Как на вулкане

— Нет! — категорично ответила она. — Я в порядке. — Она сняла пальто, под которым была тонкая шелковистая блузка голубого оттенка под цвет ее глаз и черные льняные брюки со стрелками. — Но я бы выпила кофейку.

Еще какое-то время Сэм разглядывал Аннелиз. Отец держал дочь взаперти, как монашку, большую часть жизни, но, вероятно, из чувства вины поощрял ее страсть к красивой одежде.

Сэм вздохнул:

— Не пытайся встать. Я сварю кофе.

Через несколько мгновений в воздухе уже витал аромат кофе. Аннелиз оставалась в кресле. Но она демонстративно игнорировала Сэма, деловито просматривая сообщения на смартфоне.

Он наполнил фарфоровую чашку горячей ароматной жидкостью и поставил ее на блюдце рядом с локтем Аннелиз. Сэм также подал ей маленький кувшин со сливками и сахарницу. Он сдержал улыбку, когда она хмуро взглянула на сливки и сахар и осушила половину чашки черного кофе. Сэм любил такой же кофе.

Повернув стул, он уселся на него, словно в седло, лицом к Аннелиз:

— Как поживает твой отец?

Аннелиз ответила не сразу. Ее рука с чашкой остановилась на полпути ко рту.

— Хорошо. — Она с подозрительностью оглядывала его лицо, решая, что он затеял.

— А дядюшка?

Аннелиз поставила чашку:

— Тоже хорошо.

— В прошлом году в вашей семье было много свадеб.

Выражение ее лица смягчилось.

— Да. И это замечательно. Грейси, Оливия, Ариэль, Джиллиан… Наконец-то у меня появились сестры.

— Твоя семья заслуживает счастья больше, чем любая другая. Я рад, что вы оправились после горя. — Когда Аннелиз была совсем маленькой, ее мать и тетю похитили и убили. Это стало настоящим испытанием для всей семьи.

Аннелиз выгнула брови и посмотрела на Сэма С едва заметным вызовом:

— Слава богу.

Она рассмеялась и покосилась на Сэма. Ее взгляд говорил яснее любых слов — она не забыла определенный момент из их прошлого.

Он потянулся через стол, взял ее за руку и стал поглаживать, ощущая, какая у нее гладкая кожа и тонкие кости.

— Аннелиз, не мучай меня. Мы не сработаемся, если не разберемся с этой путаницей. Я признаю — тогда не должен был реагировать так резко. Но я знал тебя еще ребенком. И тогда ты была еще ребенком…

Она отдернула руку:

— Я не понимаю, о чем ты.

— Твой отец кастрировал бы меня.

— Ты сказал, что я тебе как сестра.

— Черт побери! — Сэму была неприятна собственная неуклюжая ложь. — Очевидно, я не это имел в виду. Я просто пытался сбежать от тебя, с минимумом неприятных последствий.

— То есть ты законченный трус?

На этот раз ему пришлось мысленно сосчитать до пятидесяти. Сэм старался не замечать изгиб полной нижней губы и два черных полумесяца опущенных ресниц, когда она уставилась на свою чашку.

— Да, — кивнул он, уступая ей. Если она хочет и дальше на него обижаться, пусть обижается. — Я струсил.

Похоже, его признание ее расстроило.

— Мне наплевать! — Аннелиз фыркнула, положила ногу на ногу и смахнула ворсинку с брюк.

— Давай я покажу тебе твою комнату. — Сэм хотел казаться гостеприимным, как учила бабушка. — Я возьму твои вещи. Расслабься и постарайся больше не навредить себе.

Ее кривая, едва заметная улыбка обезоружила Сэма.

— Моя задница наверняка в синяках, но я выживу.

Не ожидая увидеть ее улыбку, он на мгновение опешил, потом сглотнул:

— Я рад.

Не найдя, что ответить, Сэм повернулся и поспешно зашагал по коридору в переднюю часть дома, желая собраться с мыслями. Если Аннелиз Вольф будет и дальше ему улыбаться, он не выдержит…

Открыв входную дверь, он остановился как вкопанный. Затем выругался.

Аннелиз рванула к нему:

— Что такое? Что не так?

Они стояли плечом к плечу, глядя на снегопад. Колеса автомобиля Аннелиз уже засыпало снегом.

Она ударила Сэма по руке:

— Ты знал, что так будет? Почему ты не сказал, чтобы я не приезжала?

Его брови взлетели высоко вверх.

— Я был занят, черт побери! Почему ты не удосужилась узнать прогноз погоды?

— Это твоя вина!

Они орали друг на друга, выражения их лиц были взволнованными и недоверчивыми.

Наконец Сэм сдался. Он закрыл дверь, прислонился к ней спиной и скрестил руки на груди.

— Не могу сказать наверняка, так как не слышал прогноза погоды. Но я давно живу в Вирджинии и точно знаю — выпадет много снега.

— Я уверена, всего несколько дюймов! — испуганно тараторила невозмутимая Аннелиз Вольф. На ее длинной тоненькой шее учащенно пульсировала жилка.

Сэм поборол желание сказать, какая красивая у нее шея…

— Похоже, ты расстроилась, — мягко произнес он.

Она приподняла брови:

— Неужели? Ты можешь застрять здесь на несколько часов! А может быть, дней. — Последние слова она пронзительно пропищала.

Как ни странно, чем больше она пугалась, тем больше веселился Сэм.

— Не волнуйся, Аннелиз. По крайней мере, мы вдвоем.

Глава 2

Свирепо уставившись на Сэма, Аннелиз вздернула подбородок и сжала кулаки:

— Я не собираюсь торчать с тобой в этом доме!

Он пожал плечами:

— Я обещал бабушке провести здесь выходные и помочь тебе сориентироваться. Но если ты не желаешь «торчать в этом доме», — он намеренно выделил эти слова, — со мной, мы можем уехать прямо сейчас. Вот только она очень расстроится…

— О себе я не беспокоюсь. Тебе придется возвращаться на работу.

— Что ты предлагаешь? Мы оба приехали на машинах, пригодных только для городских условий. Если мы просидим здесь еще какое-то время, то не выберемся на главную трассу.

Лицо его оставалось непроницаемым. Неужели он затеял некую игру и ждет, когда Аннелиз начнет просить пощады? Ну уж нет! Она не подарит ему такого удовольствия!

— Ладно, — резко ответила она. — Плевать на погоду! Но мне нужны чемоданы из машины. Чтобы я могла устроиться. — Она протянула ему ключи от автомобиля.

Сэм изумился. Очевидно, он думал, она поедет обратно в город. Но Аннелиз Вольф не привыкла пасовать перед трудностями.

Он нахмурился:

— Ты уверена, принцесса? Если выключится электричество, придется несладко.

Аннелиз поборола страх:

— Здесь наверняка есть генератор. Да?

— Конечно. Но он не будет работать вечно. Ты захватила теплую одежду, кроме пальто? — Он ласково оглядел ее с головы до ног.

— У меня есть все, что нужно. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе принести мои чемоданы?

Ее нахальный вопрос заставил его нахмуриться:

— Думаю, справлюсь сам.

Смотря в окно, она улыбнулась, когда Сэм открыл багажник и явно опешил. Пряча улыбку, Аннелиз наблюдала, как ему пришлось трижды выходить во двор, громко ворча что-то по поводу объема багажа некоторых особ.

Когда Сэм наконец закрыл за собой дверь и запер ее, он был похож на снеговика. Очень сексуального снеговика… Сняв толстую куртку, он провел рукой по волосам, и капельки воды от тающих снежинок упали на пол.

Аннелиз прислонилась к стене, стараясь унять дрожь в коленях, когда заметила, как напряглись его мышцы под рубашкой оттенка темной ржавчины — под цвет его глаз.

— Спасибо.

Он повесил мокрую куртку на спинку стула:

— Тебе известна фраза «Она слишком себя любит и лелеет»?

Аннелиз пожала плечами:

— Я планирую пробыть здесь несколько недель. Мне следует выписать тебе чек за доставку багажа сверх нормы?

Он долго-долго на нее смотрел, потом выдал:

— У тебя острый язык.

— А у тебя завышенная самооценка!

— Что в чемоданах? — Он принял воинственную стойку.

— Книги, ноутбук, закуски, нижнее белье… — Она жестом указала на набор чемоданов от Луи Вуиттон, подаренный ей дядюшкой после защиты диплома.

Аннелиз признавала — конечно, она несколько избалована. Но это не значит, что невыносимый Сэм Эли имеет право ее критиковать.

— Закуски?! — Он прислонился к противоположной стене, приняв такую же позу, как Аннелиз.

— Я обожаю шоколад. Ну, подай на меня в суд! Шоколад из Люцерна, который я купила после Рождества, лучше секса.

— Значит, ты занималась не тем сексом.

На этот раз Аннелиз открыла рот. Она почувствовала возбуждение и ощутила, как напряглись соски…

Наконец она подняла повыше скрещенные на груди руки:

— Ты флиртуешь, что ли? Или правда ждешь, когда я буду спорить?

— Ты права, — спокойно и медленно ответил он. — Коллеги не обмениваются неуместными замечаниями.

— Я не твоя коллега! — парировала она. — Я работаю на твою бабушку и дедушку.

Сэм выпрямился и подошел к ней ближе:

— Прости меня за прошлое, Аннелиз. Иначе мы будем вечно грызть друг другу глотки.

Она уставилась на его загорелую кожу, и у нее учащенно забилось сердце, вспотели ладони.