Взгляд со стороны

Роман Злотников, Сергей Будеев

Вечный. Взгляд со стороны

От автора

Дорогой ты мой читатель, конечно, только в том случае, если ты честно выложил свои кровные, а не спер этот текст на просторах инета. У меня есть к тебе одна глубочайшая просьба. Раз уж ты начал это читать, где бы ты ни находился в данный момент (в аэропорту, в электричке или на диване), какое бы время года и суток ни оттопыривалось за твоим окном – не торопись! Не заглатывай текст, не скачи по страницам, словно крошки от твоего бутерброда. Суета всегда приводит к недопониманию или ожирению, а того и другого хватает в этом мире и без нас с тобой!

Предисловие

Если хочешь победить врага, воспитай его детей.

Ледяной ветрище трепал полярные пуховики, как будто верный пес, учуявший под ними запах чужаков. Пятеро монтажников из «Глобал Билдинг Корпорейтед» уже два часа раскладывали и закрепляли свое оборудование на борту большого транспортного дисколета, принадлежащего компании. Работали молча. Их хмурые лица совершенно не соответствовали торжественности момента, связанного с успешной сдачей объекта.

Работы по подготовке площадки, ее расчистке, монтажу фундамента, монтажу готовых, неделю назад доставленных на планету типовых блоков, подключению и запуску коммунальной инфраструктуры объекта были произведены в крайне сжатые сроки, успешно и без каких-либо существенных сбоев. Объект сдали на ура, опоздав всего на пару дней. Крупную технику отправили еще вчера, а вечером решили немного расслабиться. Контрабандный ром в количестве трех литров и две пачки «Мальборо», припрятанные от представителей заказчика в чехлах от штативов под теодолиты, были наконец извлечены. Мужики, насильно вырванные из отпусков и срочно отправленные в это запропащее на окраине Российской империи местечко, притушив основной свет, расположились на нижних стеллажах двадцать пятого складского ангара. Пир был в полном разгаре, и никто не обратил внимания на то, что в длинном коридоре послышались тяжелые, размеренные шаги.

Дети гнева представляли собой армию мутантов, выведенных врагом из человеческих эмбрионов, но в «нежном» возрасте вывезенных с территории когда-то захваченной и разоренной планеты, после чего выращенных и воспитанных в лучших боевых традициях русских военных элит. Уже несколько лет они владели планетой Светлая, расположенной на краю Российской империи. За это время планета была превращена ими в хорошо вооруженную ремонтно-производственную базу шестого отдельного гвардейского флота Детей гнева, входившего в Объединенную группировку флотов Его Императорского Величества. Собственно Дети гнева и были этим шестым флотом, его бойцами, офицерами и адмиралами. Будучи, возможно, лучшими бойцами во Вселенной, они с большей охотой готовы были умереть в пекле ядерного удара, нежели мыть посуду или стирать свои носки, поэтому на их планете присутствовало довольно большое количество различного рода персонала, представляющего в основном русскоязычных подданных Империи, но иногда бывали и исключения. Дети гнева очень категорично относились к нарушению «приглашенными сотрудниками» установленных ими на планете правил. Особенно это касалось алкоголя, оружия и наркотиков, даже таких легких, как табак. Всем прибывающим об этом сообщалось заранее, но за работу они платили очень хорошо, и это обстоятельство в понимании многих с лихвой перекрывало любые возможные неудобства и издержки.

В общем, знакомство с будущим персоналом построенного ими жилого комплекса, предназначенного, как говорили строителям, для поселения военнопленных, закончилось для монтажников купанием в ледяной воде только что наполненного бассейна, которое продолжалось до полного протрезвления последних. По этой причине утренние сборы прошли быстро и без лишних остановок на передохнуть. Спокойно расслабиться монтажникам удалось, лишь когда они оказались на парковочной орбите на борту каботажного танкера. Но, к сожалению, все остатки с таким трудом провезенного на место строительства божественного напитка были изъяты и уничтожены. Поэтому единственным удовольствием для монтажников, занимавших небольшую каюту на выходящем за пределы планетарной системы каботажнике, оставалось удивленно глазеть на вакханалию и ажиотаж, которые творились за бортом. Все новостные каналы, до последнего сопровождавшие конвой, перевозивший военнопленных с Трона на Светлую, наперебой брызгая слюной в микрофоны, живописали это грандиозное зрелище. Как обычно перевирая больше половины имеющихся фактов, журналисты всеми правдами и неправдами старались пролезть как можно ближе к планете, по ходу давая развернутые описания тех самых военнопленных, которых, впрочем, так никто и не увидел в лицо. Рассказывали об ордах наводнивших Трон монстров, которые были якобы еще страшнее самих Детей гнева, о неимоверных усилиях международного прогрессивного сообщества, приведших к освобождению планеты от нашествия, о жуткой бойне и разрухе, в которую погрузилась планета. Даже простой обыватель с большой долей скепсиса относился к этим россказням. Зато изображение конвоя, более двух тысяч транспортных судов в сопровождении грозных линкоров, проходящего мимо на крейсерской скорости, сделанного с расстояния всего в несколько сотен тысяч километров, заполонило глобальную сеть и стало мировой сенсацией во всех без исключения человеческих конгломератах как минимум на ближайшие две-три недели.

