Помоги проекту - поделись книгой:
– Я глянула на карту системы – Сатурн по другую сторону от Солнца. Земля с Юпитером куда ближе к нам. С Красного могут отправить посуду на Сатурн гораздо быстрее, чем мы доберемся туда.
– Какая умненькая девочка!
– Это все, что я узнала от Беллы. Она рассказала бы и больше, если бы не Бультерьер.
– Может, оставить этот кусок дерьма на комете? – предложил Перри вполголоса. – Ну, знаешь, послать его с заданием, сказать, мол, бумаги забыли там. И сбежать.
– Это жестоко по отношению к местным микроорганизмам. Сложные молекулы расстроятся.
– Малышка, тонко подмечено. Зачем обижать несчастные, ничего не подозревающие пиримидины?
– Ни в коем случае! И у пиримидинов есть чувства.
В зале повисла гробовая тишина. Перри глянул вверх:
– Ага, вот и мы! Кажется, сейчас и узнаем, что привело нашу маленькую леди в такой ажиотаж.
Белла прокашлялась:
– Спасибо большое за внимание к моему призыву.
Насосы отключили вне расписания, так что теперь капитану не приходилось кричать, чтобы ее расслышали.
– Обсудить нам следует многое, потому буду краткой.
Непринужденно плавая в центре зала, Белла сложила руки на груди и заложила ногу за ногу. Нарочно или нет, она вращалась, поворачиваясь ко всем присутствующим по очереди.
– Одиннадцать часов назад я получила из штаб-квартиры послание. Оно было, мягко говоря, пугающим. А еще сильнее напугала меня просьба, последовавшая за ним. Я провела полдня, стараясь переварить информацию, и до сих пор еще не свыклась с ней. Боюсь, у вас не будет столько времени на сомнения.
Несмотря на толпу, Белла умудрилась отыскать взглядом Светлану. Заглянула в глаза, чуть кивнула – никто другой и не распознал бы жест.
– Как только я узнала новость, сразу пошла на беспрецедентный шаг. Как многие из вас уже, наверное, поняли, я блокировала все приходящие извне в «Шипнет» данные. Решение это далось мне нелегко, но, поверьте, оно было совершенно необходимым. Вскоре после обнародования новости стало ясно: сеть не дает ничего полезного для предстоящей нам дискуссии. А нам нужна ясность – подчеркиваю, абсолютная ясность, – потому что перед нами очень тяжелый выбор.
Белла замолчала, а Света обвела взглядом собравшихся, рассматривая лица. Вот рядом Чиёко Ямада и Карстен Фляйг, любовники из ее полетной команды, повсюду ходившие вместе. Чуть дальше, у изгиба стены, – Иосиф Проценко. Хоть он и выглядит как только что с картофельного поля, на самом деле – один из лучших операторов толкача. А вон Река Беттендорф из бригады спасателей, один из трех ответственных за скафандры и состав воздуха в них – чтоб люди не теряли сознания из-за отравы в тримиксе. Неподалеку – Джуди Сугимото из медицинского отдела. Она сняла очки и протирает о воротник халата.
А там – Том Крэбтри, «электроник». Как всегда, стоит один. Похоже, тут никто в тайные союзы пока не вступал.
Светлана перевела взгляд на Беллу. А та снова заговорила:
– Я совещалась с техниками. Они подтвердили – то, что нам нужно, и правда возможно. Рискованно – однако возможно. Но так ведь и со всей нашей работой.
Белла закрыла глаза, словно пытаясь вспомнить следующую строчку в заученном тексте, затем вздохнула и продолжила:
– Теперь мы подходим к самому трудному. И оно связано с Янусом, одной из лун Сатурна.
Света позволила себе немного погордиться. Даже не немного. Но ведь догадалась же!
– Хотя, точнее, Янус был одной из лун Сатурна, – поправилась Белла, перебив мысли подруги. – Что он теперь – придется выяснять. Тридцать часов назад его орбита стала меняться.
Народ зашептался – трудно удержаться, когда слышишь подобное. Белла подняла руку и дождалась тишины.
– Янус сошел с обычной траектории, оторвался от Сатурна, причем сделал это очень резко, двинулся к югу эклиптики и вышел из ее плоскости. Спустя двенадцать часов его траектория изменилась снова – он направился приблизительно к Юпитеру. Курс Януса строго не-кеплеровский, то есть на него, очевидно, не влияют гравитационные поля Солнца и планет. Тем не менее специалисты-математики утверждают, что движение вполне прогнозируемое. Янус пройдет в астрономической единице от Юпитера, а затем, если ничего не случится при подлете к газовому гиганту, бывший спутник окажется на другой стороне Солнечной системы. К тому времени его курс ляжет на вектор, отклоняющийся на одиннадцать градусов от плоскости эклиптики и направленный к созвездию Девы.
Белла сделала паузу и глубоко вдохнула. Казалось, она не вполне верит собственным словам.
– Леди и джентльмены, Янус ускоряется. Он выдает четверть
– Корабль! – выдохнула Светлана вместе с половиной зала.
Перри сильнее сжал ее ладонь. Сегодняшняя ссора ушла в прошлое и забылась, изгнанная и заглушенная поразительной новостью.
– Да, именно так мы и считаем, – ответила Белла на шепоток. – Кажется, ледяное покрытие его отваливается лоскутами, как использованный камуфляж. Если шелушение продолжится, мы сможем увидеть, что под ним.
Она улыбнулась всем:
– Но есть проблема: Янус удаляется, так что вид ухудшается.
– О нет! – охнула Света.
– Сейчас во всей системе лишь один корабль может перехватить Янус и проследить за ним. Думаю, легко догадаться, какой именно. И план такой: нам нужно закусить удила на три недели. На половине
Весь следующий свой оборот она не сказала ни слова, позволив людям обдумать, выкрикнуть вопросы. Затем заговорила снова, нарочито громко и отчетливо, пока не улегся гомон.
– Проделать это можем только мы. Никакой другой корабль в Солнечной системе, с экипажем либо беспилотный, не угонится за Янусом.
Тут заговорил Перри. Люди уважали Перри Бойса и позволили ему высказаться.
– Белла, в наших контрактах такого нет.
– Не совсем. Там есть раздел о «непредусмотренной деятельности особого характера». Но это не значит, что подобная деятельность останется невознагражденной. Утроенный бонус за риск – с момента начала погони за Янусом до швартовки в марсианском порту. Плюс премия – в зависимости от условий вблизи Януса. – Она выждала намного. – Народ, это чертова куча денег.
– Утроенный обычный бонус? – переспросил Перри.
– Именно так.
– Да, хватит на шикарное надгробие.
Белла позволила им отсмеяться. А когда зал успокоился, сказала:
– Перри целиком прав: дело очень опасное. Потому я не хочу решать исключительно своей волей. Я даю вам час на размышления. Затем доложите о результатах главам ваших отделов. А они через полтора часа доложат мне. Основываясь на вашем мнении, я и приму решение.
Белла развела руками:
– Хотела бы я рассказать вам больше. Но не могу: сама почти ничего не знаю. И дать вам много времени на размышления тоже не могу – его нет. С топливом у нас очень напряженно.
Она снова посмотрела на Светлану, будто прося подтверждения, и, как обычно, повторила наиболее важное:
– Один-единственный час. Простите, но по-другому – никак.
Белла подхватила нейлоновый репшнур, тянущийся через зал, двинулась по нему к выходу. Но тут же остановилась и, окинув взглядом команду, сообщила:
– Чтобы не забыть, скажу сразу. Знаю, кое-кто из вас умирает от любопытства. Так вот, выиграло «Динамо-Киев». По пенальти.
Повинуясь внезапному желанию, Райан Эксфорд остановился на полпути к пациенту, взял со стола флекси, вызвал позднейшую томографию мозга Джима Чисхолма, погладил пальцем яркое изображение, вращая его так, чтобы стала виднее сложная трехмерная структура. Внутренность черепа Джима уже была для Райна столь же знакомой, как и архитектура его далекого дома на берегу залива Альбемарл. Доктор знал закоулки этого мозга, его подвалы и чердаки, секретные комнаты, укромные ниши, трещины и дефекты. Он знал и его чудовищ. Смотрел на сканы ясным, безжалостным взглядом профессионала и знал, что не упустил ничего. Болезнь прогрессировала совершенно стандартно. Как текст из учебника: «диффузная инфильтрация центральной нервной системы и периферийных структур, сжатие, инвазия и разрушение соседствующей мозговой паренхимы». Нелепо было надеяться, что сканы изменятся, но доктор не мог удержаться от искушения изучить их еще раз. А вдруг он прежде не обратил внимания на какую-либо деталь, малозаметный признак уменьшения опухоли?
Эксфорд затемнил экран, вернул флекси на стол. Ничего не изменилось – и не могло измениться.
Он заметил дежурную медсестру, Гэйл Симмонс. Она отошла от занавешенного закутка, где лежал Джим. Девушка несла полный крови шприц с иглой, закрытой колпачком, и пакет из-под физиологического раствора.
– Как наш гость? – спросил доктор.
– Без жалоб, – ответила она с отчетливым южным акцентом – мягко тянула слова, почти проглатывая паузу между ними.
