Легион Проклятых

- Санктиарх, я не сомневаюсь в правдивости ваших слов и тех злоключениях, которые вам пришлось преодолевать, но мы оба знаем, что «Цербер» прибыл сюда не в качестве подкреплений для пятой роты.

Капеллан Сдирателей сделал угрожающий шаг в сторону апробатора.

Каст попятился назад, его сердцебиение участилось. Он споткнулся о мертвую конечность и рухнул на обезображенный труп. Космический десантник навис прямо над ним, и апробатор судорожно полез в карман и вытащил пергаментный свиток. Преисполненный благоговения он вручил документ разгневанному Сдирателю.

- Пятая рота запрашивала подкрепления, не особо надеясь на их своевременное прибытие, - промямлил Каст.

Капеллан зарычал и выхватил свиток из рук апробатора. Пока Сдиратель читал текст, Каст неуклюже поднялся с земли и принялся оттряхивать свою одежду.

- Они посылали астротелепатические запросы Легиону Гадюк в Гелиони Ретицули, второй роте Новадесантников размещенной на Белис Кора и Ангелам Эрадикант в Порт Криил. Запросы пришли даже на кордон Ванахейм, несмотря на понимание бесполезности данного запроса, потому что Имперские Кулаки, Экзорцисты и Серые Рыцари никогда бы не покинули линию обороны древней Терры, чтобы защитить небольшой могильный мир-кладбище Экклезиархии. «Цербер» вылетел с вашей родной планеты, Эскара, не получив никакого астропатического сообщения. Вы находились слишком далеко и не успели бы прибыть вовремя.

- Каким образом данная информация оказалась у тебя? – потребовал ответа Бальтазар, изучая свиток.

Каст колебался.

- Мой господин Эреншпергер держит на своем корабле довольно мощный астропатический хор. У них есть инструкции слушать все телепатические сообщения и проверять их на связь с работой Ордо Обсолетус.

- Твой инквизитор подслушивает чужие разговоры? – взревел Бальтазар. – Как похоже на Ордо. Вы жалки. Ваш вид призван рыскать в поисках информации и удостоверяться в ее значимости.

Каст кивнул, позволяя помоям стекать по нему.

- Наш хор перехватил сигнал о помощи, защищенный кодом Адептус Астартес и переданный через станцию Стройка-Шесть.

- Ты уже в шаге от смерти, - угрожающе прорычал санктиарх. – Это были слова Адептус Астартес, адресованные ушам Адептус Астартес, информация, не предназначавшаяся для простых смертных.

- Не уверен, что оно было адресовано ангелам Императора, - произнес Каст. – Сообщение в ваших руках содержит отчет о нашествии на планету и запрос на подкрепления, направленный самому Богу-Императору человечества. С просьбой о вмешательстве. О чуде.

Бальтазар пробежался глазами по тексту, на который ссылался апробатор.

- Простая молитва, - произнес санктиарх. – Открытое обращение к отцу нашего прародителя. Надеюсь, подобная информация не относится к сферам вашей компетентности, апробатор.

- Молитва, - повторил Каст слова капеллана. – Мой господин пришел к такому же заключению. Пока я не показал ему пункт назначения для данного сообщения.

Бальтазар отыскал астротелепатические координаты.

- Древняя Терра…

Каст кивнул.

- Сдиратели не превозмогали на Цертус-Минор. Они мертвы. Однако, Злобокост был побежден. Я не знаю, что здесь произошло. Единственное, что мне известно – это то, что один из ваших библиариев передал прямое обращение на древнюю Терру, Богу-Императору человечества, и, похоже, оно было услышано.

Взгляды космического десантника и апробатора пересеклись.

- И этого достаточно для вмешательства Ордо Обсолетус, поэтому, пожалуйста, санктиарх, скажите мне, что три роты Сдирателей делают здесь.

Капеллан не пытался скрывать раздражение. Все его существо было пропитано гневом и яростью. Когда его губы начали формировать ответ апробатору, к ним подбежал сержант штурмовиков.

- Апробатор!

- Да, сержант, - ответил Каст с видимым раздражением.

Его взгляд был прикован к огромному Сдирателю.

- Докладываю. Одна из команд обнаружила выжившего.

- Местный?

- Адептус Астартес.

Бальтазар слегка наклонился к апробатору.

- Возможно, мы получим ответы на наши вопросы, - произнес он.

Каст коротко кивнул.

- Сержант, ведите нас к нему. Немедленно.

ЧАСТЬ I

УЖАС – ИХ ПРЕДВЕСТНИК...

ГЛАВА 1

ТЬМА

- Как проходит Пир, брат? – спросил апотекарий Эзраки, стоя в тактическом ораториуме фрегата «Шрам».

Труп-капитан Силом Гедеон стоял на кафедре, украшенной рунными письменами и свитками. Эзраки подошел к капитану, заставив слуг, стоявших у кафедры, расступиться. Правая нога апотекария была полностью бионической и почти такой же старой, как и сам Эзраки. Каждый его шаг сопровождался шипением гидравлики, а задержка в миллисекунду между реакциями плоти и протеза со стороны казалось похожей на легкую хромоту.

- Пир Мечей проходит плохо, - с сожалением произнес труп-капитан. – По крайней мере, для Сдирателей.

- Сколько? – спросил апотекарий.

- Слишком много, - рявкнул Гедеон, проведя ладонью по своей гладковыбритой голове. Он схватился за волосы, которые росли словно корона на его черепе.

- Мы потеряли еще троих утром, в боях с нашими кузенами. Оккам, Васраил и Ябес. Оккам сражался хорошо, но не слишком хорошо. Я думал, Ябес мертв. Не думаю, что кто-то сможет остановить этого Багрового Кулака. У них есть все шансы выиграть состязание.

- Брат Ябес будет жить, - заверил его Эзраки. – Пока.

Казалось, Гедеон не слушал старого апотекария.

- Позор за позором, - произнес труп-капитан. – Наше поражение на Пире связано с потерей священного стяга Ордена. Я чувствую это.

- Твоя голова полна яда санктиарха Бальтазара. Я почитаю примарха, но Дорн живет в нашей плоти и крови, а не в пыльных артефактах, - настаивал Эзраки. – Потеря нашего стяга – значимая утрата, но, по правде говоря, это всего лишь кроваво-красное полотно.

- Рогал Дорн лично вручил этот стяг своим сынам, нашим братьям Сдирателям, десять тысяч лет назад, - произнес труп-капитан. – Он являет собой свидетельство учреждения Второго Основания и олицетворял нашу честь и гордость на протяжении всей долгой и кровавой истории Ордена. Этот артефакт выделяет нас как Астартес Презис и служит свидетельством нашей службы по охране Окулярис Террибус. На нем изображен Стигмученик – эмблема Ордена.

Гедеон повернулся, чтобы показать символ на его наплечнике, о котором он говорил: кулак в перчатке, сжимающий молнию.

- Это не просто «красная тряпка», как ты выразился, апотекарий, и я буду и в будущем напоминать тебе об этом.

- Я не желал оскорбить тебя, труп-капитан, - спокойно ответил Эзраки, хлопнув по адамантиевому бедру. – Ты прекрасно знаешь, что немало и моей крови было пролито под этим стягом.

- Наши братья сражаются за утраченную честь, - продолжил корпус-капитан, не обращая внимание на Эзраки. – Мы прокляты. Храбрость, дарованная Императором, покинула нашего брата, потерявшего стяг, и его бесчестье распространилось на всех нас. Это наше коллективное наказание.

- Разве не это - наш путь? – не сдавался Эзраки. – Разве не Сдиратели ощущают потерю Императора больше, чем остальные сыны Дорна? Разве не Сдиратели знают истинную печаль примарха, агонию его возмездия и холодную ярость его возрождения? Разве не мы уничтожаем его слабость в наших сердцах, сдирая плоть на Ритуале Бичевания и одевая Мантию Дорна?

- Это не относится к нашим грехам, - безучастно произнес Гедеон. – Потеря священной первой роты. Почти удавшееся убийство нашего магистра. Почти полное уничтожение пятой роты, сто лет издевательств, пока она будет восстанавливаться под неодобрительные перешептывания наших кузенов. Духовное наказание за потерю дара Дорна. Все это – гвозди в гроб чести Адептус Астартес.

- Мы потеряли великий символ, - признал Эзраки, - но не то, что он символизирует. Эти идеалы живут в сердцах Сдирателей, держащих мечи во имя Императора. И они доказывают это сейчас, участвуя в Пире Мечей.

- Мечи, обнаженные в неверии, и вкладываемые в ножны при каждом провале, - угрюмо произнес труп-капитан.

- Неужели наше присутствие на Пире так безнадежно?

- Я надеюсь на Узахара и брата Датана. Узахар – плеть отделения и ветеран. Датан – юн, но быстр и опытен в обращении мечом.

- Значит, все же есть надежда, - произнес Эзраки.

- Узахар выступит против Кнуда Хэгстада из Железных Рыцарей, а юный Датан будет биться с чемпионом Пуха, - сообщил Гедеон. – Нелегко скрещивать мечи с теми, кто избран носить цвета легиона. Но здесь, на мире, завоеванном первой ротой, Кулаки защищают свой титул… Мне сложно просчитать наши шансы. Даже если они победят, им придется встретиться с проклятым Багровым Кулаком в следующем раунде. И здесь наши шансы приближаются к нулю.

- Значит, - произнес Эзраки, - время настало.

- Я сам выйду на арену, но это лишь докажет отчаяние наших братьев.

- У тебя нет выбора. Отдай приказ, позволь мне выпустить Кнута, - настаивал апотекарий.

- Я никогда не позволю этого, - прорычал Гедеон. – Он проклят. Сам Дорн покарал бы его, будь он жив. Пусть он сгниет, мне все равно. Тьма – его удел, и я не избавлю его от агонии.

Тьма заняла мое место. Я никогда не был внутри нее, но я хорошо знаю тьму. Разум и тело заполняются драйвом. Что-то, не относящееся к генетическому наследию, обрядам посвящения в Орден и усиленным чувствам, ревет в моих венах. И этот момент кажется самым живым и естественным за всю мою жизнь. Каждая молекула моего естества посвящена этому процессу. Тьма окружает меня, отгораживая от реального мира. Все: от стен до пола – словно накрыто пеленой. Я пытаюсь сосредоточиться, но все, на чем я останавливаю взгляд, превращается в орущую тень. Я гадаю о лабиринте кошмаров этого места, держа оружие в руке. Которое жаждет и окрашено не моей кровью. Братья, погибшие и живые, сражаются вокруг меня. Стрельба. Смерть. Я слышу отдаленные крики боли. Я не могу расслышать слова, но знаю, что они пропитаны ядом и спокойным благоразумием. Звон стали наполнил воздух, лишь шум болтерного огня прерывал его. Я - на поле, окутанном дымом. Забираюсь на вражеский транспорт, неся духовность в мир демонов. Каждая моя битва пролетает одна за другой. Смерть и враги. Цвета разрушения меркнут, пока не остается лишь чернота. Мои сердца колотятся в унисон. Я бегу. От страха, но не за себя. Пустота тьмы готова поглотить мою душу. Кровь растекается по телу. Меня ждет битва. Я дрожу, но не от страха, а от ожидания. Я воин до последней молекулы моего тела. Я был создан убивать за что-то, что важнее, чем я, служить Всеотцу мечом, болтом – до последнего вздоха.

Я живу за братьев, жизнь которых я прервал. Их тела раскиданы по руинам, одно на другом, а я стою на самом пике этой кучи. Могучие братья лежат раздавленными и изогнутыми телами. Их божественная плоть безмолвна. Братоубийство закончилось. Колокол битвы завис над их телами. Их оружие украшает меняющуюся поверхность. Как и мое. Злой рок настиг меня. Боль и чувство утраты такие четкие, что моя душа разрывается на части. Словно ужасающая туманность, прорвавшаяся сквозь историю галактики и мою собственную, Тьма настигла меня. В какой-то момент в пустоте возник свет. Император Человечества здесь, со мной, в этом безнадежном месте. Его присутствие и наследие – маяк в темноте. Лишенный сил, смотрю на него. Я иду навстречу его мощи. Колеблясь. Будучи в неведении. Словно ребенок. Момент накрывает меня, и слезы градом текут по моим измазанным в крови щекам. Затем звезда в прекрасное, но короткое и грустное мгновение, исчезает, маяк растворяется. Я падаю на колени и плачу, не в силах сдержать эмоции и что-либо изменить. Звезда исчезла. Свет пропал. На его месте – мертвая пустота, сотрясаемая ударной волной, вызванной взрывом. Все, что осталось – глубокая печаль сироты-ангела. Мои сердца чувствуют его бессмертную грусть. Рогал Дорн. Утрата моего отца. Моя утрата – его утрата. Я чувствую то же, что и он, когда стоял перед Императором. Я знаю его страх и страдание. Этот момент сомнения и ужасающая возможность становятся моим вечным проклятием. Оно пронизывает меня своим отчаянием. Я ухожу глубоко в себя и нахожу там безграничную тьму. Империум без Императора. Человечество без отца. Бесконечность без направления. Тьма Дорна. Я реву в отрицании, словно младенец, которого только что достали из утробы. Я падаю на колени. Холод обволакивает меня. Я дрожу. Я знаю только страх и ярость в пустом космосе, свободном от ответов. Передо мной фигура. Я не видел ее прежде. Она здесь и в то же время не здесь. Бронированная тень, появившаяся из тьмы и выделяющаяся на фоне пустоты. В отличие от мрачного окружения или Императора, его присутствие затмевается его собственным превосходством. Шаги пришельца медленные и размеренные, и он идет ко мне. Угроза, как и его размеры, увеличивается. Союзник? Враг? В них нет недостатка на поле брани. Я стою на коленях, так как мои ноги стали частью поля. Мой разум заполнен печалью. Я наблюдаю. Я – в отчаянии. Призрак приближается. Его броня – цвета самой черной ночи. Каждый ботинок окутан призрачным пламенем. Я смотрю на эти раскаленные шаги по покрытому льдом металлу палубы. Фигура останавливается и смотрит на меня. Передо мной Ангел Смерти. Брат извне. Лишенная символов ордена, броня похожа на могилу, кошмар из ребер и костей, скелет на поверхности священной брони. Лицевой щиток шлема смят, отсутствует кусок керамита. Бело-синяя часть черепа смотрит на меня. Блестит штифт за безупречную службу. В пустых глазницах – неестественное пламя. Безупречные зубы, злобно стучащие в унисон.

- Что ты? – вопрошаю я, собрав все свое мужество.

Незнакомец молчит, но вытягивает вперед перчатку цвета ворона. Кость виднеется сквозь дыру в районе пальца. Я с ужасом наблюдаю, как перчатка приближается к моему лицу. Она трогает меня. И я кричу.

Труп-капитан Гедеон ступил на пол каменного коридора. Закрыв за собой дверь, Сдиратель расправил свои широкие плечи и прислонился к холодному металлу двери. Гедеон слушал звон клинков, раздававшийся с арены и отражавшийся от доспехов офицеров Адептус Астартес, стоящих за оградой. Апотекарий Эзраки подошел к капитану. Он вытер кровь с рук хирургическим полотенцем и взглянул на корпус-капитана.

- Узахар?

- Порезан по самые ребра, - ответил апотекарий, его голос гулом отдавался от стен подземелья. – Он будет больше похож на куклу с кучей швов, чем на человека, когда я закончу.

Гедеон повернул голову и прислонил ухо к металлической двери. Звон клинков стих. Судья вынес решение. Даже стоя за дверью, корпус-капитан понял, что Датан проиграл.

- Еще один пациент для тебя, - произнес Гедеон, повернувшись к пожилому апотекарию.

Стирая кровь, Эзраки посмотрел в глаза капитана.

- Труп-капитан...

- Я знаю, - произнес Гедеон, признавая неизбежное. – Я бы не сделал этого, если бы мы не проигрывали в самом начале. Я не могу вернуться ни с чем на Эскару. Я обещал магистру Ишабоду победу, чтобы воодушевить наших братьев в эти темные времена. Я не могу вернуться с пустыми руками и сердцами. Новости о нашей неудаче завершат дело, начатое Альфа Легионом. Я думаю, что разочарование добьет его, Эзраки.

Апотекарий покачал головой.

- Кезия Ишабод – величайший Сдиратель в истории Ордена. Этим бронированным змеям Альфа Легиона повезло, но даже они, своей ложью и проклятыми приемами, не отнимут его у нас. К тому же, он сейчас на Эскаре, с нашим лучшим медиком, верховным апотекарием.

- Я не смогу смотреть в глаза нашему магистру и говорить, что я сделал все, что было в моей власти, чтобы обеспечить победу, которую я потерял.

Гедеон принял решение.

- Я надеялся, что до этого не дойдет. Девять из десяти Сдирателей сражались за свой Орден. Только Дорн знает, зачем магистр Ишабод настоял на его включении в группу, но лишь я теперь могу принять это решение. Способен ли Кнут сражаться?

- Я думаю, да. Мы чисты сердцами, но не кровью. Как часть бывшего легиона, а теперь Ордена, мы не одиноки в генетических отклонениях. Волки и Ангелы, также как и наши кузены из более поздних Оснований, несут бремя своего наследия, - пояснил апотекарий Сдирателей. – Когда Тьма накрывает одного из наших, может показаться, что жертва становится беспомощной: вялая челюсть, дрожь в конечностях, чернота в глазах. Но те, кто выживают, рассказывают о живых кошмарах, бессонница, в течение которой они постигают глубину самого печального бремени Дорна – потеря отца-Императора. Это – как генетическое благословение нашего отца, так и его проклятие своим сыновьям. Познать возможность, даже на секунду, существования Империума без Императора. Почувствовать то, что чувствовал Дорн. Кошмар примарха. Парализующий страх, окутавший даже самого великого из нас, когда он склонился над поверженным телом Императора. Почувствовать Тьму.

- Эти детали имеют мало значения для меня, апотекарий, - произнес Гедеон. – Адептус Астартес рождены для битвы. Они существуют, чтобы отомстить за Императора, и предать мечу врагов человечества. Мне нужны воины, а не мечтатели. Какова бы не была причина, такое поведение недостойно нашего брата. Если бы это был я, то предпочел бы, чтобы мои братья прервали это жалкое существование.

- Тьма может обрушиться на любого из нас в любой момент, корпус-капитан, и я всегда держу эту мысль в голове, - ответил Эзраки. – Пока мы спорим о таких вещах, позволь уведомить тебя, что процедура, которую я собираюсь применить – еще не опробована, и жизнь нашего брата окажется под вопросом.

- Я не слишком расстроюсь по этому поводу.

- Как я и полагал, - произнес апотекрий. – Я говорю тебе это, чтобы ты проинформировал наших братьев о своей стратегии. Ты знаешь, что, возможно, его страдания, повлекшие потерю стяга Ордена, отнюдь не из-за ошибки, а по причине воздействия Тьмы.

- Что мне с этого? – рявкнул Гедеон. – Он подвел своего примарха. Он подвел своего магистра ордена. Он подвел всех нас. Единственное, что меня сейчас волнует – смогу ли я найти применение этим предательским рукам. Что ты будешь делать, и как много времени тебе понадобится?

- У санктиарха Бальтазара свои способы, - ответил Эзраки. – Духовное лечение тех, кого накрыла Тьма, неважно, выживут они или нет. Хотя я и уважаю значение практики санктиарха, а также ритуальную специфику культа нашего Ордена, мой метод сравнительно прост.

Апотекарий указал на точку на затылке своей головы, где тонкая линия волос, популярная в Ордене, пересекалась с выбритой макушкой.

- Каталептический узел в стволе мозга. Имплантат отвечает за изменение суточного биоритма, иными словами – за наш сон и продолжительные периоды бодрствования. Возможно, неправильно функционирующий узел повлек за собой потерю управления моторикой и вызвал «кошмары на яву». Я собираюсь просверлить дыру в кости и вставить в мозг гиподермический световой зонд. Таким образом я вызову шок в каталептическом узле, и надеюсь, прерву воздействие Тьмы и восстановлю нормальное функционирование имплантата.

- Звучит болезненно.

- Безусловно.

- Хорошо, - произнес труп-капитан. – Когда закончишь с Узахаром и Датаном, возвращайся на «Шрам». Скоро начнутся обряды битвы для следующего раунда. Пир Мечей не будет ждать. Сообщи, если твой эксперимент завершится удачно. Я также должен уведомить собравшихся, что наш падший брат снова подвел нас.

- Как ты объяснишь неудачу?

- Смерть в бреду или обычная смерть, - произнес Гедеон вслед уходящему апотекарию. – Мне все равно, если дело касается Захарии Керша.

- Все ли готово?

- Да, мой господин.