Если отбросить в сторону все неизбежные преувеличения и перевирания со стороны международной «свободной» прессы, будущие жильцы только что возведенного в ледяной пустыне «жилого комплекса», так же как и сами Дети гнева, были воспроизведены искусственно и воспитаны все тем же врагом как вторая попытка создать боевой авангард для завоевания человеческого космоса. Но если все без исключения Дети гнева были мужского пола, то все Сестры Атаки, военнопленные, захваченные при попытке отбить планету Трон, исключительно женского…

Глава первая

Ледяной плен

Враг – это партнер, решивший от тебя избавиться. Партнер – это друг, которому ты дал взаймы. Друг – это незнакомый человек, который случайно спас тебе жизнь.

Трудно подкручивать фокусировку полевого бинокля, когда на руках ватные рукавицы, еще труднее это делать окоченевшими пальцами, когда от этих рукавиц нет никакого толка. Сержант Берта не сдавалась. Осмотр окрестных холмов – это необходимость, которой нельзя пренебрегать. Тем более эта серая хмарь, которая здесь называлась полуднем, длится всего ничего. Однако так даже лучше, в пещерах зрение привыкает к темноте, и яркий свет ослепляет. Сегодня всего минус сорок три градуса по Цельсию, прямо оттепель, как бы дождик не пошел. Берта улыбнулась уголками потрескавшихся губ, обмотанных шарфом, покрытым слоем инея. Каждый вдох отдавался резью в горле, грозящей перейти в кашель. Каждый выдох рассеивал перед глазами облачко пара, мгновенно превращающегося в иней. Может, все не так и плохо? Может, Реста была права, когда увела их сюда? Их готовили к сражению до последней капли крови, о жизни в плену им ничего не рассказывали, выбирать между свободой и рабством не трудно, когда к свободе прилагаются честь и лавры победителя, а не проклятие, изгнание и смерть. Или хотя бы к рабству прилагаются кнут, баланда и холодные доски барака, а не теплая постель, застеленная белым шелком, и утренний кофе с круассаном. Берте захотелось плюнуть и хорошенько, во все горло выматериться.

В голове вновь всплыли отрывки воспоминаний о том злополучном заседании «совета» аналитиков, на котором Линда, эта разукрашенная кобыла с бюстом больше, чем задница, зачитала «Меморандум о взаимопонимании», который им выкатили Дети гнева. Всего-то ничего, десять пунктов, но каково!

«Данным соглашением мы, суверенное население планеты Светлая, предоставляя вам, военнослужащим армии врага, ныне имеющим статус военнопленных, возможность находиться на территории нашей планеты, закрепляем за собой право:

– ограничивать место вашего пребывания на планете специально отведенным для этой цели благоустроенным временным лагерем;

– использовать тех из вас, кто не отвергнет нашего вознаграждения и признательности, в качестве особей противоположного пола, коими вы и являетесь, для проведения экспериментов по скрещиванию особей Детей гнева и Сестер Атаки, цель которых – возможность получения жизнеспособного потомства;

– использовать тех из вас, кто не согласится с предыдущим условием, в качестве прислуги для тех, кто безоговорочно примет указанное выше условие;

– собственным авторитетом и силой оружия поддерживать установленный в месте вашего временного пребывания уклад и порядок.

Закрепляем за собой обязанности:

– полностью организовать и обеспечить жизнедеятельность инфраструктуры лагеря временного размещения;

– полностью обеспечить достойное медицинское обслуживание;

– полностью обеспечить разнообразное и рациональное питание проживающих в лагере;

– полностью обеспечить на максимально возможном в данных обстоятельствах уровне интересный досуг, возможность интеллектуального, духовного и физического развития;

– а также исполнять максимально быстро и полно все соизмеримые с нашими возможностями желания для всех без исключения лояльных к нам членов вашей общины.

Те из вас, кто явно или скрыто будет препятствовать исполнению вышеуказанных правил, будут по их выбору удалены за территорию лагеря на снежные просторы ледяной пустыни либо уничтожены без дополнительных разбирательств и обсуждений».

И понеслось. У Берты уши заложило от бабьего ора. Как же долго до них доходило, что это не приглашение на свадьбу и обсуждать здесь особо нечего. Разве что мороженого попросить на завтрак не по сто, а по двести граммов. И это были офицеры, аналитики, элита Сестер Атаки. Минут двадцать спустя полковник Эмельгея грохнула кулаком по столу, и «советчицы», вытирая слюни и пот, поднимая разбросанные стулья, расселись вокруг большого круглого многофункционального трансформер-стола.

– Во-первых. Если вам это доставит удовольствие?! Наша с вами милая «беседа» непременно записывается нашими «добродетельными» хозяевами. Во-вторых. Для тупых! Нам предложили либо стать проститутками и жить в комфорте, ни в чем себе не отказывая, либо сдохнуть! Просто сдохнуть!!! В-третьих. Моя команда не участвовала в штурме Трона, а обреталась в провинциальном городе Лысая Капотня на планете Калган. Так вот там за подобное предложение от нормального мужика любая принцесса свернула бы шею тысяче конкуренток и, вытерев руки махровым полотенцем, тут же помчалась за подвенечным платьем. И в‑четвертых. Если кому-то из вас охота ходить по-большому за воротами этого лагеря, прямо в центре ледяной равнины, я сама лично, своими руками, прямо сейчас выкину эту дуру на улицу. Потому что мне вот так (она провела ладонью около горла) надоели тренировочные лагеря наших великих и мудрых учителей, вечно заляпанный каким-то дерьмом лифчик и обещания светлого будущего для нашего нерожденного потомства!!!

Глаза полковника сияли такой боевой отрешенностью, что сестры не то что спорить или орать не стали, а начали непроизвольно задерживать дыхание. И только Реста тогда негромко, но отчетливо произнесла:

– Если они не врут и готовы исполнять любые наши желания, то пусть перед тем, как какой-то кабан попытается на меня залезть, он сам откусит себе яйца!

Впрочем, все поняли тонкий намек Эмельгеи. Хотите вы или не хотите жить по правилам хозяев ситуации, но обсуждать это мы будем не сейчас и не здесь!

– Так что, дорогие сестры, хватит галдеть и давайте думать, как нам, оставшимся в живых (что само по себе является несмываемым позором) двадцати восьми офицерам, преподнести вот это все полутора сотням тысяч лихих рубак, в одночасье превратившимся из героев самой мощной во Вселенной армии в изгоев и рабов, и после этого удержать контроль над ситуацией в своих руках.

Всего через три часа совет в лице полковника огласил свое решение ожидавшей в купольном зале толпе. Сестры Атаки в целом принимают условия «меморандума», хотя часть из этих условий, безусловно, неприемлема и требует проведения дальнейших консультаций и переговоров. Вот именно в этот момент где-то в толпе родилось, да так и закрепилось название этого маленького, тихого и очень комфортабельного «загородного» поселка – «Бордель».

* * *

Берта еще раз повела биноклем в сторону Трескучей Реки, в то место между скал, откуда должна была появиться вторая группа разведки, ушедшая примерно сутки назад. Ничего не менялось, лишь серая мгла еще плотнее сгрудилась вокруг дозора. Инфракрасный режим. Ага, вот они! Едва заметное движение на неразличимой уже тропе, потом сигнальный фонарик узким лучом брызнул из-под плаща в сторону дозорной точки, два коротких, один длинный, все хорошо, хвоста нет.

Четверо рядовых и унтер Рада тенью проскользнули в узкую горловину пещеры, двадцать метров в полной темноте – не проблема, если ходишь по одной и той же тропинке больше года. Самодельный шлюз открывается только изнутри, только вручную и только после оглашения кодового слова, которое меняется ежедневно. Тяжелый засов с лязгом и совершенно без должного уважения к конспирации, жестко установленной Арханом «партизан» Рестой, грохнул о металлические скобы. Дверь отползла в сторону, обдав сестер клубом теплого пара, наполненного запахами тепла, пищи и еще какой-то кислятины. Первый зал длинного природного каскада пещер, растянувшегося на несколько километров под землей, сестры приспособили под продуктовый склад. Тем более что температура в нем не намного отличалась от температуры на улице. А полярной зимой, в штиль, в низинах на плоскогорье минус семьдесят по Цельсию, может, и не правило, но уж точно не исключение. Во втором зале было намного теплее. Над низким, нависающим над самой головой потолком было слышно тихое бульканье небольшого подземного горячего ручейка, скромными тонкими струйками пробиравшегося между камней и собиравшегося на полу в довольно приличных размеров прозрачную лужу. Лужа парила и укутывала окружающие ее камни белым полотнищем инея. Эта часть пещеры, так же как и первый грот, не освещалась, лишь некоторые камни были наскоро измазаны фосфоресцирующей краской, синий треугольник обозначал место скопления воды, а белые кляксы – проходы в смежные пещеры. Гуськом и слегка пригнувшись, компания разведчиков, уверенно шлепая по галечной россыпи, полого уходившей вниз, подошла к противоположному выходу из пещеры и отодвинула широкий пластиковый щит, чем-то наскоро обкусанный по краям так, чтобы плотно вставать в образовавшийся проем между жесткой скальной породой. Очередной узкий проход на этот раз, довольно хорошо освещенный все той же краской, которая сплошным слоем покрывала плоский высокий потолок, заканчивался последней «дверью» в «жилую зону». Сержант сдвинула в сторону свисающие с потолка белые с черными прожилками пушистые шкуры и, широко шагнув, прошла в «зал». Пять дюжин пар глаз повернулись к ней с немым вопросом.

* * *

«Бордель». Хорошо продуманный и так же исполненный полевой почти автономный жилой комплекс, по некоторым, совершенно не бросающимся в глаза приметам бывший уже в употреблении и явно подвергшийся некоторой реконструкции. Состоял он из центрального купольного зала диаметром до пятисот метров и примыкающих к нему двадцати пяти скатных ангаров, в каждый из которых легко можно было запихнуть средних размеров орбитальный крейсер, да так, что еще и для ремонтников место бы осталось. В других, не столь отдаленных местах подобные модульные конструкции называли «черными ромашками» за их полное нежелание отражать какой бы то ни было свет. Причем в стандартном исполнении «лепестки» подразделялись на жилые, складские, ремонтные, операционные и прочие зоны. В нашем же случае все «лепестки» за исключением одного были близнецами и предназначались исключительно для массового скопления большого количества жильцов, причем, очевидно, одного пола, то есть имели минимум закрытых коридоров и перегородок. Что никак не отвечало канонам классической тюрьмы. Все коммунальные коммуникации, в том числе и транспортные, были проложены в цокольном этаже. Легко открывающиеся и закрывающиеся приемные ниши транспортеров сразу привлекли внимание наиболее предприимчивых поселенцев, но, как показал тут же приобретенный ими печальный опыт, ничего нового к уже имеющимся возможностям этот путь не прибавлял. Сразу же было сказано: хотите на волю – не вопрос, вон она, белая пустыня. Вся ваша. Только одно но! Все это хозяйство сверху донизу прикрывала полусфера силового щита, который совершенно свободно пропускал вовне и совершенно не хотел пропускать вовнутрь. Умерла так умерла. Единственная точка возврата – купол центрального корпуса, на котором и была организована площадка для дисколетов, транспорта для временно размещенных недоступного.

Каждый «лепесток» жил по своему индивидуальному расписанию, со сдвигом от предыдущего ровно на один час. Это позволяло максимально рационально использовать общие площади общины; столовая, душевые, бассейн, спортзалы работали круглосуточно, с постоянно сменяющимся потоком посетителей, у каждого из которых в запястье был вживлен чип-идентификатор. Главной задачей чипа было доставлять физические страдания особям, не желающим вовремя просыпаться или подвергать себя физическим нагрузкам в спортзале. Или, наоборот, желающим неоднократно питаться и беспрепятственно болтаться по не предназначенным для данной конкретной особи в данное конкретное время местам.

Упомянутое выше обстоятельство крайне осложняло нелегальную деятельность той части офицерского состава и примкнувших к ним, которая никак не желала опускаться до животного состояния и продолжала строить планы сопротивления. Имея хороший опыт конспиративной работы в городских условиях, а также уже столкнувшись с до цинизма прагматичным мышлением «хозяев заведения», полковник Эмельгея не исключала, что видеонаблюдение может осуществляться абсолютно везде, вплоть до туалетных или душевых кабинок. А количество камер – превышать все мыслимые и немыслимые объемы. С другой стороны, вести прямое наблюдение за каждым военнопленным либо потребует привлечения такого же количества наблюдателей, умноженного на три смены, либо очень непростой системы логической фильтрации того непрерывного потока данных, который представляет массовая видео- и аудиослежка. Так вот, с точки зрения такой фильтрации как раз скопление граждан в сортире и показалось бы странным. За исключением, конечно, возможных аварийных ситуаций в столовой. А вот скопление граждан в спортзале и бассейне под шумовой фон пыхтящих, булькающих, стонущих тел ничего асоциального бы не выявило. Тем более что спортивные тренировки, по мнению Детей гнева, как раз и были самым полезным занятием для «гостей», и им в расписании уделялось наибольшее время. Что, в свою очередь, позволяло одновременно пересекаться представителям как минимум четырех «лепестков». В итоге собрание заговорщиков в спорткомплексе стало таким же бесконечным, как и все остальные процессы, происходящие в «Борделе».

* * *

– Берта, что у вас нового?

– Сегодня получили список синих приглашений. Всего двадцать пять. Всех оповестили о времени готовности. Провели медицинский осмотр.

– Все согласились?

– Все.

Берта, начальник Службы внутреннего правопорядка, назначенная Советом и одобренная Уполномоченным, как называли представителя Детей гнева, который находился на связи с колонией, вот уже месяц делала краткий доклад перед тем, как начинался новый круг обсуждения.

– Повторения есть?

– Парочка. Клара и Линда.

– Линда у нас звезда. Скоро пора будет выдавать ей золотой значок типа «100 прыжков в открытый космос».

– Ей нравится.

– А что? Кому-то не нравится? Полковник, мне кажется, пора приступать к активной фазе. Я понимаю, что информации явно недостаточно, но пока мы не начнем действовать…

Берта плашмя рухнула на тренировочный мат, ее левый хук и перенос тела на левую ногу сыграли с ней злую шутку, Эмельгея поймала ее простой подсечкой.

– …ах ты епть!

Берта уже и не помнила, на какой планете и при каких обстоятельствах подхватила эту фразу, и тем более не помнила, что она значит, но применяла ее каждый раз, когда совершенно неожиданно попадала в дурацкую ситуацию.

– Иначе через полгода весь лагерь выстроится в очередь за синими метками, а в столовой некому будет подавать на стол!

Эмельгея чуть наклонила тело и протянула подруге руку. Но тут же ее шея оказалась зажата между ног, и оба бойца в обратном кувырке, сплетенные, словно инь и ян, покатились под ноги соседней паре.

– И сколько людей ты планируешь вывести в первой партии? Ногу пусти…

– У нас готово ровно двести комплектов теплой одежды из многослойного ватина. Как ты понимаешь, шить быстрее мы можем, но скрывать пропажу такого количества одеял, подушек и простыней становится небезопасно. Еще четыреста новых спортивных костюмов. К каждому комплекту прилагается сто дневных рационов, это уже по двадцать пять килограммов. Плюс палатка на каждую пятерку, плюс снаряжение, пиропатроны, запасные аккумуляторы к термобелью, плюс…

– Привет, девчонки, пошли в поло поиграем, там вас ждут из шестнадцатого сектора, у них вопросы есть по поводу обуви.

– Ирма, привет. Минут через десять подойдем.

Эмельгея, придавив наконец Берту грудью к мату, продолжала выламывать ей локтевой сустав.

– А что с оружием?

– Хватит. Сдаюсь! Руку пусти! Хреново с оружием. Хотя тут наша жопастая звезда пожаловалась «хозяевам», что любит стрелять. И попросила, чтобы хоть луки спортивные привезли. Посмотрим. Есть мысли на предмет открутить кое-что от спортивных тренажеров, прихватить в столовой и оторвать в химчистке. Составчики некоторые для чистки унитазов можно использовать, получится интересная взрывчатка. Инструмент у оперативщиков непременно заберем, вот, собственно, и все. На самом деле главная проблема – достать детали для электрогенератора.

Уже три месяца – надо признать, три самых холодных зимних месяца, – рядом с одним из транспортных сбросов, выходящих за силовое поле в пустыню, жила и вроде неплохо себя чувствовала сестра Куири. Рыла под снежным настом пещеры и складывала там то, что Служба оперативного обеспечения под неусыпным оком Службы внутреннего правопорядка тырила по всем углам «Борделя», сочтя полезным и жизненно необходимым для грядущего перехода по ледяной пустыне. Обратно она попасть уже, конечно, не могла, а посему обреченно терпела и ждала, когда ее более похотливые подруги сочтут наконец, что готовы к исходу. Сначала, для того чтобы она там одна совсем не осатанела, общались с ней, переругиваясь непосредственно через трубу транспортного сброса отходов, через которую она и выбралась, но силовое поле глушило ее ответы. Суть ответов была, конечно, ясна, но пообщаться «по-человечески» не получалось до того момента, как Реста не предложила прокинуть через тот же канал кабель, через который соединить портативные рации – одну у поста охраны бункера сброса отходов, другую со стороны отшельницы, предварительно удалив эфирный блок, чтобы использовать ее как телефон. Иначе, пусть даже маломощную, передающую станцию, работающую за пределами лагеря, засечь не представляло никакого труда. Вроде получилось. Куири, вооруженная полевым биноклем, найденным уж непонятно кем и где, докладывала о пролетах дисколетов, наблюдала восходы и закаты, замеряла давление, влажность, температуру воздуха, она же подтвердила информацию о том, что не дальше чем в трехстах километрах на юг наблюдаются горные хребты. Вот эти самые горные хребты на юге и предполагались как цель продвижения первой группы «свободных». Триста километров по относительно ровному и жесткому насту, а вокруг «Борделя» наблюдалось именно такое покрытие, относительно небольшой отряд находящихся в неплохой физической форме, но хорошо подгруженных поклажей сестер, продвигаясь со скоростью пятьдесят километров в сутки, преодолеет за шесть, максимум восемь дней. Причем отправить эту группу нужно было не позднее начала весны этого года, то есть дать возможность отряду преодолеть триста километров по укрытой снегом местности и потом адаптироваться и выживать, начиная с наиболее теплого и благоприятного сезона, местного полярного лета. Почему не всех? Во-первых, все не пойдут. Во-вторых, будет еще хуже, если пойдут сразу все полторы сотни тысяч человек без обустроенного лагеря, готового их принять, без оружия, без гарантированного обеспечения питанием. Любая армия либо паразитирует на ресурсах захваченных территорий, либо тащит за собой приличных размеров обоз, который, в свою очередь, один хрен паразитирует на местных ресурсах. Так вот, местных ресурсов, по крайней мере разведанных, не существовало, создать обоз также не представлялось возможным. Каждая сестра без проблем сможет утащить на себе не менее сотни килограммов поклажи и тащить этот вес не менее суток без остановки на отдых, но как минимум половину этого веса должно составлять питание самой сестры как на период перехода, так и на следующие два-три месяца. Вот подготовка комплектов обмундирования, питания и прочих жизненно важных компонентов любой экспедиции и подходила к завершению, и наступал час принятия решения. Решения об исходе первых двухсот человек за пределы комфортного теплого лагеря на снежную поверхность ледяной равнины. Как говорила Реста:

– Моя синтепоновая армия почти готова к священному акту самоуничтожения!

* * *

Рада вошла в зал и вытянулась по стойке «смирно».

– Архан! Прошу разрешения доложить о выполнении поставленной задачи.

– Вольно. Раздевайтесь и выпейте горячего. Главное, что все живы и здоровы. Доложите через десять минут.

Разведгруппа Рады ушла в предгорья двое суток назад, она была десятой по очередности за последнюю неделю, и ее задачей, как и у всех ранее вышедших групп, был поиск исчезнувшего каравана, отправленного к «Борделю» за провиантом и оборудованием. Вестовой от каравана прибыл с докладом, что погрузка и отправка каравана прошли успешно и скрытно. Караван ждали через пять дней после вестового, но он не пришел. Погода была хорошей, безветренной и, как всегда в это время года, холодной. Караван двигался, меняя вектор направления три или четыре раза, чтобы в случае обнаружения не было возможности однозначно вычислить конечную точку маршрута, поэтому его поиск не был задачей тривиальной. Плюс позавчера повалил снег и валил целые сутки. Надежда найти пропавших таяла на глазах. Никаких средств связи «партизаны» не применяли, да их и не было в распоряжении, слабенькие коммуникаторы охранников «Борделя», созданные для работы во внутренних сетях, ловили друг друга на расстоянии не более ста метров, да и то в пределах прямой видимости.

– Замечена активность дисколетов «хозяев» в секторе 11/18, то есть буквально в сорока километрах от нашего лагеря, насчитали за два часа четыре взлета и посадки. Подошли почти вплотную. С удаления в триста метров в полдень из-за серой мглы почти ничего не видно. Различимы купола наших походных палаток, и все. Ближе подходить не рискнули.

Рада устало приподнялась с кучи наваленных на камни теплых шкур и поискала глазами девчонок из своей пятерки, все они, уже переодетые в спортивные костюмы, доставшиеся в наследство от прежней сладкой и теплой жизни, занимались распаковкой, чисткой и сушкой своей амуниции. Переданный группе на время выполнения операции спортивный блочный лук и комплект стрел в чехле уже были сданы в кладовку интенданту. Однако, заметив жест Ресты, Рада опять уселась на камни. В командном углу уже начали собираться командиры других пятерок, усаживаясь полукольцом лицами к Архану.

– Правильно сделали, что не полезли наобум. Итак, караван захвачен, возможно, уничтожен, хотя, может быть, частично не тронут и оставлен в качестве приманки. Я бы именно так поступила. Но до тех пор, пока у нас есть основания считать, что в нем остаются живые бойцы, мы обязаны предпринять меры к их освобождению. Освобождение имеет смысл только в двух случаях: все захватчики, которые на момент атаки окажутся рядом с лагерем, должны быть уничтожены; все освобожденные должны быть проверены на наличие поставленных маячков. Иначе эта атака будет для нас последней. Исходя из поставленной задачи, жду предложений по тактической концепции с учетом всех имеющихся факторов. Причем жду прямо сейчас. Пейте чай.

* * *

А пока жизнь в «Борделе» текла размеренно и планомерно, полностью укладываясь в предписанную колею. Девчонки из Службы оперативного обеспечения занимались мелким ремонтом, в том числе и коммуникаций, для чего регулярно лазали в цоколь. Меняли выгоревшие пиропатроны в системе автономного отопления комплекса на свежие, «отжимая» со склада всегда чуть больше, чем нужно. Склад, он же двадцать пятый сектор «ромашки», считался закрытой зоной. Но закрытыми были лишь большинство его внутренних отсеков, а не весь ангар целиком. Попыток проникнуть в закрытые помещения до поры до времени не предпринимали. Пару раз в жилых секторах срабатывали датчики пожарной опасности, но оказывалось, что причиной были сами датчики, которые и меняли на новые. Однако сам факт срабатывания и алгоритм действий, предписанный пожарной команде, натолкнули безопасников на свежую мысль. Спровоцировать подобный инцидент в двадцать пятом не составило труда. В упаковку свежих сменных пиропатронов запихнули отработанный на две трети, то есть с нехилым остаточным тепловыделением, и отнесли эту упаковку на склад. Через полчаса термостойкая упаковка накалилась до бордового состояния, и из-под нее повалил дым, который сквознячком, создаваемым системой вентиляции комплекса, потянуло по соседним отсекам…

Пожарники, аж подпрыгивая от счастья, рванулись «тушить» пожар. Как ни странно, они оказались у входа в ангар в ту самую секунду, когда заорали базеры противопожарной системы. Поливальный автомат еще не включился ввиду отсутствия открытого пламени, зато все двери в помещениях, охваченных задымлением, оказались разблокированы. Первая же оперативница, ворвавшаяся на склад, на ходу натягивая защитные перчатки, схватила со стеллажа упаковку пиропатронов и закинула ее в противопожарный бокс. Вторая начала распахивать все двери подряд. Аварийные лампы осветили бесконечные ряды стеллажей, содержимое которых заставило остальную группу застыть с широко открытыми ртами…

Два ОПБ после полной реактивации спустили в отхожую часть транспортной сети, в одном находилась разрушенная в пыль упаковка пиропатронов, а второй, как ни странно, оказался пустым. Его же содержимое в этот момент было аккуратно разложено в одном из аппендиксов цокольного этажа на широком столе. Унты с автозагаром (так армейские называли специальную стельку, которая нагревалась до тридцати градусов, ели ее периодически придавливать ступней) и зубастой подошвой. Полярный многослойный комбез с фиговой тучей карманчиков, а также с капюшоном и уложенными в него меховой и вязаной шапочками. Нижнее термобелье. И как самый приятный сувенир – вещмешок с фонариком, защитными очками, саперкой, охотничьим тесаком, ледорубом, нитками, иголками, мотком тонкой полигеркинитовой веревки и еще хрен знает чем.

Сандра по-кошачьи, не то ухмыляясь, не то улыбаясь, смотрела на Ресту.

– И что там еще было интересного? Плазмобои, видимо, они здесь не хранят? Очень-очень жаль!!

– Нет, оружия нет никакого. Даже игольников. Зато много оборудования. Много разных типов легких и мощных походных генераторов. Различного рода преобразователей. Электроинструмента типа дрелей, пил, ручных буров, в том числе лазерных. Даже 3D-принтеры с наполнителями и встроенными базами деталей и устройств. В общем, есть где фантазии разгуляться. На базе этого добра при наличии времени можно планетарную батарею малой мощности за полгода сконструировать.

– Они что, собирались из нас полярно-строительную артель организовать?

– Возможно, предполагали расширение или переоборудование под «детский садик», гы-гы!

– Я думаю, пора утвердить время и составить детальный план исхода для первых двух сотен. Кто-то против?

Реста глубоко вдохнула и открыла рот:

– Может быть, на базе новой ситуации кардинально пересмотреть стратегию исхода? Может, не двести, может, все желающие уйдут?

– Нет, Реста, основной руководящий форпост сил сопротивления остается здесь. У нас под руками приличные ресурсы, и мы продолжим на всякий случай сбрасывать за периметр продовольствие и оборудование. Кто знает, как у вас сложится. Уйдут, как и планировали, все безопасники во главе с Бертой, все оперативные службы, техники, пожарники. В общем, все, кто засветился в подготовке исхода. А оставшиеся во главе со мной организуют здесь «охоту на ведьм», постараемся прикрыть истинное положение вещей, свалив все на ушедших. Ваша задача остается прежней – подготовка скрытого плацдарма, а по возможности нескольких, для принятия второй волны, разведка, картография, переоборудование инструментов в оружие и так далее. Меняются только некоторые детали плана. Выход основной группы не через северный шлюз, со стороны которого обосновалась наша «полярница» Куири, а через южный, который всего в пятидесяти метрах от ворот двадцать пятого сектора. К Куири пойдут две пятерки с запасным комплектом обмундирования. Ее «склад» не трогаем вообще. Заберете ее и деру. На юг идете четырьмя равными группами по раздельным маршрутам. Все маршруты пересекаются в месте, которое определила Куири, – выход ледника Трескучая Река на равнину из предгорий. Все, дальше сами. Связи с вами после выхода за периметр силового поля не будет. И не забудьте обесточить все мини-рации безопасников сразу, как только выдвинетесь на маршруты, а лучше вообще их выбросьте.

* * *

– Нет, девочки, вы не поняли! Атака на Детей гнева – это мероприятие, которое не имеет ничего общего с нашими разведывательными походами или с караванами, которые мы организовывали до сих пор. Атаковать их, имея на вооружении луки и стрелы из костей шарангов, это, как вы уже сказали, дело дохлое. На этот раз нам придется применить все, что у нас есть, даже наши мини-рации придется зарядить. О какой скрытности может идти речь в открытом бою?

Архан еще раз обвела взглядом унтеров, которые от предвкушения ерзали на только что нагретых попами камнях.

– Какова дистанция гарантированного прямого попадания в дисколет из нашего электромагнитного импульсного ружья? Сто метров? Вот вам радиус второго кольца атаки. Нет, не уничтожит! Но электронику спалит. Дисколет уже не жилец. Ребятам по фигу? Знаю, что по фигу! Но лучше ребята пешком, чем ребята на дисколете. Легкое стрелковое там установлено, и долбить из него сверху одно удовольствие!

– Две пятерки на дисколеты?

– Да, при этом разбиваетесь попарно. У каждой по ружью, одна наблюдает и таскает генератор, другая – стрелок. Встаете вокруг палаток звездой. Бейте, только когда дисколет зависает над целью или на бреющем идет прямо на вас, иначе бесполезно. На удалении трехсот метров оставьте засады со снайперскими лучевиками, которые переделали из буров. Они тяжеленные, их в прямом бою использовать бесполезно. Если пятерку преследуют, пусть проходит рядом с засадой! Никто не возвращается домой сразу после боя по прямой траектории! От точки контакта уходим в разные стороны. Заранее определитесь в какие. По самым коротким отправляйте тех, кто с оборудованием, но с отставанием в двенадцать часов, остальные с отставанием в восемнадцать, двадцать… И так далее. Я со своей пятеркой отхожу последней, попробую, если удастся, подобрать что-нибудь из трофеев. Освобожденных уводите на пограничные зимники, там сканируйте, а лучше по дороге. Если есть маячки, вырезайте. Если это невозможно, придется убить. И не надо так на меня смотреть!!! Я вам не сержант-воспитатель, и мы не на учениях! Все понятно? Тогда всем подъем! Готовность к выходу шестьдесят минут!

Реста сделала еще один глоток уже остывшего чая, настоянного на какой-то местной синенькой травке. Медики говорили, что все, что движется на этом плато, считает эту травку самой ценной добычей. Что минералов в ее составе больше, чем в тонне таблеток с витаминами. Отчасти именно этот факт привел к тому, что чаепитие стало одним из основных «партизанских» ритуалов. Обратили внимание на эту морщинистую синеватую растительность потому, что застали как-то весной стадо шарангов, бьющихся насмерть только за то, кому первому должно быть предоставлено право щипать эту дрянь на свежеоттаявшей полянке. Вообще шаранги крайне меланхоличные существа, поэтому сначала этот «бой» сестры списали на весеннее гормональное обострение, однако все было не так просто. Эта же травка давала возможность насытить кровь веществами, которые позволяли живой ткани замерзать и оттаивать без особых осложнений. Та самая пещера, которая теперь служила сестрам убежищем, оказалась зимним лежбищем шарангов, погружающихся на три месяца в спячку. Куча мороженого мяса оказалась как никогда кстати. Проверив состояние белка на предмет разложения, медики пришли в восторг. Небольшими нарезанными кусочками, сочащимися черной густой кровью, накормили раненых и обмороженных бойцов. Это привело к тому, что всю ночь их мучили кошмары, однако утром был официально признан факт их полного выздоровления. С тех пор мороженое мясо шарангов, зарезанных спящими, считалось деликатесом и включалось в рацион разведывательных групп. Сывороткой, выделенной из крови спящих, комплектовали аптечки разведчиков. Поговаривали, что один укол в пять-шесть раз увеличивал ресурс организма в критической ситуации. Это при том, что Сестры Атаки никогда не были слабосильными. Однако ничего в этом мире не достается даром – через десять часов после укола, когда действие лекарства проходило, бойцам становилось очень нехорошо…

– Сестры! Наступил тот счастливый день, когда вам наконец не придется прятаться под камнями! Когда все мы встанем с колен и гордо поднимем головы! Сегодня нам выпал шанс отомстить за свое поражение, отомстить за то унижение и страдание, которое мы испытали, не погибнув на поле сражения, а оказавшись в плену, под пятой вероломных и злобных тварей, называющих себя Детьми гнева! Сегодня мы дадим им бой, бой, от которого зависит судьба нашего рода! Рода Сестер Атаки!!!

Металлический шлюз распахнулся, и пятнадцать небольших групп помчались вниз по камням и насту, неся на своих плечах странные металлические конструкции, больше похожие не на оружие, а на впопыхах разобранного робота. Последняя пятерка проводила своих подруг долгим тревожным взглядом и захлопнула вход.

* * *

Решившись наконец на начало операции «Исход», Эмельгея не стала заморачиваться на предмет, как в очередной раз разблокировать двери складов в двадцать пятом секторе, проделав тот же фокус с пиропатроном. Тем бойцам из двух сотен, которым в это время по расписанию было положено спать, обмотали запястье с чипом мокрыми полотенцами, этого, как показывали исследования, было достаточно, чтобы экранировать метки. Процесс изъятия комплектов, а также оборудования и других припасов, переодевания и затаривания баулов прошел на удивление быстро и слаженно. И лишь когда вся эта хорошо утепленная толпа ломанулась к шлюзу, система наблюдения дала знать о своем существовании. Базеры сирены заревели, видимо, в целях привлечения к данному факту внимания сотрудников Службы внутренней безопасности. Объемные динамики оповещения по всему центральному корпусу спокойным баритоном призвали всех свободных сотрудников охраны срочно явиться к южному шлюзу. Но поскольку все сотрудники этой службы и так уже были здесь, а шлюз был открыт и заблокирован механически в таком положении, процесс исхода эта информация остановить не могла. «Освобожденные», шустро выскакивая на свежий воздух, рысцой бежали к границе поля, преодолев его, делились на четыре группы, при этом помогали друг другу натягивать плащи из белых простыней. Первые пять десятков без дальнейших указаний, также рысцой, потрусили на юго-восток. Следующая группа развернулась и тронулась на юг, коридор перед шлюзом уже полностью опустел, последняя группа из сорока бойцов, добежав до западного склона силового купола, дожидалась сестер, которые должны были пройти через северный выход и соединиться с ними. От начала операции с момента объявления пожарной опасности прошло не более пятнадцати минут.

Две пятерки выскочили из северного шлюза и поскакали вдоль черного «лепестка» к его торцевой части. Не сбавляя темпа, проскочили силовое поле и развернулись на запад, в сторону схрона «полярницы». И в этот момент метрах в пятидесяти перед ними выросли квадратные, чуть сгорбленные огромные фигуры в легкой полевой форме. Трое «детей» держали в руках здоровенные кривые армейские секиры, четвертый боец плотно удерживал под мышкой правой руки что было сил извивающуюся сестру Куири. Не то кашляя, не то лая, он прорычал: