Помоги проекту - поделись книгой:
– Вы куда меня притащили?..
– Вова, помни, мы должны кардинально поменять твой имидж!
С похоронным видом он поплелся за продавцом к вешалкам.
Наконец, общими усилиями, ему подобрали более-менее подходящий для боди гарда костюм.
Мальчик проводил Вову в примерочную. Через несколько минут из-за занавески высунулась багровая Вовина физиономия:
– Александр Владимирович, он ко мне прижимается!..
– Ладно, потерпи, не переломишься…
Мы еще прикупили Вове обувь, упаковку носков, а вот от трусов он скромно отказался:
– Не, обычные никогда не ношу!..
– А какие?..
Окрыленный возможностью показать свои таланты, Вова со знанием дела перелопатил товар, и выбрал скромненькие черные стринги от Кельвина Кляйна. Я сразу заметил, что его внимание привлекают только те шмотки, где на ценнике никак не меньше трех значащих цифр.
Переодевшись прямо в магазине, Вова превратился в настоящего боди гарда: здорового и молчаливого. Глаза вот только испуганные, но их скрывали непременные для таких ребят темные очки.
– Вроде все. Теперь тебя ни один киллер не узнает!..
Кстати оказалось и старое удостоверение какого-то охранного агентства, в котором для вида числился один из моих бывших, работая обычным рэкетиром. Он уже лет пять как в Штатах, живет с негром-полицейским. Звонил недавно, сказал, гад, что счастлив…
Закончив смену Вовиного имиджа, мы, наконец, двинулись в телецентр – мне предстояло записать передачу.
Вова, надо отдать ему должное, быстро вошел в роль, оттесняя от меня всех, включая ехидного охранника, который требовал пропуска даже у народных артистов. Помню, меня он как-то мариновал у турникета добрых полчаса, отвратно улыбаясь:
– Порядок есть порядок. Забыли пропуск, – придется вернуться!..
Никакие уговоры не действовали, запись передачи срывалась, пока, наконец, высокое телевизионное начальство самолично не договорилось с начальником службы охраны. Вова же легонько оттер противного типа плечом, на ходу бросив:
– Секьюрити!..
Конечно же, весть о том, что я завел персонального охранника, вмиг облетела телецентр. А когда разнеслась еще одна –
– И где же таких сладких охранников находят?..
– По объявлению в газете, – съязвил я.
– Фу, противный…
У Вовы заходили желваки. Я сделал ему страшные глаза.
Надо ли говорить, что и на запись ток-шоу Вова поплелся за мной? Важно усевшись в первом ряду, он без конца привлекал внимание камер.
После передачи Вова, краснея, сказал:
– Александр Владимирович, я, того…
– Что?..
– Ну, в туалет хочу…
– Это рядом, только за угол повернуть…
– Не, я один не могу…
Пришлось сопровождать мальчика в туалет. Там он, встав у писсуара, с явным удовольствием выпустил мощную струю. Какой-то щуплый мужичок, кажется, из аппаратной, мыл руки. Увидев такое, он замер, уставившись на Вовин брандспойт.
Закончив важное дело, Вова застегнул штаны и, развернувшись, посмотрел на мужика специальным строгим взглядом секьюрити. Бедного дяденьку сдуло ветром.
Страж моего драгоценного тела отсидел и второй блок записи. В перерыве мы посетили местный буфет, где к радости буфетчицы тети Клавы, Вова умял, наверное, недельный запас сосисок.
Собираясь домой, мы еще раз побывали в месте коллективного пользования. На выходе нас поймала заполошенная Ленка из спортивной редакции. Она сходу затараторила без пауз:
– Ой, Сашок привет у тебя говорят новый мальчик…
Остановить ее бурный поток было сложно, понять – еще труднее. Если коротко, ей дали студию всего на час, записать блок утренней зарядки, а Машка-дура (это ее ассистентка), нашла классного мальчика, и даже переспала с ним, а вот ни имени, ни телефона не записала…
– А у тебя сказали фактурный мальчик такой…
Повернувшись, наконец, к Вове, она сладко пропела:
– А вы, молодой человек, случайно в институте физкультуры не учитесь?
– Уже закончил, – гордо ответил тот.
Упрашивать Вову не пришлось. Услышав, что его будут показывать по ящику, он с радостью согласился. Поставив только одно условие: чтобы я присутствовал на записи…
Ленка сунула ему листок с какими-то иероглифами, они о чем-то, с умным видом, посовещались – типа, можно еще один мах ногой добавить, а потом начать с левой… Вову облачили в яркий костюм от спонсора, вроде тех, в каких велосипедисты выступают, и после двух дублей сделали запись. Все остались довольны. Лена, которую так и распирало от радости, спросила:
– Гонорар вам куда перевести?..
Подумав, Вова важно сказал:
– Все вопросы решайте с продюсером, – и мотнул головой в мою сторону.
Дома он первым делом разоблачился и потребовал провести обход помещений. Впереди, естественно, шел я. Перед кухней, правда, замешкался – надо было выяснить отношения со всеми тремя кошками: опять кто-то сходил мимо лотка…
Из кухни раздался сдавленный крик. Ух и зрелище: голый бугай держит за шиворот худого пацана, который слабо трепыхается.
– Вова, отпусти, это Виталя, приходящий повар. Совсем забыл тебе сказать в этой нервотрепке…
– Предупреждать надо, – насупившись, пробубнил Вова, и важной поступью победителя удалился из кухни.
Виталик, которого, наконец, поставили на пол, жадно пожирал глазами удаляющиеся Вовины формы.
По случаю посторонних в доме Вова облачился в стринги, которые так кстати прикупил утром. Виталик, казалось, никогда не уйдет. Он без конца перемывал посуду, что-то резал, чистил, жарил… В конце концов, пришлось напомнить, что его, наверное, заждались дома. И уходя, бедный мальчик все бросал голодные взгляды на Вову. Взгляды, полные надежды…
– Он что, тоже из этих?..
– А ты сомневаешься?
Вова насупился, но ничего не сказал.
Надо ли говорить, что на следующее утро мы поднялись в несусветную рань, чтобы посмотреть Вову по тиви?..
На этот же день у меня была назначена встреча со следователем. Петровича я знал давно, как-то вместе делали несколько программ, и друг от друга нам скрывать было нечего. В разумных пределах, конечно…
Вову с трудом удалось оставить в коридоре.
– Это кто там? – спросил Петрович.
– Телохранитель. Сам понимаешь, в свете последних событий…
– Ни фига себе! Ну, вас богатых не поймешь…
Он мне вкратце изложил суть дела. Похоже, что-то искали, в квартире настоящий погром. Пальцев – прорва. Пока никаких версий, кроме рядового ограбления, нет…
– Как думаешь, а из ревности никто не мог?..
– Ну, я – точно не мог, у меня в это время запись была. Да и у нас с самого начала были приятельские отношения, и свои романы мы друг от друга не скрывали.
Петрович ухмыльнулся.
– А что касается других… Со вторым мужем у них была бурная любовь. Он вроде из силовых структур, и вскоре после свадьбы погиб в горячей точке. Третий живет в Германии, разошлись они без скандала, так что тоже вряд ли… Ну, а ее мальчики… Меняла она их с завидной регулярностью, но отношения, думаю, у них были сугубо деловые: она им – деньги, они ей – секс. Только с этим, последним, она что-то долго встречалась…
В финале договорились – если будут новости, созвонимся.
Чтобы похоронить Люську, требовалось испросить разрешение у руководства Петровича. Руководство не возражало. Правда, намекнуло, что и второе тело неплохо было бы похоронить, раз уж их вместе…
Почетную миссию сообщить бывшей теще прискорбную весть тоже доверили мне. Тут надо сказать, что Люськина мать, Тамара Ивановна, ну, это просто классический пример тещи из анекдотов: ехидная, сварливая, жадная, скандальная… Она искренне считала, что во всех грехах всегда виноват я. Даже после нашего с Люськой развода.
Не изменила она себе и на этот раз. Громко рыдая по телефону, отчитала между делом: если бы я хорошо следил за Люсенькой, ничего бы не случилось… Интересно, как я должен был за ней следить – в бинокль, что ли?!
Успокоившись, теща уже деловым тоном поинтересовалась: кто же Люсенькин наследник?.. Я ответил: видимо – она…
– Понимаете, Саша, с моими нервами противопоказаны лишние волнения. Вы уж позаботьтесь, чтобы квартиру убрали, ну, вы понимаете, о чем я…
Конечно же, я понимал. Вредная старуха доверила мне убрать следы крови в теперь уже ее квартире…
Пришлось ехать к Петровичу за ключами.
– А у тебя разве своих нет? – невинным голосом поинтересовался тот.
Я понял: проверяет.
– Нет… Знаешь ли, мы жили в разных квартирах. А в гости обычно она ко мне приходила…
Петрович выдал мне ключи, поскольку, как он выразился, следственные действия уже закончены.
Вова, конечно же, поплелся за мной и в Люськину квартиру. Ему это явно не доставляло удовольствия, но, видимо, согревала мысль, что наконец-то можно забрать оттуда свои драгоценнейшие шмотки.
Собирать окровавленные простыни он доверил мне, а сам с трепетом перекладывал в баулы типа «мечта оккупанта» обширную коллекцию нижнего белья.
Раскирдаш в квартире был впечатляющим. По полу рассыпаны фотографии, рукописи, газетные вырезки. Вот мы в студенческие годы, здесь она с Хайнцем – это ее последний… С Ольгой на пляже в Майами, на светских тусовках… Нет, найти здесь какие-то зацепки нереально.
Осторожно заглядывая в дверь, Вова сказал:
– Я готов…
– Ты что, забрал все свои вещи? – спросил я, уставившись на объемные баулы в его руках.
– Ну, не оставлять же их какой-то бабке…
– А если теща что-нибудь заподозрит, увидев пустые шкафы?..
– Не… Эта комната у Люси называлась «гостевой». Так что там всегда было пусто в шкафах…
Я вздохнул: о ее делах он осведомлен куда лучше…
Весь вечер Вова перебирал свои сокровища, периодически демонстрируя самые ценные экземпляры:
– Эти кожаные трусы я купил в Милане. Видите, замки по бокам?.. Очень удобно… А вот – из последней коллекции Ямамото. Смотрите, какой цвет!..
Цвет был действительно замечательный – ярко-розовый, с кровавыми вкраплениями.
– И название крутое: «Первая брачная ночь»!..
Демонстрация моделей закончилась далеко за полночь, и мы, наконец, легли спать.
Утром все повторилось. Вова растолкал меня и вновь заставил смотреть его зарядку. Окончательно не проснувшись, я одним глазом смотрел на экран, где довольный Вова прыгал в ярком костюмчике, потом глаз закрывался, и начиналась какая-то чертовщина: с его лба капала кровь, отваливались руки и ноги…
От такого кошмара я окончательно проснулся.
– Ну как? – спросил Вова.
– Замечательно. У тебя большое телевизионное будущее!
Кто бы знал, как я был прав!
Похороны прошли вполне достойно. Правда, нужно было все время следить за Вовой. Но он держался достаточно стойко. Когда мы уже выходили с кладбища, теща закатила мне легкий скандал: как я посмел похоронить какого-то проходимца-альфонса рядом с ее дочерью?
– Знаете, Тамара Ивановна, перед богом все равны. А не нравится, – могли бы сами похороны организовать…
Поделиться книгой: