» явился первым произведением фантастики о переделке природы, в котором традиционная форма приключенческого романа уступила место варианту скорее «производственного», но основанного на решении проблем большого размаха.
В такой «производственный» фантастический роман вносятся конфликтные ситуации, связанные с преодолением консерватизма в науке.
Примером служит научно-фантастическая повесть Г. Гуревича «Подземная непогода» (1956, журнальный вариант — под названием «Борьба с подземной непогодой», 1954—1955). Предсказание вулканических извержений, использование энергии вулканов и строительство промышленного центра у подножия укрощенного вулкана — таковы посылки, определяющие содержание повести. Борьба в ней идет вокруг научной идеи. Как и в других подобных произведениях, значительное место занимает преодоление трудностей, которые встречались строителям. Повесть вошла позднее в сборник «На прозрачной планете»*, посвященный борьбе за покорение морских и земных глубин, обуздание стихийных сил природы. Роли коллектива в научном открытии уделено значительное место в научно-фантастической повести В. Сытина «Покорители вечных бурь»[89] (журнальный вариант — 1952 г.), посвященной проблеме использования атмосферного электричества.
О том, как советским ученым удалось наладить добычу драгоценного металла в море, рассказал А. Студитский в научно-фантастическом романе «Сокровище Черного моря»[90]. В романе показан сам процесс научной работы, а приключенческий сюжет составляет разоблачение вражеской агентуры, — прием, который довольно часто встречался в фантастике того периода. Автор ввел в повествовательную ткань интересный познавательный материал — о жизни моря, его обитателях, о возможности направленного изменения природы живых организмов.
В 1951 г. вышел в Детиздате научно-фантастический роман Н. Лукина «Судьба открытия»*, переизданный в новом, переработанном варианте в 1958 и 1968 гг. Это рассказ о решении большой научной проблемы — получении искусственной пищи из минерального сырья химическим путем, об удивительных перспективах, которые открыла бы перед человечеством химия синтетической пищи.
Но дело не в одном открытии, сколь бы важным оно ни было. Герой романа, молодой ученый, мечтает облагодетельствовать человечество, избавив его от забот о хлебе насущном. Он полагает, что благодаря этому на Земле наступит новая эра, которая придет сама собой, без всяких социальных переворотов и революционных потрясений. Однако мечты ученого — утопия, капитализм не заинтересован в использовании идеи, сулящей, казалось, благо для всех (можно вспомнить похожую ситуацию, нарисованную А. Беляевым в рассказе «Вечный хлеб»). Герой романа Лукина гибнет, герой рассказа Беляева вынужден уничтожить плоды своего изобретения. Но Лукин не кончает здесь повествование о судьбе открытия: его начинает до революции идеалист-одиночка, продолжает и завершает коллектив советских ученых. Они работают в иных условиях и добиваются успеха.
Автор ведет читателя по пути развития идеи — от ее зарождения до практической реализации, подробно излагает научную посылку. Все это выгодно отличает роман от других произведений познавательной фантастики конца 40-х и начала 50-х гг.
Традиционная космическая тема в послевоенной фантастике появляется не сразу.
Фантастическая беллетристика обратилась прежде всего к теме межпланетных полетов, разведки и освоения планет. В центре внимания были технические трудности таких путешествий и столкновение с опасностями неведомых миров. На этом фоне разворачивался приключенческий сюжет многих фантастических произведений, выходивших в первые послевоенные годы.
В космических романах можно было встретить новые научно-технические идеи, которые нередко становились основой повествования.
В рассказе В. Савченко «Навстречу звездам» (1955, другое название—«Где вы, Ильин?», сборник «Черные звезды»*) впервые фантастической посылкой послужил парадокс времени. Герой рассказа, отправившийся на ракете с субсветовой скоростью, проводит в полете год, тогда как на Земле проходит двенадцать лет. «Парадокс времени» не раз использовался фантастами как научно обоснованный вариант «машины времени».
Развивается идея о возможном посещении Земли пришельцами из Космоса (рассказ-гипотеза А. Казанцева «Взрыв»[91], научно-фантастический рассказ того же автора «Гость из Космоса»[92], научно-фантастический очерк Б. Ляпунова «Из глубины Вселенной»[93].
Начали появляться и произведения, тема которых — не поиски следов гостей из Космоса на Земле, а встреча с «пришельцами». С научно-фантастическим романом «Каллисто»* выступил Г. Мартынов (1957, журнальный сокращенный вариант — под названием «Планетный гость», 1957). Он рисует встречу с жителями далекой планеты, прилетевшими к землянам. Продолжение его — роман «Каллистяне»*, в котором описан ответный визит людей на планету Каллисто.
Фантастами также была использована гипотеза о существовании в прошлом планеты Фаэтон между Марсом и Юпитером. В романе «Сестра Земли»* Г. Мартынова герои находят на Венере корабль, прилетевший с Фаэтона, а роман «Наследство фаэтонцев»* знакомит с историей этой погибшей планеты и судьбой ее обитателей. Оба романа составили вторую и третью части трилогии «Звездоплаватели»*. Первая ее часть — роман «220 дней на звездолете»*, вышел в 1955 г. и был посвящен перелету на Марс.
В послевоенной космической фантастике, помимо новых научных и технических идей, отчетливо выступают социальные мотивы. В романе «220 дней на звездолете» изображается столкновение идеологий двух миров, олицетворенных в образах советского и американского космонавтов. Романы «Каллисто» и «Каллистяне» — это попытка изобразить коммунистическое общество.
Социальные проблемы современности нашли широкое отражение в фантастических памфлетах послевоенного времени. Как памфлет задуман был А. Казанцевым новый вариант романа «Пылающий остров». В центре повествования — борьба вокруг открытия, которое может быть использовано и в мирной энергетике, и как новое оружие. Автор прибегает к гротеску, к сознательным преувеличениям — с тем, чтобы ярче выделить ту или иную черту в характеристике героев.
Фантастическая посылка лежит в основе памфлета «Патент АВ»* Л. Лагина. Автор рассказывает историю открытия, которое могло бы принести пользу людям и которое монополии пытаются эксплуатировать в своих целях. Герой романа изобретает препарат, позволяющий управлять ростом животных и мечтает решить для человечества проблему пищи. Монополисты же, похитив секрет изобретения, хотят выращивать людей физически сильных и рослых, выносливых, способных к тяжелому физическому труду, но умственно недоразвитых. Такие уроды послужили бы и рабочей силой, и пушечным мясом.
Традиционную тему судьбы необычайного открытия Лaгин разрабатывает в ином плане. Действие происходит в обстановке, когда личные стремления ученого неотделимы от интересов общества и существующих в нем противоречий. В конечном счете, благодаря вмешательству прогрессивных сил, поддержанных народом, монополии терпят крах.
Гротескные ситуации и характеристики позволили автору более отчетливо показать расстановку классовых сил в вымышленной стране Аржантейе, символизирующей современную Америку. Фантастическая же посылка послужила не только завязкой действия, но и определила весь ход развития сюжета, дала возможность сатирически обрисовать образы.
В дальнейшем Л. Лагин не раз использовал фантастику как прием для создания сатирически острого социального памфлета, как, например, в фантастическом романе «Атавия Проксима»[94] (в 1972 г. переиздан под названием «Трагический астероид»*).
Герой романа С. Розвала «Лучи жизни»[95] также делает выдающееся открытие: он нашел новые бактерицидные лучи, которые, подобно рентгеновским лучам, проникают вглубь живых тканей и уничтожают бактерии, дезинфицируют атмосферу, водоемы и города. Они могли бы навсегда избавить человечество от болезней. Но эти же «лучи жизни», способные, кроме того, стимулировать рост растений и животных, можно превратить в «лучи смерти».
Такая коллизия становится стержнем сюжета. Автор сатирически изображает действительность вымышленной капиталистической страны Великании, где за обладание чудодейственными лучами развертывается ожесточенная борьба. Изобретатель начинает понимать, к каким последствиям приведет его открытие, если оно попадет в руки милитаристов. Его личная судьба, тесно связанная с судьбой открытия, и составляет сюжетную основу романа.
Другой роман С. Розвала — «Невинные дела»*, также представляющий собой памфлет с фантастической посылкой и направленный против войны, написан слабее и менее удачен.
Памфлетный характер носит появившийся в 1951 г. научно-фантастический роман «Энергия подвластна нам»[96] В. Иванова (журнальный вариант был опубликован в 1949 г.). Приключенческое по форме, это произведение посвящено использованию атомной энергии — впервые в послевоенной фантастике. Герои романа обрисованы либо в сатирическо-гротескной манере, либо плакатно, что являлось в известной мере общей литературной тенденцией того времени.
В том же 1951 г. выходит научно-фантастическая повесть Г. Гуревича «Иней на пальмах» (сокращенный вариант)[97]. В повести трактуется та же тема — судьба открытия, которое может либо принести пользу людям, либо стать орудием истребительной войны. Герой повести изобретает установку, вырабатывающую холод с помощью электричества, и мечтает использовать ее для мирных целей, например сооружения ледяных плотин. Капиталистические магнаты хотят создать «морозные бомбы» — средство разрушения невиданной силы. Повести придана острая политическая заостренность, в ней показаны не только нравы и порядки западного мира, но и процесс изменения взглядов ученого, далекого вначале от политики.
Научно-фантастические повести «История одной сенсации» и «Накануне катастрофы» Н. Томана[98] представляют собой памфлеты, направленные против американской военщины и реакционных правящих кругов США.
Социальная окраска присуща научно-фантастическому роману Г. Тушкана «Черный смерч»[99]. В центре его — опять судьба открытий и развернувшаяся вокруг них борьба. Автор показывает, с одной стороны, ученого, живущего в капиталистическом мире и считающего, что наука может быть вне политики, а с другой — вдохновителей агрессивных войн, стремящихся любой ценой использовать научные достижения для создания новых видов оружия.
Необходимо заметить, что в целом литературный уровень художественной фантастики раннего послевоенного периода был невысок. Авторы часто прибегали к трафаретным шаблонам детективного жанра, не разрабатывали глубоко образы героев, не уделяли достаточного внимания языку и стилю своих произведений.
В 1958 г. собралось первое Всероссийское совещание фантастов. На совещании шел разговор о современной фантастике: ее многогранности, идейной направленности, соотношении науки и литературы, реалистического и фантастического, о проблеме героя и других вопросах, волновавших писателей-фантастов[100].
Литература, которую раньше называли литературой мечты, выходила на новые рубежи.
Начались поразительные космические свершения. Космонавтика как бы сфокусировала в себе достижения многих отраслей науки и техники. Бурно развивались атомная энергетика и реактивная авиация, химия и кибернетика. Произошла научно-техническая революция, последствия которой ныне ощущает каждый из нас.
Действительность быстро опережала воображение фантастов даже тогда, когда оно казалось чересчур смелым, не говоря уже о фантастике «ближнего прицела». Возникали неожиданные проблемы, связанные с дальними горизонтами науки. Стирались белые пятна на карте знаний, появлялись другие, еще более загадочные и сулящие поистине сказочные перспективы — для практики, для человека.
Будущее представало в ином свете, открывался широчайший простор для фантазии. И это относилось, конечно, не только к космической теме, хотя она стала лидером фантастики.
Фантасты рисовали путешествия на Луну и планеты, к звездам и отдаленнейшим галактикам. Они видели людей будущего хозяевами солнечной системы, покорителями межзвездных просторов, властелинами необъятного мира, имя которому — Вселенная.
Поделиться книгой: