Реваншист. Часть вторая. (Книга закончена)

А вот результаты аварий оказались схожими. И в Ленинграде, и в Чернобыле оказались разрушены или повреждены тепловыделяющие сборки и каналы. Неприятно, но не смертельно. Александров помнил, что произошло в переданном ему предупреждении. И отдавал себе отчет: только его присутствие на четвертом энергоблоке помогло спасти страну от страшной катастрофы.

Некоторое время он колебался. Нехорошо сдавать доверившегося тебе человека. С другой стороны Девойно не просил молчать. А если он обладает знаниями и о других катастрофах? Сколько людей можно спасти! Не говоря об ущербе народному хозяйству.

Александров взял со стола маленькую книжечку - телефонный справочник, полистал. Затем придвинул вертушку и набрал три цифры.

- Да, - раздался в наушнике мужской голос.

- Здравствуйте, Владимир Иванович!

- И вам доброго здоровья, Анатолий Петрович! Работаете?

- Как и вы.

- Да уж! - пожаловался собеседник. - Ни выходных, ни проходных.

- Найдете для меня пару минут?

- Разумеется, - сказал собеседник. - Приезжайте. Мне тут еще долго сидеть.

Александров вызвал дежурную машину. До Старой площади его довезли быстро. В здание N 4 пропустили сразу, академик поднялся на нужный этаж. Приемная секретаря ЦК была пуста - выходной день, и Александров прошел в кабинет. Увидев его, Долгих встал из-за стола и шагнул на встречу.

- Рад видеть вас, Анатолий Петрович!

Он пожал руку ученому.

- А я вас, - сказал академик, возвращая рукопожатие.

- Присаживайтесь!

Они разместились за приставным столом.

- Про аварию на Чернобыльской АЭС слышали? - перешел к делу академик.

- Было утренней в сводке, - кивнул Долгих. - Но там, вроде, ничего особо страшного?

- Да, - подтвердил Александров. - Но могло быть. Взгляните!

Он достал из сумки папку и передал Долгих. Тот взял, раскрыл и некоторое время сосредоточенно читал. Затем отложил листки.

- Это прогноз вашего института?

- Нет, - сказал Александров. - Эти листки принес мне писатель Девойно. Слышали о таком?

Долгих покрутил головой.

- А я слышал. Мои сотрудники его книгами зачитываются. Упросили принять автора. Девойно принес эти листки мне 10 апреля. Попросил сделать все, чтобы предупредить аварию.

- Он физик-ядерщик?

- У него даже высшего образования нет.

- Хм, - Долгих взял листок. - Я не специалист, но, по-моему, написано со знанием дела.

- По-моему - тоже, - кивнул Александров. - А я, знаете ли, академик. Скажу сразу: не отправься я в Чернобыль, вот это, - он ткнул пальцем в листки, - непременно бы произошло. И с описанными здесь последствиями.

- Не приведи бог! - Долгих изменился в лице. - Вы уверены?

- Да.

- Тогда откуда...

Долгих не договорил фразы, но Александров понял.

- Я задавал Девойно этот вопрос. Он ответил, что получил откровение свыше.

Долгих хмыкнул.

- Я ученый, физик, поэтому не верю в откровения, - кивнул Александров. - Но факт остается фактом: Девойно знал об аварии. Причем, все. Время - с точностью до минуты, обстоятельства происшедшего, механизм поведения реактора. Это говорит о том, что ему доступно знание из будущего.

- Фантастика какая-то, - покрутил головой Долгих.

- Увы, реальность, - не согласился Александров. - Хотя Девойно известен именно как автор фантастических романов. Почему я к вам пришел, Владимир Иванович? Чернобыльская АЭС не единственная в СССР. Есть гидростанции и масса других опасных объектов. В случае аварии на них могут погибнуть люди, страна - понести экономический ущерб. А теперь представьте, что есть человек, который об этих авариях знает наперед. И их можно предупредить.

- Хм, - сказал Долгих. - Резонно. Он согласится помочь?

- Сам искал со мной встречи.

- Спасибо, Анатолий Петрович! Я это оставлю? - Долгих указал на листки.

Академик кивнул и они распрощались. Долгих собрал листки, сложил их в папку, снял трубку телефона и набрал номер.

- Здравствуй, Костя! - сказал ответившему абоненту. - На месте? Можешь зайти? Жду!

Спустя полчаса в его кабинет вошел высокий, подтянутый мужчина в строгом сером костюме. Долгих встал из-за стола и направился к гостю. Где-то посередине кабинета они встретились и обнялись.

- Целую жизнь не виделись! - сказал Долгих, отступая.

- В прошлом году, - уточнил гость.

- Так это мельком, - махнул рукой Долгих. - Все в работе. Не заметил, как шестьдесят один стукнул. Жизнь, считай, прошла.

- Рано печалишься, - хмыкнул гость. - Сам крепкий, как молодой огурец. И седины почти нет.

- Порода такая, - согласился Долгих. - Сибирская. Присаживайся, Константин! Кое-что расскажу.

Гость выслушал его, не прерывая.

- Что скажешь? - спросил Долгих, закончив.

- Похоже Оракул объявился, - сказал Константин.

- Какой оракул?

- У нас его так кличут. Разреши? - он потянулся к телефону. Долгих кивнул. Гость снял трубку и набрал номер. - Дима? Наведи справку об одном человеке. Фамилия Девойно, имени и отечества не знаю. Но он писатель, известный, живет в Минске. Как выяснишь, позвони мне по номеру, - он продиктовал цифры.

- Телефон знаешь, а не звонишь! - упрекнул его Долгих, когда гость положил трубку.

- Не хочу отрывать от дел секретаря ЦК, - сказал Константин. Долгих покачал головой. - Хотя ты прав, Владимир Иванович. Не хочу звонить из нашего гадючника. Заинтересуются, почему? О наших отношениях там не знают. Пронюхают, начнут делать расклады: кто и под кем. Ну, их!

Долгих согласно кивнул.

- Так что с Оракулом? - спросил нетерпеливо.

- Это случилось в 1978 году, - начал гость. - Я тогда еще в подполковниках бегал. Позвонили из Ростова, попросили помощи. В городе Шахты коммунист повесился. Расследование показало, что, вроде, доведение до самоубийства. Этот Чикатило получил письмо, прочел его и сунул голову в петельку.

- А что в письме?

- Всего два предложения. "Мы о тебе знаем все. Посмеешь тронуть хоть одного ребенка, повесим на собственных кишках!"

- Однако! - покачал головой Долгих.

- Стали разбираться. Чикатило работал воспитателем в профессионально-техническом училище. На адрес училища, к слову, и пришло письмо. Выяснилось, что этот "воспитатель" лип к мальчикам, а в городе имел второй дом, куда водил проституток. Тут местный горком и увял. А до этого кулаком стучали, требовали: "Найти и наказать!", - Константин усмехнулся. - Письмо было отправлено из Москвы, поэтому я привез его с собой: вдруг были похожие?

- И?

- Выяснилось, что были. Отпечатаны на той же машинке "Эрика" и, как и в шахтинском случае, но никаких отпечатков пальцев автора. Отправлены из московского почтамта к нам на Лубянку. Ты про маньяков слышал?

- Убийцы? "Мосгаз"?

- Не только. За последние годы их разоблачили тринадцать человек. И всех с помощью Оракула.

- Даже так?

- Именно. Представляешь, приходит в адрес Комитета письмо. В нем имя, фамилия, иногда, и отчество серийного убийцы. Указано, где живет, и где, предположительно, прячет улики. Остается арестовать и раскрутить.

- Пытались выяснить, кто писал письма?

- Нет. Во-первых, он предупредил: начнем искать - ляжет на дно. И хрен что больше от него что получим. Во-вторых, зачем? Добровольный агент, поставляет ценнейшую информацию... В управлении, которое этими убийцами занималось, на него буквально молились. Знаешь, сколько людей, благодаря Оракулу, получили досрочные звания или были повышены в должности? Кое-кто даже орденок схватил. А начальник управления в заместители председателя пробился, - Константин усмехнулся. - Так что письмо у меня забрали и велели о нем забыть. Но я запомнил.

Он помолчал.

- Единственное, чего Оракул просил, так это сообщать о задержании и осуждении маньяков. И даже указал, где - в журнале "Советская милиция". Очень грамотно: в общедоступной печати писать о маньяках нам бы не позволили. А "Советскую милицию" разрешено выписывать только сотрудникам МВД и их помощникам. Партийные, советские и комсомольские органы - само собой. Эти болтать не будут.

- Так он из милиции? - удивился Долгих.

- Кое-кто у нас тоже поначалу так думал, - усмехнулся гость. - Но потом сообразили. Во-первых, если из милиции, то почему сливает информацию смежникам? Во-вторых, стиль писем. Не пишут так милиционеры. Другие слова, обороты речи. Чувствовалось, что за письмами стоит очень умный человек с большим жизненным опытом.

Зазвонил телефон. Долгих снял трубку, послушал и протянул ее гостю.

- Ага! - сказал тот невидимому собеседнику и некоторое время сосредоточенно слушал. - Понял, - сказал, наконец. - Дальше не копай. Отбой! - он положил трубку и повернулся к Долгих. - Писателей Девойно в Минске два. Одного зовут Сергей Александрович, второго, вернее, вторую - Лилия Вацлововна. Муж и жена. Наш, соответственно, Сергей. Дима позвонил коллегам в Минск, выяснилось, что Девойно они знают.

- С чего?

- За границу часто ездит. Такие под присмотром.

- А что он делает за границей?

- Книги издает. Целых шесть штук в Германии напечатали. А гонорары за эти книги Девойно отдал в фонд помощи инвалидам. На эти деньги был полностью реконструирован Минский протезный завод. Это начинание еще покойный Машеров благословил. А еще, благодаря Девойно, в СССР стали делать легкие и удобные инвалидные коляски, костыли под локти. Меня на такой коляске, кстати, в госпитале на процедуры возили. А потом и костыли взял, когда раны затянулись. Помню, порадовался: наконец сделали что-то путное! А это, оказывается, наш фигурант посодействовал.

- Это ж какие у него гонорары? - удивился Долгих.

- Миллионы марок. И все отдал.

- Наш человек! - сказал Долгих. - Советский. Ты, Костя, его не трогай.

- И не собирался! - хмыкнул Константин. - Обидеть писателя? Сейчас? У нас же гласность и перестройка, мать их! Вони будет - не отмоешься. Да и зачем? Человек он, по всему видно, хороший, людям старается помочь. Аварию вон предотвратил. Да с него пылинки сдувать нужно! Его только за маньяков орденами следовало обвешать, как новогоднюю елку. Нет, Владимир, я к нему даже не подойду. Говорить будешь ты.

- Как?

- Позвони и пригласи на беседу. Сам. Телефон его я запомнил. Приемной не доверяй. Не то начнут гадать: с чего это секретарь по тяжелой промышленности ищет писателя? Что может их связывать? Сам знаешь, какие времена.

Долгих кивнул.

- А как приедет, маякни мне. Очень хочу познакомиться с этим человеком!

- Думаешь, сообщит что-то важное? - спросил Долгих.

- Сомневаешься? А это что? - Константин двинул по столу папку. - Человек со средним образованием мало того, что знает об аварии наперед, так еще описывает ее так, что академик удивляется. За этим парнем что-то стоит. Или кто-то. Я даже представить не могу, как он прозревает будущее. Но от мыслей по этому поводу дух захватывает...

22.

Ночь на 26 апреля я провел без сна. Сидел у транзистора, ловя "голоса". В том времени, насколько я помнил, об аварии на ЧАЭС они сообщили еще до утра. Вернее, не о самой аварии, а о выпадении радиоактивных осадков в Европе. Первыми тревогу забили шведы. Их там не хило приложило, прямо из штанов выскакивали. По этому поводу в СССР даже анекдот появился: "Слышали? В Чернобыле памятник Петру I устанавливают. С надписью: "Отсель грозить мы будем шведу"...

Мне было не анекдотов. Предстояло понять: помогло мое обращение к Александрову, или я пролетел мимо? Ведь академик мог мне не поверить или не суметь предотвратить катастрофу. Он не главный человек в СССР, да и лет ему много...

"Голоса" молчали. Нет, трындеть они-то трындели, но все о своем, демократическом. О радиации - ни слова. С рассветом я взял ДП-5 и спустился во двор. Откуда у меня армейский дозиметр? Военные подогнали. Я выступал перед солдатами в одной из минских частей и попросил одолжить на время. Дескать, пишу роман о ядерном апокалипсисе на другой планете, поэтому прибор нужен для изучения правдоподобности поведения героев. Дали без звука. В армии меня любят. Мало кто в СССР пишет военно-исторические приключения. И пусть сюжеты моих книг фантастические, но главные герои - военные. А армию здесь пропагандируют. Пишут книги, снимают фильмы - например, "В зоне особого внимания", "Ответный ход". Фильмы получаются неплохие, а вот книги... Авторы их скованы сонмом дебильных ограничений. То нельзя, это не моги. Зато в фантастическом сюжете преград нет. Резвись - не хочу. Поэтому и читают.

Снаружи моросил дождь - все как в моем времени. Я это хорошо помнил. В свою новую квартиру в том времени мы въехали 25 апреля 1986 года. Стоял теплый весенний день. Мы отворили окна, наслаждаясь погодой. А назавтра пошел дождь. Была суббота, но я отправился в редакцию. Мы проводили "прямую линию" с министром связи. Позже мне рассказали, что в этот день радиационный фон в Минске скакнул до полутора миллирентгенов. Если учесть, что ДП-5, несмотря на его кондовость, десятую долю миллирентгена ловит, представление я получу.

Собрав прибор, я нацепил наушники и двинулся вдоль дома, поводя щупом над землей. Дозиметр молчал. Нет, время от времени в наушниках щелкало, но на это не стоило обращать внимания. Обычный фон. Я помнил, как в них трещало на зараженной земле. В том времени я несколько раз ездил в командировки в "зону". Писал репортажи, брал интервью. Естественно, опробовал дозиметр. Мне за те поездки даже удостоверение ликвидатора выдали. А спустя тридцать лет вычеркнули из списков. Их периодически сверяли, каждый раз требуя заново предоставить документы. В последний раз мне заявили, что сведения о моих командировка утеряны. Из-за этого у меня отобрали добавку к пенсии. Мизерную, но все же... Еще ранее белорусских ликвидаторов лишили практически всех льгот. Заявили, что, дескать, жирно живут, народу это не нравится. А что мешало "народу" в 1986-1987 годах проявить сознательность и, так сказать, грудью встать на защиту страны? В военкоматах добровольцев встречали с распростертыми объятиями. Только их не было - "народ" тихарился по углам. Зато после стал возмущаться. Самым тяжким для моих друзей-ликвидаторов стало лишение их бесплатных лекарств. К тому времени многие были на пенсии и тяжко болели. Лекарств требовалось много, и стоили они дорого...

- Что гэта ты робишь, Александрович?

Я оглянулся. Сосед. И вот не спится человеку в выходной день! Деревня, привыкли рано вставать.