– Чем могу быть полезна? – обратилась женщина к Кристи.

– Я просто смотрю.

– Если я вам понадоблюсь, меня зовут Вероника.

– Спасибо.

Вероника снова повернулась к мужчине.

Умирая от любопытства, Кристи подошла к ним поближе.

– …давно, – услышала она обрывок фразы, произнесенной Вероникой.

Кристи довольно нахально прислушалась к разговору.

– Деннер сказал, что ты больше никогда не вернешься.

– Деннер – дерьмо!

Мужчина говорил баритоном. Выговор местный. Или родился здесь, или давно живет в этих местах.

Кристи искоса наблюдала, как он протянул Веронике какие-то бумаги и направился к выходу.

Двигался он легко. Ничего общего с тяжелой походкой ковбоев, решила Кристи. Она наконец рассмотрела, что у него на ногах – туристские ботинки, а не ковбойские сапоги.

Кристи понимала, что ведет себя почти неприлично, но была не в силах оторвать от него взгляда. Она видела мужчин гораздо красивее, чем он, – Ника, например, – но никто и никогда ей не был так симпатичен, как этот незнакомец.

В окно было видно, что он подошел к большому фургону. Необычная машина, как выяснилось, принадлежала необычному человеку.

Опытным взглядом человека, разбирающегося в искусстве, Кристи оглядела зал. Ее внимание привлекла картина на стене: стилизованный ковбой на черно-белом фоне. Картина была абстрактной, и черно-красный фон мог обозначать и дикое ущелье, и огни большого города. Но в ковбое чувствовалась жизнь. Он, казалось, излучает силу и мужскую притягательность.

Отступив назад, Кристи рассматривала картину, и та словно не отпускала ее.

Дверной колокольчик снова звякнул: это вернулся незнакомец. В руках он держал коробку. Он поставил ее на прилавок и стал осторожно открывать. Вероника даже присвистнула, когда он извлек некий предмет – что это было, Кристи не могла разглядеть издалека и тихонько подошла поближе.

– Ты ее сфотографировал? – спросила Вероника.

– А ты как думаешь?

Вероника рассмеялась:

– Я думаю, что ты сделал кучу фотографий.

Это была чаша, наконец рассмотрела Кристи.

Она уголком глаза наблюдала за Вероникой и незнакомцем. Ее поражало то восхищение, с которым хозяйка музея смотрела на чашу, и та осторожность, с какой мужчина держал ее. Он прикасался к ней так, словно это была бабочка или женская грудь.

– Ты ее еще кому-нибудь показывал? – спросила Вероника.

– Только Майку.

– Что он сказал?

– Сказал, что жалеет, что не он нашел ее.

Раздался нежный звон колокольчика, и в музей вошел крупный широкоплечий мужчина в белой рубашке и соломенной шляпе, с кобурой на поясе. В волосах его поблескивала седина, а на рубашке – серебряная пятиконечная звезда шерифа. Ему лет пятьдесят, определила Кристи. По всему было видно, что большую часть своего времени он проводит в седле.

– Добрый день, шериф Деннер, – поздоровалась Вероника. – Чем могу быть полезна?

– Ты будешь мне полезна, если перестанешь покупать горшки у этого гробокопателя.

Кристи стояла достаточно близко к Веронике, чтобы услышать, как та тихонько выругалась.

Деннер, к счастью, ничего не слышал, как не увидел и перемены, происшедшей с бородатым мужчиной: тот моментально напрягся.

Кристи инстинктивно отступила назад.

Бородач очень осторожно положил чашу обратно в коробку. Когда он обернулся к шерифу, янтарные глаза смотрели зло, как у волка.

– Я хочу видеть документы на эти горшки, – резко бросил шериф.

– Я так и думал. – И никакого движения.

Деннер понял, что тот не достанет документы, пока он не потребует.

– Покажи их.

Мужчина не шевельнулся, зато Вероника быстро собрала бумаги, которые читала, и протянула Деннеру.

– Все в порядке, – сказала она, – заверительная подпись владельца земли, фотографии, карта.

Шериф так быстро просмотрел бумаги, что Кристи решила: он либо ничего не понимает в них, либо на самом деле они ему безразличны. Шериф небрежно швырнул документы на прилавок.

– Ну как, все в порядке? – с нарочитой легкостью спросила Вероника.

– На этот раз да.

– Не только на этот раз, – подчеркнула Вероника. – У меня всегда все законно.

Деннер ничего не ответил. Он уже переключил внимание с Вероники на мужчину.

– Ты разочаровываешь меня, приятель, – сказал Деннер.

Тот улыбнулся, словно говоря: «Я тебе не приятель».

– Чем же? Тем, что я до сих пор жив?

– Тем, что у тебя недостаточно ума, чтобы не появляться там, где тебя не ждут.

– Я живу в свободной стране. Или мне это только кажется?

– А мне кажется, – произнес Деннер, – что у парня, который несколько месяцев назад получил пулю в легкие, должно хватить ума больше не возвращаться сюда!

Кристи вздрогнула от слов «пуля в легких» и от того, как спокойно шериф говорит об этом.

Она внимательно посмотрела на бородача и впервые заметила, что его одежда была ему великовата, словно он недавно похудел. Глубокие морщины вокруг рта не могла скрыть даже борода.

– Не беспокойся за меня, – хмыкнул бородач. – Я живучий.

Деннер поморщился:

– Что тебе здесь нужно?

– То же, что и всегда: чтобы меня оставили в покое, как любого законопослушного гражданина.

– Лучше убирайся отсюда, парень.

– Почему?

Деннера, казалось, удивил вопрос, заданный совершенно спокойно.

– Нам здесь не нужны убийцы, – мрачно произнес шериф.

– Тогда почему вы не ищете человека, который пытался убить меня?

Правая рука Деннера скользнула по кобуре, словно он желал удостовериться, на месте ли пистолет.

– Я стал шерифом несколько месяцев назад, – сказал он. – И у меня не было времени, чтобы составить список всех твоих врагов, не говоря уже о том, чтобы допросить их. К тому же этот парень выстрелил в тебя по ошибке, ты же знаешь. Он охотился и принял тебя за оленя.

Бородач усмехнулся, оскалив зубы:

– Я этого не знаю. А что касается твоей безумной занятости, то, поверь, у тебя было бы больше времени, если бы ты не взял на себя роль охранника Ксанаду.

– Слушай…

– Но я понимаю, что денежки Хаттона…

– Сукин сын! Ты не имеешь права…

– …важнее, чем любимые расследования.

– …не имеешь права совать нос не в свои дела, – раздраженно закончил Деннер.

– Десять тысяч долларов ведь немалые денежки для этого штата!

– Что это значит? – возмущенно заорал Деннер.

– Это ты мне скажи, что это значит, шериф. Ты единственный, кто получает денежки от Хаттона.

– А ты хотел бы, чтобы их получал Ларри Мур? Вот, значит, в чем дело? Ты просто злишься, что твой дружок не стал шерифом!

– Ларри нельзя подкупить.

Деннер помотал головой, словно не желая слушать, и воинственно сжал рукоятку пистолета. Бородач подошел вплотную к шерифу.

Кристи на минуту закрыла глаза. Ей никогда раньше не приходилось видеть, чтобы невооруженный человек так решительно выяснял отношения с вооруженным. У «гробокопателя» не было никакого оружия, если не считать металлической пряжки ремня, украшенной бронзовой пластинкой размером с серебряный доллар.

– Меня никто не подкупал, – скрипнул зубами Деннер. – Меня избрали, избрали для того, чтобы такие, как ты, не путались на дороге у честных граждан.

– Я никому не переходил дорогу, – спокойно ответил бородач. – Ни тебе, ни вообще кому-нибудь в штате Колорадо. Но есть человек, который стоит у меня на дороге. Тот сукин сын, что выстрелил в меня и оставил умирать как собаку. И с ним я расплачусь.

– Попридержи язык, парень! Не хватало еще одного несчастного случая на охоте!

Бородач спокойно смотрел на него, и шериф инстинктивно подался назад: его рука еще сильнее сжала пистолет.

У Кристи перехватило дыхание.

«Нет, – думала она, – этого не может случиться. Дело происходит в музее в двадцатом веке, а не в салуне времен первых поселенцев».

– Ты что-то хотел сказать, Деннер? – насмешливо спросил бородач.

– Я хочу повторить только то, что сказал тебе твой доктор: Ремингтон не очень здоровое место для бывшего заключенного с простреленными легкими. Уезжай отсюда. Так будет лучше для всех, в том числе и для тебя.

Бородач рассмеялся:

– В каждом городе на Диком Западе должен быть человек вне закона, как один из необходимых атрибутов. Похоже, я только что получил эту роль.

Он демонстративно повернулся к Деннеру спиной и заговорил с Вероникой:

– Я приду завтра. Тогда и поговорим об этих горшках. – И вышел из музея. Шериф выругался себе под нос и тоже вышел, не сказав больше ни слова.

Когда колокольчик затих, Кристи перевела дыхание.

– Я не была здесь десять лет, но, похоже, за это время здешние мужчины мало изменились, – нашлась она наконец.

Вероника рассмеялась:

– Да, это такой мужчина, что берегись! Шесть футов роста.

– Шесть футов? Он показался мне еще выше. Или он так грозно выглядит из-за пистолета?

– Пистолета? А, вы говорите о Деннере. Я имела в виду Кейна.

– Кейна? – рассеянно переспросила Кристи.

– Его зовут Эрон Кейн.

Кристи растерялась. Бородатый мужчина оказался тем самым человеком, о котором ее предупреждала Джо-Джо.