Первая Мировая. Война между Реальностями

Первые боевые столкновения произошли 5 августа, в ночь на 6-е немцы атаковали промежутки между фортами. В общем и целом операция провалилась, немецкие части понесли тяжелые потери и утром отошли на свои первоначальные позиции. Четырнадцатая бригада потеряла своего командира, убитого в ночной стычке, что неожиданно привело к последствиям, важным для всей войны. Генерал-квартирмейстер 2-й армии Э. фон Людендорф, штабной офицер, не имеющий особого опыта командования войсками, неожиданно для всех вступил в командование бригадой. К утру немецкие войска подошли к Льежу и открыли огонь по городу и цитадели. Людендорф отправил посыльных, чтобы установить связь с другими бригадами, но везде был только противник. Стало ясно, что попытка прорыва не удалась, и 14-я бригада находится внутри кольца невзятых крепостных фортов, не имеет связи с соседями, и ее положение очень опасно. Практически, у Людендорфа оставалось около полутора тысяч человек, против которых противник мог сосредоточить, по крайней мере четыре тысячи солдат.

Ночью Людендорф захватывает мосты через Маас, а утром берет Льеж. Командующий обороной крепости генерал Леман принимает это как неоспоримый факт и усиливает оборону западного берега Мааса. Кризис для 14-й бригады миновал, к вечеру 8 августа к ней подтягиваются 11-я и 27-я бригады. С этого момента оборона промежутков между правобережными фортами Льежа заканчивается, бельгийские полевые войска отходят за реку.

Дальнейшее не представляет большого интереса. Форты Баршон и Эвенье были взяты Эммихом еще до прибытия свежих сил и осадной артиллерии – 8 и 11 августа. На следующий день начался обстрел фортов 420-мм орудиями, изготовленными специально для штурма бельгийских крепостей, и к 16-му числу все было кончено: двенадцать фортов Льежа находились в руках немцев. Началось продвижение 1-й и 2-й германских армий в центральную Бельгию.

Пока немцы брали Льеж и Брюссель, развертывая свои армии Правого крыла в южной и центральной Бельгии, французы развлекались операциями в верхнем Эльзасе. В чем был смысл этих действий, так и осталось неясным – еще до войны район Мюльгаузена характеризовался Генеральным штабом Третьей республики «как стратегическое захолустье», но 5 августа Дюбайль приказал командующему 7-м корпусом генералу Бонно немедленно занять город. Восьмого числа 14-я дивизия без боя вступила в Мюльгаузен, немцы отошли за Рейн, а генерал Жоффр обратился к населению Эльзаса с воззванием, приветствуя их возвращение «в свое Отечество». На следующий день 7-я германская армия перешла в контрнаступление и без особого труда отбросила французов обратно к границе. «Ликование во Франции», о котором военный министр А. Мессими писал Бонно, оказалось преждевременным.

Бонно отстранили от командования, операцию повторили несколько большими силами примерно с тем же успехом.

В целом стадия развертывания на западе была безоговорочно выиграна германским командованием. Они овладели укрепленной линией Мааса, отбросили бельгийскую армию, оптимально развернули свои войска, да еще и записали себе в актив победу в верхнем Эльзасе.

Оперативная ситуация к концу этапа развертывания (19 августа)

Восточный фронт

Германия развернула в Восточной Пруссии 8-ю армию генерал-полковника фон Притвица, 190 000 человек при 1044 орудиях, из которых 156 тяжелых.

На южном фланге 8-й армии в качестве связующего звена между германскими и австро-венгерскими силами был развернут ландверный корпус генерала Войрша (30 000 человек, 72 орудия).

Всего против русского Северо-Западного фронта – 17 пехотных, 1 кавалерийская дивизии, 1116 орудий, 220 000 человек.

Австро-Венгрия развернула с севера на юг три армии и две боевые группы:

группа Куммера (45 батальонов, 27 эск., 144 орудия, 50 000 человек) сосредотачивалась в районе Кракова. 111-я ландшт. бр. – гарнизон Перемышля.

1-я армия генерала Данкля (184 батальона 77 эскадронов, 468 орудий, 228 000 человек) развертывались в районе Сенява, Ниско.

4-я армия генерала Ауффенберга (193 батальона, 80 эскадронов, 462 орудия, 250 000 человек) собрано у Перемышля. Состав в батальонах – с группой Иосифа-Фердинанда (14-й корпус).

3-я армия генерала Брудермана (200 батальонов, 132 эскадрона, 482 орудия, 160 000 человек) обороняет Львов. Вместе с группой Кевеса, в которой 3,5 пехотных, 2 кавалерийских дивизии, 464 орудия, 70 000 человек) – прикрывает фланг развертывания у Тарнополя. Группа Иосифа-Фердинанда (14-й корпус) передана 4-й армии (состав в батальонах БЕЗ этой группы).

Явная нехватка сил в группе Кевеса вынудила австрийцев уже в ходе боев перебрасывать на русский фронт 2-ю армию Бен-Ермолли, первоначально действующую против Сербии. Она была окончательно сосредоточена лишь 7–9 сентября 1914 г.

Итак, на Восточном фронте Центральные державы смогли собрать 52,5 пехотных, 12 кавалерийских дивизий, 978 000 человек, 3082 орудия.

Против этих сил в двух группировках было сосредоточено шесть русских армий:

1-я армия генерала Ренненкампфа (6,5 пехотных, 5,5 кавалерийских дивизий, 402 орудия, около 100 000 человек) развернуто по реке Неман в районе Ковно;

2-я армия генерала Самсонова (11 пехотных, 3 кавалерийских дивизии, 702 орудия, 150 000 человек) действуют с фронта Гродно-Осовец.

Итого собрано против Германии в составе Северо-Западного фронта генерала Жилинского 17,5 пехотной, 8,5 кавалерийской дивизии, 1104 орудия, 250 000 солдат.

4-я армия генерала Зальца (6,5 пехотных, 2,5 кавалерийской дивизии, 426 орудий, 109 000 человек) прикрывала Люблинское направление.

5-я армия генерала Плеве (8 пехотных, 2,5 кавалерийской дивизии, 456 орудий, 147 000 человек) была собрана у Ковеля.

В северном крыле русского Юго-Западного фронта 14,5 пехотных, 5 кавалерийских дивизий, 882 орудия, 256 000 человек.

3-я армия генерала Рузского (12 пехотных, 4 кавалерийских дивизии, 685 орудий, 215 000 человек) наступала из района Дубно.

8-я армия генерала Брусилова (10 пехотных, 3 кавалерийских дивизии, 472 орудия, 139 000 человек) образовывала южный фланг сосредоточения в районе Проскурова.

В южном крыле русского Юго-Западного фронта – 22 пехотных, 7 кавалерийских дивизий, 1157 орудий, 354 000 человек.

Итого против Австро-Венгрии – 34, 5 пехотных, 12 кавалерийских дивизий, 2039 орудий, 610 000 солдат.

Всего на Восточном фронте русские собрали 52 пехотных и 20,5 кавалерийских дивизий, 3143 орудия, 860 000 солдат.

Значительных перегруппировок до конца первого этапа операций русские не производили, но вновь прибывающие резервные корпуса и дивизии направлялись на угрожаемые участки. В результате к концу августа на северном крыле Юго-Западного фронта была образована новая 9-я армия генерала Лечицкого в составе 12 дивизий. Армия эта начала приобретать форму в середине августа, когда стало ясно, что вступление в войну Англии и Японии дало возможность уменьшить число войск, предназначенных для охраны Балтийского побережья и Дальнего Востока. Формально 9-ю армию формировали в районе Варшавы, имея задачей наступление на Познань и Бреславль. Реально великий князь воспользовался удачной конфигурацией железных дорог в русской Польше и сосредоточил новое крупное оперативное соединение там, откуда его можно было быстро перебросить туда, где возникла потребность резко изменить характер боевых действий

