Соседка (сборник)

Петр даже вспотел от нервного напряжения. Что делать? Позвонить? Или потихоньку через щель позвать жену? Так она может такой тарарам устроить, что весь подъезд проснется и с интересом будет вслушиваться в бесплатный концерт.

Нет уж, такого удовольствия он никому не доставит! И Петр, запустив свою длинную худую кисть в дверной зазор, стал нашаривать конец цепочки, чтобы выдернуть ее из паза и распахнуть дверь.

Но цепочка была короткой – Петр специально сам выбирал такую, чтобы никто, ни с короткими, ни с длинными руками, не смог проникнуть в их жилище, когда они спят с приоткрытой для сквозняка дверью в летние душные ночи.

Из-за узкого зазора рука его не могла выгнуться под нужным углом и зацепить цепную задвижку. Петр и сопел, и кряхтел, но у него ничего не получалось. И от неожиданности он даже слегка присел, когда вдруг услышал негромкий, но ядовитый голос Лены:

– Может, помочь?

Петр совладал с собой и с напускным раздражением сказал:

– Ты зачем закрылась? Я ж покурить выходил…

И продемонстрировал половинке бледного лица жены с одним рассерженно блестящим карим глазом в узком дверном проеме сигареты и спички.

– А ну дыхни!

– Чего? – не понял Петр. – Ты думаешь, что я пил где-то? Так на, нюхай!

И с силой выдохнул под нос Лены.

– Да, не пил, – согласилась она. – Но и не курил. Табаком от тебя не пахнет. Зато воняет чужими духами. И я, кажется, знаю, чьими…

– Да что ты знаешь, что ты знаешь, – торопливо забормотал Петр. – Я точно курил на улице. Но потом у меня голова заболела, и я решил прогуляться вокруг дома. По свежему воздуху. Зато сейчас голова не болит. Ну, впусти меня, Лена!

– Не болит? – спокойно переспросила Лена. – Зато сейчас заболит!

В дверную щель вдруг просунулся зачехленный зонт, загнутой массивной рукояткой вперед, и ошеломленный Петр не успел отклониться. В подъезде раздался громкий деревянный щелчок – Лена угодила мужу точно в лоб.

– Иди туда, откуда пришел! – гневно прошипела она, втягивая зонт обратно. – Привет передавай от меня этой сучке Томе. С ней я завтра разберусь. А ты пошел вон, кобель!

И дверь с треском захлопнулась. Ошеломленный Петр застыл на месте как столб, потирая ушибленный и начавший распухать лоб. Потом разозлился и с силой нажал на кнопку звонка, не отнимая от него онемевшего пальца, пока дверь опять не раскрылась – так же на ширину цепочки.

– Я сказала тебе – не пущу! – опять яростно сверкнула одним глазом в дверной зазор Лена. – Нам предатель не нужен!

– Да что ты такое говоришь, Леночка! – заканючил Петр. – Не был я ни у кого! И вообще – не имеешь права меня не пускать, я тут прописан!

– Ах, ты тут прописан! – зашлась от злости Лена. – А чья это квартира, тебе напомнить?

Да, квартиру пять лет назад получила жена, работающая бухгалтером в ПМК. До этого они мучились в малосемейке. Но он же действительно здесь прописан. И они, как бы там ни было, семья…

Однако Лена была непреклонна. Она была до глубины души оскорблена изменой мужа и не собиралась его прощать.

– Иди, иди давай отсюда, туда, откуда пришел! – настойчиво повторяла она, уже начиная заливаться слезами.

– Мама, мама, что случилось?

Это проснулась дочь и вышла к матери в прихожую. Лена еще раз с ненавистью сверкнула глазом и захлопнула дверь. Слышно было, как она, всхлипывая, говорила дочери приглушенным голосом: «Ничего, доча, ничего не случилось. Это тебе показалось. Идем спать ко мне…»

Петр впал в прострацию. Вот так номер! Сходил, что называется, на блядки! Как же он, дурак, мог забыть народную мудрость «Не живи, где…» Или наоборот: «Не…, где живешь». А теперь что делать?

«А-а! Раз она меня отправила к Томе, то и пойду к ней опять! – с отчаянием подумал он. – А если Ленка и в самом деле попрет меня, то хоть буду знать, за что…»

Он быстро сбежал на первый этаж, позвонил в Томкину дверь. Она не открывала. Петр снова надавил на кнопку. Наконец, дверь распахнулась, и так же, как давеча у него дома, на ширину дверной цепочки.

У Томы цепочка была длиннее, и потому Петр видел все ее искаженное злостью лицо, а не половинку, как у своей жены.

– Иди отсюда, казанова сраный! – свистящим шепотом сказала Тамара. – Я все слышала. Попробуй только признаться жене, что был у меня! Понял?

– Да понял, понял, – упавшим голосом сказал Петр.

– Ну и спокойной вам ночи! – хмыкнула Тома, и тоже захлопнула дверь.

И Петр поплелся наверх. Может, пустит его Ленка? Жена же, как-никак. Пока еще…

Роман с Юриком

Ольга Андреевна в полном одиночестве – а впрочем, с кем же еще, если она была одинокой женщиной? – в субботу пила свой ритуальный предобеденный чай на кухне, когда до ее слуха донесся невообразимый, хотя и приглушенный, гвалт. Шумели, по всему, на площадке.

Ольга Андреевна весело удивилась: «Ну, надо же, день еще только начинается, но зато как!». Она могла бы продолжить пить свой чай, гвалт этот ей особенно не мешал. А если добавить громкости работающему на холодильнике телевизору, то этого утреннего скандала и вообще могло быть не слышно.

Но Ольга Андреевна, как истинная женщина, напротив, убавила звук телевизора и осторожно вышла в прихожую, выглянула в дверной глазок. Уж так устроены женщины, что им крайне необходимо знать, где скандалят, если где-то скандалят, и из-за чего скандалят. Хотя в данном случае Ольга Андреевна, даже не прибегая к дверному глазку, стопроцентно была уверена, что гвалт подняли живущие напротив ее квартиры супруги Шишаковы. Потому что скандалили они с пугающей регулярностью, и оставалось только удивляться, как они друг друга до сих пор не поубивали.

Когда Ольга Андреевна приникла к дверному глазку, то увидела: точно, галдят Шишаковы. Причем глава семейства Шишаковых Юрик – его только так и звали во всем доме, несмотря на сорокалетнийслишним возраст, – находился на лестничной площадке, в обычных своих надутых на коленях трениках, в потрепанной футболке и в стоптанных тапках. А жена его Натаха была в квартире.

И вот Юрик рвался домой, и один из стоптанных его тапков был уже почти там, вернее – в дверном проеме. Ну, а Натаха не пускала его и выпинывала Юриков тапок своей мощной ступней в вязаном носке. И ей, дородной тете, оборону держать удавалось куда лучше, чем тощему Юрику взять приступом родные пенаты.

– Уходи, козел! Уходи туда, откуда пришел! – толстым басом кричала Натаха.

– Пусти меня домой, Натаха! – фальцетом верещал в ответ Юирк. – Пусти, сука, а то убью!

– Кто, ты? Заморыш! – демонически хохотала Натаха. – Да если захочу, шею тебе сломаю, шпендик! Иди, откуда пришел! Иди к своей Ирке!

– Да из гаража я пришел! – плачуще кричал Юрик, бия себя в грудь. – У Олега в гараже был! Мотоцикл мы ему ремонтировали! Какая там, на фиг, Ирка?

Но Натахе удалось окончательно выдавить Юрикову ногу с его же законной жилплощади. Дверь мстительно захлопнулась перед самым его носом, и он остался на площадке один.

– Вот сука, а? – потерянно бормотал Юрик, озираясь по сторонам – не видит ли кто его позора. Но на площадке стояла тишина. То ли никого по причине выходного дома не было, то ли соседи также деликатно, как Ольга Андреевна, топтались у дверных глазков.

Ольга Андреевна жалостливо вздохнула при виде того, как сиротливо Юрик прислонился спиной к стене у своей двери и о чем-то глубоко задумался.

«А ведь мог бы уйти опять в гараж, где он, похоже, до этого выпивал с Олегом. С этим, наверное, который в соседнем подъезде живет. Но ведь не уходит. Домой вон рвется. Кушать, наверное, хочет, бедный. Какая там могла быть закуска в гараже? А эта мегера его не пускает», – с сочувствием думала Ольга Андреевна, не отрываясь от глазка.

Она немного знала Юрика. Он был мастеровитым парнем и даже несколько раз помог одинокой соседке – отремонтировал как-то утюг по ее просьбе, потом – протекающий кран, как-то даже сумел заставить заработать замолчавший кухонный телевизор. Ну, а взамен мог обойтись и простым «спасибо», хотя Ольга Андреевна всегда честно давала ему немного денег за выполненную работу. Натаха, кстати, знала о том, что Юрик иногда приходит на помощь одинокой соседке, но ничего против этого не имела. Ольгу Андреевну она в расчет как женщину не брала: та была и старше Натахи, и внешность, на ее взгляд, имела самую заурядную.

В общем, вполне безобидный был человек Юрик, и руки у него росли, откуда надо. Ну, выпивал, правда, да кто у нас не пьет? Но Натаха гнобила его вовсе не за этот рядовой, в общем-то, мужской грех, а жутко его ревновала. Причем не просто ревновала, а адресно – к первой жене Юрика, Ирине, которая когда-то была подругой Натахи, и у которой Натаха и отбила с десяток лет назад Юрика.

Ирина жила в доме напротив, замуж так больше и не вышла, и это очень бесило Натаху. Она думала, что Ирина ждет, когда Юрик вернется к ней обратно, и в очередном пароксизме ревности сама же и гнала Юрика к Ирине. Обо всем этом Юрик как-то горестно поведал Ольге Андреевне в порыве откровенности, когда перепаивал ей штеккер к телевизионному кабелю.

– Натаха, ну пусти домой, жрать же хочется, – снова заскребся в дверь Юрик. Но закусившая удила Натаха молчала где-то там, в глубине квартиры.

И тогда, буквально исходившая жалостью к Юрику, Ольга Андреевна решилась и открыла свою дверь.

– Юрий, – негромко сказала она. – Если хотите, зайдите ко мне…

– Чего еще? – недовольно буркнул Юрик. Похоже, он застеснялся того, что соседка, видимо, слышала весь этот скандал. Впрочем, то, как они орали пять минут назад, должен был слышать весь подъезд их старой пятиэтажки.

– Я говорю, вы не посмотрите мой электрочайник? – сменив тактику, извиняющимся тоном сказала Ольга Андреевна.

– Чайник? Это можно, – степенно ответил Юрик. Еще раз покосившись на свою дверь, он вошел в соседскую прихожую и прошел вслед за Ольгой Андреевной на кухню. Там он потрогал синий пластиковый бок чайника, с удивлением посмотрел на Ольгу Андреевну – чайник был еще горячим, – надавил пальцем на клавишу включателя. Чайник тут же зашумел.

– Так он у вас рабочий, – с недоумением сказал Юрик.

– Странный какой-то, – округлила глаза Ольга Андреевна. – То работает, то не работает. Что-то, наверное, у него там заедает.

– Так давайте вылейте из него воду, я разберу и посмотрю, – вздохнув, сказал Юрик. – Время у меня есть.

– Может, пока он горячий, чаю попьем? – неуверенно предложила Ольга Андреевна. – Я еще и сама не пила. С бутербродами, а?

– Чаю? Да можно, – безо всякого энтузиазма сказал Юрик, усаживаясь за стол. И чуть поколебавшись, застенчиво спросил:

– А нет у вас чего покрепче, Ольга Андреевна? Уж извините.

– Покрепче? Нету, – с сожалением сказала Ольга Андреевна. И внезапно оживилась, что-то вспомнив. – А шампанское пойдет? С нового года осталась бутылка.

– Шампанское? Не люблю я его вообще-то, – огорчился Юрик. – Хотя ладно, тащите свое шампанское.

Они выпили по одному бокалу шипучего напитка, по второму. Юрик заметно ожил, Ольга Андреевна тоже порозовела, кстати и некстати хихикала в ответ на Юриковы анекдоты, которые посыпались из него один за другим. Правда, достаточно приличные. Ольга Андреевна с удивлением обнаружила, что Юрик нравился ей все больше и больше. Да и Юрик, не будь дурак, заметил это, и все чаще брал Ольгу Андреевну во время разговора за руку, и пару раз даже положил ладошку под столом ей на теплое круглое колено.

Но тут так некстати закончилось шампанское. И Юрик также неожиданно резко заскучал, как перед этим развеселился.

– Ну, я пойду домой, что ли, – помявшись, сказал он. – А то меня Натаха потеряла уже, поди.

Ольга Андреевна совершенно неожиданно для себя расстроилась, и уже хотела было съязвить насчет того, как Натаха «потеряла» Юрика, но тут в дверь неожиданно позвонили.

– Пойду, посмотрю, кто там, – с деланным равнодушием сказала Ольга Андреевна.

Она открыла дверь. За ней стояла Натаха. Все в том же цветастом халате, в тех же вязаных носках. Вид у нее был несколько встревоженным.

– Андреевна, – сказала Натаха. – Юрик к тебе, случайно, не забредал? Все вокруг обегала, а его нет нигде.

Ольгу Андреевну, несколько захмелевшую от шампанского, внезапно покоробило вот это вот, показавшееся ей пренебрежительным: «…случайно не забредал?» А что, к ней только «случайно» можно «забредать»?

– Нет, не забредал, – сухо сказала Ольга Андреевна, и захлопнула дверь перед самым носом растерявшейся Натахи.

И когда повернулась, чтобы снова уйти на кухню, ойкнула от неожиданности. За спиной у нее стоял Юрик.

– Ты зачем соврала, что меня нет? – неожиданно грубо сказал он. – Чё теперь Натаха подумает, если застукает, когда я выходить от тебя буду?

– Если так боишься ее, то становись вот к глазку, карауль, – придя в себя, насмешливо сказала Ольга Андреевна. – Как только Наталья побежит вниз искать тебя на улице или уйдет домой, вылетай на площадку. И пулей домой! Соврешь чего-нибудь… Хотя… Хотя она, по-моему что-то все же заподозрила, и сейчас сама будет наблюдать за моей дверью через глазок.

– Да кто боится-то? Я? Да я ничего не боюсь, – захорохорился Юрик и даже выпятил тощую грудь. И когда Ольга Андреевна хотела пройти мимо него, он внезапно облапил ее и прижал к стенке, начал суетливо шарить руками по ее невыдающимся бедрам, маленькой, но еще на удивление крепкой груди.

Ольга Андреевна молча и яростно начала вырываться из цепких Юриковых объятий, уклоняться от его сухих колючих губ.

– Ну чё ты ломаисся-то, а? – бормотал Юрик, стараясь уронить Ольгу Андреевну на пол прямо здесь, в прихожей. – Ты же сама хочешь, я же чувствую.

Гибкое и субтильное, трепетно бьющееся в его руках тело Ольги Андреевны, которое он, в отличие от пышных форм Натахи, мог обхватить все сразу, привело его в крайнее возбуждение. Отчаянно пыхтя, Юрик прорвался к трусикам Ольги Андреевны и потащил их вниз.

– Постой, дурак, не здесь, – задыхаясь и пытаясь оторвать от себя эти невыносимо жадные руки, прошептала Ольга Андреевна. И в нелепом танце, так и не отрываясь друг от друга, они «провальсировали» к дивану в гостиной, упали на него, и как в каком-нибудь дешевом порнофильме, одновременно стали срывать друг с друга одежды.

А потом их руки-ноги переплелись, и диван под ними затрясся как припадочный. И вскоре тесную квартирку одинокой, давно не знавшей мужской ласки женщины огласило Юркино рычание и тонкий, захлебывающийся визг самой Ольги Андреевны.

Апофеоз этой сексуальной вакханалии совпал с непрерывной трелью дверного звонка и грохотом чьих-то ударов в дверь же. Ольга Андреевна и Юрик испуганно посмотрели друг на друга: даже отсюда, с дивана было слышно, как бесновалась там, за дверью, Натаха:

– Олька, сука, открывай! Юрик, тварь, выходи! Я вас поубиваю к ****ой матери! Животные!!!

– Всё, кирдык мне! – в ужасе схватился за голову Юрик. – Сейчас она дверь высадит, и точно кирдык! И тебе тоже, Ольга Андреевна!

– Не паникуй, – приводя себя в порядок, сказала Ольга Андреевна. – Мужчина ты или нет?

– Какое это сейчас имеет значение! Ты не знаешь Натаху! Она, когда злится, не контролирует себя, – продолжал паниковать Юрик. – Что будем делать, а? Черт меня к тебе принес…

– Заткнись и слушай сюда! – жестко оборвала его Ольга Андреевна. – Прятать тебя в квартире нет смысла – негде, да и найдет тебя Наталья. Так что выход у тебя один: иди на балкон, и спускайся вниз.

– А какой у тебя этаж? – испуганно спросил Юрик. – А, вспомнил, третий. Но это же высоко!

– Ну, как знаешь, – пожала плечами Ольга Андреевна. – Сиди и жди свою Натаху. Она вот-вот будет здесь. Дверь у меня не стальная, сам знаешь…

Последние слова подстегнули Юрика к решительным действиям. Он проворно выскочил на балкон, перекрестился, перелез через него и, держась за прутья обрешетки, попытался дотянуться ногами до кромки балкона второго этажа. Но ноги для этого у него оказались коротковаты. И тогда Юрик на весу качнулся несколько раз, разжал руки и послал свое тело на нижний балкон. Ему не хватило, может, быть, сантиметра три-четыре. Упав спиной на ребро балкона, Юрик взмахнул руками и, ловя ими воздух, молча устремился головой туда, куда его потянул центр тяжести тела – вниз.

Наблюдающая со своего балкона за его манипуляциями, Ольга Андреевна в ужасе зажала рот ладошкой и закрыла глаза: «Господи, неужели разбился!?»

Но донесшиеся снизу приглушенные матюки заставили ее открыть глаза и снова посмотреть вниз. А там Юрик, удачно свалившийся на недавно разбитую и оттого еще пухлую и мягкую клумбу, вылез из нее и, чертыхаясь, отряхивал свои испачканные в земле треники.

И хотя вверх он не смотрел, Ольга Андреевна заговорщицки помахала ему рукой и с легкой совестью пошла открывать трясущуюся под ударами Натахи дверь.

– Где эта сволочь? – прошипела Натаха и, отбросив к Ольгу Андреевну к стене, зарыскала по ее квартире. – Куда ты его спрятала, признавайся, хищница! Ишь, тихушница какая! Я все слышала, гадина, как вы тут визжали.

– Да больно мне нужен твой Юрик, – презрительно поджала губы Ольга Андреевна, насмешливо наблюдая за метаниями Натахи. – Говорю же тебе, не было его здесь…

– Да-а? – вдруг взвыла она. – А это что?

И вытащила предательски выглядывающий из-под дивана один из стоптанных Юриковых тапков…

Краткосрочный роман

1