Видящий. Книга 2

Федорочев Алексей

Видящий. Книга 2

Глава 1.

Просыпаться было... мерзко.

Очнулся я в небольшой камере с повязкой на голове, без своей одежды и личных вещей, обряженный в казенные оранжевые тряпки. Помимо боли в пострадавшей башке ныли зубы, да и общее самочувствие было не ахти. Ладно еще унитаз был нормальный, да крохотный умывальник имелся, по слухам, могло и этого не быть - дырка в полу и все.

Лечение шло тяжело. Сволочные блокираторы, встроенные в стены, постоянно сбивали настрой, но постепенно я приспособился. Кого другого в такой ситуации вряд ли вылечил бы, но себя проще. Вся фишка в том, что пока энергия внутри меня - артефакту ее в разы сложнее вытянуть. Тут мне очень помогло знакомство с вампиренышем Ярцевым: помимо общего понятия о действии блокираторов, я подсмотрел у него приемы, помогающие контролировать источник, к которым он неоднократно прибегал в присутствии других людей. Вкратце, все сводилось к одному: не давать силе покидать пределы тела, а в идеале - источника. Те же самые приемы пришлось практиковать и мне, методом проб и ошибок подгоняя их к векторам своих сил. Муторное занятие, но делать все равно было нечего. Заодно и в медитации потренировался, благо ничто не отвлекало. Отпуск же, бл... Отдыхаю, типа!

Самое смешное, что еще пара недель, и я сам, добровольно пришел бы сюда и рассказал все, что знал про заговор. Прямо скажем, знал я немного, в делах руководства училища был замазан только как жертва, гораздо больше потом понял из скопированных материалов. Все бы ничего, если б не клятый дедов архив! Знал бы дед, сколько мороки будет у меня из-за этого наследства! Раз Милославский Митьку под крыло взял, значит, брат свою часть благополучно слил адресату, но он ведь мог что-то пропустить, именно для этого старик вдалбливал нам все эти истории обоим. А там не просто информация, там бомба, несмотря на давность. Одни только имена его личных "спящих" агентов чего стоят, а ведь многие из них все еще живы-здоровы, кое-кто еще и работает до сих пор. А еще подробности операций, явки и куча других неинтересных мне лично данных, но, вероятно, бесценных для главы ПГБ.

Бегать от безопасников всю жизнь я точно не собирался. Может это мое прошлое так аукается, но я всегда был убежден, что система, в конце концов, переиграет одиночку, как бы тот не прятался, что, кстати, в итоге лично со мной и случилось. И однозначно трезво оценивал свои умения по этой части. Ну не Штирлиц я, чтоб годами, как мышь под веником сидеть, на чужое имя откликаться. Да я имя "Гена" на всю жизнь возненавидел!

И уж тем более, не собирался решать проблему силовыми методами. Ну, допустим, убил бы я группу захвата. И что? А я ведь именно это чуть не сделал. В перерывах между экзаменами, чтобы отвлечься от зубрежки, я тренировал водные лезвия, поэтому именно их в первый момент и сформировал. И опыт Шамана меня ничему не научил, а ведь и он когда-то именно машинальным использованием этой техники все свои неприятности заполучил. Сбил бы Волкова просто водной струей - его жизнь по-другому повернулась бы.

Ладно, в сторону лирику. А факт в том, что, не готов я был отражать нападение, не о том думал, когда на лестницу мчался. А единственная гарантированно нелетальная техника в моем исполнении - усыпление - ни разу не боевая, потому как требует нехилой концентрации и хоть какого-то времени на подготовку. А я в первый момент, повторюсь, водные лезвия складывать начал. Вот и вышло, что пока оценил обстановку, пока сделал одно, пока опомнился и рассеял - все время и истратил. А так бы может и ушел бы. Потом, понятно, сконцентрироваться уже вообще некогда было. Хотя до последнего надеялся, что удастся уйти. Эхе-хе...

