Помоги проекту - поделись книгой:
Это был древний лес. «Ведьмины круги» водили хороводы на сфагнумовых полянах. У пьедесталов величественных стволов плотными кучками стояли грибы с коричневыми шляпками. Сквозь ноздреватую губку мха там и сям прибивались тонкие стрелки травы или белоснежные чашечки цветков. Из–под разлапистых опахал папоротников на ковчег глазели десятки живых бусинок. Они, то вспыхивали цветными огоньками, то юркали обратно в тенистый полумрак лесной подстилки. Это местные зверушки выныривали посмотреть на железное чудище, что безжалостными колесами смяло задние дворы их благоустроенных нор. Глазастые столбики ночных сов недоуменно крутили шарнирные головы. Такое диво впервые вторглось в их заповедную обитель.
– Какой воздух здесь, господа, – прошептал смирившийся со своей участью Горгот.
– Хоть режь и на бутерброд намазывай, – присовокупил Махор.
– Может быть, если вы закончили анализ атмосферы, займемся делом, – сказала Ниама, прислушиваясь к благородному колыханию пущи.
Я машинально напряг рецепторы. Да, шум, но ничего тревожного. Далекий обиженный клекот ястреба, удовлетворенное медвежье ворчание.
Заяц. Наш верный ковчег, наша ездовая лошадь и надежная защита, замер в сотне шагов у самой опушки рощи. Латунные бока уже не сияли, как прежде. Острые камни горных круч оставили на них свои царапины, болотная жижа въелась в пазы и украсила шкуру стального грызуна фисташковыми разводами. Он стоял, мордой повернутый к нам, и грустно прощался опущенными топорами–манипуляторами.
– Не осуди, если сможешь, – покаянные слова слетели с моих губ. – Ты был добр ко мне, и как жаль, что тебя оставили в живых только такой ценой! Ты – огромен, но на самом деле – мы оба одинаково маленькие, по сравнению с людьми. Они играют нашими судьбами, как хотят. У тебя будут новые хозяева. Надеюсь, более добрые, чем нынешние.
Все пожитки уже рассовали в дорожные баулы. Дилморон простился с бехолдерами. Четверо оставшихся в живых стрелков, шурша осьминожьими щупальцами, ползли по дороге в сторону гор. Им подарили свободу за верную службу. А смогут ли они ей воспользоваться? Не знаю. Если им будет суждено добраться до Джорнея, пожалуй, этой четверке вполне по силам застолбить за собой небольшой участок берега. Добыть пропитание будет легко. Рыба, птицы и мелкие животные одинаково хороши для бехолдеров. Защитить себя им тоже по силам. Ни одна хищная лесная тварь в здравом уме не станет лезть под огонь ядовитых стрекал.
Вот и все. Мы остались одни. Трое человеков, Ноздрин и я – непонятно кто. Начальник стражи осторожно взял меня под локоть, чтоб не пораниться об острые пластины брони и отвел в сторону.
– Получил приказ – остаться с Горготом, проследить, чтобы все было по закону. Такие дела, Гонзо. Прощай, стало быть. Но помни, что я с рук на руки тебе его сдаю, в полной сохранности. Ты уж присмотри за принцем. Он своей головой хочет жить. Не знаю. Ну да ладно – я службу исполнял, как положено. А если придется принять смерть за господина, то значит, так мне суждено. И прости меня за старое…
– Будет тебе. Еще встретимся дома. Если расчет Дилморона верен, и за нами следят, то и суток не пройдет, как они будут тут. Оформишь акт, засвидетельствуешь почтение желтым вельможам и двигай к Корням Древа. К боевому минотавру в полной снаряге никто не сунется. Себе дороже. Денег тебе оставили?
– Больше чем следует. Принц наказал – по Сфере не ходить. Испросить доставку до Подземелья у тех, кто явится за Зайцем. Чудно. Они же вроде враги, а тут получается – не враги совсем.
– Этих людей без копченой мыши не поймешь. Надейся на лучшее, Ноздрин. Я разыщу тебя во дворце. Кто еще меня военному делу обучать будет?
Вечно хмурый начальник стражи ухмыльнулся:
– За мной не заржавеет. Дури мышечной в тебе много, а умение – дело наживное. Тогда еще немало придется тебе от меня претерпеть. Без тумаков ученья не бывает. Слушай, – Ноздрин фыркнул своей влажной блямбой и доверительно наклонился. – Дилморон мне передал свиток. Запечатал своим родовым клеймом. Отдать лично тому дворянину, который прибудет сюда по наши с Зайцем головы. После этого считать долг исполненным.
– Так и сделай, – я понял, что хозяин решил облечь передачу ковчега в формат личного одолжения. – Удачи тебе, старый служака. Еще свидимся.
Кучу ненужного барахла сваливали горкой, и в итоге получился изрядный «зиккурат». Я по складской привычке прикидывал сумму имущества, но на девятой тысяче сбился. Внутри Зайца остался только остов, да пожитки Горгота и Ноздрина. Наверх кучи поместили магическую звездочку Иерарха. Ее родная сестра была уничтожена артефактом Имплозии рядом с пограничным постом Сияния. Я уже говорил, что сильнее Имплозии в Овиуме ничего нет по части колдовства? В книжках написано, будто она переводит свойства вещи в чистую энергию, которая распыляется в оболочке сферы.
На наши потуги с небесной вышины взирало Великое Древо, осиянное светляками, и укоризненно отбрасывало радужные всполохи.
– Отойдите подальше, камрады, – озабоченно пробормотал Горгот.
– Да, может и шибануть, – подтвердил Махор. – Я хоть и не волшебник, но это похоже на уничтожение контрафакта отделом магоконтроля. Вот в реале мы как–то конфисковали груз конопли в полсотни кило и запалили…
– Приготовьтесь, – Ниама вытянула руку, и с ее красных ногтей зазмеились амарантовые молнии Школы Огня.
Сухой хворост в основании рукотворного кургана тотчас же вспыхнул, и разгорающееся пламя принялось жадно лизать сложенные вещи. Жар заставил нас сделать еще несколько шагов назад. Меня – более чем остальных. Моя новая шкура, хоть и дубленая, но огонь переносит плохо.
– Картошку на углях печь не будем, – резюмировал Махор. – Свечение какое–то неестественно – химическое.
Шш–ур–шшш!!! Грохнуло так, что заложило не только уши, но и внутренности едва судорогой не свело. Мы с Ноздрином попадали ниц, прочих просто сбило с ног ударной волной. Ослепительно яркая звезда поднялась, зависла над поляной. Ее холодный кобальтовый свет залил окрестности, пронизал каждую травинку в поле, приоткрыл закоулки лесной рощи. Рожденное в пламени рукотворного очага светило, помедлив еще секунду, устремилось вверх. И через минуту новый «светляк» занял свое место на небосклоне локации Овиума. Чьи лица он согреет? Кому принесет долгожданное лето и от кого заставит отступить промозглую ночную сырость? Не ведаю того. Мы всего лишь подарили миру новую маленькую звездочку, частичку заячьего сердца.
– Вот что приводило тебя в движение, – прошептал я, глядя на ковчег. – Не взыщи сурово, если бы все зависело от моей воли, тебе никогда не пришлось бы остаться тут одному.
Его глаза–иллюминаторы словно блеснули в ответ слезинкой вечерней росы. Или мне это только показалось? Из моей глотки вырвался всхлип. На сердце было паршиво. Я сегодня потерял трех друзей: Зайца, Ноздрина и «камрада» Горгота.
Глава 3. Налегке
Из «Наставления мудрых»
Вдали Дилморон и Ниама суетились над приготовлением ужина. Мне было забавно наблюдать высоких господ за таким несвойственным их положению занятием. Но, надо отдать должное, демонесса отлично справлялась с ролью хозяйки. Приготовленная ею дичь была вкусной, а принц каждый вечер нахваливал овощные салаты. Мы же с Махором постоянно были очень заняты. Отчасти охотой, но в основном – моими тренировками. Баркидец не жалел времени и усилий, чтобы сделать из бывшего коротышки Гонзо грозную боевую машину.
– Туловище у тебя здоровое. Рожу в полгазеты не завернешь. А с боевым духом проблемы, – Махор придирчиво осмотрел мою боевую стойку, подправил локоть и угол наклона щита. – Тебе нужно стать большим, Гонзо. Понимаешь? Внутри боевого таракана до сих пор живет маленький лягушонок.
– Если бы все стали большими в мире не осталось бы королей и диктаторов.
– Ха. Неожиданный заход, – баркидец отошел на пару шагов, с сомнением покачал головой. – Нет, ты не грозный, ты – растерянный. Ну –ка, опусти башку. Попробуй смотреть на мир исподлобья.
Я перегруппировался и придал рылу максимально угрожающее выражение. Сомкнул наполовину шторки надбровных дуг, приподнял верхнюю губу, обнажая клыки. Жаль, что я не видел себя в зеркале: в стальном армете, кольчужной рубашке, с гоплитским щитом и шипастым моргенштерном в руках.
– О! Мы нашли образ! Какой симпатяга. Тут, пожалуй, и дракон может впасть в глубокое смущение. Приступим, – Махор обнажил палаш и правым вольтом легко выбил у меня из рук палицу. – Ну, что ты как девочка? Держи крепче.
Новая попытка. Я неуклюже ударил навстречу. Наши орудья сшиблись. Махор отлетел в сторону.
– Ого, – он поправил шлем и вновь поднял клинок. – Продолжаем.
Через полчаса мой учитель вспотел, как загнанная мышь. Я мало что понимал, но старался изо всех сил. Баркидец устало опустил палаш и подошел ко мне вплотную. Мое тело, как заведенное, вновь ощетинилось шипами.
– Стопэ. Хватит на сегодня.
Махор удовлетворенно хлопнул меня по плечевым костяным пластинам:
– Как твой сенсэй, я взвесил все варианты и думаю, что тебе подойдет следующий стиль поединка: верещишь, подпрыгиваешь и быстро бежишь. Эту естественную броню на раз не разрубить. Пока противник соображает, с какой стороны подобраться и как ловчее тебя завалить, ты сносишь его с копыт, топчешь и методично доводишь булавой до состояния однородной массы. Данная тактика канает, если соперник не слишком высокого уровня, потому как серьезный специалист за минуту разберется в твоей анатомии и мы получим Гонзо в расчлененном виде. