Вынужденная посадка Ми-17

Мухтан подошел к каталке, снял с нее скатерть, оценил блюда и сказал:

– Хорошо. Накрывай на стол.

– И не обижайся на моего человека, – заявил Хабитулла. – Он всего лишь исполнял свои обязанности.

– Не беспокойтесь, господа, я не в претензии.

Мухтан рассмеялся и спросил:

– А кто ты такой, чтобы выставлять претензии?

– Извините, я сказал глупость.

– Вот это верно, глупость.

Подошел Хабитулла.

– Не надо с ним так, Саджад. Он и без этого обделен жизнью. Чтобы тебе, парень, не было так обидно, держи. – Афганец протянул официанту стодолларовую купюру. – Это тебе чаевые и плата за доставленные неудобства.

– Благодарю, господин. – Официант улыбнулся и двинул каталку в столовую, где принялся сервировать стол.

Он знал свое дело, быстро управился с ним и удалился.

Мухтан и Хабитулла отобедали, дождались, пока другой официант уберет посуду. Потом они устроились в креслах у столика, напротив стеклянной тонированной стены.

– Ну, а теперь, брат, поговорим о деле, – сказал Мухтан и включил компьютер.

На экране отобразился какой-то военный аэродром. Пакистанец приблизил картинку. На ней осталась одна боевая машина.

– И что это? – спросил Хабитулла.

– Как видишь, вертолет.

– Понятно, что не арба. Это русский «Ми-17», экспортная версия «2Ми-82 МТВ-1».

– Верно. Один вертолетный полк наших ВВС вооружен российскими машинами. Это «Ми-17», «Ми-24» и даже несколько «Ночных охотников» «Ми-28». Правда, последние себя проявили плохо. Один уже разбился, пилоты погибли.

– Зачем ты мне показываешь «Ми-17»? Скажу сразу, он меня не впечатляет. У нас есть «Ми-8». Конечно, далеко не новые, но вполне работоспособные и надежные. Нам не хватает русских «Ми-24». Вот их заполучить не помешало бы, пусть даже будут и старые. А «Ми-17»?..

– Объясняю, Абдул. «Ми-17», который ты видишь на мониторе, состоит на вооружении вертолетного полка, дислоцируемого у города Минвелага. Начальник штаба части подполковник Наваз Хамад – наш человек. У него есть верные люди в полку. Так вот, подполковник позвонил мне в прошлую пятницу после молитвы и сообщил, что данный вертолет должен четвертого августа убыть в Россию, в Казань, для произведения каких-то регламентных работ.

– Ну и что? Какое нам дело до этого «Ми-17»?

– Ты еще не понял?

– Ты хочешь, чтобы мои люди сбили его над территорией Афганистана?

– Ну что ты? Зачем сбивать то, что может пригодиться нам?

Хабитулла внимательно посмотрел на Мухтана.

– Что-то я плохо понимаю тебя.

Тот ухмыльнулся и проговорил:

– А все, между тем, просто. Что мы имеем? Вертолетный полк у города Минвелаг. Там «Ми-17», который скоро отправится в Россию. Вылет назначен на десять часов утра четвертого августа. Маршрут: Минвелаг – Сайбад – Дашер – Мазари-Шариф – Термез. Вертолет пойдет над плато, расположенным где-то в пяти-шести километрах от Дашера. От Кандагара до него немногим больше ста двадцати километров. Для внедорожников это от силы два часа пути. Посадка на территории Афганистана не предусмотрена. Вертолет поведут два экипажа, основной и дублирующий. В составе второго будет человек подполковника Хамада, бортовой техник капитан Биджар.

– Ну и что? Он перебьет всех офицеров обоих экипажей и посадит вертолет в нужном нам месте?

– Нет, конечно. Но ты понял наш замысел. Да, надо не сбить, а вынудить экипаж посадить вертолет в нужном нам месте.

– Как же техник сможет обеспечить посадку? – спросил Хабитулла. – Ведь он не будет входить в состав экипажа, который поведет вертолет с аэродрома у Минвелага.

– Подожди, мой дорогой друг. – Мухтан убрал с монитора изображение вертолета, выставил карту Дашерского плато.

Потом он поднялся, прошел к секретеру, внутри которого оказался сейф, открыл его, с каким-то небольшим устройством, положил его на стол.

– Что это? – спросил Хабитулла.

– Очень хорошая и дорогая вещь. Это опытный образец устройства для имитации нештатных ситуаций при подготовке пилотов вертолетов. Оно будет выпускаться в Японии и использоваться на тренажерах. Если мои специалисты правильно прочитали иероглифы, то эта вещица называется «Питон».

– Почему «Питон»?

– Наверное, потому, что питон сначала душит жертву, а затем поедает ее. Это устройство двойного действия. При активизации оно сначала каким-то образом отключает автопилот и основные приборы щитка управления. Затем через это вот маленькое отверстие в кабину выпускается струя газа с каким-то спецсредством. Эта смесь во взаимодействии с воздухом вызывает эффект задымления. При таких неполадках можно принять только одно решение – пойти на вынужденную посадку.

– А устройство это установит на вертолет капитан… как его?

– Биджар. Он же его и активизирует. Тебе с твоими воинами останется только взять вертолет.

– Но экипаж, как ты говорил, состоит из шести человек.

– И что?

– Они наверняка смогут дать нам отпор. О бортовом вооружении я не говорю. Его применить на земле можно, но толку мало. А вот в боковых проемах грузовой кабины устанавливаются пулеметы и гранатометы. Мои воины должны будут завладеть вертолетом так, чтобы не нанести ему ущерба. Им придется атаковать в лоб хорошо укрепленный опорный пункт. Надо учитывать еще и то, что кабина пилотов у «Ми-17» бронирована. Экипаж сможет нанести серьезные потери моему отряду. Потом они поймут, в чем дело, взлетят и уйдут на север. Сбить же пакистанский вертолет себе дороже обойдется.

– На борту будет шесть человек. Основной экипаж, это командир майор Сардар Халик, штурман – российский инструктор, капитан Сергей Савостин, бортинженер – капитан Мохаммад Афрани. Дублирующим экипажем командует капитан Амир Касани, штурман – российский капитан Владимир Корбин, борттехник – капитан Камран Биджар. Два русских инструктора. Остальные пакистанцы. По данным подполковника Хамада, никаких пулеметов и гранатометов в проеме дверей на вертолете не будет. Даже автоматов. Только пистолеты. Это все! Даже бортовое вооружение перед отправкой с «Ми-17» будет снято. Разве пятеро летчиков с пистолетами – борттехник, конечно, не в счет – смогут долго держать оборону? Какой ущерб они нанесут твоим людям?

– На борту будут два русских офицера, – проговорил Хабитулла.

– Так это же очень хорошо. Пакистанцев ты отпустишь по требованию Исламабада, а с Москвой начнешь торг. Деньги, понятно, требовать смысла нет. Если русские и платят, то не за каких-то капитанов. А последнее время они практически отказались от торговли. Москва сейчас больше пытается спасти своих людей другим способом.

Хабитулла покачал головой и спросил:

– Ты хочешь, чтобы русские прислали ко мне в гости свой элитный спецназ?

– Да.

Афганец удивленно взглянул на Мухтана.

– Странное желание. Я не хотел бы иметь дело с этими шайтанами.

– У тебя короткая память, Абдул.

– О чем ты?

– Забыл, что русские уничтожили группировки Абдуллы Мирзади, а затем и Мохаммада Фарди? И где? На территории, которую контролируем мы.

– Я помню о тех случаях. Но русским помогало племя хату. Оно и сейчас не подконтрольно никому, разве что самой Москве. Вождь племени хату Бани Ардан создал на плато Барми перевалочную базу для русских. Он принимал там их спецназ и боевые вертолеты. Но я помню и о том, что Мохаммад Фарди отмежевался от нашего движения и согласился пойти под начало руководства ИГИЛ.

– ИГИЛ нам не конкурент.

– Я считаю иначе.

– Это твое право. Давай вернемся к теме. Хочешь ты или нет, но «Ми-17» тебе придется взять. У тебя есть человек, способный перегнать вертолет?

– Нет. Но это сделают и пакистанцы, если обещать им свободу.

– Данный вопрос решишь на месте. Перегонишь «Ми-17» к Кандагару.

Хабитулла отрицательно покачал головой.

– Нет, это слишком рискованно. Я перегоню его к селению Панджи, что в двадцати километрах на юг от Кандагара. Там военный аэродром, использовавшийся еще в восьмидесятые годы. От него мало что осталось. Только штаб да несколько полуразрушенных домов летного состава. Взлетно-посадочная полоса выведена из строя, изрыта воронками от снарядов. Пустынное, тихое место. Там можно посадить вертолет и укрыть в подземном ангаре. А вот экипаж предлагаю доставить в Густ, в мою усадьбу. Хотя нет. Там следует спрятать русских. Если пакистанцев придется возвращать, то надо направить их вместе с вертолетом на аэродром Панджи или вообще в Кандагар.

Мухтан принял решение и заявил:

– Русских забирай к себе, пакистанцев – в Кандагар. Экипаж должен знать, где будет стоять «Ми-17».

– Хоп, допустим, я сделал все это. Дальше что?

– Известие о вынужденной посадке пакистанского вертолета и захвате его нами быстро распространят СМИ. Начнутся переговоры официальных властей, к ним подключатся представители западной коалиции, посольства. Ты выдержишь паузу и объявишь, что «Ми-17» захвачен твоим отрядом. Ты готов отпустить летчиков-пакистанцев, а вот насчет русских желаешь вести переговоры с Москвой. Вертолет в любом случае не подлежит возвращению. Отправишь пакистанцев к границе и будешь ждать реакции Москвы.

Хабитулла усмехнулся и спросил:

– Ты серьезно думаешь, что кто-то в Москве будет разговаривать со мной?

– Будут, Абдул. Хотя бы для того, чтобы иметь время перебросить на плато Барми отряд спецназа.

– Каким образом русские перебросят свой спецназ на Барми, где проживает племя хату? Ситуация изменилась. Сейчас у нас есть ПЗРК, и русским не удастся использовать вертолеты.

– Ты о них не беспокойся. Они найдут способ. Будь уверен, сделают это, даже если мы возьмем плато в полное окружение, что не в наших силах. Это же не американцы, Абдул, а русские.

– Дальше что? Как мы узнаем, что русский спецназ на плато?

– Мне сообщат.

– У тебя появился осведомитель в племени?

– Нет. Эти люди не продают своих, но они оживленно торгуют с соседями. А вот среди тех найдется достаточно много людей, желающих продать нам информацию. Есть один человек, имени которого я называть не буду. Ни к чему это. Он пользуется доверием у народа хату, даже обзавелся домом в селении Докур, там же, где обитает и вождь племени. Этот торговец надолго задерживается на плато, когда его караван приходит туда. Так что нужную информацию мы получим. А дальше, дорогой друг, твоя работа. Главная.

– В чем она будет заключаться?

– Русские начнут поиски своих пилотов. Мы поможем им в этом. Подбросим в их посольство информацию от анонимного доброжелателя, так сказать. Русские узнают, что их летчики содержатся в одном из кишлаков. В каком именно, придумай сам. Но это должно быть старое, заброшенное селение, расположенное в долине, с открытыми подходами.

Хабитулла усмехнулся и сказал:

– Ты высоко оцениваешь профессионализм русского спецназа. Почему же считаешь, что он клюнет на такую дешевую и явную подставу?

– Не надо ухмыляться, Абдул. Русские клюнут, даже понимая, что это подстава. А знаешь почему? Потому что главное для них – это зацепиться хоть за что-то. Их просто заставят проверить информацию, как у них говорится, реализовать разведданные.

– Мы устроим им в кишлаке засаду?

– Мы, точнее сказать, ты, Абдул, имитируешь засаду, выставишь в выбранном кишлаке небольшую группу.

– Но это значит, что я пошлю людей на верную смерть. Разве не так?

– Да. Ради большего иногда приходится жертвовать малым. Зато остальные твои люди смогут уничтожить неверных, внимание которых будет отвлечено. Ты сам решишь, как это сделать.

– Ты прав.

– Место засады определи поскорей.

– Сделаю.

– Вот и все, о чем я хотел поговорить с тобой, мой дорогой друг.

– А мне кажется, ты кое-что упустил.

Мухтан рассмеялся.

– Не можешь ты без этого, Абдул.

– Как и ты без роскоши, Саджад. А она стоит денег, причем немалых. Как и противостояние с русскими.

– Мы же воюем за идею.

Хабитулла обвел руками гостиную и заявил:

– Ни это, ни дома за нее не купишь. Ею не прокормишь семью. На идею невозможно содержать боевые отряды. Она, конечно, нужна. Для большинства наших молодых воинов это смысл жизни. Вот и прекрасно. Их не надо принуждать идти на смерть ради торжества истинной веры. Они сами рвутся в бой. Но не те, кто над толпой. Я никогда не относил себя к фанатикам. Да, я стою за радикализм и истинный исламский порядок, но в этом новом мире хочу быть успешным, влиятельным и богатым человеком. Это не противоречит нашим нормам и идеям. В обществе, которое мы создадим, люди будут делиться на бедных, средних, богатых и очень богатых, наделенных реальной властью. Мое место среди последних. Иначе какой смысл в борьбе? Достойно встретить старость я могу и где-нибудь в Катаре или в Эмиратах. Здесь же мне надо больше. Так что давай определим цену вопроса, мой дорогой. При этом прошу учитывать все затраты. А их предвидится много. Один только факт прямого столкновения с русскими стоит очень дорого.

Мухтан поднял руку.

– Достаточно слов, Абдул. Я услышал тебя. Два миллиона долларов.

– Это только на мой счет в Абу-Даби. Еще столько же на все остальное, включая уничтожение русского спецназа.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Мухтан и добавил: – Ты можешь заработать еще такую же сумму, если захватишь хотя бы одно селение проклятого племени хату, которое несомненно будет помогать русским.

– Об этом пока говорить не будем.