В принципе, даже этого неизвестного гада Рогова где-то понимаю: в той ситуации боец действовал правильно. Жестко, жестоко, но правильно. Они ж вообще, судя по действиям, считали, что на обычное задержание идут, никаких спецсредств не применяли. А против колдуна у обычного человека шанс один - вырубить нахрен, чтоб не очнулся.

Три дня меня мариновали в неизвестности, наверно, чтоб проникся. Тишина в камере была потрясающая, ни звука не доносилось извне. Жратву просовывали сквозь окошечко, вопросы игнорировали, удобства были. Только на перевязках живых людей и видел. Курорт!

На четвертый посадили в автозак и отправили в Петербург. Точнее, это я решил, что в Петербург, мне-то никто ничего не объяснял. Ну, хоть какая-то смена обстановки. Поездка вышла занимательной. До сих пор видел конвойные машины только снаружи, а тут вот сподобился изнутри оценить. И, главное, какое общество! Можно сказать, самые его сливки! Рогов и Ко! Узнать обидчика не узнал, но кто-то при посадке неосторожно позвал его по фамилии.

- Что, щенок, несладко в блокираторе?

Ответ не требуется, так что молчу.

- О! Гордый! А когда валялся в пыли, гордым не был!

- Василь, не нарывайся! - предостерегает капитана товарищ.

- Что, не нарывайся? Из-за этого уродца Женька с Иваном погибли!

- Не из-за него, а из-за "духов". Василь, кончай, нарвемся, опять нас отправят к черту на куличики!

- Во-во! Слышь, говнюк! Из-за тебя мы полгода в Азии пыль глотали. Двое хороших парней погибли. Жаль я тебя мало приголубил. Когда тебя к стенке поведут, я в расстрельную команду попрошусь - хочу свинцовый подарочек лично вручить. - По-моему, у этого кадра проблемы с психикой.

- Вряд ли.

- Что ты там вякнул? - капитан разошелся не на шутку.

- Василь!!!

- Вряд ли поведут расстреливать, - голос после трех суток молчания звучит хрипло.

- Тогда я тебя сейчас сам шлепну! - Рогов схватился за кобуру.

- Василь!!! Капитан!!! Сядь на место! - второй конвоир с силой усаживает приятеля на сиденье.

- Живи, щенок! За твою еб...ю жизнь кровью наших ребят заплачено...

Да... Накипело у мужика... Как-то и мстить теперь...

Спокойствия Рогова хватило ненадолго, уже минут через двадцать он снова стал выступать в мою сторону с теми же претензиями, а второй конвоир, про которого я знал только звание - лейтенант и имя - Игорь опять же начал его успокаивать. Что меня страшно взбесило в машине и злило еще потом некоторое время - это то, что вначале я поверил в этот спектакль. И даже немного успел посопереживать этому гаду. Я ведь терял друзей: кого-то в бою, кого-то просто по возрасту, но никогда не приходило мне в голову спекулировать на этой теме. А тут... Еще и по матушке проехался своим грязным языком.

Ну, вот хоть убейте, не верю я, что в серьезной конторе, а речь идет не о заштатном филиале, а о Московском - втором по значимости представительстве ПГБ, держат таких неадекватов. И тем более отправляют их конвоировать непосредственного виновника неприятностей. Что, других людей не нашлось? Грубовато работаете, товарищи!

Отрешившись от происходящего, начал готовить ответку. К счастью (моему, разумеется), ручные и ножные браслеты с блокирующей начинкой далеко не полностью перекрывали возможности тела. Да, колдовать удобнее руками, но если знать, что силу проводят не гипотетические "магические каналы", а всего лишь насыщенные алексиумом кости, то открывается некоторый простор для маневра. Колдунствовать позвоночником - это, конечно, та еще задача, но проблема не в возможности, а в желании и воображении. И с тем, и с другим к концу поездки у меня был полный порядок, Рогов постарался.

Поэтому, когда капитан, выводя меня на свет божий, вдруг упал и забился в судорогах, пуская пену изо рта, шокированы были все кроме меня. Круциатос, это больно, черт возьми! Крыски, ваша смерть не была напрасной - техника нашла своего героя! Хорошо быть начитанным!

К слову, на меня никто и не подумал. Каких только версий не услышал - и эпилепсия, и сердечный приступ, и отравление. Ничего общего с действительностью.

А вот нечего было хлопать своей немытой лапой мне по шее - здоровее был бы!

Поднявшаяся суета вокруг Рогова дала мне возможность оценить новое место пребывания. Если не ошибаюсь - все-таки Петербург, но здание мне незнакомо. Что ж, здравствуй, столица!

Одиночка в Питере ничем не отличалась от одиночки в Москве. Что поделать - типовой проект. Всю ночь пытался настроиться на предстоящую встречу, но выходило плохо. Лишь под утро забылся тревожным сном с единственной здравой мыслью: "Будь, что будет!".

А вот Милославский не зря считается хитромудрым. Все мои заготовки на разговор он поломал сходу - на следующий день первым в камеру просочился Митька.

- Горыныч! Живой! Змеюка подколодная, как же я за тебя переживал!

- Митяй! Вымахал, отъелся! Да как тебя земля такого медведя носит? - с трудом выбираюсь из крепких объятий и оглядываю сильно выросшего брата.

- Навел ты шороху! Все училище месяц трясли! Как ты?

- Как видишь - лучшие апартаменты выделили! - рукой обвожу окружающую обстановку.

- Это временно, разберутся. Горка! Как же я рад, что тебя, наконец, нашли! - и снова бросается обниматься.

А уж как я-то рад, не передать...

- Слушай, ты ж худой такой, седой! Тяжко пришлось?

- Где седой?

Как седой? Откуда?

- Вот здесь, - брат проводит по едва залеченному месту удара берцем.

- А, здесь... Это меня нашли так. Хорошо искали.

- Тихон Сергеевич! - в камере появилось новое действующее лицо, - За что его так? Почему он вообще в камере? Он, что, натворил что-то?

- Разберемся, Дима! - и уже в сторону охраны, - Я его забираю!

Ну вот, пошла игра. Ставка - свобода.

В кабинете Милославского Митька опять бросился тормошить и расспрашивать меня, но Тихон Сергеевич вскоре пресек разговор:

- Убедился, что живой?

- Да.

- Тогда езжай домой. А мы тут будем утрясать формальности. Потом наговоритесь.

- Хорошо. Спасибо, Тихон Сергеевич! А маме можно сказать?

- Скажи, только пусть она пока дома сидит, её сюда не пустят. Разберемся во всем - сам сообщу.

- Егор, как же я рад! Ты не представляешь, как я рад! - напоследок Митька еще раз стискивает меня, - Разбирайся скорее, я соскучился!

Хлопок двери оставляет меня наедине с Милославским.

- Ну, что, набегался? - несмотря на утро, Тихон Сергеевич выглядит усталым. Он вообще сильно отличается от сложившегося у меня образа: и ростом поменьше, и морщин побольше, и плешь пошире.

- Чего бежал-то?

Пожимаю плечами:

- А я откуда знать мог, что это ваши люди?

- Ой, малец, не юли. Знал ты все... - жду, что мужчина продолжит мысль, но тот испытывающее смотрит на меня в ожидании ответа.

- Испугался. Пуганый я.

- Н-да... А я ведь спасибо тебе сказать хотел...

- Оу! Боюсь даже представить, как бы вы порицание выразили... Котлет наделали бы?

- Н-да... Прости. Хреново всё вышло... - спустя долгую паузу Милославский продолжает, - Как ты Залесского заподозрил?

- Заподозрил?! Да на него транспарант можно было вешать: "Виновен"! С учеником ЧП, три дня в лазарете со срывом источника валяется, а виновник в соседней палате лечится! И никто ни сном, ни духом! Потом еще в кабинете у него поковырялся. Вы ж знаете!

- Я-то знаю. Мне ход твоих мыслей интересен. Потешь старика.

- Ход мыслей... - после насыщенных двух лет уже трудно вспомнить, что я там накручивал, лежа в лазарете, - Ход мыслей... Я Андреаса давно подозревал, странные это тренировки были. И брату говорил, и доктору, и учителям. Только мне не верил никто. Раскачка источника - дело травмоопасное, не один я после занятий отлеживался у Михаила Игнатьевича. А когда очнулся, сообразил, наконец, что без отмашки Залесского Скинкис вряд ли что-то самостоятельно предпринимал бы. Их отношения видеть надо было - Андреас на завуча, как собака на хозяина смотрел, хвоста только, чтоб вилять, не было. А там оно само как-то сложилось...

- Само сложилось... Это хорошо, что сложилось. Судьба вам там незавидная уготована была, - Милославский тяжело поднялся из своего кресла и встал у окна, задумчиво глядя на городской пейзаж.

- Уж догадался. Потому и тревогу поднял.

- А почему не остался? Мои люди уже спустя полчаса здание оцепили, - ни на секунду не обманываюсь ленивым усталым тоном - не тот человек.

- Боялся, что убьют, - просто отвечаю я, - особенно, когда архив его мельком просмотрел. Где гарантия, что вы ночному звонку поверите? Да я сам до последнего не знал, что номер правильно набираю.

- Ну, ладно, здесь я тебе верю. Испугался, метнулся, как заяц прочь. Потом-то чего не вернулся?

Почему-почему?! Потому что не был уже мальчиком Егором! Только знать это кому-то необязательно.

- Сначала слишком далеко убежал. А потом вернулся: мать по-прежнему в коме, Митьки нет, возвращаться в училище бессмысленно - источник перегорел. Денег тоже нет. Попробовал к Шаврину обратиться - тот сначала вроде нормально себя повел, а потом схватить попытался. На нем же не написано, по чьему приказу это делает! В общем, как вернулся, так и повернулся.

- Хммм... Наслышан... Бегать ты наловчился, - Тихон Сергеевич наконец оторвался от занимательного вида за окном и вернулся за стол.

- В школу, как я понял, ты идти доучиваться не собираешься. Аттестат получил, даже неплохой, судя по оценкам. Источник восстановил или восстанавливаешь. Какие теперь планы?

- Жить. Учиться дальше. С Митькой и матерью хоть нормально пообщаюсь в кои-то веки, соскучился.

- Хорошо. Сейчас Роман Захарович тебя по училищу опросит - расскажешь все, как было. Жить пока здесь будешь. Не переживай, в камеру больше не посадят - в спецгостинице несколько дней проведешь. - Тихон Сергеевич устало трет переносицу и продолжает выдавать указания, - Про архив никому ни слова. По нему отдельно с тобой говорить буду.

Киваю, так и знал, что все из-за этой информации.

- Если что натворил в бегах, говори сейчас, я подумаю, чем помочь тебе.

Ага, вот прям сейчас исповедоваться начну... все преступления свои вспомню и выложу...

- Да, ничего такого. Скрывался, источник восстанавливал.

- Как знаешь. Жил где?

- В Москве, в основном. Город большой, затеряться несложно.

- А на что?

- Подрабатывал. То здесь, то там...

- Н-да... Что ж, как знаешь, - повторился Милославский, - Бежать отсюда не вздумай только, это тебе не училище ваше, шутить никто не будет. Понятно?

- Бегать не буду - набегался, за это можете не волноваться.

- Ну-ну, иди. Охрана проводит, - и вызвал через секретаря очередных конвоиров.

Уже на пороге двери, в спину доносится:

- Егор... Спасибо.