Две твердыни

Джон Толкин

Две твердыни

John R.R. Tolkien

THE LORD OF THE RINGS

PART 2: THE TWO TOWERS

Originally published in the English language by

HarperCollins Publishers Ltd.

Переведено по изданию:

Tolkien J.R.R. The Lord of the Rings. Part 2. – London: Harper Collins, 1993.

Печатается с разрешения издательства HarperCollins Publishers Limited и литературного агентства Andrew Nurnberg.

Перевод с английского В. Муравьева, А. Кистяковского

Стихи в переводе А. Кистяковского

© The Trustees of The J.R.R. Tolkien, 1967 Settlement, 1954, 1966

© Перевод. В. Муравьев, наследники, 2008

© Перевод. А. Кистяковский, наследники, 2008

© Перевод стихов. А. Кистяковский, наследники, 2012

© Издание на русском языке AST Publishers, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Книга 3

О белокаменный Гондор!С незапамятных порЗападный веял Ветерот Взморья до Белых гор,И сеял Серебряный Саженецсеребряный свет с ветвей —Так оно было в давниевремена королей.

Глава I

Отплытие Боромира

Арагорн взбегал крутою тропой, приглядываясь к земле. Хоббиты ступают легко: иной Следопыт и тот, бывало, сбивался с их следа. Но близ вершины тропу увлажнил ручей, и наконец нашлись едва заметные вмятинки.

«Все верно, – сказал он сам себе. – Фродо побывал наверху. Что ему оттуда открылось? А вот и обратный след».

Он замешкался: не взойти ли на Пост, не там ли ждет его путеводное озарение? Правда, время не ждет. Внезапно решившись, Арагорн ринулся по массивным плитам, по мшистым ступеням к Сторожевому Посту, сел в Караульное Кресло и поглядел окрест.

Но солнце точно померкло; расплылись и отодвинулись блеклые дали. Глаза его неотразимо притягивал север: там, среди угрюмых вершин, парил в поднебесье огромный орел, снижаясь широким оплывом.

Так он осматривался и вдруг замер: чуткое ухо его уловило смутный гомон в подножном лесу у берега Андуина. Послышались крики, и он насторожился. Кричали орки, истошно и грубо. Потом зычно затрубил рог: раскаты его прогремели по горным склонам и огласили ущелья своей горделивой яростью, заглушая тяжкий гул водопада.

– Рог Боромира! – воскликнул он. – Боромир, Боромир зовет на помощь!

Он в три прыжка одолел ступени и помчался по тропе.

– Горе мне! – повторял он. – Неверный выпал мне день, и, что я ни делаю, все невпопад. Где же, наконец, Сэм?

Он бежал со всех ног, а кричали все громче, и все слабее с грозным надрывом трубил рог. Неистово-злобные вопли орков разразились торжеством – и зычный призыв осекся. У последнего откоса, возле самого подножия, заглохли и крики. Стихая, они отдалились влево, и влево обратился Арагорн, но его обступило безмолвие. Он обнажил сверкнувший меч и с кличем «Элендил! Элендил!» бросился напролом сквозь чащу.

В миле от Парт-Галена, что по-эльфийски означает Зеленый Луг, на приозерной прогалине отыскался Боромир. Он сидел, прислонившись к могучему стволу, будто отдыхал. Но Арагорн увидел, что он весь истыкан черноперыми стрелами; в руке он сжимал меч, обломанный у рукояти, рядом лежал надвое треснувший рог. И кучами громоздились у ног его трупы изрубленных орков.

Арагорн опустился возле него на колени. Боромир приоткрыл глаза, силясь заговорить. И наконец сказал:

– Я хотел отобрать Кольцо у Фродо. Я виноват. Но я расплатился.

Он обвел взглядом груду мертвецов: их было тридцать с лишним.

– Невысокликов… я не уберег. Но их не убили… только связали. – Веки его смежились, и он тяжело промолвил: – Прощай, Арагорн! Иди в Минас-Тирит, спасай наших людей. А я… меня победили.

– Нет! – воскликнул Арагорн, взяв его за руку и целуя холодеющий лоб. – Ты победил. И велика твоя победа. Покойся с миром! Минас-Тирит выстоит.

И Боромир, превозмогая смерть, улыбнулся.

– Куда? Ты видел, куда они побежали? – допытывался, склонившись к нему, Арагорн. – Фродо был с ними?

Но Боромир замолк навеки.

– Увы мне! – сказал Арагорн. – Вот так отошел к предкам наследник Денэтора, блюстителя Сторожевой Крепости! Горестный конец ждал его. И Отряд наш распался по моей вине – напрасно Гэндальф мне доверился. Что же мне теперь делать? Предсмертным веленьем своим Боромир позвал меня в Минас-Тирит, и сердце мое зовет меня туда же. Но где Кольцо и где Хранитель Кольца? Как мне найти их, как спасти великий замысел от крушенья?

Он стоял на коленях, роняя слезы на мертвую руку Боромира. Так их увидели Леголас и Гимли, охотники на орков, неслышно пробравшиеся западным склоном. Гимли держал в руке окровавленный топор; Леголас – длинный кинжал: стрел у него больше не было. Выйдя на прогалину, они в изумленье застыли – и горестно понурили головы, ибо, как им показалось, поняли, что произошло.

– Увы! – сказал Леголас, став рядом с Арагорном. – Мы охотились за орками и немало перебили их в лесу, но лучше б мы были здесь. Мы услышали рог и явились, но, кажется, поздно. Обоих вас постигла жестокая гибель.

– Да, Боромир мертв, – глухо сказал Арагорн. – Я невредим, ибо меня с ним не было. Он погиб, защищая хоббитов; я в это время был на вершине.

– Хоббитов? – воскликнул Гимли. – Где же они? И где Фродо?

– Не знаю, – устало обронил Арагорн. – Перед смертью Боромир сказал мне, что орки их связали; будто бы не убили. Я послал его за Мерри и Пином, и я не спросил его, куда подевались Фродо и Сэм; а когда спросил, было поздно. Что я ни сделал сегодня, все обернулось во зло. Что делать теперь?

– Теперь – хоронить павшего, – сказал Леголас. – Не оставлять же его среди падали!

– Только без промедления, – добавил Гимли. – Он бы и сам велел не медлить. Надо бежать за орками, коли есть хоть какая-то надежда, что узники живы.

– Да мы же не знаем, с ними ли Хранитель Кольца, – возразил Арагорн. – А если нет? Его ведь нам и надо искать – первым делом! Да, трудный перед нами выбор!

– Что ж, в таком случае начнем с неотложного, – сказал Леголас. – Нет у нас ни времени, ни даже лопат, чтобы схоронить, как подобает, нашего соратника, чтобы насыпать над ним курган. Разве что сложить каменную гробницу.

– Трудно и долго будет складывать гробницу, – заметил Гимли. – Камни придется таскать от реки.

– Ну что же, тогда возложим его на ладью, – сказал Арагорн, – а с ним его оружие и оружие поверженных врагов. Доверим его останки водопадам Рэроса и волнам Андуина. Река Гондора убережет тело гондорского витязя от осквернителей праха.

* * *

Они наспех обыскали убитых орков и собрали в кучу их ятаганы, рассеченные щиты и шлемы.

– Взгляните! – вдруг воскликнул Арагорн. – Это ли не знамение? – И он извлек из грязной груды оружия два ясных клинка с червлено-золотой насечкой, а за ними и двое черных ножен, усыпанных мелкими алыми самоцветами. – У орков нет таких кинжалов, а у наших хоббитов были. Орки, конечно же, их обшарили, но кинжалы взять побоялись, учуяли, что добыча опасная: ведь они откованы мастерами Западного Края, исписаны рунами на погибель Мордору. Стало быть, наши друзья если и живы, то безоружны. Прихвачу-ка я их с собой, эти клинки: может, вопреки злой судьбе они еще вернутся к владельцам.

– А покамест, – сказал Леголас, – я подберу какие ни на есть целые стрелы, а то мой колчан пуст.

Он перерыл оружие, поискал кругом и нашел добрый десяток целых стрел – но древко у них было куда длиннее, чем у обычных стрел орков. Леголас задумчиво приглядывался к ним.

Между тем Арагорн разглядывал убитых и сказал:

– Многие тут у них явились не из Мордора. Есть, как я понимаю – а я в этом понимаю, – северные орки, с Мглистых гор. А есть и такие, что совсем невесть откуда. Да и снаряжены по-особому.

Среди мертвецов простерлись четыре крупных гоблина – смуглые, косоглазые, толстоногие, большерукие. При них были короткие широкие мечи, а не кривые ятаганы, какими рубятся орки, и луки из тиса, длиной и выгибом хоть бы и человеку впору. Щиты их носили незнакомую эмблему: малая белая длань на черном поле; над наличниками блистала светлая насечка: руническое «С».

– Такого я прежде не видывал, – признался Арагорн. – Что бы это значило?

– «С» значит «Саурон», – сказал Гимли. – Тут и гадать нечего.

– Ну нет! – возразил Леголас. – Саурон – и эльфийские руны?

– Подлинное имя Саурона под запретом, его ни писать, ни произносить нельзя, – заметил Арагорн. – И белый цвет он не жалует. Нет, орки из Барад-Дура мечены Огненным Глазом. – Он призадумался. – «Саруман» – вот что, наверно, значит «С», – наконец проговорил он. – В Изенгарде созрело злодейство, и горе теперь легковерному Западу. Этого-то и опасался Гэндальф: предатель Саруман так или иначе проведал о нашем Походе. Узнал, наверно, и о гибели Гэндальфа. Не всю погоню из Мории перебили эльфы Лориэна, да и на Изенгард есть окольные пути. Орки медлить не привыкли. А у Сарумана и без них хватает осведомителей. Помните – птицы?

– Много тут загадок, и не время их разгадывать, – перебил его Гимли. – Давайте лучше воздадим последние почести Боромиру!

– А все же придется нам разгадывать загадки, чтобы сделать правильный выбор, – отвечал Арагорн.

– Сколько ни выбирай – все равно ошибешься, – сказал гном.

Своим боевым топором Гимли нарубил веток. Их связали тетивами, настелили плащи. Получились носилки, и на этих грубых носилках отнесли они к берегу тело соратника, а потом – груду оружия, немое свидетельство последней, смертельной брани. Идти было недалеко, но трудно дался им этот ближний путь, ибо тяжел был покойный воитель Боромир.

Арагорн остался на берегу, у погребальной ладьи, а Леголас и Гимли побежали к Парт-Галену. Дотуда была всего миля или около того, но вовсе не так уж скоро пригнали они две лодки.

– Чудные дела! – сказал Леголас. – Две у нас, оказывается, лодки, и не более того. А третьей как не бывало.

– Орки, что ли, похозяйничали? – спросил Арагорн.

– Какие там орки! – отмахнулся Гимли. – Орки ни одной бы лодки не оставили и с поклажей разобрались бы по-своему.

– Ну, я потом погляжу, кто там побывал, – обещал Арагорн.

А пока что они возложили Боромира на погребальную ладью. Серая скатка – эльфийский плащ с капюшоном – стала его изголовьем. Они причесали его длинные темные волосы: расчесанные пряди ровно легли ему на плечи. Золотая пряжка Лориэна стягивала эльфийский пояс. Шлем лежал у виска, на грудь витязю положили расколотый рог и сломанный меч, а в ноги – мечи врагов. Прицепленный челн шел за кормой: его плавно вывели на большую воду. Со скорбною силой гребли они быстрым протоком, минуя изумрудную прелесть Парт-Галена. Тол-Брандир сверкал крутыми откосами: перевалило за полдень. Немного проплыли к югу, и перед ними возникло пышное облако Рэроса, мутно-золотое сияние. Торжественный гром водопада сотрясал безветренный воздух.

Печально отпустили они на юг по волнам Андуина погребальную ладью; неистовый Боромир возлежал, навек упокоившись, в своем плавучем гробу. Поток подхватил его, а они протабанили веслами. Он проплыл мимо них, черный очерк ладьи медленно терялся в золотистом сиянье и вдруг совсем исчез. Ревел и гремел Рэрос. Великая Река приняла в лоно свое Боромира, сына Денэтора, и больше не видели его в Минас-Тирите, у зубцов Белой Башни, где он, бывало, стоял дозором поутру. Однако же в Гондоре повелось преданье, будто эльфийская ладья проплыла водопадами, взрезала мутную речную пену, вынесла свою ношу к Осгилиату и увлекла ее одним из несчетных устьев Андуина в морские дали, в предвечный звездный сумрак.

Трое Хранителей безмолвно глядели ей вслед. И сказал Арагорн:

– Долго еще будут высматривать его с высоты Белой Башни – и ждать, не придет ли он от горных отрогов или морским побережьем. Но он не придет.

Первым начал он медленное похоронное песнопение:

По светлым раздольям Ристании, по ее заливным лугамГуляет Западный Ветер, подступает к стенам.«Молви, немолчный странник, Боромир себя не явилВ лунном сиянии или в мерцании бледных светил?» —«Видел его я, видел: семь потоков он перешел,Широких, серых и буйных, и пустошью дальше ушел,И, уходя в безлюдье, шел, пока не исчезВ предосеннем мареве, в сонном сиянье небес.Шел он к северу: верно, наверно, Северный БратЗнает, где странствует витязь, не ведающий преград». —«О Боромир! Далёко видно с высоких стен,Но нет тебя в неоглядной, в западной пустоте».

И продолжил Леголас:

От ста андуинских устьев, мимо дюн и прибрежных скалЮжный несется Ветер: как чайка, он застонал.«Какие же вести с Юга? Стоны и вскрики – к чему?Где Боромир-меченосец? Стенаний я не пойму». —«Где бы он ни был – не спрашивайНад грудами желтых костей,Усеявших белый берег и черный берег – как те,Как древние костные груды, рассыпавшиеся в прах.Спроси лучше Северный Ветер, что он сберег впотьмах!» —«О Боромир! Далёко вопли чаек слышны,Но тебя не дождутся с юга, с полуденной стороны».

И опять вступил Арагорн:

От Княжеских, от Привражьих, непроходимых ВратГрохочет Северный Ветер, обрушиваясь, как водопад.«Какие вести оттуда, могучий, ты нам принес?Ты трубишь горделиво – за громом не ливень ли слез?» —«Я слышал клич Боромира, и рог его слышал я,Пролетая над Овидом, где гладью помчалась ладья,Унося его щит разбитый и его сломанный меч,Его непреклонный лик и мертвую мощь его плеч». —«О Боромир! Отныне и до конца временТы пребудешь на страже там, где ты был сражен».

Так они проводили Боромира. Потом развернули лодку, изо всех сил выгребая против течения, к Парт-Галену.

– Восточный Ветер вы оставили мне, – сказал Гимли, – но я за него промолчу.

– И правильно сделаешь, – сказал Арагорн, спрыгнув на берег. – В Минас-Тирите лицом встречают Восточный Ветер, но о вестях его не спрашивают. Что ж, вот мы и снарядили в путь Боромира, наш-то путь где? – Он обошел приречный луг, обыскал его скорым и пристальным взглядом. – Орков здесь не было. Они бы все истоптали. Зато мы сами прошлись по своим следам. Я уж теперь не знаю, были тут наши хоббиты или нет с тех пор, как потерялся Фродо. – Он вернулся к берегу, к тому месту, где в реку впадал медлительный ручей. – Вот здесь следы отчетливые, – заметил он. – Хоббит забрел в реку и вышел назад; только не знаю, давно ли это было.

– Ну и как, тебе что-нибудь понятно? – спросил Гимли.

Арагорн ответил не сразу: он прошел к месту ночевки и осмотрел поклажу.