Дети в подвале…

      Спасибо Константину Бахареву за помощь при создании сего рассказа

День не задался с самого утра. Шёл хмурый дождь, а Костя Степнов такой погоды ужас как не любил. У него просто внутри всё замерзало от такой погоды, и становилось тоскливо. И от этой тоски могла спасти только водка или работа. Но с водкой сейчас строго, начальником отдела года три как назначили бабу, и она следит, чтобы не злоупотребляли. А работы интересной не прилетало уже давно, лишь бытовая скукотища, разборки в общежитиях, жалобы одних соседей на других, а потом ответки. Рутина, в общем.

А тут ещё и жена учудила. Взяла и уехала к маме, вроде как развод. И детей с собой забрала. Не хочет она быть женой простого честного следователя, который дома почти не бывает. Ей нужен такой муж, чтобы и зарабатывал хорошо, и дома сидел, и детей водил в зоопарк.

Настроение хуже некуда. Водки в отделе не нальют, тоска зелёная.

Сквозь дождь и пробки он плыл по городу в своей «Калине». Поди-ка, городок маленький, двести тысяч населения всего, а тоже пробки по утрам, никогда такого не было. Оказалось, что впереди авария, «Пазик» въехал в притормозившую «Газельку», перекрыв почти всю дорогу и оставив узкий проезд. Настроения это тоже не прибавило.

В отделе его встретила такая же хмурая, как и погода, Марианна. Может быть, она тоже не любила дождь, а может, от неё ушёл муж. К сожалению, настроение она поднимала не водкой.

– Ты где шляешься, Степнов?

– В пробку попал.

– Раньше выезжать надо!

Опоздал он всего на десять минут. «А когда приходится задерживаться до самой ночи?» – хотел спросить Марианну, но промолчал, зная, что сейчас она отведёт душу да успокоится, как и любая баба, а если её завести, то потом уже не остановишь.

Несмотря на плохой настрой, Марианна, как настоящий профессионал, быстро переключалась на работу.

– Собирайся, – сказала она, – поедешь на место происшествия. Участковый утром сообщил, убийство в Ленинском районе. Трупы нескольких детей нашли. Опера уже собрались.

– Бытовуха? – спросил Костя.

– Нет, там что-то зверское. Говорят, участковый заикался, когда звонил. Короче, Костя, бери дело. Сообщишь потом, что там да как.

Тоску как рукой сняло. Костя отправил оперов на «Газели», а сам поехал на своей машине. Пробки, к счастью рассосались, и доехали они быстро. На месте их ждал участковый. Рядом стояло несколько человек – вероятно, те, кто обнаружил трупы.

Чуть позже подъехала и «скорая». Костя подошёл к участковому.

– Ка-ка-ка-а-питан Сэ-сэ-сми-ирнов! – представился тот, сильно заикаясь.

– Где трупы? – спросил Костя.

– Та-та-там, в па-па-па-а-адвале.

– Давно заикаетесь? – поинтересовался следователь.

– Ча-ча-часа па-па-па-алтора.

Участковый молодой, лет двадцать пять, видать, привык только бабулек на рынке гонять.

– Кто обнаружил трупы?

Капитан кивнул на стоявшего рядом пожилого мужчину в синей робе, большого, как медведь.

– Я их увидел, – ответил он.

– Как вас зовут?

– Илья Бессонов, сантехник я. На аварийке работаю, вот она стоит. – Илья кивнул на «Зил» с синей будкой, стоявший неподалёку. – Вызов был ещё с вечера, стояк один потёк, надо менять трубу. Вода выключается только в подвале. Ребята остались в подъезде, а я спустился в подвал. Там и блеванул.

– Ничего не трогали там?

– Зачем? – сантехник искренне удивился. – Я сразу убежал оттуда.

Костя подозвал молодого оперативника Веню Шилкина и доверил ему записать показания свидетелей. Оставив ему в помощь водителя, он повёл всех в подвал. Участковый, когда ему предложили показать место преступления, побледнел, но кивнул и, стиснув зубы, пошёл первым. Видать, первое убийство, с которым он столкнулся.

Освещение в подвале не ахти, и опера включили мощные фонари, которые осветили всё ярким белым светом.

– Это та-та-там, – сказал участковый, показав на тёмный проём между колоннами. – Мо-мо-можно я зэ-зэ-здесь вас па-па-подожду? Я не-не-не ма-ма-могу сэ-сэ-мотреть н-н-н-на это.

Костя хотел ответить едким замечанием, но, увидев испуганное лицо молодого участкового, кивнул, и потрепал его по плечу.

Они прошли за колонны и высветили место преступления. Костя осторожно, чтобы не наступить в лужу блевотины, подошёл к небольшой картонной коробке, залитой кровью. На ней лежали карты, разложенные для игры в дурачка. Шесть рубашками вверх и одна, с изображением Джокера – лицом. Костя сразу сообразил, что эта карта лишняя, в дурака играют без неё. Он заметил ещё одну особенность – джокер был из другой колоды.

Три детских трупика оказались выпотрошены, как бараны. Раздеты догола, животы взрезаны острым ножом. Кишки, печень, почки, аккуратно разложены на трубах, протянувшихся вдоль стен. Одежда сложена так же аккуратно, тремя стопками. И ни капли крови на ней. На стене виднелась надпись кровью, дурацкий стишок:

Дети в подвале играли в картишки,

Сантехник Потапов убил всех мальчишек.

Костя дал команду Саше Безродных, и тот стал щёлкать фотовспышкой. Потом оперативники сняли отпечатки пальцев, бережно собрали все улики. И только после тщательного осмотра Костя разрешил увезти тела и предоставить их патологоанатому и судмедэксперту. Впрочем, вскрытие уже сделано и всё разложено по полочкам, то есть по трубам.

***

Костя сидел в своём кабинете и просматривал фотографии с места преступления. Будь он моложе, как тот участковый, тоже стал бы заикаться. Страх-то какой! Кому понадобилось разделывать детей, как свиней? Что за сумасшедший объявился в их городке? И ещё этот стишок идиотский. Сантехник Потапов. Кто такой сантехник Потапов?

Следователь сделал запрос во все ЖЭУ города. Ближе к обеду пришли ответы – рабочие с такой фамилией нигде не числятся.

Заодно Степнов решил проверить и того сантехника, который нашёл трупы. Оказалось, что Бессонов на хорошем счету, на учёте не стоял, ни в полиции, ни в дурке. И вызов дежурной аварийки действительно был, Бессонов не соврал. Приехали в семь утра, а детей убили, судя по трупному окоченению, ещё прошлым вечером, часов в восемь или в девять.

Оперативная информация поступила во второй половине дня. Убитые дети проживали в соседнем доме. Ваня Григорьев, одиннадцать лет, Витя Санников и Саша Егоров, оба по двенадцать лет. Родители особо и не тревожились, потому что дети часто оставались ночевать друг у друга и появлялись только на следующий день.

С родителями надо поговорить самому, это тонкая работа, такую на оперов не повесишь. И уж, конечно, не вызывать их в отдел, а ехать к ним.

– Дело продвигается? – спросила его Марианна, зайдя в кабинет.

– Пока нет. Картина примерно такая – дети играли в подвале в карты. Кто-то зашёл туда, раздел их, аккуратно сложил одежду, а потом не торопясь разделал одного за другим. Они не кричали (может быть, были оглушены), иначе кто-нибудь на первом этаже обязательно услышал бы – в подвале звукоизоляции никакой. Потом, макая палец в кровь, убийца написал на стене вот этот стишок: «Дети в подвале играли в картишки, Сантехник Потапов убил всех мальчишек». Орудия убийства не нашли. Сантехник Потапова в городских ЖЭУ не числится. И ещё, судя по всему, убийца подкинул игральную карту, вот эту, – Костя показал фотографию.

– Джокер, – задумчиво произнесла Марианна. – Что-то похожее было. Но не могу вспомнить, где я читала об этом.

– Может, из фильма? – спросил Костя. – Знаешь, психи иногда любят повторять убийства из фильмов.

– Не помню, – Марианна покачала головой. – Если вдруг вспомню, обязательно скажу. Ответы экспертов уже готовы?

– Пока известны только имена детей. Скоро должны подоспеть пальцы и заключение медэксперта.

– Доложишь, когда пришлют. Только маньяков нам не хватало!

Марианна ушла.

Результаты подоспели чуть позже. Картина вырисовывалась ещё более странной. Никаких следов, кроме трёх мальчишек, в подвале не обнаружено. Отпечатки пальцев только детские. Даже надпись на стене написана одним из мальчиков, Витей Санниковым. А вот кровь на стене не принадлежала никому из них. Очевидно, это была кровь убийцы.

– Бред какой-то, – Костя сидел перед Марианной, разложив на её столе материалы дела. – Пацан написал этот стишок чьей-то кровью, а потом их всех троих убили.

– Главное, понять логику преступника. Даже если он псих, он должен руководствоваться своей логикой. С родителями говорил?

– Нет, только собираюсь ехать.

– Мысли есть какие-нибудь?

– Пока никаких. Разослал запросы по дуркам, но ответов пока ещё не было.

– Думаешь, псих?

– А ты думаешь, это мог сделать нормальный?

– Я дело не веду. Думать тут должен ты. А я помогу, чем смогу.

Разговор с родителями ничего не дал. Дети собрались переночевать у Вити Санникова, его отца срочно вызвали на работу, где он работал во вторую смену за своего сменщика, а мать за день до этого уехала в деревню. Детей оставили на восьмидесятилетнюю бабушку, вернее, наоборот. Она прождала ребят до десяти вечера, хотела позвонить родителями Вани и Саши, но потом забыла об этом и уснула.

– Я из деревни утром приехала, – всхлипывая, рассказывала мама Вити Санникова, Лида. – Мать спит, она ничего не помнит, у неё память плохая.

– Врагов у вас не было?

– Откуда?

Из психоневрологического диспансера и местной тюрьмы поступили ответы – всё спокойно, никто не убегал. В районе, где проживали мальчики, психически неуравновешенных больных не зарегистрировано.

Костя вернулся в отдел поздно вечером. Марианна домой не уехала, дожидалась его.

– У меня новость, – сказала она, когда он вошёл в её кабинет.

– Плохая или хорошая?

– Хороших новостей у нас не бывает. – Марианна поднялась и включила электрочайник. – У нас серийный убийца. Кофе будешь?

– Буду, – кивнул Костя. – Есть данные?

– Угу… – Марианна достала из шкафа баночку «Нескафе». – Я вспомнила. Три года назад произошло идентичное убийство. В Кирове. Вот, посмотри, что я нашла в интернете. В подвале жилого дома убиты двое детей. Одежда с них снята и аккуратно сложена в стороне. Дети разделаны, как на скотобойне. На стене написан стих. Угадай какой.

Чайник закипел и отключился. Кофе был кстати, Костя за целый день даже чай попить не успел.

– Про сантехника Потапова? – спросил Костя, взяв в руки горячую чашку с ароматным кофе.

– Он самый, – Марианна подвинула ему сахарницу, но Костя привык пить кофе без сахара. – Сейчас уже поздно, завтра с утра позвонишь в Киров, я узнала, в каком отделении полиции было заведено уголовное дело. Поговоришь со следователем, который его вёл, договоришься о встрече и поедешь туда. Оформим командировку. Жене, если хочешь, сама объясню.

– Не стоит. – Костя поставил чашку на столешницу. – Она от меня ушла.

***

Утром Костя связался с кировским следователем, договорился о встрече. Через десять минут ему заказали билет, и он отправился в Киров. В их городке аэропорта не было, и пришлось три часа ехать до Курумоча под Самарой. Машину оставил на платной стоянке, договорившись с тамошним полицейским, который обещал, что со Степнова не возьмут ни копейки.

Два часа, и он уже едет на такси в отделение полиции, где уже ждал следователь Симонович.

– Сергей Иванович, – представился Симонович, протягивая руку, когда дежурный ввёл Костю в кабинет следователя. – Можно просто Сергей. Или Иваныч.

– Константин Степнов, – Костя пожал крепкую ладонь Иваныча. – Костя.

Симонович оказался крепким и жилистым мужичок невысокого роста, чуть младше Степнова. У него была борода и огромные казацкие усищи, за которыми можно прятать свои эмоции. И глаза, глубоко посаженные, взгляд которых, буквально просверливал насквозь.

– Чаю?

– Неплохо бы и с бутербродами с дороги.

– Бабка, дай воды напиться, а то так устал, аж и переночевать негде. – Иваныч включил эчайник, достал из шкафа пакетики с чаем и разложил в два стакана в металлических подстаканниках. – Что у вас там?

– То же, что и у вас.

Костя открыл портфель и разложил на столе все документы и фотографии.

Чайник закипел, Иваныч залил кипяток по стаканам, постелил на столе салфетку и выложил на неё несколько бутербродов.

– Угощайся, коллега, – сказал он, – уже время обеда.

Они пили чай, ели бутерброды и разглядывали фотографии разделанных ребят.

– Хм, ситуация один в один, – заметил Иваныч.

Он достал снимки из своей папки и стал раскладывать их рядом с привезёнными Костей. Дети были другими, но убиты по тому же сценарию.

– Заметь, карты на твоей и моей фотке разные, – Костя ткнул пальцем в одну фотографию, затем в другую. – А Джокер точно такой же. Он будто визитную карточку оставил.