25 мая 1913 года в Вене застрелился полковник Альфред Редль, бывший руководитель военной контрразведки Австро-Венгрии. Причиной самоубийства было разоблачение: Редль в течение 10 лет работал на русскую разведку. Он был завербован в 1903 году под угрозой предания огласке его нетрадиционной сексуальной ориентации (тогда еще не изобрели политкорректность, и гомосексуализм, мягко говоря, не поощрялся – во всяком случае, в консервативной державе Франца-Иосифа). В литературе утверждается, что Редль передал русским сведения об австрийских агентах в Петербурге, а также план развертывания австрийских армий. Есть разночтения: по данным энциклопедии, это был план австрийского развертывания против Сербии, ряд источников по истории Первой мировой войны утверждают, однако, что это был план австрийского развертывания против России.

Развертывание на Восточном фронте не обошлось без своих загадок и проблем

Внимание, первый вопрос: откуда полковник контрразведки вообще мог знать план стратегического развертывания – все равно, против Сербии или против России? В Австро-Венгрии, конечно, был редкостный беспорядок, но не до такой же степени!

Вопрос второй: почему русское командование поверило Редлю? Только потому, что он сдал нескольких агентов не самого высокого класса? Или просто очень хотело поверить: все-таки за такую блестящую разведывательную операцию, как выявление плана развертывания противника, можно получить немалые награды.

Третий вопрос: почему схема австро-венгерского развертывания (опять-таки все равно: против Сербии или против России) не была коренным образом изменена? Между самоубийством Редля и началом войны прошло больше года – времени достаточно.

А может быть, полковник А. Редль был не двойным, а тройным агентом, и вся эта история – свидетельство о редкой по красоте и значимости разведывательной операции? В этой версии Редль и Конрад фон Гетцендорф должны действовать совместно. Для обеспечения операции русской разведке «скармливаются» действительно очень ценные сведения, начиная со списка агентов в Санкт-Петербурге. Очень может быть, что передается и реальный план развертывания на Балканах (в конце концов, операция в Сербии была рассчитана, скорее, на силу, нежели на внезапность и оперативный маневр; в случае войны с Россией Балканский фронт остается сугубо вспомогательным, и от хода операций там ничего, в сущности, не зависит). И наконец, русской разведке вручается перевязанный ленточкой план развертывания австро-венгерских армий в Галиции, практически полностью совпадающий с реальным, но отличающийся от него в одном важном пункте: развертывание Редля вынесено к русской границе, а настоящее развертывание отнесено к западу – за Львов, на линию Сандомир – Самбор. В такой разведывательной операции даже не нужно было делать ложный план развертывания – использовался подлинный план, но в его «пропатченой» предельной версии.

Во всяком случае, не подлежит сомнению, что русские начали галицийскую битву, имея предвзятое представление о расположении австрийских армий.

А самоубийство Редля стало последним аргументом, придавшим русской разведке уверенность в истинности переданных полковником документов: «…дело прочно, когда под ним струится кровь…».

После войны раскрыть контуры этой разведывательной операции мог только Конрад, но он, конечно, не был заинтересован в правде. Блистательно обмануть противника, получить очень сильный козырь в самом начале войны и все-таки проиграть… Так что А. Редль остался в истории изменником родины и двойным агентом.

Развертывание на юге

Австро-Венгрия

2-я армия Бен-Ермолли – Дунай и Сава вокруг Белграда (190 тысяч человек, 145 батальонов, 67 эскадронов, 368 орудий). Почти сразу переброшена на Русский фронт.

5-я армия фон Франка – река Дрина до впадения в Саву (80 тысяч человек, 79 батальонов, 14 эскадронов, 144 орудия).

6-я армия Потиорека – Босния (60 тысяч человек, 94 батальона, 5,5 эскадрона, 212 орудий).

Сербия

1 армия (Бойович): 4 пех.д., кав.д. по Дунаю,

2 армия (Степанович): 4 пех.д. – Белград,

3 армия (Юришич-Штурм): 2 пех.д. и 2 отряда на юго-запад от Белграда (Валев)

4-я (Божанович): 2 пех.д. Верхняя Морава

Развертывание войск: Балканский фронт

Хотя развертывание на Балканском фронте было «необязательным» (в том смысле, что от него ничего не зависело: австрийцы должны были опираться, прежде всего, на превосходство в силах, сербам оставалось надеяться на водные преграды и помощь России), стороны сумели вложить в него определенную долю хитрости.

Поскольку три сербские армии из четырех расположились вдоль Дуная и Савы, австрийское командование имело все основания полагать, что сербы будут защищать Белград. В этой ситуации О. Потиорек принял решение ограничиться на Дунайском фронте сдерживающими действиями, а главный удар нанести с запада на восток через реку Дрину. Впрочем, возможно, его действия были вынужденными: 2-ю армию Бен-Ермолли, развернутую против Белграда, так или иначе нужно было отправлять в Галицию, и приказ верховного командования категорически запрещал ее частям и соединениям пересекать речной рубеж.

Из оставшихся у него семи армейских корпусов Потиорек оставил на севере 7-й корпус, гонведные и ландштурменные части, а пятью корпусами нанес удар через Дрину, прикрываясь частью сил с юга против черногорской армии.

Уже 28 июля начался обстрел Белграда – дальнобойной артиллерией через Дунай и с речных мониторов. С первых чисел августа через Дунай и Саву демонстративно наводятся переправы.

Двенадцатого августа австрийцы перешли в общее наступление на семидесятикилометровом фронте – от Шабаца до Любовья.

Сербы перенесли столицу в Ниш и осуществили быстрый маневр силами 2-й и 3-й армий на фронт реки Дрины. Австрийцы потратили на переправу целых четыре дня, зато устроили предмостные укрепления «весьма совершенного профиля» (Н. Корсун), укрепили высоты и заняли Шабац, который никто не оборонял.

Шестнадцатого августа сербская кавалерийская дивизия, усиленная пехотой и артиллерией, атаковала левую колонну 8-го австрийского корпуса и отбросила ее к Дрине. На остальном фронте сербам удалось сковать противника, хотя на юге 15-й корпус успешно продвинулся вперед.

На следующий день в густом тумане 2-я сербская армия овладела хребтом Чер, разделив австрийское войско на две части, 3-я армия остановила наступление 13-го и 15-го корпусов и даже продвинулась вперед на своем северном фланге. Четвертый австрийский корпус контратаковал в районе Шабаца, но сербы уже почувствовали вкус победы и перешли к преследованию на всем фронте.

К 24 августа группа О. Потиорека была на всем фронте отброшена к Саве и Дрине, победители захватили около 50 тысяч пленных.

Эскадра В. Сушона

Чтобы закончить разговор о стратегическом развертывании войск или, говоря точнее, о развертывании войны, следовало бы посвятить несколько страниц самому неожиданному, не предусмотренному никакими планами, выпадающему из любой военной логики развертыванию германского флота в Средиземном и Черном морях, но рассказ об этих событиях более уместен в сюжете: «Нет Бога, кроме Аллаха…»

Сюжет третий: «Тевтонский натиск» (Западный фронт)

Успешно проведя отвлекающий удар на севере – общим направлением на Лориен и далее на Эсгарот – и сковав там основные силы эльфов, мордорская армия всей мощью обрушилась на Гондор. Осгилиат был захвачен с ходу; шестью днями спустя победоносная Южная армия, опрокинув и рассеяв превосходящие ее по общей численности, но бестолково расположенные гондорские части, стояла со всей своею осадной техникой под стенами так и не успевшего изготовиться к обороне Минас-Тирита; мощные пеленорские укрепления были перед этим взяты штурмом буквально за пару часов.

К. Еськов. «Последний кольценосец»

Отец как-то сказал ему, что на войне все решает миг, когда одна из армий обращается в бегство. Пусть это войско не менее многочисленно, чем миг назад, пусть оно по-прежнему вооружено и одето в доспехи – тот, кто побежал, уже не обернется, чтобы принять бой.

Дж. Мартин. «Песнь льда и пламени»

Перед сражением: Жозеф Жак Сезер Жоффр

Шестнадцатого августа, во второе воскресенье войны, пали последние форты Льежа, открыв 1-й и 2-й германским армиям путь в центральную Бельгию. Резко возросло оперативное напряжение на всем Западном фронте. Даже «публике» стало понятно, что генеральное сражение неизбежно и что оно состоится в ближайшую неделю.

Немцы завладели инициативой на Западе. Они решили первую оперативно-тактическую задачу и могли развивать успех. Но французские дивизии еще не вступили в дело, если не считать досадной неудачи в верхнем Эльзасе.

Французский главнокомандующий Ж. Жоффр оказался в трудном положении. После перемещения 5-й армии на север и усиления 4-й армии «План № 17» де-факто прекратил свое существование: операционные линии французского войска уходили от Майнца.

Ж. Жоффр не знал группировки германских войск в Бельгии, но чувствовал, что на северном фланге сложилась весьма неблагоприятная обстановка. Неудачная прогулка в Эльзас наглядно продемонстрировала, что немцы не только превосходят французов в тактике, но и вообще лучше организуют и боевые действия, и особенно марши.

В этих условиях естественным выглядело решение быстро отвести войска на линию восточных крепостей, выделить сильный резерв и затем «действовать по обстоятельствам». При этом противнику полностью отдавалась инициатива, снимался с повестки дня вопрос об Эльзасе и Лотарингии, терялась территория. Кроме того, отступление само по себе не решало проблем, возникших в связи с переходом Мааса 1-й и 2-й германскими армиями. Наконец, французское войско воспитывалось в идеологии наступления, которое только и «отвечало темпераменту французского солдата». Ж. Жоффр понимал, что общий отход без попытки боя вызовет колоссальный кризис доверия – и даже не в парламенте и народе, а прежде всего в армии.

Ж. Жоффр подтверждает довоенное решение, положенное в основу «Плана № 17», и отдает приказ об общем наступлении.

Но где?

Крупные силы сосредоточены против Лотарингии. Наступление на этом фронте отвечает идее национального реванша и, кроме того, придает смысл повторной вылазке в Верхний Эльзас. Ни о каком форсировании Рейна речь, конечно, не идет – операция носит сугубо позиционный характер и не предполагает продвижения дальше рубежа реки Саар.

Но наступление на Саар, даже самое успешное, не исправляет ситуацию в Бельгии. Оборонительные меры явно запоздали – французы не успевают развернуть свои войска ни по реке Жетта, ни по реке Диль, ни даже по Шельде. Остается попытаться перехватить инициативу контрударом, тем более что до войны такой план прорабатывался и был признан перспективным.

Ж. Жоффр усиливает 4-ю армию и ориентирует ее на Невшато, имея в виду дальнейшее склонение операции к северу – на фронт Сен-Вит – Мольмеди. Это предполагает, что 3-я армия атакует Лонгви и дальше будет двигаться в сторону Трира.

Пятая армия прикрывает всю операцию с севера, для чего выдвигается в междуречье Самбры и Мааса, имея в виду установление связи с бельгийцами в районе Намюра. Ж. Жоффр рассматривает Намюр как «ось», опорную точку операции 5-й армии. Опираясь на эту крепость, она может либо наступать через Маас на восток, оказывая содействие 4-й армии, или же атаковать через Самбру на север – непосредственно против немецких войск, действующих в Бельгии. Окончательный выбор направления наступления Жоффр любезно предоставлял Ланрезаку (!).

Оперативные задачи 4-й и 5-й французских армий

Англичане Жоффру не подчинены, приказывать им он не может, но на данный момент они разгружаются у Мобежа и собираются идти на север, к бельгийской границе. Если они будут двигаться достаточно энергично, то примкнут к левому флангу Ланрезака на Самбре и, по крайней мере, пассивно прикроют этот фланг. Кроме того, Жоффр еще питает надежды на присоединение к общему фронту союзников бельгийской армии.

«Не требуется иметь высшее шахматное образование, чтобы окрестить этот ход антипозиционным и поставить к нему жирный вопросительный знак, как и сделали почти все комментаторы. Теневые стороны его очевидны, однако ход сделан международным гроссмейстером, который, без сомнения, видел в нем какие-то достоинства…» (Д. Бронштейн).

Замысел Жоффра, в принципе понятен: оперативная схема, изобретенная Наполеоном и блестяще примененная им в сражении под Аустерлицем: удар по центру обходящего противника. Вся проблема в том, что такой план предполагает борьбу за темп – французы в Арденнах должны наступать быстрее, чем немцы в Бельгии. Но 1-я и 2-я германские армии уже взяли Льеж и двигались к Брюсселю, в то время как ни 4-я, ни 5-я французские армии еще даже не подошли к исходным рубежам своего наступления. Кроме того, дорожная сеть холмистых и лесистых Арденн не способствовала быстрому продвижению армий «образца 1914 года». При самых благоприятных обстоятельствах французы проигрывали не менее недели активного времени, то есть они отставали «навсегда». Как справедливо указывалось в комментариях к великолепной работе М. Галактионова «Темпы операций»: «Вызывает удивление, что французы не разобрались в этой, не такой уж сложной, проблеме до войны». Впрочем, надо полагать, до войны они и не относились к этой идее достаточно серьезно. В отличие от А. фон Шлиффена, который этот вариант рассматривал со всей тщательностью.

Если анализировать не только арденнскую операцию, но и весь замысел Жоффра целиком, невооруженным глазом видно, что попытка реализовать этот замысел провоцирует образование двух серьезных слабостей. Во-первых, наступление ведется в двух расходящихся направлениях, причем ни о прямом, ни о косвенном взаимодействии операций в Лотарингии и в Арденнах не может быть и речи, поскольку между активными участками лежит укрепленный лагерь Меца. Французам приходится обеспечивать себя со стороны этой крепости, что связывает часть сил 3-й армии.

Во-вторых, крайне неустойчивым является положение 5-й армии. Если она наступает на восток, возникает разрыв между ней и английской армией (это в лучшем случае: вообще-то у французского руководства нет особой уверенности в том, что эта армия вовремя займет позицию). Если она наступает на север, то разрыв создается между ней и 4-й армией. Жоффр не знает, сколько у немцев войск в Бельгии и Люксембурге и какова их группировка, но Ланрезак предполагает, что подвергаются опасности оба фланга его армии. Высшее командование надеется в этом отношении на Намюр, но крепость может пасть даже раньше, чем 5-я армия подойдет к ней.

В общем и целом план Жоффра уповал на Господа и французский боевой дух.

Перед сражением: король Альберт

Нейтральная Бельгия действительно не собиралась воевать и не имела никакого содержательного плана войны. Когда война стала реальностью, пришлось искать «за доской» оперативные решения, которые, как и предполагал Шлиффен, оказались неудачными.

В принципе вариантов было немного. Бельгийские войска могли защищать линию крепостей на Маасе или отойти на один из речных рубежей – Жетта, Диль или Шельда и ждать там подхода союзников.

Бельгийцы выбрали что-то промежуточное и, поскольку компромисс всегда хуже любой из альтернатив,[41] соединили недостатки обоих планов. Они оставили в крепостях гарнизоны и отправили в Льеж и Намюр по дивизии, чтобы защищать промежутки между фортами. Главные силы они выстроили в две линии – три дивизии по Жетте и две – по реке Диль, имея оба фланга каждой из линий открытыми.

Надо заметить, что 3-я дивизия в Льеже[42] определенные тактические проблемы немцам создала, но, конечно, долгое время бороться с армией Эммиха она не могла и уже 12 августа отошла к Жетте.

В западной, да и в советской историографии оборону бельгийцами Льежа принято оценивать очень высоко,[43] но в действительности крепость своей роли не сыграла, оборону линии Мааса не обеспечила, влияния на немецкое развертывание не оказала.

Перед сражением: Х. Мольтке

Здесь необходимо рассмотреть организацию немцами марш-маневра через центральную Бельгию уже после захвата Льежа и уничтожения его фортов. Х. Мольтке не пожелал нарушить голландский нейтралитет, что, безусловно, должно рассматриваться как серьезная ошибка. С политической точки зрения не было никакой разницы – нарушить нейтралитет одной страны или двух. Конечно, голландская армия – это еще сколько-то там дивизий,[44] но в плане Шлиффена время было гораздо важнее «материала». Да и не очевидно, что при быстром пересечении немецкими войсками «Маастрихтского аппендикса» Голландия начала бы военные действия. Скорее всего, королева Вильгельмина ограничилась бы громким протестом.[45]

Создав себе ненужные трудности, немцы принялись героически их преодолевать. Все корпуса 1-й армии фон Клюка должны были пройти через Аахен, единственный проход между районом расположения 2-й армии и голландской границей. За Аахеном армия получила возможность использовать целых три дороги для своих трех армейских и двух резервных корпусов. Переправа через Маас была намечена на десятикилометровом участке от Герсталя до Визе, причем бельгийцы успели разрушить основные мосты.

Понятно, что логистика движения 1-й армии требовала точного расчета. Понятно, что 2-я армия фон Бюлова вообще не могла двинуться с места до завершения переправы корпусов Клюка через Маас (кроме частей Эммиха, ведущих осаду Льежа). Наконец, скученная на десятикилометровом фронте армия была практически небоеспособна, и удар бельгийских войск мог поставить фон Клюка в исключительно тяжелое положение. Строго говоря, даже простое наблюдение бельгийцев за линией Мааса создавало для него серьезные проблемы.

И даже после форсирования Мааса 1-я и 2-я армии занимали весьма узкий фронт, что затрудняло немедленные операции против основных сил бельгийской армии.

Здесь германскому командованию нужно было принять еще одно важное логистическое решение. Группа Эммиха была расформирована, но ее основные части остались в подчинении 2-й армии, там же была и сверхтяжелая артиллерия. Поэтому 2-ю армию приходилось ориентировать на Уи и Намюр, брать которые было необходимо. Но это означало, что она не будет участвовать в операциях против основных бельгийских сил, и эту задачу нужно поручить фон Клюку. Х. Мольтке вполне разумно поставил 1-й армии задачу наступать на Сен-Трон – Лувен – Брюссель, имея задачу обхода бельгийской армии с правого фланга.

Но 1-я армия была слишком смещена к Льежу: ей требовалось развернуться и вытянуться к северу, то есть потерять время. К тому же армия была недостаточно сильна.

И вот здесь ошибки Мольтке начинают усугублять друг друга. Сначала он в противоположность советам Шлиффена усиливает левый фланг – 6-ю и 7-ю армии. В принципе в этом ничего страшного нет – правое крыло все равно остается очень сильным. Но уже не настолько сильным, чтобы иметь там три одинаковые армии из 7 корпусов, какие-то силы нужно ослабить. Второй армии предстоит атака Льежа и Намюра, поэтому ее ослаблять нельзя. В результате ослабляется 3-я армия, на которую Шлиффен возлагал важные задачи в случае контрнаступления противника в Арденнах, и 1-я армия, которая должна была задавать темп операциям правого крыла и быть очень сильной.

Х. Мольтке все это, разумеется, понимает, но через бутылочное горлышко Аахена больше трех активных корпусов все равно не протолкнуть, а нейтралитет Голландии он решил не нарушать. Поэтому 1-я армия получает меньше сил, чем 2-я. А это автоматически означает, что фон Бюлов де-факто становится старшим начальником для германских сил, действующих за Маасом.

По совершенно необъяснимым причинам немцы не создали в августе 1914 года оперативного объединения фронтового типа. Предполагалось, что проблемы координации действий семи армий будет решать верховное командование. Но Х. Мольтке счел, что на месте виднее и на время марш-маневра в центральной Бельгии подчинил первую армию второй уже де-юре. При этом Бюлов продолжал командовать своей армией, отвечал за ее успехи и неудачи. Неудивительно, что у него сразу же проявилась тенденция использовать временно подчиненные ему войска, прежде всего, в интересах облегчения задач 2-й армии. Поэтому он все время требовал от Клюка прикрыть ему фланг, в то время как стратегической задачей 1-й армии был выигрыш фланга противника. Другими словами, Бюлов постоянно тянул Клюка влево, в то время как в логике плана Шлиффена 1-я армия должна была смещаться вправо.

В довершение всего немцы неудачно распределили кавалерийские дивизии между правофланговыми армиями. Казалось бы, уж им-то сам Бог велел находиться на свободном правом фланге германского расположения, чтобы создавать противнику постоянную угрозу, которую бельгийцам было в общем-то нечем парировать. Но кавалерийские корпуса действуют в полосах 2-й и 3-й армии, Клюк же вынужден довольствоваться одной кавалерийской дивизией.

При всех допущенных ошибках немецкие операции в Бельгии развивались вполне успешно. Утром 18 августа 1-я армия атаковала бельгийцев на реке Жетта. Вновь источники пишут о героической бельгийской обороне у Гелена (Ээлена), но действительность состоит в том, что, ощутив угрозу охвата (2-м корпусом и 2-й кавалерийской дивизией), бельгийская армия сразу же отошла за реку Диль.

Схема германского марш-маневра через Бельгию в Текущей Реальности

Перед сражением: король Альберт (2)

Положение бельгийской армии теперь действительно стало сложным. Обе германские армии уже вполне развернулись на бельгийской территории, и теперь на стороне немцев было решающее превосходство и в силах, и в оперативной конфигурации. Первая армия создавала угрозу северному флангу бельгийцев, 2-я уже захватила Уи и шла к Намюру, одновременно ориентируя свои правофланговые корпуса на Вавр, то есть против южного фланга короля Альберта.

К этому моменту французские войска только начали перегруппировку, и особой надежды на них не было: на территорию Бельгии вступили только кавалерийский корпус Сорде южнее Мааса и один пехотный полк севернее.

Бельгийская армия стояла перед Брюсселем, который был ближайшей задачей фон Клюка. Практически у короля Альберта было три варианта действий.

Он мог отдать приказ защищать свою столицу. В таком решении было сколько угодно героизма, но оно означало немедленную гибель армии. Неделей раньше можно было достаточно долго держаться на Маасе, опираясь на Льеж и пользуясь трудностями, которые немцы сами себе создали. Но сейчас удержать линию реки Диль больше суток было нереально.

Приходилось отступать, и здесь было два пути – на юг, к Намюру, или на север – к Антверпену. Путь на юг давал возможность соединиться с союзниками… если они придут. Путь на север позволял армии укрыться за кольцом фортов огромной крепости-лагеря и избежать непосредственной опасности, но отрезал бельгийскую армию от участия в предстоящем большом сражении.

Король Альберт принял решение отступать к Антверпену.

В военно-исторической литературе это решение осуждается до сих пор. Между тем оно спасло бельгийскую армию, и, может быть, не только ее.