Помоги проекту - поделись книгой:
Зачатьевский монастырь упоминается Буниным в его рассказе «Чистый понедельник»: «Недавно я ходила в Зачатьевский монастырь – вы представить себе не можете, до чего дивно поют там стихиры!»
Монастырь, в храме которого 16 марта 1925 г., за 9 дней до кончины, служил свою последнюю литургию патриарх Тихон, был закрыт, и многие его строения обращены в «трудкоммуну для беспризорных», впоследствии в них помещались различные учреждения. В 1933–1934 гг. главный собор снесли и на его месте построили стандартное здание школы. На территории сохранились некоторые постройки: при входе в монастырские ворота с правой стороны стоит здание настоятельских покоев, с левой – кельи, к западу – здание трапезной с больничной церковью, а вокруг еще остались стены монастыря, для возведения которых использовался камень от разобранной древней церкви Николы, что в Киевцах. Многие строения теперь отремонтированы, в церквах проходят службы. В 2006 г. Синод одобрил проект строительства Рождественского монастырского собора, который освятили в ноябре 2010 г.
В узких, извилистых переулках, окружающих монастырские строения, немного интересных архитектурных или исторических достопримечательностей. Так, в снесенном доме № 6 в 1-м Зачатьевском переулке в 1905 г. находился Союз рабочих печатного дела, первый легальный профсоюз, образованный после митинга 19 октября в здании консерватории. В этом же переулке, в доме № 13, построенном архитектором А.В. Самойловым для кооператива «Научный работник», жил с 1931 г. до кончины в 1944 г. С.И. Мицкевич, один из основателей московского Рабочего союза – ранней марксистской организации. По специальности он был врачом, и, когда его сослали в 1897 г. в Якутию, В.И. Ленин сразу же откликнулся: «Сергей Иванович писал мне, что берет с удовольствием место врача в Средне-Колымске. Я думаю, что он прав. Лучше же быть за делом: без этого в ссылке пропадешь. А за 21/2 тысячи прожить-то, наверное, можно там сносно». Речь идет о том, что при отправке в ссылку Мицкевичу предложили быть врачом, а так как известно, что царские сатрапы создавали поистине невыносимые условия для ссыльных, и, конечно, как пишет его биограф, он был «очень сильно ущемлен в правах, и ему основательно урезано жалованье. Но и это не поколебало его решения, он немедля выехал к месту новой ссылки…». С 1918 г. Мицкевич жил и работал в Москве. Он возглавлял комиссию по собиранию и изучению материалов по истории революции, был организатором и первым директором Музея революции.
2-й Зачатьевский переулок резким изгибом уходит вниз от небольшой площади. В переулке был наиболее интересен дом № 11, построенный, вероятно, в конце XVIII в. В начале следующего столетия он принадлежал С.В. Руссову, плодовитому тогда, но малоизвестному теперь писателю.
3-й Зачатьевский еще совсем недавно был заполнен вросшими в землю, полуразвалившимися деревянными домишками. Сейчас многие из них исчезли и на их месте расстилаются зеленые газоны. В этом переулке в доме № 18 в 1870-х гг. жил историк русской литературы Н.С. Тихонравов. Здесь же в тихом и зеленом районе снял небольшой особнячок (№ 3) Ф.И. Шаляпин.
Дочь его Ирина вспоминала об этом времени: «В 1904 г. родился брат, в честь любимой роли Федора Ивановича Бориса Годунова брата назвали Борисом… В этот день мне запомнился отец – счастливый, радостный, несущий на руках по широкой лестнице мать, одетую в белое, воздушное, украшенное кружевами и лентами платье (столовая находилась на первом этаже, а комната матери – на втором). Жизнь в Зачатьевском переулке становилась все оживленнее, круг друзей Федора Ивановича все расширялся. В большом зале, где стоял рояль и где работал отец, В.А. Серов написал его портрет углем, во весь рост… Отец охотно позировал Валентину Александровичу, а в перерывах, когда они отдыхали, моя мать угощала их чаем».
В какой-то из неприхотливых домиков 3-го Зачатьевского переулка, возможно в тот же дом № 3, переехала Анна Ахматова осенью 1918 г. из Петрограда вместе с мужем В.К. Шилейко, выдающимся ученым-востоковедом. В Москве тогда был написан цикл стихотворений «Черный сон», в него включено стихотворение, которое так и называется – «Третий Зачатьевский»:
Правую сторону 2-го Зачатьевского переулка на большом его протяжении образует задний фасад одной из самых неудачных здесь новостроек – так называемого «Опера-хаус» (2001 г.), большого здания, в части которого находится оперный центр Галины Вишневской, а кроме него, там же и элитные квартиры, подземный гараж, фитнес-центр, бассейн и пр. Автор его М.М. Посохин, известный своими уродливыми произведениями, и тут произвел на свет некую смесь «французского с нижегородским» – тут и балконы, и лепнина, и рельефы, и колонны, и, конечно, обязательный портик, прилепленный к фасаду. Апофеоз безвкусицы.
C 3-го и 2-го Зачатьевских переулков за газоном виден двух-трехэтажный дом, давно затянутый сеткой (адрес его по Остоженке, № 19, строение 2). Это архитектурный и исторический памятник федерального значения, доведенный до полуразрушенного состояния, – редкие в Москве каменные палаты XVII в., которые еще сохранили первоначальную планировку и следы декоративных украшений. Возможно, они находились на территории усадьбы Римских-Корсаковых, благотворивших монастырю.
Известно, что в начале XVIII в. эти палаты принадлежали подьячему Григорию Левонову, хотя и можно предположить, что какое-то время они были связаны с Зачатьевским монастырем.
В конце 1836 г. дом приобрел Петр Васильевич Киреевский. Первый собиратель русского народного творчества, он «с палкою в руке и котомкой на плечах отправился странствовать пешком по нашим селам и деревням, вдали от больших дорог, туда, где следы старины сохранились живей и ярче, неутомимо собирая народные песни, пословицы, сказанья, изучая народный быт и нравы, стараясь разглядеть и понять обломки давно прошедшей народной русской жизни». К сожалению, он не увидел всех результатов своей работы напечатанными. Киреевский скончался в 48 лет и похоронен рядом со старшим братом Иваном в Оптиной пустыни.
«Дом был каменный, двухэтажный, старинный, – описывал его современник, – с железной наружной дверью и с железными решетками у окон каждого этажа, точно крепость. Он стоял в тенистом саду без дорожек, на улицу выходил лишь сплошной забор с воротами».
Киреевский жил на втором этаже, «где помещалась большая комната вроде залы, с неровным щелистым полом, служившей и приемной для гостей, и рабочим кабинетом. Мебели всего было ветхий диван у глухой стены, придвинутый к окну, а против него деревянная коробья (старинный сундук, окованный железом), запертая висячим замком; у стены против окна дубовый шкаф с книгами; у дивана большой четырехугольный стол и вдобавок ко всему полдюжины разнокалиберных стульев и кресел…».
Между бывшим Зачатьевским монастырем и набережной Москвы-реки находятся еще два переулка. Один из них – Молочный, название которого историк-москвовед П.В. Сытин объясняет тем, что здесь в начале XIX в. находился молочный рынок, что вызывает сомнение: известий о таком узкоспециализированном рынке в Москве нет.
Дом № 5 имел статус «памятника архитектуры» – это было деревянное строение начала XIX в. (надстроен вторым этажом в 1884 г.) со скромными украшениями на втором этаже в стиле модерн, сделанными в 1903 г. На первом этаже этого дома жил художник В.Е. Попков. В последнее время другой житель этого дома, тоже художник, Евгений Филатов, правнук владельца дома, купца Зигфрида Таля, хотел устроить здесь музей Попкова. Он довольно долгое время сопротивлялся выселению, но потерпел поражение. Дом горел, долго стоял без крыши, и теперь вместо него выстроен некий заменитель.
На участке № 9/14 в несохранившемся доме в 1880– 1890-х гг. квартировал русский философ-утопист Н.Ф. Федоров. «Его комната была так тесна, – вспоминал С.Л. Толстой, побывавший у него по поручению отца, – что кровать, если можно назвать кроватью какие-то доски, упиралась обоими своими концами в стену. Накрывался он своим единственным потертым пальто, служившим ему и летом, и зимой. Свое библиотекарское жалованье он раздавал бедным и, как мне говорили, отказывался от выслуженной им прибавки». Этот дом находился на углу с Коробейниковым переулком. Ныне на обоих его углах с Молочным – два солидных кирпичных здания, выстроенные в одно и то же время – в 1901 г. Одно из них – левое (№ 16/10) – перестроено для посольства Хорватии, а второе – правое (№ 14/9) – для посольства Кот-д’Ивуар (Берег Слоновой Кости).
В этом переулке на участке (№ 5; он выходил и в соседний 2-й Ушаковский переулок, то есть в Хилков переулок под № 8) в небольшом доме с 1896 г. до самой смерти в 1915 г. жил знаменитый ученый, лингвист и литературовед Федор Евгеньевич Корш, профессор Московского университета, член многих зарубежных ученых сообществ, знаток десятков языков, и в числе их весьма редких. Рассказывали, как он как-то в Москве встретил цирковую процессию со слонами, с которыми шли погонщики-индусы, переговаривающиеся между собой. Он подошел к ним и заговорил на их языке, что поразило и даже испугало индусов. Оказалось, что они говорили на редком и в Индии диалекте.
В доме № 22 в 1880-х гг. жили артисты А.П. Ленский и А.И. Южин-Сумбатов.
В начале переулка, на месте производственных зданий, стоит жилой дом под названием «Кристалл-Хауз» (2005 г., архитектор Ю. Григорян) с дорогими квартирами. Название этого переулка произошло от фамилии владельца старинной усадьбы (№ 1), тяглеца гостиной сотни Федора Коробейникова. Раньше Коробейников переулок назывался 1-м Ушаковским, как и 2-й и 3-й Ушаковские, по фамилии владельца этой же усадьбы коллежского советника А.С. Ушакова. Главный дом ее сохранился – это двухэтажное здание (№ 1, строение 4), стоящее торцом к переулку, перестроенное в 1882 г. На рубеже XVIII и XIX вв. усадьба принадлежала надворной советнице Прасковье Андреевне Ушаковой. По воспоминаниям, в гостеприимный дом «тетушки Ушаковой» часто съезжались многочисленные гости, в числе которых была Настасья Федоровна Грибоедова с детьми – Марией и Александром, будущим знаменитым поэтом, и ее племянник Василий Аполлонович Ушаков, автор нескольких повестей, знакомый с Пушкиным.
В 1820 г. усадьба была приобретена купцом А.Т. Тарасенковым, брат которого был лечащим врачом Н.В. Гоголя.
В середине XIX в. ушаковская усадьба перешла к купцу И.П. Бутикову (по нему назван Бутиковский переулок; на плане 1843 г. у него любопытное название – Урочище Киевец), застроившему ее несколькими корпусами текстильной фабрики, ставшей одной из крупнейших в Москве. В 1868 г. на ней (там были бумаго-, шерсто-, шелкопрядильное и красильное производства) работали 1700 человек (и еще «на стороне» было занято почти 1500 работников); вырабатывались в основном саржа, сатин, камлот на сумму 1 миллион рублей. В советское время это была Москворецкая фабрика имени Молотова. В доме № 12 в 1930-х гг. жил писатель А.Г. Малышкин, о котором писал Солженицын: «Он почти забыт на родине, а за границей вовсе неизвестен. Это несправедливо, ибо он был из ярких, чутких авторов того ломкого времени и нервно переплетен с его темами, тревогами, помехами, жизненными и художественными поисками». В Бутиковском переулке, в строении, находящемся в глубине двора дома № 11, в 1937 г. родился и жил филолог, специалист по позднеантичной и раннехристианской эпохам, академик С.С. Аверинцев. По словам его вдовы, «это был трехэтажный дом, в первых двух этажах были отдельные квартиры, которые прежние владельцы этого дома сдавали, а на третьем этаже была квартира, рассчитанная на троих: хозяина, хозяйку и прислугу. После революции в эту квартиру вселилось невероятное количество народа. Когда я вышла замуж за Сергея Сергеевича, в квартире проживало 23 человека. До войны и сразу после войны там было 45 человек, мне называла свекровь такую цифру».
Есть описание этой квартиры в Интернете более поздних лет: «Я помню коммуналку уже несколько другой – без байронических страстей, кровопролитий и доносов, а только с расписанием дежурств по коридору, огромным листом на туалете, призывавшим сливать воду и непременно гасить свет, и трескучим телефоном – одним на весь этаж. Говорить больше пяти минут было невозможно. Из просторной общей кухни дверь вела на черный ход, заставленный корзинами, банками с солениями, велосипедами и всякой рухлядью, которая превращала обычную лестницу в темный лабиринт. Лабиринт, увы, никуда не вел – снаружи ход был забит досками».
Вокруг обстановка тоже не была особенно благоприятной для мальчика Аверинцева. Философ Григорий Померанц вспоминал в некрологе Аверинцева: «В нашем переулке жили рабочие фабрики. Когда мы познакомились, я спросил Сергея: „Вас били маленьким?” – „Да, били”. – „Значит, вас били уже дети тех, кто драл меня за волосы”. Я с моей шевелюрой и Сережа со своим беззащитным видом слабого ребенка будили в этих детях трущоб зверей. Хотя Сережа принадлежал к тому же роду-племени, что и они» (но в этом можно и поспорить с мемуаристом).
Как-то Сергея – еще мальчика – спросили, где для него его родина. Он с необычной горячностью подбежал к двери их комнаты в коммунальной квартире, провел ногой черту по приступку двери и сказал: «Вот где кончается моя родина». Он сызмала признавал только интеллектуальную атмосферу своей семьи, все другие с их неизбывной грязью, склоками, драками, доносами, вся эта человеческая лебеда была чуждой для него.
Теперь тут, на месте нескольких домов и просторных дворов между ними, одно строение под № 5. Вообще переулок радикально поменял свой облик, он почти полностью застроен новыми современными домами. Среди интересных построек в переулке (Бутиковский переулок, 3) – комплекс «Медный дом» (Copper House архитектора Сергея Скуратова) из трех прямоугольных объемов, построенный в 2003–2004 гг. Он получил такое название по необычному оформлению – «состаренным» медным листам неприятного ядовито-бирюзового цвета. Особенно интересна обработка фасадной стены стеклянными панелями, поставленными под разными углами. Рядом – еще одна постройка того же автора (Бутиковский переулок, 9—13), интересная отделкой фасадов. На другой стороне переулка – также необычное строение (Молочный переулок, 1). Это дорогой жилой дом архитектора Юрия Григоряна (архитектурное бюро «Меганом», 2000–2002 гг.), плавной и в то же время упругой, как бы натянутой дугой отметивший пересечение двух переулков перед небольшим газоном. Старый переулок стал более похож на улицу богатого квартала для избранных небольшого европейского города, к которому можно отнести слова «чужие здесь не ходят». Здесь нет прохожих, не играют дети, никто не смотрит из окон, нет магазинчиков, все пусто…
Хилков переулок (бывший 2-й, а также Средний Ушаковский) назван по фамилии княгини Хилковой, владевшей в 1756–1762 гг. участком на углу этого переулка и Остоженки. В это же время ближе к Москве-реке находилось «огородное порожнее место генерал-майора князя Голицына». Здесь к середине 1820-х гг. был построен существующий ныне дом (№ 3), принадлежавший В.Я. Есиповой, знакомой А.С. Пушкина. С 1 января 1828 г. дом и обширный сад перед ним наняло «акционерное общество для учреждения заведения Искусственных минеральных вод в Москве» и устроило здесь лечение этими водами. Одним из организаторов и акционеров этого заведения был известный врач профессор Московского университета Христиан Лодер. Состоятельные пациенты съезжались рано утром пить воды, а затем прогуливались в саду, на случай же плохой погоды около дома была устроена большая терраса. Бедным пациентам воды отпускались бесплатно.
Заведение это было весьма популярно в Москве. А.Я. Булгаков, оставивший в своих письмах к брату в Петербург целую картину быта и нравов москвичей, так описывал посещение его: «Давно обещал я Лодеру, да и самому хотелось посмотреть заведение искусственных вод. Встал сегодня в 6 часов и отправился, позавтракав, туда. Там нашел я Лодера, который в меня впился и все мне прекрасно показал, но продержал почти все утро. Надобно сознаться, что все устроено прекрасно, по-моему, лучше, нежели в Карлсбаде; есть комнаты в доме, галерея с защитою от солнца и дождя, род террасы и, кроме того, обширный сад. Я нашел множество дам и кавалеров, более 130 человек. Я уверен, что это заведение процветает, как дилижансы».
Мемуарист Ф.Ф. Вигель рассказывал: «Старый и знаменитый Лодер с помощию молодого доктора Енихена завел первые в России искусственные минеральные воды. Они только что были открыты над Москвой-рекой, близ Крымского брода, в переулке, в обширном доме с двумя пристроенными галереями и садом. Как же мне было не воспользоваться сим случаем? Всякой день рано поутру ходил я пешком со Старой Конюшенной на Остоженку. Движение, благорастворенный утренний воздух, гремящая музыка и веселые толпы гуляющих больных (из коих на две трети было здоровых), разгоняя мрачные мысли, нравственно врачевали меня не менее чем мариенбадская вода, коей я упивался… Новизна, мода обыкновенно влекут праздное московское общество, как сильное движение воздуха все гонит его к одному предмету. Потому-то сие новое заведение сделалось одним из его увеселительных мест». С именем Лодера связывают появление в русском языке слова «лодырь» – простой народ, наблюдавший из-за решетки прогуливающихся пациентов, называл их, якобы по фамилии врача, лодырями. Однако в русском языке слово «лодырь» бытовало давно и вне всякой зависимости от Х. Лодера.
«Заведение искусственных минеральных вод» находилось здесь до начала 1870-х гг. В 1880 г. участок приобрел сын основателя И.И. Бутиков, который ближе к берегу Москвы-реки построил фабричные здания. В старом же доме с 1874 г. поместилась гимназия С.Н. Фишер, единственное тогда женское учебное заведение с программами мужских гимназий – там серьезно изучались и древние языки, и математика. В декабре 1883 г. на музыкальном вечере здесь побывал П.И. Чайковский, который вспоминал, что был очень тронут овацией, сделанной ему ученицами гимназии. В 1911 г. дом перешел к Обществу бывших воспитанниц гимназии Фишер, которое на собранные и пожертвованные средства приобрело его у дочери Бутикова А.И. Дерожинской. В 1920-х гг. в этом здании помещались Военно-политические курсы РККА. Рядом, на территории усадьбы, выходившей углом на Остоженку, стоял небольшой дом (№ 7), принадлежавший военному ведомству, где в 1920-х гг. жил А.И. Верховский, автор многих работ по военной истории и теории. Он сыграл видную роль после Февральской революции, был военным министром Временного правительства, но в конце концов перешел на сторону большевиков, что не спасло его от нескольких арестов и расстрела в 1938 г. Главный дом этой усадьбы (№ 37 по Остоженке) – замечательный ампирный особняк – дошел до нашего времени. Он был построен в послепожарное время – в 1819 г. С 2 октября 1826 г. этот дом у тогдашнего владельца коллежского асессора Д.Н. Федорова снял Сергей Тимофеевич Аксаков, но прожил там недолго: уже в будущем году он переехал по соседству, в Полуектов переулок (№ 5–7). Мать знаменитого писателя Варвара Петровна Тургенева в 1840 г. наняла этот дом и участок у гиттенфервальтера 10-го класса (то есть управляющего; так по-немецки назывался чин горного ведомства) Н.В. Лошаковского и прожила в нем до кончины в 1850 г.
В мае 1841 г. И.С. Тургенев после семилетнего отсутствия возвратился в Москву; за это время скончался отец, мать продала дом на Садовой-Самотечной и наняла дом на Остоженке. Варвара Петровна получила большое наследство от дяди, надворного советника Ивана Ивановича Лутовинова (устроитель усадьбы Спасское-Лутовиново), который жил рядом, через переулок, в доме № 35/1.
У Тургенева своя комната была на антресолях, низкая, теплая, с окнами в запущенный сад. Каждое произведение 1840–1850 гг. было так или иначе связано с этим домом: «Нахлебник», «Холостяк», «Разговор на большой дороге», «Провинциалка», этот дом был описан им и в повести «Муму»: «В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами… жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворнею… День ее, нерадостный и ненастный, давно прошел; но и вечер был чернее ночи».
На Остоженке родится его дочь от московской мещанки Пелагея-Полина, позднее воспитывавшаяся в семье Полины Виардо. В этом доме разрешился наследственный спор между матерью и ее сыновьями, лишенными ею средств.
В начале ХХ в. домом и участком при нем владеет Московский совет детских приютов, главный дом которого стоит напротив, на углу с Еропкинским переулком (№ 36). Совет этот разместил в особняке бесплатную детскую лечебницу имени Александра III.
В 1914–1915 гг. по этому адресу жил художник В.Е. Татлин, и у него там была мастерская, где работали многие молодые художники нового направления – Н. Роговин, А. Веснин, В. Ходасевич, Н. Удальцова и др.
В советское время после всех революций, войн и разрухи дом все-таки выстоял, хотя и находился, как писалось в отчете Н.Д. Бартрама в 1921 г., в плачевном виде: «Состояние дома внутри – невообразимо отчаянное». В последние годы в доме находился Главспортпром. Еще в 1992 г. вышло постановление о создании музея, но он открылся как филиал музея А.С. Пушкина 8 октября 2009 г.
На другом, правом углу переулка и Остоженки до 1812 г. была усадьба (№ 35/1) двоюродного деда И.С. Тургенева Ивана Ивановича Лутовинова, оставившего значительное наследство его матери, Варваре Петровне. В существующем доме (построен в 1904 г.; ныне значительно перестроен) во время поступления в консерваторию жил Александр Скрябин со своей тетушкой, не чаявшей души в нем. В 1910-х гг. здесь жил известный историк-славист В.И. Пичета, который в советское время был объявлен «врагом пролетарской диктатуры» и членом контрреволюционной организации ученых.
Здесь жил и врач С.С. Голоушев (1855–1920), который был не столько медиком, сколько почти профессиональным художником и театральным критиком и историком театра.
В 1880-х гг. в доме № 8 в Хилковом переулке квартировал художник Сергей Васильевич Иванов, автор картин, изображавших тяжелую жизнь крестьян-переселенцев.
О третьем по счету Ушаковском переулке последний перед Октябрьским переворотом московский путеводитель 1917 г. написал такие слова: «Тихий, опрятный, дышащий провинцией уголок Москвы, в стороне от шумнаго движения; летом по обочинам тротуара здесь вырастает зеленая травка, зимой днями лежит чистый снег – явление редкое на проезжих улицах Москвы». С 1922 г. он также переменил свое название. Теперь это Турчанинов переулок – по фамилии владельца участка № 2–4 подпоручика Сергея Турчанинова. На этом участке, перешедшем к капиталистам-старообрядцам Рябушинским, в 1907–1911 гг. построена Покровская церковь – изящное переложение мотивов псковской архитектуры, сделанное архитекторами В.Д. Адамовичем и В.М. Маятом.
В соседнем владении (№ 6) двухэтажное деревянное здание по красной линии было построено по проекту архитектора А.Д. Никольского в 1874 г., и тогда же строилось также двухэтажное деревянное здание в глубине двора.
В этом домовладении в 1878–1881 гг. жил художник В.М. Васнецов, в квартире, найденной для него Е.Г. Мамонтовой. Его младший брат Аполлинарий рассказывал, что первое время им было трудно: «Петербургские деловые связи были порваны, а московские еще не налаживались. Разные штуки мы придумывали, чтобы кормиться, а я у него был как бы заведующий хозяйством». Тут художник закончил картину «После побоища Игоря Святославича с половцами». В 1880 г. картина была выставлена на очередной Передвижной выставке. Крамской писал тогда Репину: «…трудно Васнецову пробить кору рутины художественных вкусов. Его картина не скоро будет понятна. Она то нравится, то нет, а между тем вещь удивительная».
В 1898 г. участок приобрел известный и плодовитый архитектор А.В. Иванов, работавший и в Петербурге и в Москве. Он – автор таких зданий, как гостиница «Националь», страховое общество «Россия» на Лубянской площади (перестроенное для тайной полиции), торговый дом Морозовых на Варварке (снесенный в советское время), и еще нескольких десятков офисных и жилых зданий. Недавно дом в Турчаниновом переулке был полностью перестроен в старых формах.
На углу Турчанинова переулка и Остоженки – небольшой красивый одноэтажный особняк (№ 51), внешне похожий на своего соседа по улице (№ 49), но если последний включен в фундаментальный труд по архитектурным памятникам Москвы как образец стиля ампир, то о первом мало что известно, за исключением того, что он дважды полностью перестраивался, в последний раз в 1914 г. архитектором С.Е. Чернышевым в формах, подражающих русскому ампиру. Здесь в декабре 2010 г. на здании Службы внешней разведки открыта мемориальная доска шпиону англичанину Киму Филби, предававшему свою родину на протяжении многих десятков лет.
На другой стороне Турчанинова переулка среди зелени скрываются постройки первого в Москве открытого бассейна, появившегося в 1957 г. Здесь, близ лугов, и находились известные в Москве «Государевы Остоженские конюшни», и, как было отмечено в одном из старинных документов, вокруг них селились стремянные, стадные, задворные конюхи, конюшенные сторожи, конские и уздяные мастера, колымажники и подковщики. Конюшни эти дожили до второй половины XVIII в.: еще в 1763 г. в газете «Московские ведомости» появлялось такое объявление: «Сего марта с 8 числа до полуночи от 10 часа начнется продажа разных пород жеребцам, кобылам и меринам, и продолжаться имеет по понедельникам, четверткам и суботам каждую неделю; охочим людям являться в Остоженной конюшне».
Вскоре конюшни обветшали, их снесли, а обширное место пожаловали шталмейстеру Муханову, который в 1818 г. продал его генерал-майору А.А. Тучкову. По рассказам дочери, он вообще любил строить и здесь задумал возвести большой дворец.
Он был выстроен в 1818–1819 гг. (проект архитектора А.Г. Григорьева), но через два года продан графу А.Г. Головкину, после смерти которого наследники граф Юрий Головкин и графиня Генриетта де Брюж продали и дом, и все имущество брата. Они объявили в газете «Московские ведомости» 25 февраля 1825 г.: «Сим извещается Почтеннейшая Публика, что с позволения Правительства, по воле Гг. наследников после покойного Графа Алексея Гавриловича Головкина, будут продаваться с аукционнаго торга в доме его, состоящем в Пречистенской Части на Остоженке, близь Крымскаго броду, разныя золотыя и серебряныя вещи, брилианты, перстни, табакерки, часы столовыя и карманныя, картины, эстампы, мраморныя фигуры, библиотека, кантелябры, жирандоли, вазы, бронза, люстры и прочее. Все оное самого лучшаго достоинства и работы».
Сам дом продавался за небольшую для него сумму – 80 тысяч рублей. По этому поводу А.Я. Булгаков писал брату в Петербург: «Ничто не доказывает так безденежье теперешнее, как дом этот. Он продается за 80 т., а верно на 200 т. не сделать все то, что теперь есть. Это дворец, а не дом».
В октябре 1831 г. его приобрели для Елены Павловны, жены великого князя Михаила Павловича. Дворец был перестроен и увеличен (в работах участвовал архитектор О.И. Бове). Некоторые строения на большом участке сдавались внаем – так, тут жил поэт, музыкант В.Ф. Одоевский.
В 1873 г. дом перешел к лицею в память цесаревича Николая. Это было частное учебное заведение, основанное на Большой Дмитровке известным публицистом М.Н. Катковым и его сотрудником, профессором Московского университета П.М. Леонтьевым. В лицее, получившем имя рано умершего наследника престола, старшего сына императора Александра II, можно было получить как среднее, гимназическое, образование, так и высшее, университетское. Катковский лицей, как он обычно назывался, пользовался высоким авторитетом, преподавание в нем было поставлено образцово.
Однако вскоре после покупки бывший Тучковский дом сгорел, и для лицея в 1875 г. построили по линии Садового кольца новое здание (проект архитектора А.Е. Вебера; теперь там Дипломатическая академия МИД).
Некоторые строения старого Тучковского дворца приспособили под семейные квартиры служащих, но к 1896 г. все обветшавшие здания снесли и выстроили одноэтажный дом (Остоженка, 53а) для сотрудников лицея, который находится на углу с недавно проложенным проездом от набережной к Остоженке. Этот проезд образовался после того, как старый Крымский мост решили заменить новым, и, пока его строили, старый мост передвинули вниз по течению и проложили от него так называемый Новокрымский проезд. На месте же бывшего лицейского сада в 1956 г. открыли бассейн «Чайка».
Зубово и Чертолье
Между Остоженкой и Пречистенкой
Между двумя крупными радиальными магистралями, ведущими в юго-западные районы столицы, протянулись восемь параллельных переулков. Они были ареной ожесточенных боев в октябре – ноябре 1917 г. Отряды красногвардейцев продвигались по Пречистенке и Остоженке для захвата одного из основных узлов сопротивления защитников законного Временного правительства – здания штаба Московского военного округа.
Здесь, на участке (№ 5), занятом стоянкой машин (отнюдь не лучшее использование драгоценной городской земли в центре), стоял небольшой домик, где в коммунальной квартире жил Е.П. Петров, соавтор И.А. Ильфа по роману «Золотой теленок». Квартира и была описана там под именем «Воронья слободка». После этого долго еще переполненные московские, да и не только московские квартиры назывались «Вороньими слободками». Современник автора вспоминал: «Такое название Евгений Петрович сперва дал своему реальному жилищу, а потом уже перенес его в роман вместе с похожим описанием обстановки и обитателей этой квартиры. Были в действительной „Вороньей слободке” в Кропоткинском и „ничья” бабушка, и „трудящийся Востока – бывший грузинский князь”, и многие другие персонажи, описанные в романе».
Самый большой из переулков – Кропоткинский – продолжается и за пределы описываемого района. Название ему было дано в 1921 г. в честь ученого и анархиста П.А. Кропоткина, родившегося в одном из его домов. Старое на звание части переулка между Пречистенкой и Остоженкой – Стадная Конюшенная, Стадный, от слободы «стадных» конюхов Остоженского конюшенного двора, расположенного неподалеку. У другой части переулка – от Пречистенки до Большого Левшинского – были другие названия – Казаринов, Языков – по фамилиям домовладельцев. В конце XVIII – начале XIX в. весь переулок именовался Статным и потом Штатным.
На отрезке Кропоткинского переулка до Пречистенки, длиной 440 метров, осталось немного зданий, заслуживающих внимания.
Напротив – трехэтажное строение (№ 6) с эркером в центре, где находился Океанографический институт. Первоначально оно было построено к 1834 г., но в 1910 г. обстраивается справа и слева и на нем делается надстройка. Второй этаж этого здания сдавался «для свадеб, балов и обедов». В советское время дом был занят школой, потом педагогическим техникумом.
В доме № 7, отделанном рустом, построенном в 1914 г. архитектором М.А. Фелькнером, находились частные лечебница и роддом врача А.М. Калугина.
На месте дома № 11 находился участок купцов Шулейкиных – здесь в семье владельца небольшой обойной фабрики в 1895 г. родился известный физик, исследователь моря академик В.В. Шулейкин, первый глава кафедры физики моря физического факультета МГУ, основавший отделение гидрофизического института в Крыму, оставивший интересные воспоминания «Дни прожитые».
Среди зданий в этом переулке выделяется одно из лучших созданий выдающегося русского архитектора Ф.О. Шехтеля – великолепный особняк (№ 13) в стиле модерн, построенный в 1901–1902 гг. В его экспрессивной архитектуре проявляются и подчеркнуто геометризованные формы – черты рационалистической архитектуры XX в.
Яркое творчество Шехтеля вызвало не менее яркие и эмоциональные описания в искусствоведческих трудах. Так, один из искусствоведов считает, что в этом здании «массы предельно напряжены и в своем пластицизме достигли выражения почти „скульптурного оскала”», и далее описывает, как «не получив выхода в пространство, энергийно заряженная масса будоражит форму окна, создавая здесь наибольшее напряжение, и, наконец, прорывается наружу через его огромное зияющее отверстие».
Под «отверстием» имеется в виду действительно огромное окно на главном фасаде дома, освещающее большую гостиную, размеры которой просто подавляют – человек там почти теряется. Эта гостиная более похожа на зал в средневековом замке, камин же под стать всему остальному – он значительно выше человеческого роста. Особенно заметен этот гротескный гигантизм по сравнению с другими помещениями особняка – они вполне нормальны и даже подчеркнуто невелики. Одна из исследовательниц творчества Шехтеля в порыве «научно» объяснить это обстоятельство, написала, что гиперболизированные размеры гостиной были выбраны архитектором потому, что этим он хотел подчеркнуть «связь с историческим настоящим России, с переломностью переживаемого момента и осознанием переломности как факта, имеющего эпохальное значение».
Особняк был заказан дочерью текстильного фабриканта Ивана Бутикова Александрой Дерожинской, позднее ставшей женой одного из директоров Товарищества Зуевской мануфактуры И.И. Зимина. Поэтому в трудах по истории искусства эта работа Шехтеля называется то «домом Дерожинской», то «домом Зиминой». Предполагалось, что росписи для особняка (площадью около 250 квадратных метров!) будут выполнены художником В.Э. Борисовым-Мусатовым.
Но, как писал он, «моя фреска потерпела фиаско… Сделал я четыре акварельных эскиза, и они всем очень понравились… Владелица же палаццо, где нужны эти фрески, благородно ретировалась, предложив за них гроши».
В первые годы советской власти в особняке помещались культурно-просветительное общество Украинской рады (октябрь 1918 г.), норвежское представительство и потом внешкольный отдел Наркомпроса, заведующей которым была Н.К. Крупская, а ее заместительницей З.П. Кржижановская. В 1921 г. здесь поселили делегатов III конгресса Коминтерна. В этом здании находился редакционно-издательский отдел Главполитпросвета, где работал писатель и литературный критик А.К. Воронский. В конце 1920-х – начале 1930-х гг. дом занимали представительства Узбекской, Туркменской и Таджикской ССР, а в конце 1930-х гг. тут была резиденция посла и советника Китайской Республики. Теперь здесь посольство Австралии.
В 1788–1789 гг. в доме на этом участке у своего друга останавливался поэт Г.Р. Державин, а в 1828–1838 гг. жила мемуаристка Е.П. Янькова, чье повествование под названием «Рассказы бабушки» до сих пор служит ценным источником по истории Москвы конца XVIII – начала XIX в. Это был скромный деревянный одноэтажный дом с семью окнами по фасаду, стоявший по красной линии Штатного переулка. Она рассказывала, что «бойкое место на Пречистенке (в доме на углу со Староконюшенным переулком – № 18) мне очень надоело от беспрестанной езды, а тут был переулок малопроезжий, при доме был маленький садик, и напротив, почти из ворот в ворота, дом Катерины Сергеевны Герард с пребольшим и прекрасным садом, который тянулся по переулку против моего дома».
На противоположной стороне переулка – здание (№ 12), поставленное торцом к красной линии. Оно здесь самое старое – на плане 1760 г. обозначены каменные палаты полковника И.И. Ржевского на узком и вытянутом в длину участке, выходящем и в соседний Троицкий переулок. В начале XIX в. домом владел А.И. Герард, инженер, строитель москворецких набережных и мостов. В 1920-х гг. дом занимало представительство Бухарской Социалистической Советской Республики, а здесь теперь находится посольство Арабской Республики Египет. В этом здании жил и умер 28 декабря 1887 г. декабрист А.П. Беляев.
Квартира его выходила в параллельный Штатному Троицкий переулок, который в 1922 г. был переименован в Померанцев переулок по фамилии считавшегося погибшим прапорщика А.А. Померанцева, участника боев в ноябре 1917 г. Он был тяжело ранен неподалеку отсюда, выжил, поступил на физический факультет Московского университета, окончил его и продолжал там работать, став известным ученым, крупным специалистом в области молекулярной физики, но предпочитал не распространяться о своем прошлом.
Старое название переулка – Троицкий – по церкви Троицы, «что в Зубове». Троицкая церковь была выстроена в 1642 г. стрельцами полка Ивана Зубова, от которого и получила название вся окружающая местность. Особенно хороша была шатровая колокольня, самая высокая в Москве, с прорезанными в шатре 32 «слухами» для того, чтобы лучше был слышен звон ее колоколов. На ее месте в 1937 г. возвели мрачный жилой дом (его недавно перекрасили в более жизнерадостные цвета) для работников милиции (Пречистенка, 31, архитектор З.М. Розенфельд), а от церкви осталась лишь ее старинная ограда по переулку с сохранившимся изображением креста на калитке. В доме жили не только милиционеры, но и более важные персоны, к примеру майор государственной безопасности некий Н.И. Антонов-Грицюк, которого в 1937 г. «избрали» в Верховный Совет СССР, а в следующем году арестовали и расстреляли.
На месте дома № 29, построенного в 1911 г. на другом углу Померанцева, в начале XIX столетия стоял двухэтажный каменный дом, владелица которого коллежская асессорша Варвара Краснощекова сдавала первый этаж под «торговую лавочку». В 1806 г. в этом доме жил юрист, «известный Российский Законоискусник» Захар Аникеевич Горюшкин (1748–1821). Биография его удивительна: профессор Московского университета, он не получил никакого образования, кроме умения писать и читать, с 13 лет трудился в качестве чиновника в различных приказах. Хорошо знавший его историк И.М. Снегирев писал, что он, «чувствуя потребность просвещения, в продолжение своей гражданской службы, уже женатый, в свободное время от должности, самоучкою, узнал Русскую Грамматику, Арифметику и Логику, читал все богословские, философские, юридические и исторические книги на Русском языке». Горюшкин превратился в знающего юриста, прославился в Москве искусным разрешением разнообразных казусов, его пригласили в Московский университет и в пансион при нем для преподавания практического законоведения. Горюшкин прославился многими сочинениями, а в особенности «Руководством к познанию Российского законоискусства».
В современном доме № 29/12 (вероятно, 1911 г.) в 1943–1968 гг. в молодости жил биохимик, будущий академик А.Д. Мирзабеков.
Такие же большие жилые дома и на другой стороне переулка (№ 10–12, 1936–1937 гг., архитекторы Л.Ф. Попов, В.Н. Колпакова), появившиеся здесь на месте дворов церковного причта. Дома справа от них расположены на территории обширного участка, протянувшегося почти на 120 метров по переулку и принадлежавшего Трубецким – по ним и переулок одно время назывался Трубецким. В начале XIX в. это владение разделилось на три части, позднее застроенные. На одной из них – нарядный особняк Н.Н. Медынцева (№ 6), построенный в 1907 г. архитектором Ф.Ф. Воскресенским в формах модерна, с использованием, по наблюдению английского искусствоведа Кэтрин Кук, изучавшей московскую архитектуру XIX–XX вв., декоративных мотивов английского и шотландского зодчества. В нем в октябре 1919 г. на основе богатых коллекций бывшего владельца был открыт 4-й пролетарский музей. После его расформирования особняк передали так называемой миссии Нансена, или, как она официально называлась, Международному комитету помощи голодающим России.
В начале 1920-х гг. в России, и особенно в Поволжье, начался страшный голод, спровоцированный бедствиями Гражданской войны и политикой большевиков, отбиравших хлеб у крестьян. На помощь России пришел весь мир, посылавший продовольствие и другую помощь. Работу по организации этой помощи взял на себя в 1921 г. Знаменитый полярный исследователь Фритьоф Нансен. В Россию тогда прислали около 5 миллионов пудов продовольствия, более 40 тысяч пудов медикаментов, нансеновская организация выдала 250 миллионов суточных пайков. Было подсчитано, что организация спасла 6,5 миллиона детей и почти полмиллиона взрослых от смерти. Заслуги Ф. Нансена были признаны присуждением ему Нобелевской премии мира. А советская власть, как писали историки М.Я. Геллер и А.М. Некрич, «продемонстрировала все свои особенности: жестокость, мстительность, устойчивость», и Максим Горький, великий пролетарский писатель, оптимист и гуманист, радостно предсказывал: «…вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень… и место их займет новое племя – грамотных, разумных, бодрых людей».
В 1923 г., несмотря на продолжавшийся голод, советское правительство отказалось от помощи и закрыло нансеновскую организацию. Сотни тысяч людей оказались приговоренными к голодной смерти, но коммунисты стали продавать хлеб за границу: как объяснял тогда видный коммунист Л.Б. Каменев, «это единственное средство пополнить нашу пустую кассу и покрыть основные расходы по обороне страны».
Особняк в Троицком переулке передали французскому посольству, а после того, как оно переехало в дом Игумнова на Большой Якиманке, тут находился Институт мозга. Теперь же в нем – посольство Гвинеи.
До строительства существующего здания здесь стоял небольшой одноэтажный деревянный дом и при нем маленький флигель, в котором с октября 1889 г. жил П.И. Чайковский. Он переехал сюда из села Фроловского – это была его последняя московская квартира, потом он бывает в Москве наездами, останавливаясь в гостиницах.
Поделиться книгой: