МакДональд Грегори

Покойник из Найроби

Грегори МАКДОНАЛЬД

ПОКОЙНИК ИЗ НАЙРОБИ

ГЛАВА 1

В полученном письме более всего удивила Флетча подпись: "Флетч".

ГЛАВА 2

- Обещаешь ли ты, Ирвин Морис Флетчер, любить, чтить, служить, поддерживать во всем том, в чем мужчина должен поддерживать женщину... проповеднику приходилось кричать. Внизу, под обрывом, ветер рвал пену с гигантских волн, которые Тихий океан гнал на скалы. В паре миль от берега небо соединялось с водой стеной дождя, - ...беречь, уважать, поощрять в начинаниях, отказываясь от всего того, что не идет на благо семейной жизни, до тех пор, пока смерть не разлучит вас?

- Кто это написал? - спросил Флетч.

- Я, - ответила Барбара, удерживая обеими руками юбку, которую ветер стремился надеть ей на голову. - Я хотела обсудить с тобой текст, но ты не дал мне такой возможности.

- Давай обсудим его сейчас.

Позади них, у самого обрыва, с которого открывался прекрасный вид на бушующий океан, стояли гости, подняв воротники, придерживая шляпы.

- Прошу тебя, ответь да, - попросила Барбара. - Обсудить вышесказанное мы еще успеем.

- Этого-то я и боюсь.

- Он говорит да, - сказала Барбара проповеднику.

Проповедник посмотрел на Флетча.

- Ты говоришь "да"?

- Полагаю, что да.

- А ты, Барбара Ролтон, обещаешь быть верной и надежной женой этому мужчине?

- Да.

Проповедник, держа перед собой листки бумаги, начал бубнить текст, распечатанный на принтере. Какие-то кролики построили хижину в лощине. Весеннее половодье смыло ее. Они построили другую хижину на голом холме. Ветры перевернули ее...

Наблюдая за приближающейся грозой, Флетч думал о том, что их и гостей может смыть в океан.

Церемония бракосочетания планировалась на два часа дня. Аккурат к этому сроку Флетч положил все необходимые материалы для воскресного выпуска на стол выпускающего редактора, побрился в мужском туалете и опоздал на собственную свадьбу лишь на сорок минут. - Не ожидал увидеть вас здесь, - приветствовал он Френка Джеффа, главного редактора "Ньюс-Трибюн".

- Не вы ли говорили мне, что по субботам сотрудники редакции для вас не существуют.

- Последние три дня я только и делал, что заменял тебя в судах и полицейских участках, - ответил Френк Джефф. - Вот я и подумал, а не потребуюсь ли я для того же и на твоей свадьбе.

- Еще немного, и так бы оно и вышло, - на обзорной площадке стояли также два пикапа. Рядом с ними - раскладные столы. Один - уставленный закусками, второй - пластиковыми стаканчиками, бутылками, ведерками со льдом. - С меня сняли все обвинения? Могу я ехать в аэропорт, не опасаясь ареста?

Френк отпил из стаканчика, что держал в руке.

- Думаю, твоя сегодняшняя статья об убийстве адвоката удалась. Материалы для воскресного выпуска готовы?

- Да, Френк.

- Завтра "Бена Франклина" выведут на чистую воду?

- Так точно, Френк. Статья и фотографии на столе выпускающего редактора.

- С понедельника ты работал днями и ночами.

- Не без этого.

- Ты какой-то полусонный.

- Френк...

- Счастливого медового месяца, - улыбнулся Френк. - Тебе необходимо отдохнуть.

- Спасибо, что пришел, Флетч, - поблагодарил его Олстон Чамберс. Неприятно, знаешь ли, быть шафером на свадьбе без жениха.

- Если во время медового месяца ты натолкнешься на интересный материал, - продолжил Френк, - сразу же звони в редакцию. Похоже, журналистское расследование - твой конек.

Олстон оглядел джинсы и теннисные туфли Флетча.

- Не успел переодеться?

- Олстон, я здесь, я побрился, меня не выгнали с работы, я собираюсь в свадебное путешествие.

- Я имею в виду лавины. Оползни, - Френк осушил стаканчик. Землетрясения. Авиакатастрофы. Крушения поездов.

- Я же оставил для тебя кое-какую одежду в отделе городских новостей. Тебе ее не передали?

- Нет.

- Массовые убийства, - перечислял Френк. - Акты терроризма, к примеру, взрывы бомб в аэропортах.

Олстон взял Флетча под локоть.

- Твоя нареченная, заметив, что ты уже здесь, хочет, чтобы ты встал рядом с ней перед святым отцом. Без этого не обходится ни одно бракосочетание.

- Обязательно позвони, если встретишь что-то особенное, напутствовал Флетча главный редактор.

- Не ожидал увидеть тебя здесь, - сказал Флетч и матери.

Искусственный цветок на длинном стебле, украшающий ее шляпку, больно ударил Флетча по глазу, когда Жозефина Флетчер наклонилась вперед, чтобы поцеловать сына.

- Я ни за что в жизни не пропустила бы твою первую свадьбу.

- Я рассчитываю, что она будет и единственной.

Она неопределенно помахала рукой.

- После этого ты абсолютно самостоятелен.

- После чего?

Жози оглядела его одежду.

- Ты одевался для пикника на берегу океана?

На ней было платье из натурального шелка.

- Я работал.

- Мать Барбары полагала, что ты так и не появишься. Такое случалось с тобой не один раз.

- Где она? Я же ни разу ее не видел.

- Так она и сказала. Вон она, в галифе.

- Естественно.

Жози оглядела кусты.

- Не вижу только, где она припарковала своего слона.

- Слона?

Синди взяла Флетча под другой локоть.

- Проповедник говорит, что разверзнется ад, если ты сейчас же не подойдешь.

Флетч повернулся и пожал ей руку.

- Я тебе так благодарен, Синди. Ты помогла Барбаре подобрать костюм для нашего медового месяца. Ты помогла мне сохранить работу.

Синди взяла за руку молодую женщину, стоявшую рядом с ней.

- У меня такое чувство, что это не только твоя свадьба, но и моя.

- Так оно и есть, - Флетч пожал руку молодой женщине. - Счастья вам.

- Флетч, - вмешался Олстон, - эта особа говорит, что ей необходимо познакомиться с тобой прямо сейчас. Ее зовут Линда.

- Возможно, я выбрала не самое удачное время, - Линда вытащила рубашку из джинсов Флетча и ладонями сжала под ней его талию, - но я тебя люблю.

- Вы же никогда не видели меня.

- А сейчас вижу. И мне все ясно. Я безмерно тебя люблю, - по глазам чувствовалось, что говорит она на полном серьезе.

- Олстон, сколько ты заплатил этой особе, чтобы она отговорила меня от женитьбы?

Олстон вздохнул. Флетч посмотрел на Линду.

- Я собираюсь жениться.

- Правда? - ее руки поползли вверх.

- Потому-то мы все собрались здесь, - ветер усилился. - Что иное могло привести нас в это ужасное место?

- Я думал, свадьба должна навевать романтичные мысли, - заметил Олстон.

- Когда ты возвращаешься из свадебного путешествия?

- Через две недели. Мы покатаемся на лыжах в Колорадо.

- Ничего не сломай.

- Я постараюсь.

- Потому что я стану твоей следующей женой.

- Правда?

- Я так решила, - твердо заявила Линда. - Полагаю, ты мог бы не утруждать себя женитьбой на Барбаре.

- О Господи, - вздохнул Олстон. - Второй твоей свадьбы я не переживу.

- Она это серьезно?

- Позвони мне, когда вернешься. Я работаю с Барбарой.

Олстон уже тащил Флетча к невесте и проповеднику.

- Какая красивая, - пробормотал Флетч.

- Барбара? - переспросил Олстон.

- Линда.

- О-о-о, - простонал Олстон.

Ветер столь усилился, что Флетчу пришлось кричать, обращаясь к женщине в галифе.

- Добрый день, мама Барбары! Как поживаете?

Женщина оценивающе оглядела его.

- Кто вы такой?

Флетч засовывал рубашку в джинсы.

- Не волнуйтесь. Сына вам содержать не придется.

- О, мой Бог!

- И я рад с вами познакомиться.

Оказавшись перед проповедником, Флетч ущипнул Барбару за ягодицу.

Она скорчила гримаску.

- Ты сумел-таки выкроить минутку.

- Слушай, на этой неделе я написал две потрясающие статьи, - Флетч пожал руку проповеднику.

Неподалеку от него стоял мужчина, которого Флетч не знал. Стоял он в одиночестве, ни с кем не общаясь, лишь наблюдая за происходящим. Средних лет, в брюках и рубашке цвета хаки, в синем галстуке и кожаной куртке на молнии. Со светло-голубыми глазами. В руке он держал запечатанный конверт.

- Мне только что предложили жениться, - Флетч поделился с Барбарой последней новостью.

- Ты серьезно обдумываешь это предложение? - спросила Барбара.

Невеста была в полуботинках, лосинах, толстой юбке и свитере. С букетом цветов.

- Милый букетик, - отметил Флетч.

- Это незабудки. Олстон вовремя вспомнил о них.

Флетч оглянулся на пикапы и столы со снедью.

- Кто-то позаботился и о выпивке с закуской.

- Олстон.

Флетч посмотрел на Олстона.

- Похоже, я не ошибся в выборе шафера.

Олстон пожал плечами.

- Других дел у меня не было. Я теперь безработный адвокат.

- Олстон также запаковал твои вещи. Вместе с лыжами отвез в аэропорт. Сдал их в багаж.

Флетч посмотрел на Синди.

- Чувствуешь, какой я окружен заботой?

- Без Олстона и Синди... - остаток фразы унес ветер.

Олстон коснулся руки проповедника, предлагая ему начать.

- Сэр?

Проповедник улыбнулся.

- Я привык ждать до тех пор, пока жених и невеста не перестанут спорить. В этом случае бракосочетание проходит веселее.

- Погода... - заметил Олстон.

Проповедник глянул на океан.

- Мрачная.

Конец истории о кроликах растворился в реве ветра, хотя проповедник уже не говорил, а кричал. Флетчу осталось лишь гадать, удалось ли кроликам построить хижину.

Ветер чуть стих, словно для того, чтобы они услышали главные слова проповедника: "Пользуясь правом, данным мне правительством штата Калифорния, я объявляю вас мужем и женой. То, что соединяет Бог, не под силу разъединить человеку".

На нос Флетчу упала увесистая капля.

Тут же между женихом и невестой возникла Линда и поцеловала жениха в губы.

Синди уже целовала Барбару.

Обнимая Флетча за шею, Линда сказала: "До следующего раза, дружок".

Проповедник целовал Барбару.

Олстон пожал руку Флетчу.

- Я занимаюсь разводами.

Мать Барбары целовала Барбару. Мужчина средних лет, одетый в хаки, пробился к Флетчу сквозь толпу. Протянул ему конверт.

- Благодарю, - улыбнулся мужчине Флетч.

Тут же по конверту забарабанили капли дождя. Олстон целовал Барбару.

В конверте лежали два паспорта, два авиабилета, пачка денег и письмо.

- Барбара, - позвал Флетч.

Френк Джефф целовал Барбару. Мужчина в хаки уже садился в спортивный автомобиль. Так и не сказав ни слова.

- Барбара...

"Дорогой Ирвин!

Что за имя подобрала тебе мать. Услышав, кем тебе быть - Ирвином Морисом, я сказал себе: "Я ничем не смогу ему помочь. С таким именем он станет или чемпионом, или олухом".

Какой ты на самом деле?

Мне любопытно.

Полностью выпав из твоей жизни, я решил не нарушать заведенного порядка неожиданным появлением на твоей свадьбе.

А тебя не разбирает любопытство?

В конверте свадебный подарок, которым ты можешь распорядиться по своему усмотрению. Ты имеешь полное право взять деньги, сдать билеты, а на вырученную сумму купить новобрачной фарфоровый чайный сервиз или что-то еще. Возможно, на твоем месте именно так я бы и поступил. Если же тебя хоть немного интересует, а какой же твой отец, ты и твоя жена можете навестить меня в стране, где я живу. Транжирить деньги - всегда удовольствие, знаешь ли.

Учитывая, что ты тоже сделал первый шаг на пути к отцовству (во всяком случае, женился), я подумал, что наша встреча может пройти достаточно мирно.

Если вы прилетите в Найроби, я заказал номер для тебя и Барбары в отеле "Норфолк".

Возможно, там мы и увидимся.

Флетч".

Дождь размазывал чернила по бумаге.

- Барбара!

Дождь превратился в ливень. Гости бежали к своим машинам. Цветок на шляпке Жозефины колотил ее по лицу. Официанты набрасывали пленку на раскладные столы.

- Что это? - спросил Олстон.

Стодолларовые банкноты выскальзывали из ослабевших пальцев Флетча и падали на асфальт. Олстон, согнувшись, подбирал их.

Барбара залезала в кабину вместе с матерью.

- Где находится Найроби? - Флетч протянул Олстону намокшее письмо.

- Найроби? Восточная Африка? Кения? - читая письмо, Олстон старался прикрыть его от дождя и ветра своим телом. - Флетч! Твой отец!

Машины одна за другой выруливали на дорогу и уезжали. Жозефины Флетчер нигде не было видно. Уехали даже пикапы с выпивкой и закуской.

- Флетч, письмо от твоего отца! Ты всегда говорил, что он умер.

- Он всегда считался умершим.

Вместе они смотрели на расплывшиеся чернила на мокром листке.

- Впрочем, какая разница. В шесть вечера ты улетаешь в Денвер.

Флетч заглянул в конверт.

- Тут билеты на лондонский рейс, вылет в половине восьмого.

На площадке осталось лишь несколько машин.

- Олстон, где остановилась моя мать?

- В "Хэнли мотор корт". В Колдуэлле, прямо у шоссе.

- Ты думаешь, она поехала туда?

- Естественно. Мы же вымокли до нитки.

Флетч взял у Олстона мокрое письмо и засунул в конверт.

Струи воды бежали по лицам друзей.

Флетч побежал к машине. Поскользнулся на мокрой траве. Упал, приземлившись на конверт.

ГЛАВА 3

- Твой отец умер при родах.

- Чьих?

- Твоих.

Они стояли у двери в номере Жозефины Флетчер в "Хэнли мотор корт". Она переоделась в слаксы, блузку и пуловер. С Флетча капала вода.

В руке он сжимал грязный конверт.

- Ты всегда так говорила.

- Тебе надо принять горячий душ.

- И это тоже.

- Тебе я всегда рекомендовала холодный душ, - Жози открыла дверь в ванную, зажгла свет. - Ты весь в грязи, мокрый, взъерошенный и, сынок, ты выглядишь более уставшим, чем Хилари на вершине Эвереста. Что ты с собой делаешь?

- Работаю. Женился. Ничего особенного.

- Ни то ни другое тебе не на пользу. Впрочем, для этой свадьбы ты оделся, как надо. Знай я, что меня ждет, я бы пришла в купальнике.

- Твое шелковое платье промокло насквозь.

Жози подошла к нему. Протянула руку к конверту.

- Ты думаешь, что получил письмо от своего отца? В день свадьбы?

- Да, я так думаю, - он положил грязный конверт на комод.

- Как интересно. Волнующе. Для нас обоих. Но прежде позволь спросить: твоя свадьба закончилась?

- Свадьба - да, а семейная жизнь - нет.

- Значит, вся эта толкотня на обрыве под дождем и называлась свадьбой?

- Мы не предусмотрели запасного варианта. На случай плохой погоды.

- Лишь час тому назад ты женился на очаровательной девушке по имени Барбара. Ты получил, или думаешь, что получил, письмо с того света. Однако, какой бы волнующей ни казалась тебе весточка от отца, не считаешь ли ты, что в этот особенный миг твоей жизни ты должен находиться рядом с женой?

- Она поймет.

- Напрасно ты так уверен, сынок, - Жози погрустнела. Повернулась к окну, по которому стекали струйки дождя. - Любовь и понимание никоим образом не соотносятся друг с другом. Я любила твоего отца. Я его не понимала. Почему? Потому что в нем было слишком много мужского, а во мне женского? Возможно, сейчас так много разводов именно потому, что современный тезис: "Мужчины и женщины могут понять друг друга" в корне неверен? Как женщина, однако, я могу заверить тебя, что в некоторых случаях присутствие мужчины рядом с женщиной для нее крайне важно, - она вновь повернулась к Флетчу. - К примеру, в день свадьбы. И при других значительных событиях.

Флетч указал на конверт.

- Насколько я понимаю, это письмо от отца. Ты же всегда отделывалась от меня одной глупой фразой: "Твой отец умер при родах". И не говорила ничего больше, какие бы вопросы я тебе ни задавал. Раньше меня этот ответ удовлетворял. Сейчас - нет.

- Тебе любопытно?

Флетч глубоко вздохнул.

- В определенной степени.

- Так вот что я тебе скажу. Получив это письмо, вроде бы от него, ты поступаешь точно так же, как поступил он в аналогичной ситуации.

- В каком смысле?

- Оставил свою невесту одну в день свадьбы.

- По отношению к тебе он вел себя точно так же?

- Как только мы расписались, он удалился в противоположный конец аэродромного ангара, чтобы снять, починить и поставить на место двигатель самолета, на котором мы собирались улететь в свадебное путешествие.

- Вы поженились в аэродромном ангаре?

- Теперь ты знаешь, как на крутом обрыве над океаном ветер и дождь уносят те нежные слова, которые так жаждет слышать женщина. И подумай, что можно услышать в алюминиевом ангаре аэродрома, с тридцатисекундными интервалами между взлетами и посадками.

Флетч улыбнулся.

- Ты уверена, что вышла замуж?

- А ты уверен, что женился?

- Он хотел убедиться в безотказности мотора перед тем, как пригласить невесту на борт самолета.

- Тогда я тоже вроде бы так думала, потому что любила и старалась понять.

- А теперь ты думаешь иначе?

- К самолету он ушел с одной целью - избежать поздравлений, похлопываний по плечу, шуток, вопросов о нашем будущем, на которые ему пришлось бы отвечать со всей серьезностью, - она прищурилась. - А что делаешь ты?

- Мой редактор, Френк Джефф, говорит, что я - мастер журналистского расследования.

- Сегодня у тебя свадьба.

Флетч пожал плечами.

- Обычный рабочий день.

- Почему мужчины считают делом чести увиливать от самых волнительных моментов в жизни, с головой уходя в работу?

- Бытует мнение, что стремление мужчины к работе адекватно его половому потенциалу.

Жози улыбнулась.

- Давно я уже не слышала подобных изречений.

- Я прочел об этом буквально на днях.

- А почему бы тебе не сказать, что работа для мужчины не более чем способ избежать эмоциональной ответственности?

- Хорошо. Согласен. Тебе виднее. Но больше тебе не удастся избежать ответа на мой вопрос.

Жозефина Флетчер покраснела.

- Твое любопытство, тайна твоего отца не стоят и двух минут в день твоей свадьбы.

Флетч дрожал всем телом.

- Я в этом не уверен.

- Иди в душ, - распорядилась Жозефина. - Барбаре не понравится, если весь медовый месяц ты будешь чихать. Хоть это и мотель, здесь есть сушилка для одежды. Только непонятно, зачем она людям, привыкшим жить за ветровым стеклом. Полотенца в ванной.

- Ты знаешь, меня тоже разбирает любопытство, - сказала Жози, когда он передавал ей одежду. - Покажи мне, пожалуйста, что ты получил, как ты думаешь, от своего отца?

Завернувшись в полотенце, Флетч прошел к комоду.

- Билеты до Найроби, это в Кении, деньги и письмо.

- Понятно, - кивнула Жози. - Будь он жив, он, скорее всего, поселился бы в Африке. Так я, во всяком случае, думала. Могу я взглянуть на письмо?

Флетч вытащил из конверта мокрый, посиневший листок и протянул матери.

Жози взяла его обеими руками. Посмотрела на смытые дождем буквы, губы ее дрогнули.

- О, Ирвин. Разве ты не видишь? Тут же ничего не написано.

ГЛАВА 4

- Грустно все это, знаешь ли. Проводить день свадьбы с матерью, Жози покачала головой.

Они сидели за маленьким круглым столиком. Ленч им принесли в номер после звонка Жози в бюро обслуживания. За окном по-прежнему лил дождь.

- Так и хочется сказать: "Видишь, что натворил твой отец?" Первая весточка от него, и ты реагируешь неестественным, но столь типичным для него поступком.

- Это я уже слышал.

Флетч впился зубами в сандвич, и капелька майонеза упала на полотенце, обернутое вокруг его талии.

- Неужели ты не можешь хотя бы позвонить Барбаре?

- Не знаю, где ее искать.

- Ты только что сказал мне, что твой конек - журналистское расследование. Уж ее-то найти ты сможешь, я в этом не сомневаюсь.

- Я попросил Олстона, моего шафера, передать ей, что мы встретимся в аэропорту.

- И что все это означает? - Жози откусила от сандвича такой крохотный кусочек, что у майонеза просто не было возможности пролететь мимо рта.

- Мне нужно подумать.

Ее глаза широко раскрылись.

- Неужели ты действительно собрался в Найроби?

Флетч пожал плечами.

- Другой возможности не представится.

- О, Ирвин! Этот человек не замечал тебя всю твою жизнь. Мы думали, что он мертв. А стоило ему щелкнуть пальцами, как ты готов забыть про свое свадебное путешествие и лететь на другой конец света, чтобы повидаться с ним.

- Это и будет нашим свадебным путешествием. Возможно, Африка понравится Барбаре.

Флетч помнил, что никогда не был "пупом земли" для Жозефины Флетчер. На первом месте всегда стояли ее детективные романы. Он называл их дефективными. Продавались они ни шатко ни валко, а потому ей приходилось писать их один за другим. Над ее романами часто подшучивали. Говорили, что все ее книги - один и тот же многократно переписанный роман. Добавляли, что издатель заставляет раз за разом переписывать его, пока она не принесет удобоваримый вариант. Выдуманные Жози убийства и прочие ужасы оседали в многочисленных библиотеках страны, но обеспечивали вполне сносное существование, крышу над головой и кусок хлеба. За это Флетч не испытывал к матери ничего, кроме благодарности.

Жози Флетчер жила в мире, где вымышленные персонажи обретали реальность, а настоящие люди забывались, расплываясь в туманной дымке. Герои ее романов редко завтракали, обедали и ужинали в один день, не знали, что такое ссадина на локте, "фонарь" под глазом или сломанные пальцы. Они никогда не ходили в магазины, чтобы купить брюки взамен порванных.

В детстве и юности самостоятельности Флетчу хватало с лихвой. Иной раз он мог бы и поступиться немалой ее частью.

И тем не менее в день свадьбы он сидел в номере мотеля со своей матерью, ел сандвич и выслушивал ее удивленные восклицания, вызванные тем, что письмо отца разожгло его любопытство. Никогда ранее она ничего не говорила ему об отце.

Так что интересовали его и сам отец, и их с матерью, отношения. Причем не только в данный момент, но всю сознательную жизнь.

- Почему?

- Что, почему?

- Почему ты никогда не рассказывала мне об отце, о вашей совместной жизни?

- Причиной тому страх и чувство справедливости.

- Страх?

- И твое мужское начало, сынок, с которым я никак не могла свыкнуться. Матери все знают. Ты рвал брюки на заборах с тех пор, как тебе исполнилось девять лет.

Флетч покраснел.

- Мужчины не рождаются девственницами, знаешь ли.

- Ты не родился, это точно.

- Мужчине нечего отдать, кроме своей энергии, - рассмеялся Флетч.

- О, Господи.

- Что же поделаешь, если энергия бьет из меня ключом.

- Вот, значит, как теперь это называется.

- Могу я съесть твою картошку?

- Конечно. Энергию надо подпитывать.

- Я съел пиццу в три часа утра. То ли поужинал, то ли позавтракал.

- Что бы я ни писала в последних главах, не все загадки имеют решения. Как матери объяснить сыну, что она не понимает мужа, отца? Что она попала в непонятную для нее ситуацию?

- Может, начать с первой главы?

- И мне хотелось, чтобы все было по справедливости. Я могла выложить тебе все, что думаю о твоем отце, мое замешательство, боль, изумление, но его-то рядом не было, он не мог высказаться в свою защиту, изложить свою точку зрения на происшедшее. Знаешь, я любила его.

- Ты могла бы сказать, что он бросил тебя, а не умер.

- Я этого не знала, клянусь тебе, - Жози побледнела. - И сегодня ты показал мне всего лишь чистый лист бумаги...

Флетч наблюдал, как пальцы матери разминают остаток сандвича.

- Ты знаешь, что нам пришлось объявить твоего отца умершим по прошествии семи лет с его исчезновения. Иначе я бы никогда не вышла замуж за Чарлза.

- Я его помню.

- Он пробыл с нами недолго, не так ли? Как и Тед.

- Ты оставила себе фамилию Флетчер.

- Я и печаталась под этой фамилией, ее носишь и ты. Ни Чарлз, ни Тед, ни... Никто из них не шел ни в какое сравнение с твоим отцом, - она вытерла глаза бумажным полотенцем. - Именно немыслимость твоего отца я и любила. Если этот чистый листок что-то да значит, если он действительно куда-то уехал, я с радостью уехала бы вместе с ним.

- Но ты говоришь, что не понимала его.

- Да кто может кого понять? Эти идиоты постоянно спрашивают меня, почему я пишу детективы. Возможно, потому, что не могу разгадать загадку собственной жизни. Вот и выдумываю запутанные ситуации и предлагаю для них выдуманные же решения. Как говорится, сублимация в чистом виде.

- Писатели обладают неконтролируемым стремлением контролировать стремление. Где-то я это прочел. И запомнил, стараясь понять тебя.

- Удачи тебе.

Флетч коротко глянул на остатки ее сандвича.

- Глава первая, - напомнил Флетч. - А я пока подумаю, куда нам лететь. В Денвер, штат Колорадо, или в Найроби, Кения?

- Не знаю, что тебе и посоветовать.

- Глава первая, - повторил Флетч.

- Глава первая, - кивнула Жози. - Школа. Штат Монтана. Я была красоткой, отличницей.

- Эту книгу я читал. Несколько раз. А он был местной знаменитостью. Президентом класса, капитаном футбольной команды.

- Совсем и нет. Его едва не вышибли из школы.

- Извини. Значит, не та книжка.

- Он гонял на мотоцикле с форсированным двигателем по грязному двору ранчо своих родителей. Парень, кстати, был умный. Однажды на уроке английской литературы дал блестящий анализ сонету Шекспира. Учитель поставил ему А с двумя плюсами и прилюдно похвалил Уолтера. Уолтер же чуть не лопнул от смеха. Потом рассказал всем, что "шекспировский" сонет написал сам, а затем, соответственно, и проанализировал его. Учителю эта выходка Уолтера едва не стоила работы.

- Ага, - кивнул Флетч. - Значит, папаша писал под Шекспира.

- Когда его за это выгнали...

- Выгнали за это?

- Отстранили от занятий. В то время целью обучения являлось повиновение, а не свободомыслие. Неужели все так изменилось? Короче, Уолтер без разрешения взял самолет на соседнем ранчо...

- Он умел летать еще в школе?

- Никто об этом не подозревал. Первым делом он несколько раз облетел здание школы. Аккурат, когда шли занятия. А потом перешел к бомбометанию. Сбросил на школу книгу, называвшуюся "Избранные пьесы Шекспира". Добился стопроцентного попадания. Разбил световой люк над лестничным колодцем. Книга и стекла пролетели все три этажа, до самого низа.

- И у тебя никогда не возникало желания рассказать мне об этом человеке?

- Неуправляемый тип. Ты вот упомянул футбол. Как-то в субботу во время игры он выехал на поле, стоя на сиденье мотоцикла. Перехватил пас, сел, и с ревом проехал через ворота, зажав мяч под мышкой.

- А в тюрьме ему доводилось сидеть?

- Доводилось. Такой красивый, такой... - Жози пожала плечами, ...энергичный. С задатками общего любимца, но на самом деле все его ненавидели. Потому что он насмехался над нашими "святыми коровами". Над школой, оставив учителя в дураках со своим "шекспировским" сонетом. Над футболом, сказав: "Если единственная цель - вынести мяч с поля через ворота, лучше сделать это на мотоцикле". Он приходил на школьные танцы выпивши и танцевал столь активно, что остальные расходились по домам.

- Танцевал с тобой?

- К моему неудовольствию, да.

- Как могла такая примерная девочка, как ты, якшаться с хулиганом?

- Может, я чуть-чуть понимала его. А потом, между двумя особами, сильными женским и мужским началом, всегда возникает какая-то связь. Наверное, это особый вид энергии. Ты со мной согласен?

- Ты говоришь о сексуальном влечении?

- Его не изгнали из общества. Когда пошли такие разговоры и настоящие пьяницы и бандиты начали открыто говорить, что он - один из них, Уолтер надел костюм и галстук, пошел в местную "малину" - жуткий, грязный кабак в восьми милях от города - и затеял ссору, о которой, я думаю, говорят по сей день. Он высмеял всех.

- Сколько ему тогда было лет?

- Поверишь ли, пятнадцать.

- Как ты могла ничего мне о нем не рассказывать?

- Энергичный, - продолжала Жози. - Умный, красивый и энергичный. Делал все по-своему, ни у кого не спрашивал дозволения. Не каждого выгоняют как из школы, так и из притона. Я его боготворила.

Жози потупила взгляд.

- И поженились мы, как говорится, через труп моего отца. Я рассказывала тебе, что твой дед умер от сердечного приступа, когда я заканчивала школу.

- Да. Надо бы отметить этот факт в моей медицинской карте, ежели доведется ее заводить.

- Уолтер получил место пилота. Возил фермеров, горных инженеров, разнообразное оборудование. Опрыскивал поля. Иногда я понятия не имела, где он находится. Работа его постоянно зависела от погоды, - Жози налила кофе себе и Флетчу. - Я сразу забеременела. Я думала, что ребенок нам необходим, мы оба его хотели. Тогда мне и в голову не приходило, что такие решения не принимаются спонтанно. Мы купили жилой трейлер. Мне казалось, что мы счастливы.

- Откуда ты могла знать, что думает он?

Жози вздохнула.

- Все говорили, что этот парень, Уолтер, раз он женился и готовится стать отцом, обязан бросить летать и ездить на мотоциклах. То есть перестать быть Уолтером. В то время я полагала такие разговоры естественными. Он, теперь я это понимаю, воспринимал их иначе.

- Перейдем к главному - ко мне.

- Ты родился на десять дней раньше срока. Уолтер обещал, что во время родов будет со мной. А оказался на другом конце штата. Моя мать позвонила ему, чтобы сообщить радостную новость. Он сказал, что немедленно вылетает домой. Над штатом проходил грозовой фронт, и ему советовали немного обождать с вылетом. Он поднялся в небо. И не прилетел.

- Разбился в авиакатастрофе?

- Прошло семь лет, прежде чем мы смирились с его смертью. После того как весной растаял снег, начались поиски его самолета. Ничего не нашли.

- Он умер при родах.

- Загадочная фраза, прошу извинить меня за нее. Я всегда полагала, что это лучший ответ. Я подразумевала под ней следующее: он садился в самолет, отрывался от взлетной полосы, летел в кромешной тьме над штатом Монтана к жене и сыну, думая о них. Ты понимаешь? Мне хотелось верить, что в самолете он думал о нас. Это мне казалось самым важным, независимо от того, жив он или мертв.

- Может, и понимаю. Самую малость.

- Кем был Уолтер? Кто он теперь?

- Моя одежда, наверное, высохла.

Жози пристально посмотрела на Флетча.

- Куда ты полетишь?

- Не знаю.

- А когда узнаешь?

- В аэропорт дорога длинная.

ГЛАВА 5

- Могу и я поцеловать новобрачную?

Флетч решил, куда полетит, лишь когда вошел в здание аэропорта с грязным конвертом в руке и увидел Барбару и Олстона, стоящих у регистрационной стойки.

- Где ты был? - спросила Барбара.

- Куда ты уехала?

- Куда уехал ты?

- Я не знал, где тебя искать.

Олстон закатил глаза.

- Синди и ее подруга улетели? - спросил Флетч.

- Да, - кивнула Барбара.

- А где наш багаж?

- Улетел.

- Утром я все проверил, - добавил Олстон. - Так что можешь не беспокоиться.

- Улетел, значит?

- Улетел.

- Нам он понадобится.

- О нет. До него уже не добраться.

- Посадка вот-вот закончится, - напомнила Барбара.

- Значит, багаж еще не улетел.

Олстон посмотрел на часы.

- Мы не летим? - спросила Барбара.

- Летим, - Флетч повернулся к Олстону. - Ты ей ничего не сказал?

- И не собирался.

- В Колорадо мы не летим, - пояснил Флетч.

- Зато летит наш багаж.

- Надо снять его с самолета.

Олстон ударил себя ладонью по лбу.

- Лыжи!

- Пошли, - распорядился Флетч.

- Билеты у меня, - пристроился к нему Олстон. - Сдай их. Багажные квитанции тоже у меня. Получи багаж.

- Мы не летим? - повторила Барбара.

- Летим. Олстон, багаж надо перекинуть к стойке "Бритиш эйр" в международной секции аэропорта.

- Изменился рейс? - спросила Барбара.

- Мы меняем самолет.

- Но летим в Колорадо?

- В Лондон.

- В Лондон, что в штате Колорадо?

- В Кению.

- В Лондон, который в Кении?

- В Найроби, столицу Кении.

- Найроби! Кения!

- В Африке.

- Африка!

- Восточная Африка.

- Восточная Африка...

- Разве ты не говорила, что последуешь за мной хоть на край света?

- Никогда. Ты не можешь найти даже пиццерию в Малибу.

Барбара резко ускорила шаг, обогнала Флетча, заступила ему дорогу. Глаза ее сверкали.

- Флетч! Что происходит?

- Мы летим в Лондон. Потом в Кению.

Олстон продолжал шагать.

- Скажи мне, что происходит!

- Мы получили свадебный подарок. Билеты до Найроби, столицы Кении.

- От кого? Скажи мне! Флетч! Газета отправила тебя в командировку? Во время нашего медового месяца?

- Нет, нет! Ничего подобного.

Олстон, с билетами и багажными квитанциями в руках, уже объяснял ситуацию представителю административной службы аэропорта. Удовольствия от беседы представитель не получал.

- Ничего у тебя не выйдет!

- Не выйдет чего?

- Не буду я сидеть в паршивом номере паршивого отеля, пока ты будешь носиться вокруг, выискивая материал для своей газеты! Не для того я еду в свадебное путешествие.

- Говорю тебе, эта поездка - подарок! Свадебный подарок. Мы отлично отдохнем.

- Как бы не так. Подарок от газеты!

- Нет. Не от газеты.

- Кто еще мог оплатить тебе поездку в Африку?

Представитель административной службы стоял, приложив к каждому уху по телефонной трубке, продолжая при этом слушать Олстона.

- Мой отец.

У Барбары округлились глаза.

- Твой отец?

- Полагаю, что да.

- Ты не ответил "да" на вопрос проповедника, теперь говоришь: "Полагаю, что да". То есть ты полагаешь, что путешествие в Африку свадебный подарок твоего отца?

- В определенной степени.

У стойки Олстон с жаром убеждал представителя административной службы.

- У тебя никогда не было отца. Или отцов было четверо.

- Какая разница.

- Какой отец?

- Тот, что умер.

- Ты получил наследство?

- Нет. Поговорим об этом позже. Сейчас нет времени.

- У нас не было времени поговорить и о свадьбе.

- Но мы поженились, не так ли? Свадьба прошла на высшем уровне. Без единой заминки.

Барбара покачала головой.

- Из твоей затеи ничего не выйдет.

- Еще как выйдет.

- Я не могу лететь в Кению.

- Потому что мы не делали прививок?

- У меня нет паспорта!

- Это не проблема, - Флетч сунул руку в грязный конверт. - Держи, - и передал ей паспорт.

Олстон уже шел к ним, широко улыбаясь.

- Олстон, мы не делали прививок, - обратился к нему Флетч.

- Они вам нужны только из медицинских соображений. Их отсутствие не является препятствием для въезда в страну.

- Как хорошо иметь рядом квалифицированного юриста.

- Это точно, - Олстон посмотрел на Барбару. - Не забудьте: я занимаюсь и разводами.

- Откуда взялась эта фотография? - Барбара рассматривала свой паспорт.

Флетч заглянул ей через плечо.

- Отличная фотография.

- Слушайте сюда, - Олстон раскладывал авиабилеты и квитанции. - Ваши билеты в Колорадо аннулированы. Но я не уверен, что смогу получить за них деньги.

- А багаж с самолета снимут?

- Это же мой зеленый свитер, - сказала Барбара своей фотографии на паспорте.

- Сейчас административная служба как раз этим и занимается. Ваш багаж перекинут в международную секцию, на стойку "Бритиш эйр", погрузят в самолет, вылетающий в Лондон, а там перетащат в другой, до Найроби.

Флетч убрал паспорт Барбары в грязный конверт.

- То есть мы не узнаем, с нами ли наш багаж, пока не доберемся до Найроби?

- Там же лыжи, - вставила Барбара.

- Разделить багаж невозможно, - Олстон покачал головой. - И так путаницы хватает с лихвой.

- Может, у тебя в голове что-то и перепуталось, - фыркнула Барбара. А вот у меня - нет.

Олстон посмотрел на часы.

- Пора перебираться в международную секцию. Надо предупредить их, что вы летите в Найроби через Лондон.

- Пошли, - Флетч ухватил Барбару за локоть.

- В Африке мы не сможем кататься на лыжах, - упиралась та. - А в нашем багаже только лыжные костюмы. Ничего, кроме них.

- Барбара, мы опаздываем.

- Куда?

- В международную секцию, - пояснил Флетч.

- К стойке "Бритиш эйр", - уточнил Олстон.

Они ускорили шаг.

- Мы летим в Лондон, - добавил Флетч.

- А вам еще надо пройти паспортный контроль, - напомнил Олстон.

- Потом в Найроби, - продолжил Флетч.

- Флетч! Я сказала маме, что позвоню ей из Колорадо.

- Нет времени.

- Сегодня вечером!

Флетч подтолкнул Барбару к вращающейся двери.

- В семейной жизни не соскучишься! - воскликнул он, вслед за Барбарой миновав вращающуюся дверь, отделявшую международную секцию аэропорта.

ГЛАВА 6

- Моя мама хотела лишь познакомиться с тобой. Ничего больше, Барбара застегнула ремень безопасности.

- Мы с ней познакомились. На свадьбе.

- Но она-то хотела увидеться с тобой до свадьбы.

- Так оно и случилось. Она была в галифе, так? Помоему, она удивилась, увидев меня.

- Скорее, обиделась. Всю прошлую неделю она ждала нас к обеду. Ты не соизволил явиться. Ни единожды.

- Я работал. Разве я не говорил тебе, что у меня есть работа?

- А теперь ты тащишь меня на другой конец света повидаться с твоим отцом.

- Возможно.

- Что значит, "возможно"?

- Он славится тем, что исчезает в самый важный момент, - застегнув ремень, Флетч откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

- Ты что, собрался спать? - возмутилась Барбара.

- Барбара, у меня слипаются глаза. Я уже не помню, когда спал в последний раз.

Барбара вздохнула.

- И сколько лететь до Найроби?

- Два дня.

- Два дня!

- Две ночи? Может, и три дня.

- Флетч, проснись! Убери голову с моего плеча. Послушай, стюард объясняет, что нужно делать, если самолет рухнет на воду.

- Ничего особенного, - пробормотал Флетч. - Мы вместе попадем на тот свет.

- О мой Бог! Половина восьмого вечера, а он уже спит! В нашу первую брачную ночь!

- Дело в том, что я и представить себе не мог, что мой отец жив.

Много-много часов спустя, они сидели в ужасной тесноте в самолете, летящем из Лондона в Найроби. Ни одного пустого места. Сиденья узкие, прижатые друг к другу. Ручная кладь, торчащая из-под каждого сиденья.

- А твоя мать? Она знала, что он жив?

- Думаю, она убедила себя в его смерти. Чтобы сохранить чувство самоуважения. Чтобы не сойти с ума. Чтобы вновь выйти замуж, ей пришлось через семь лет после его исчезновения обратиться в суд, который и признал его умершим.

- Для того, чтобы обращаться по такому делу в суд, надо верить, что человек умер.

- Но наверняка-то она не знала. Когда я задавал ей вопросы о нем, ты понимаешь, в детстве, она всегда отвечала уклончиво, неопределенно. И убедила меня, что не следует тратить время на подобные разговоры.

- Может, и не следовало.

- Она говорит, что любила его.

- Что еще она рассказывала тебе?

- Она говорила: "Слушай, мы были женаты только" десять месяцев, и я никогда не понимала его".

- А что следовало после этого?

- "Как будет по буквам слово "лицензия"?"

- Это еще зачем?

- Видишь ли, она писала детективные романы. И не знала, как пишутся многие слова <Характерная особенность английского языка. Очень часто слова, разнящиеся по значению и написанию, произносятся одинаково.>. А потому просила, меня заглянуть в словарь. Таким образом ей удавалось избавиться от моего присутствия.

- И что ты знал о своем отце?

- Я знал, что он был летчиком. Я знал или думал, что знал о его гибели в авиакатастрофе, случившейся вскоре после моего рождения. Или перед самым моим рождением. Я знал, что при родах его рядом с мамой не было. Я не подозревал, что, родив сына, она ждала мужа, который так и не объявился. Ребенок верит тому, что ему говорят.

- И ты никогда не видел фотографию отца?

Флетч порылся в памяти.

- Никогда. Странно, не правда ли? Если б отец умер, в доме должны были остаться его фотографии.

- И их не было бы при малейшем шансе за то, что он жив и бросил вас обоих.

- Значит, мысль об этом никогда не оставляла мою мать.

- Скорее всего, так оно и было. Под сиденьями впереди них тоже что-то лежало. Вытянуть ноги они не могли.

Вместо того, чтобы поболтаться в Хитроу <Международный аэропорт Лондона.> восемь часов, ожидая рейса в Найроби, или снять номер в гостинице и поспать, Флетч и Барбара отправились в Лондон. Гардероб Флетча ограничивался лишь джинсами и рубашкой, а потому Барбара настояла на покупке свитеров. Перекусили они в какой-то забегаловке. Купили несколько книг. Заблудились. В аэропорт им пришлось возвращаться на такси.

- Тот мужчина подошел ко мне после того, как проповедник объявил нас мужем и женой и все, кроме жениха, целовали новобрачную, и протянул мне этот конверт.

- Я его не видела.

- Он приехал раньше меня, можешь мне поверить. Не произнес ни слова. Просто отдал конверт и ретировался.

- Может, он и есть твой отец?

- Будь он моим отцом, мать узнала бы его.

- Прошло столько лет.

- И все же... Они знали друг друга со школы.

- Твоя мать могла не заметить его. Много людей, плохая погода, он мог встать за кустами...

- И никогда не знаешь, кого видит мать - реальных людей или персонажей своих книг.

- Совершенно верно, - кивнула Барбара. - Должно быть, она очень обижена.

- И еще больше удивлена.

Барбара улыбнулась.

- Тайна, которую не может раскрыть Жози Флетчер. Лучше не будем говорить об этом ее поклонникам. И что было в конверте?

- Билеты, паспорта, десять банкнот по сто долларов и письмо.

- Ты не показал мне письмо.

- Не на что там смотреть, - Флетч сунул руку под сиденье и вытащил конверт. - Дождь смыл чернила.

Он протянул Барбаре изжеванный листок.

- Как грустно, - она смотрела на листок. - Твоя мать могла бы узнать почерк. А с чего ты решил, что оно от твоего отца?

- Там была подпись: "Флетч".

- А как его настоящее имя?

- Уолтер.

- Уолтер. Пожалуй, имя Уолтер-младший тебе бы подошло.

- С фамилией Флетчер сочетаются далеко не все имена.

- Так что было в письме? - Барбара вернула листок.

- Кстати, он проехался по моим именам, - Флетч убрал конверт. - Они ему не нравятся, ни Ирвин, ни Морис. Их дала мне мать, без его ведома или согласия, так что он не имеет к их выбору ни малейшего отношения.

- Что ты такое говоришь?

Флетч откинулся на спинку сиденья.

- В письме черным по белому написано, что моя мать дала младенцу, то есть мне, имена, которые ему не нравились, с которыми он не хотел иметь ничего общего. Ребенок стал больше ее, чем его, и он не мог заставить себя знаться с кем бы то ни было по имени Ирвин Морис.

- Ты тоже не можешь.

- Но я - то здесь. Никуда не исчез.

- Ты постоянно исчезаешь.

- Он написал, что ему "любопытно" повидаться со мной, и спросил, "любопытно" ли мне встретиться с ним.

- Так и написал, "любопытно"?

- Да. Но билеты в Найроби и обратно стоят недешево.

- Может, он богат?

- Может, он предлагает выход из этой щекотливой ситуации. Он написал, что я могу не приезжать, если на то не будет моего желания. Что я могу сдать билеты, получить деньги и купить тебе фарфоровый сервиз.

- Фарфоровый сервиз, - промурлыкала Барбара. - Я бы от него не отказалась.

- Сервиза ты не получишь, зато увидишь Кению.

- Может, письмо совсем и не от твоего отца, - Барбара попыталась усесться поудобнее. - Может, кто-то хочет, чтобы ты на некоторое время покинул страну. Из-за тех материалов, что ты опубликовал в газете.

- Полагаю, такое возможно.

- Кому-то нужно, чтобы ты не мог дать показания в суде или что-то в этом роде.

- А может, мои коллеги по редакции собрали деньги и купили авиабилеты в Африку, чтобы избавиться от меня. А обратные билеты окажутся фальшивыми.

- Может, мы никого там и не встретим.

- И это возможно.

- Но тебе "любопытно".

- Конечно.

Флетч продолжал смотреть на Барбару.

- Я пытаюсь донести до тебя одну мысль.

- Я знаю, - кивнул Флетч. - Какую?

- Я думаю, что ничего, кроме любопытства, от тебя и не требуется.

- Чтобы потом я не испытывал разочарования?

- Да. Именно к этому я и клоню.

ГЛАВА 7

- Jambo <Добрый день (суах.).>, - приветствовал их чиновник таможни в аэропорту Найроби. Он не отрывал глаз от двух пар укрытых чехлами лыж, которые нес Флетч.

- Jambo, - вежливо ответил Флетч.

- Habari <Могу я вам чем-нибудь помочь?>? - невысокого росточка, пухленький, лысеющий, в отглаженных рубашке и брюках, чиновник посмотрел на Флетча.

- Habari, - эхом откликнулся Флетч.

- Значит, вы уже бывали в Кении?

- Никогда. И в Африке мы впервые.

- Так и должно быть, - чиновник хохотнул. - Весь мир говорит на суахили <Язык межэтнического общения в Восточной Африке. Письменность на основе латинского алфавита.>.

- Я должна снять свитер, - шепнула Барбара Флетчу.

Две пары лыж в пластиковых чехлах привлекли внимание таможенника к Барбаре и Флетчу. Надо отметить, что лыжи заинтересовали многих. И теперь эти люди окружили Флетча, Барбару и лыжи. Двое из любопытствующих были в полицейской форме. С поясов каждого свешивались дубинки и наручники. Один держал в руке автомат.

Таможенник оторвал взгляд от лыж, чтобы мельком просмотреть паспорта, которые протянул ему Флетч.

- Приехали в Кению по делам или отдохнуть?

- Отдохнуть, - ответила Барбара. - Мы только что поженились. Несколько дней тому назад. Уже миллион лет, как женаты.

Тут Флетч впервые услышал фразу, наиболее популярную у жителей Кении: "О, я вижу".

Таможенник что-то черкнул в своем блокноте.

- Что за оружие вы везете с собой? - он указал на чехлы. - Очень уж длинные ружья.

- А, вы об этом, - Флетч прошелся взглядом по лыжам. - Для стрельбы с гор.

Таможенник забеспокоился.

- Специально для стрельбы с гор? Разве есть такие ружья?

- Это лыжи.

- Лыжи... Момбаса <Город в Кении на коралловом острове в Индийском океане. Соединен с материком дамбой и мостом.>?

- Момбаса, - повторил Флетч.

- Я катался на лыжах в Момбасе, за катером, - таможенник согнул ноги в коленях, присел, вытянул перед собой руки, словно держась за воображаемый трос. - Но те лыжи были короткими. Может, их длина зависит от размера ноги? - он посмотрел на ноги Флетча и Барбары. - Вроде бы нет.

- Это горные лыжи.

- О, я вижу. Чтобы кататься на снежных склонах. Иногда это показывают по телевизору. Поэтому они такие длинные, так? Вы в Кении проездом? Направляетесь куда-то еще?

Флетчу не терпелось попасть в туалет.

- Вроде бы нет.

- А куда вы поедете после Кении?

- Домой. Обратно в Штаты.

- Вы вернетесь в Соединенные Штаты Америки? С лыжами?

Флетч посмотрел на галерею для встречающих в надежде, что кто-нибудь их там ждет.

- Да.

Таможенник задумался.

- Вы всегда путешествуете с горными лыжами? Даже на экваторе?

- Нет.

- Все немного запуталось, - вмешалась Барбара.

- О, я вижу.

- В аэропорту. Нам пришлось брать лыжи с собой.

- В аэропорту вы не знали, что летите в Африку? Сели не на тот самолет?

- Мы знали, - ответил Флетч. - И сели в тот самолет.

- Вы знали, что делаете, взяв горные лыжи в Африку только для того, чтобы увезти их домой?

- Получается, что да, - Барбара коротко глянула на Флетча. - Мы привезли горные лыжи в Африку.

- Снег есть на горе Кения, - глубокомысленно заметил таможенник, - но на самой вершине. И лыжных экскурсий у нас не проводится. Может, вы привезли горные лыжи в Африку, чтобы их продать?

- Мы не можем их продать, - покачала головой Барбара. - Лыжи мы одолжили у друзей.

- О, я вижу. Вы одолжили лыжи, чтобы свозить их в Африку и обратно.

- Флетч, - обратилась Барбара к мужу, - этот джентльмен хочет знать, почему мы привезли горные лыжи в Экваториальную Африку.

- Подожди, я только сниму свитер, - Флетч приставил лыжи к Барбаре и стянул через голову купленный в Лондоне свитер. - Жарко.

- Возможно, у кого-нибудь из местных может возникнуть желание украсить лыжами стену, - таможенник, похоже, рассуждал сам с собой. - Если у кого-то такие большие стены, почему нет?

- Поначалу мы собирались в Колорадо, - пояснил Флетч. - Кататься на лыжах.

- И вы не успели покинуть самолет, когда он приземлился в Колорадо.

- Он там не приземлялся, - ответила Барбара. - Иначе я позвонила бы маме.

- Знаете, нам довольно затруднительно объяснить, почему мы прибыли в Кению с горными лыжами, - добавил Флетч. - Так уж получилось.

Таможенник почесал затылок.

- С моей работой не соскучишься.

- Мы обязаны увезти их обратно, - подчеркнула Барбара. - Это лыжи наших друзей.

- Раз уж они здесь, я бы хотел на них взглянуть.

- Разумеется, - Флетч расстегнул молнию одного чехла. Полицейский с автоматом отступил на шаг, взял оружие наизготовку. - Смотрите. Ничего, кроме лыж.

Таможенник, похоже, удивился.

- А это... - его руки нырнули в чехол. - Это лыжные палки?

- Совершенно верно.

Таможенник вновь что-то записал в блокнот.

- Горные лыжи такие громоздкие. Не очень удобно возить их с собой, зная, что не удастся использовать их по назначению.

- И очень утомительно, - добавила Барбара.

- Мне они очень нравятся, - Флетч застегнул молнию.

- Могу я взглянуть на ваш багаж? - просил таможенник.

- Конечно, конечно, - Флетч отдал лыжи Барбаре и раскрыл свой большой рюкзак. Сверху лежала книжка с игривым названием "Как и где трахаться". О Господи, - он вспомнил, что книжку сунул в рюкзак Олстон. Быстро он убрал книгу.

Таможенник провел рукой по нейлону лыжных брюк Флетча.

- Какой хороший материал. Совсем как женская кожа. Вы носите эти брюки?

Флетч шумно глотнул.

- Когда катаюсь на лыжах.

- О, я вижу. Это лыжные брюки?

- Да.

Рука таможенника зарывалась все глубже и глубже.

- Одежда, словно с Луны.

- Мы земляне, - возразила Барбара.

- В такой одежде катаются на лыжах, - добавил Флетч.

- Ваш мешок набит лыжной одеждой, - подвел итог осмотра таможенник.

- Похоже, что так, - согласился Флетч.

- Если люди приезжают в Кению отдыхать, обычно они привозят с собой шорты. Пиджаки из легкой ткани. Соломенные шляпы, защищающие от солнца. Купальные костюмы. Туристские ботинки.

- О, я вижу, - Флетч быстро вбирал в себя местные привычки.

Таможенник знаком показал, что рюкзак можно закрывать.

- Боюсь, вам не слишком понравится отдых в Кении, если вы не откажетесь от намерения покататься на горных лыжах.

Флетч бросил "Как и где трахаться" в рюкзак, застегнул молнию.

- Отдыхать - не работать.

ГЛАВА 8

Флетч протянул Барбаре стодолларовый банкнот.

- Пойди, пожалуйста, в пункт обмена валюты и обменяй сотенную на местные деньги.

Как только они прошли таможенный контроль, пятеро мальчуганов схватили лыжи и потащили их к выходу. Мужчина подхватил их вещи. Остальные просто кричали: "Такси!"

- А ты куда?

- В туалет. Нам нужны деньги на такси.

- А какой курс обмена?

- Примерно один к одному.

- Хорошо.

В туалете был только один мужчина. Худощавый, в костюме и рубашке защитного цвета. Лысеющий. С тонкой полоской усов. Он мыл руки.

Сидя в кабинке, Флетч видел коричневые ботинки мужчины. Вода лилась в раковину.

Дверь в туалет открылась. В поле зрения Флетча попали черные ботинки под темными брюками. Коричневые ботинки повернулись. Мужчины заговорили на языке, который Флетч не понимал. Их голоса едва прорывались сквозь шум бегущей воды. Затем один мужчина закричал. Закричал и второй. Теперь они кричали оба. Ноги задвигались все быстрее. Вперед, назад, в сторону, словно в каком-то танце. Черный ботинок ударил по щиколотке над коричневым. Потом черные ботинки повело вправо. Коричневые устремились к двери. Вода все текла.

Флетч вышел из кабинки, подтягивая джинсы. Прижал одну руку к животу, вторую - ко рту.

Кровь на зеркале, белых раковинах, на полу.

Человеческое тело в углу, прижавшееся к стене. Неестественно повернутая голова. Белая рубашка с огромным кровяным пятном. Кровь на темных брюках. Отвалившаяся челюсть, остекленевшие глаза.

Вода бежала в раковину. В ней лежал нож. В красной воде.

Руки Флетча не смогли остановить неизбежного. Он шагнул к ближайшей от двери раковине. Его вырвало. Он смыл блевотину водой. Его снова вырвало.

Вымыв раковину второй раз, Флетч плеснул холодной водой себе в лицо, вытер мокрой рукой шею.

Обмотав руку подолом рубашки, открыл дверь.

С гулко бьющимся сердцем, на негнущихся ногах, направился к стоянке такси, на ходу заталкивая рубашку в джинсы.

ГЛАВА 9

За стенами аэропорта Найроби ослепительно сияло солнце. Барбара показывала шоферу такси, как прижать лыжи рюкзаком, чтобы они не вывалились из багажника. Вокруг стояло много людей. Всех их интересовала проблема транспортировки лыж в багажнике такси.

Флетч прямым ходом направился к машине. Открыл дверцу, плюхнулся на заднее сиденье. Опустил стекло. Глубоко вдохнул сухой, теплый воздух.

Наклонившись к окошку, Барбара пристально смотрела на мужа.

- Нас отвезут в "Норфолк" за сто семьдесят шиллингов. Деньги я поменяла в отделении банка, прямо в аэропорту, - глаза ее сузились. - Что с тобой? Что случилось?

- Залезай в машину.

Она села рядом.

- Не можешь привыкнуть к изменению часового пояса?

- Закрой дверцу.

- Ты ужасно выглядишь. Флетч, что произошло?

- Я только что видел, как убили человека, - тихо ответил он. Зарезали ножом. Насмерть. Кровь, - он прикрыл глаза рукой. - Везде кровь.

- Мой Бог! Ты это серьезно? - Барбара придвинулась к нему. - Где?

- В мужском туалете.

Она тоже говорила тихим голосом.

- Что значит, ты видел, как убили человека? Какой кошмар.

Шофер такси пытался закрепить незакрывающуюся крышку багажника. Флетч сидел, закрыв глаза, опустив голову, растирая пальцами виски.

- Когда я вошел в туалет, какой-то мужчина мыл руки над раковиной. Я прошел в кабинку. Пока я там сидел, вошел второй мужчина. Они начали кричать друг на друга. Под дверью я видел, как задвигались их ноги. Затем последовал громкий крик одного, - Барбара положила руку на плечо Флетча. Я выскочил из кабинки. Второй мужчина, которого я не видел раньше, скрючился в углу, мертвый. Кровь лилась из-под его ребер. Выпачкала рубашку, брюки, пол, стены, раковину. Его открытые, остекленевшие глаза смотрели на дверь. Вода так и бежала в раковину, над которой первый мужчина мыл руки. В воде лежал нож. Во все еще красной воде.

- Ты уверен, что он умер?

- Он не мигал.

- Мой Бог, Флетч, что же нам делать? - через закрытое стекло она посмотрела на здание аэропорта.

- Не знаю. Что мы можем сделать?

- А что ты уже сделал?

- Проблевался.

- Это заметно.

- В другую раковину. Потом все смыл,

- Какой ты у нас чистюля, - она взяла его руку в свои. - Ты думаешь, об этом еще никто не знает?

Флетч оглядел стоящих у такси людей.

- Похоже, что нет. Их по-прежнему интересуют наши лыжи.

- Мы должны кому-то сказать, - она протянула руку к дверце.

- Подожди, - Флетч перехватил ее руку. - Дай подумать.

- А о чем тут думать? Случилось ужасное. Убили человека. Ты это видел. Ты должен об этом сказать.

- Барбара, подожди.

- Ты сможешь опознать убийцу? Мужчину, который был в мужском туалете до твоего прихода?

- Да.

- И как он выглядел?

- Среднего возраста. Худощавый. Редеющие, песочные волосы. Тоненькая полоска усов. Рубашка, брюки, пиджак цвета хаки.

- О чем они говорили?

- Не знаю. Другой язык. Скорее всего, португальский.

- Флетч, мы должны кому-то сказать.

- Барбара, ты не думаешь...

- О чем тут думать? Ты видел, как убили человека.

- Мы только что прибыли в Кению. Мы не знаем, какие здесь порядки. Из-за лыж, нашего лыжного гардероба во время таможенного досмотра мы выглядели как клоуны.

- Действительно, ситуация забавная.

- Да. И пресса обязательно отметит, что мы вели себя неестественно. Словно не до конца понимали, где мы и почему.

- Так оно и было. Во всяком случае, со мной.

- Я знаю. Я видел подобные заметки. Барбара, мы привлекли внимание двух вооруженных полицейских. Или солдат.

- Привлекли.

- Что мы делаем в Кении?

- Что мы делаем в Кении с лыжами?

- Мы приехали, чтобы встретиться с моим отцом. Докажите. Вот размытое дождем письмо-приглашение. Но прочесть-то его нельзя! Позиция у нас слабенькая.

- Но ты просто известишь власти о совершенном убийстве!

- Я не хочу иметь ни малейшего отношения к убийству. Это не Калифорния. Мы только что прибыли в чужую страну. Мы не знаем, какие здесь порядки. Я вхожу в туалет. Вижу там человека. Живого. А потом выхожу и говорю полиции, что в туалете покойник. И ты думаешь, кто-нибудь поверит, что я тут ни при чем? Перестань, Барбара. Что бы ты подумала на их месте? Я пролетел полсвета не для того, чтобы, ступив на землю, оказаться за решеткой, в наручниках и ножных кандалах.

- Кто-нибудь видел, как ты заходил в мужской туалет?

- Откуда мне знать?

- Или выходил?

- Барбара...

- Ты прав. Пока полиция не поймает настоящего убийцу, лучшего подозреваемого, чем ты, ей не найти.

- А причиной стычки могла быть пустяковая ссора. В аэропортах такое не редкость.

- И у тебя нет доказательств того, что в туалете был третий мужчина?

- Только мое слово. А можно ли верить на слово тому, кто прибыл на экватор с лыжами и теплой одеждой, размахивая смытым дождем приглашением от человека, много лет тому назад признанного в Калифорнии умершим?

- Действительно, позиция шаткая.

- Почва просто уходит из-под ног.

- Флетч, не слишком ли быстро разворачиваются события?

- Да уж. Тут не до развлечений, на которые мы так надеялись.

Барбара вновь посмотрела на здание аэропорта.

- Почему твой отец не встретил нас? Он же пилот! И должен знать, где находится аэропорт!

Флетч не ответил. Лишь шумно выдохнул.

- У тебя воняет изо рта. Как от старого кота. Тебя все еще тошнит?

- Как хорошо, что "Бритиш эйр" не переусердствовала с завтраком.

Шофер прошел мимо окна Флетча.

- Барбара, в присутствии шофера ничего об этом не говори. У него наверняка отличный слух.

Барбара вздохнула.

- Как скажешь.

Прежде чем завести двигатель, шофер повернулся и посмотрел на Флетча.

- Jambo.

- Habari, - выдохнул Флетч.

Шофер наморщил лоб.

- Mzuri sana <Большой человек, важная шишка (суах.).>.

- Моему мужу нехорошо, - пояснила Барбара. - Наверное, что-то съел.

Тут Флетч впервые услышал еще одно любимое слово кенийцев.

- Жаль.

И как мог Флетч увидеть то, что он видел, в стране, где все, включая высоких, широкоплечих водителей такси, говорили столь певуче, мелодичными, бархатными голосами: "О, я вижу, жаль". Чистенький туалет за несколько секунд залила кровь. Словно из куриного яйца вылупилась змея. Флетч потер глаза ладонями, стирая образ мужчины, сидящего в луже крови, с залитой кровью рубашкой, с немигающими, уставившимися на дверь глазами.

- Черт! - вырвалось у Барбары. - Твой отец не встретил нас в аэропорту.

- Похоже, что нет, - согласился Флетч. Набирая скорость, такси миновало группу людей, садящихся в автобус. Из-за автобуса вышел мужчина, которого Флетч видел в туалете, с редеющими волосами, тонкой полоской усов. Убийца. Пиджак он снял и нес его на руке. Кое-где на брючинах темнели еще влажные бурые пятна.

- Эй, постойте.

Такси замедлило ход. Шофер посмотрел на Флетча в зеркало заднего обзора.

- Тебя опять тошнит? - участливо спросила Барбара.

Мужчина, убийца, стоял, взявшись за ручку припаркованной у тротуара машины. Оглядываясь.

Флетча действительно едва не вырвало.

- Поехали, - распорядилась Барбара. - Он оклемается.

Такси выехало с площади перед аэропортом.

- Тебе уже лучше? - Барбара взяла Флетча за руку.

- Да. Это шок. Я не ожидал увидеть такое.

- А кто ожидал? - она сжала его руку. - Добро пожаловать в Африку.

- И вообще, как нас сюда занесло?

- По приезде в горнолыжный комплекс в Колорадо каждого угощают чашкой горячего шоколада.

- Почему-то мне представляется, что подобный прием организован без участия Кенийского туристического бюро.

- Это точно. Но я ожидала, что нас встретит твой отец. Он знал, когда мы прилетаем. И его помощь пришлась бы кстати.

Вновь Флетч шумно выдохнул.

От аэропорта в Найроби они ехали малой скоростью, и Флетч начал проявлять все больший интерес к окружающей действительности.

А водитель то и дело с беспокойством посматривал на поднимающуюся крышку багажника.

Лыжи, высовывающиеся из багажника такси, следующего в Найроби, привлекали всеобщее внимание. Другие водители улыбались Флетчу и Барбаре; обгоняя, нажимали на клаксоны, махали руками, показывая, что ценят хорошую шутку. Пешеходы показывали на лыжи пальцами. Некоторые знали, что торчит из багажника, другие прикидывались, что знали. Но, так или иначе, два синих чехла, торчащих, словно слоновьи бивни, из багажника "мерседеса", являли собой запоминающееся зрелище.

Когда они выехали на кольцевую дорожную развязку, Флетч заметил слева от себя детский парк, утыканный шестами с огромными дорожными знаками:

"Стоп", "Железнодорожный переезд", "Жди", "Иди", "Внимание".

- Здешние люди любят своих детей, - заметил Флетч.

Барбара хмуро посмотрела на него.

- Детей любят везде.

- Мне не доводилось видеть городского парка, пред назначенного для обучения детей правилам дорожного движения.

Такси притормозило перед U-образным поворотом и подъехало к парадной двери отеля "Норфолк".

- Не может быть, - ахнула Барбара.

- Что, не может? Какая красота.

Отель выглядел, как охотничий домик эпохи Тюдоров <Тюдоры королевская династия в Англии в 1485- 1603 гг.>, перенесенный под жаркое экваториальное солнце. Широкая крытая веранда - бар-ресторан - занимала никак не меньше половины фасада здания.

- Посмотри на этих людей, - фыркнула Барбара.

- А что такое?

- Да ничего, - отмахнулась Барбара. - Какие у меня проблемы? Разве что вылезти из машины на глазах у всех этих людей в компании молодого человека, которого, в этом едва ли у кого появится сомнение, только что вывернуло наизнанку, положить лыжи на плечо и войти в отель в тропиках. Пустяки.

- Ладно, - Флетч начал выбираться из кабины. - Оставайся здесь. Я пришлю тебе яйцо всмятку.

- Или мы окажемся в кенийской тюрьме или в дурдоме, - Барбара последовала за ним.

- Расплатись с водителем, Барбара. Деньги у тебя.

- Я дам ему чаевые и попрошу забыть и простить нас.

Лыжи вытащил из багажника здоровяк-швейцар, занес в вестибюль и приставил к стене. С таким видом, будто ему приходилось таскать их по пять раз на дню.

На веранде несколько человек поднялись, подошли к окаймляющему ее парапету, кивнули Флетчу и Барбаре. В их взглядах читалось не столько любопытство, сколько недоумение.

ГЛАВА 10

- Слушаю? Короткая пауза. - Это мистер Флетчер?

- А говорю я тоже с мистером Флетчером? - вопросом на вопрос ответил Флетч.

Вновь пауза.

- Это мистер Карр. Вы все наверху?

- Кто все?

- Ваш отец с вами? С вами и вашей женой, в вашем номере?

- Я его не видел. Ни в Кении, ни в Америке.

- О. Мы собирались встретиться здесь, на веранде лорда Деламера. Выпить, познакомиться. Я-то полагал, что старик захочет, чтобы я приехал в аэропорт. Но я его понимаю. Первая встреча отца с сыном.

Барбара принимала душ.

- Вы понимаете куда больше, чем я. Флетч уже раскрыл свой рюкзак, достал бритвенные принадлежности.

- Я заказал столик на веранде. Он появится. Две пары лыж стояли у стены рядом с окном. В окно Флетч видел бесчисленные цветочные клумбы.

- Я сейчас спущусь, - пообещал Флетч. - Как я вас узнаю?

- Вы сразу заметите двух достойных джентльменов с бокалами в руках, не сводящих глаз с двери.

Флетч хохотнул.

- Отлично. Но вам все-таки придется чуть-чуть подождать. Последние несколько месяцев мы не вылезали из самолетов. Так что вы не захотите знаться со мной, если я не приму душ и не побреюсь.

- Понятно, - рассмеялся и Карр. - Значит, за нашим столиком грязнуль не будет.

- Ты слышал, что звонил телефон? - Барбара вышла из ванной, завернутая в полотенце.

- Да, - сбросив рубашку, Флетч направился в ванную с бритвенными принадлежностями.

- Звонил твой отец?

- Нет.

- Полиция?

- С какой стати? Друг моего отца, которого тот пригласил, как я понимаю, для моральной поддержки. Они будут ждать нас внизу, на веранде.

- А почему не позвонил твой отец?

- Он еще не приехал. Барбара!

- Да, дорогой?

- Если уж мы решили пожениться...

- Мы уже поженились.

- Или мне придется отрастить бороду, или я должен видеть свою физиономию в зеркале.

- Ты же сказал, что я могу принять душ первой.

- Зачем заполнять ванную паром? Разве обязательно принимать душ с закрытой дверью? - в ванной стоял параллельный телефон. - В каком столетии ты живешь? Кто сейчас закрывает дверь, принимая душ?

- Тут очень сухой воздух. Пар сейчас исчезнет.

Флетч протер зеркало полотенцем.

- Я ужасно выгляжу.

- Это точно, - кивнула Барбара. - Я и пыталась избавить тебя от лицезрения собственной физиономии.

- И правильно, - он уже брился.

- А как ты себя чувствуешь?

- Ноги не дрожат. Думаю, выживу.

- Если тебе нехорошо, ты можешь прилечь. А с этими людьми... со своим отцом встретишься завтра.

- Это еще почему?

- Одного стресса на день более чем достаточно. Не так ли говорил Аристотель?

- Аристотель сказал: "Сегодня очень хороша жареная баранина".

- Слишком уж ты все осовремениваешь.

Когда он вышел из душа, Барбара не сменила полотенца на другой наряд, но все вещи лежали на полу, кровати, стульях, креслах. Свитера. Лыжные ботинки. Лыжные очки. Перчатки. Коробка с лыжными мазями.

Чувствовалось, что Барбара в замешательстве.

- А где моя одежда? - спросил Флетч.

- В прачечной.

- Какой прачечной?

- Пришел какой-то человек и спросил, не надо ли чего постирать. Я дала ему твою одежду.

- Какая ты великодушная.

- И свою тоже. Все, что было на нас в самолете.

- А другая одежда у меня есть? Которую можно носить?

- Нет, - честно призналась Барбара. - И у меня тоже. Практически ничего, - она обвела комнату рукой. - Только лыжное снаряжение.

- Даже джинсов нет?

- Я сказала Олстону, что не хочу видеть тебя в джинсах в наш медовый месяц. Или теннисных туфлях. Только в лыжном костюме.

- Великолепно.

Он присел на краешек кровати. Лег, не отрывая ступней от пола. В окружении свитеров и лыжных брюк.

- Ты все еще мокрый.

- Я не простужусь.

Барбара сняла с себя полотенце. Вытерла им Флетча, с плеч до щиколоток.

- Ты забыла про пятки, - заметил Флетч.

- Подними ноги. Остальное, я вижу, и так стоит.

Барбара опустилась на колени. Он положил ноги ей на плечи.

- Каланча. Флагшток. Башня, - она покачала указанный предмет. Ничего похожего не сыскать. Твердый и гибкий.

- Насколько мне известно, таких штучек многие миллионы.

- Это единственный, за который я ухватилась.

- Тут ты права.

- И что мне с ним делать?

- Что хочешь. При необходимости я отращу другой.

- М-м-м-м-м-м.

- Мой отец...

- Где мои теннисные туфли? - спросил Флетч.

- Я отдала их мужчине из прачечной. Сомневаюсь, что тебе их вернут.

Флетч стоял посреди комнаты. Он принял душ второй раз и теперь вода капала на пол.

- Наверное, они уже набрались, - Барбара лежала на каких-то лыжных одеждах, сброшенных на пол и смотрела в потолок.

- Кто?

- Твой отец и его приятель. Расслабились. Ты тоже расслабился.

- Я подумал, что он может и подождать. Барбара перекатилась на бок, согнула одну ногу.

- Ты куда лучше выглядишь. Даже порозовел.

- Барбара, мне придется пойти на первую в жизни встречу с отцом в лыжном костюме в Экваториальной Африке. Какой цвет ты порекомендуешь, зеленоватосиний или ярко-желтый?

- Лучше синий. Событие почти что официальное.

- Лыжные ботинки!

- Мне пойти с тобой?

- А как ты думаешь?

- Я думаю позвонить маме. Она наверняка волнуется. Я же обещала позвонить ей из Колорадо.

- Может, мне действительно лучше спуститься к нему одному?

- А моральная поддержка тебе не нужна?

- С моралью у меня все в порядке, - Флетч уже натягивал зеленовато-синие, плотно облегающие нейлоновые брюки.

- Она небось обзвонила все авиалинии, полицию, больницы, морги. Наверное, от волнения не находит себе места.

- Да, я как-то не подумал. Нужно было попросить Олстона перезвонить ей.

- И что бы он ей сказал? "Добрый вечер, миссис Ролтон. Флетч увез вашу дочь в Африку. Кажется, хочет продать ее в один из тамошних гаремов", - Барбара вновь улеглась на спину. - О Господи. А что скажу я? "Привет, ма. Со снегом тут негусто. Мы в Африке".

- Какой из этих свитеров самый тонкий?

- Надень красный.

- По-моему, я в нем спарюсь.

- Закатай рукава. "Мы попали не куда собирались, а совсем в другое место, перелетев через два континента, разделенные безбрежным океаном".

- Просто скажи ей, что у тебя все в порядке. Вытянув ноги, она оторвала их от пола и держала на весу, тренируя мышцы живота.

- Ты не намерен обратиться в полицию?

Флетч как раз надевал лыжные ботинки.

- Не будем валить все в одну кучу. Сначала надо встретиться с отцом.

- "Эй, мам! Помнишь мои ярко-зеленые шорты? Не могла бы ты переслать их мне в Найроби?" Может, начать с этого?

- Звучит неплохо, - покончив с ботинками, он присел и поцеловал Барбару.

Она пробежалась пальцами по выпуклости между ног.

- М-м-м-м. Приятное ощущение, даже через материю.

- И таможеннику понравился материал.

- Странные здесь таможенники.

У двери Флетч обернулся.

- Так ты скоро спустишься?

Барбара перекатилась на живот.

- Конечно. Я же сказала, что присоединюсь к вашей мужской компании.

ГЛАВА 11

Только один достойный джентльмен, с высоким стаканом в руке, не отрывал взгляда от двери, когда Флетч появился на веранде лорда Деламера в лыжных ботинках, лыжных зеленовато-синих брюках, красном свитере (с закатанными рукавами) и солнцезащитных очках. Во всяком случае, только у этого джентльмена при виде Флетча глаза вылезли из орбит и отвисла челюсть.

Остальные удостоили Флетча лишь мимолетным взглядами, продолжая непринужденную беседу.

Мужчина приподнялся, и Флетч направился к нему.

Мужчина протянул руку.

- Я - Карр. Четырехдверная модель.

- Мой отец еще не подошел? - спросил Флетч, пожимая протянутую руку.

- Не представляю себе, что могло с ним произойти, - мужчина вновь сел.

Пива в его бокале практически не осталось. Сидел он за круглым столиком в окружении трех пустых стульев. Флетч устроился напротив.

- У вас ослепительный наряд, - отметил Карр. - Потрясающий. Такую, значит, одежду носят сейчас американцы?

- Когда катаются на лыжах, - уточнил Флетч высказанное Карром предположение.

За соседним столиком сидели двое пузатых мужчин в рубашках с короткими рукавами, лысеющие, с раскрасневшимися физиономиями, длинными усами. За другим - женщина в черном, в черной же широкополой шляпе. Ее кавалер был в двубортном синем блейзере, белой рубашке, красном галстуке. С напомаженными волосами. Еще за одним - шестеро студентов, юношей и девушек, белых и черных, одетых в обрезанные джинсы и тенниски. Рядом с ними о чем-то беседовали два бизнесмена. Их брифкейсы стояли на полу. А белизна воротников и манжет прекрасно гармонировала с чернотой кожи и костюмов. На другом конце веранды за столиком сидели три женщины в ярких сари. Большинство остальных посетителей ресторана отдавали предпочтение рубашкам цвета хаки, с длинными или короткими рукавами.

- Вы играете на гитаре? - спросил Карр.

- Нет, - ответил Флетч. - Не дал Бог таланта.

Сам Карр был в шортах, гольфах и рубашке с короткими рукавами того же цвета хаки. Крупный, среднего возраста мужчина, широкоплечий и мускулистый. Редеющие, светлые волосы. Загорелое лицо, с конопушками на носу, ясные, чистые глаза.

- Как вам понравился "Норфолк"? - спросил Карр.

- Такое ощущение, будто его действительно построили в пятнадцатом веке.

Карр хохотнул.

- Это точно. В не столь уж давние годы всадники, пропылившись в пути, мучимые жаждой, подъезжали к бару прямо на лошадях. Тогда на веранде был бар, а не дорогой ресторан. Из-за большой потери жидкости спиртное било им в голову, и они начинали палить в потолок, не осушив и первого стакана, он вновь хохотнул. - Я уж и не упомню, сколько раз меня выбрасывали отсюда.

- Я понимаю, - впрочем, Флетч позволил себе усомниться в достоверности последней фразы Карра.

- Красный, белый, синий.

Флетч глянул на зеленовато-синие брюки, красный свитер.

- А где белый?

- Это вы.

- О, да. Я забыл.

- Jambo, - обратился к Флетчу молодой официант.

- Jambo. Habari?

- Habari, bwana