Симмонс была юной, смышленой и талантливой. Она перевелась в «Глубокую шахту» из больницы «Норфсайд», что в Атланте. Длинные черные волосы Гэйл носила исключительно распущенными. Ее здесь любили.
Эксфорд коснулся ее рукава и спросил вполголоса:
– Гэйл, а как насчет сказанного Беллой?
– Для меня лучше то, что лучше для пациента.
Эксфорд кивнул и заглянул ей в глаза, пытаясь определить, что она чувствует на самом деле. Медсестра моргнула и отвернулась.
– Я тоже так подумал.
Чисхолм слушал Чарльза Мингуса, «Goodbye Pork Pie Hat». Эксфорд, зайдя в огороженный занавесями пятачок, понизил громкость до едва различимого шепота. Чисхолм равнодушно посмотрел на доктора, зная, что тот с равным успехом может принести и донельзя скверные новости, и хорошие.
– Со мной говорила Белла, – сообщил врач. – Она захотела убедиться в том, что ты узнаешь все.
– Но со мной она не говорила, – бросил Джим.
Эксфорд сел рядом с кроватью.
– Думаю, боялась, что если заговорит сама, то убедит тебя согласиться вопреки твоей воле.
Джим мигнул и уставился на потолок, будто его там что-то внезапно заинтересовало. Тот был низким, выкрашенным в зеленый цвет, очевидно рассчитанный на успокаивающий эффект. Вокруг кровати вразнобой тикали, гудели и пищали машины – одуряющая какофония, тихая, но действующая на нервы.
Чисхолм потянулся к стакану с водой:
– Белла попросила тебя о чем-нибудь?
– Да. Она хотела знать все без исключения факты.
– И что ты ей сказал?
– Правду. Как я ее понимаю, конечно.
– И как же?
– У тебя – прогрессирующее заболевание, – выговорил доктор, осторожно подбирая слова. – Если оставить его без лечения, оно, скорее всего, убьет тебя за три следующих месяца.
– Я это знаю.
– Мне, наверное, стоит рассказать еще раз. Расставить все точки над «i». Я не в состоянии вылечить тебя или остановить болезнь. Я могу уменьшать внутричерепное давление, вводить противосудорожные, препараты, пытаться стабилизировать уровень нейромедиаторов и цитокинов. Но результат моих усилий – лишь замедление развития болезни. Конечно, я мог бы…
Тут Эксфорд замолчал, спохватившись, затем добавил:
– Единственный настоящий шанс для тебя – вернуться на Землю в ближайшие три месяца. И чем раньше, тем лучше.
– Я это знаю, – повторил Чисхолм.
– Но я должен убедиться, что ты знаешь и еще кое-что.
Эксфорд наклонился к пациенту и заговорил вполголоса:
– Дело вот в чем. Когда ты записывался в экспедицию, то согласился на определенный риск для здоровья. Мы все на это пошли. Нам пришлось принять то, что непрактично везти с собой современнейшее хирургическое оборудование, какое бывает в больницах, и узких специалистов, способных работать на нем. Потому мы проходим настолько тщательное медицинское обследование перед вылетом. Но всегда остается небольшой шанс, что все тесты пройдет и не вполне здоровый человек.
– К чему ты это?
– Если бы я мог достать шаттл и отправить тебя домой, я бы достал и отправил. Но его нет, и потому мне приходится выбирать из доступных вариантов.
– Каких же?
– Белла поставила вопрос на голосование. Если команда скажет «нет», мы просто возобновим обычную работу. Следующая смена прибудет через пять месяцев. Я настаиваю, чтобы шаттл прислали раньше, но сомневаюсь, что они смогут серьезно изменить расписание полетов.
Чисхолм посмотрел на доктора, прищурившись:
– Что значит твое: «Конечно, я мог бы…»? Что именно ты мог бы?
– Мне не следовало ничего говорить. Я не согласен с этим.
– Не согласен с чем?
– У компании предусмотрена процедура для случаев, подобных твоему, когда прогноз скверный и нет возможности срочно вернуться на Землю, – сказал Эксфорд неохотно. – Она называется «Ледяной ангел».
– Как? Никто не упоминал ни про какого «Ледяного ангела»!
– За пределами медицинских кругов эта процедура малоизвестна. Мы надеялись никогда не прибегать к ней.
– Ты не представляешь, насколько ободряюще звучат твои слова.
– Процедура… – начал Эксфорд и запнулся.
Он и представить не мог, что придется вот так разговаривать с Джимом Чисхолмом. Пока еще его прямым начальником, первым помощником Беллы Линд. Как могла компания не сообщить ему о «Ледяном ангеле» по официальным каналам? Что они там себе думают?
– Райн, продолжай, – подтолкнул Джим.
Поделиться книгой: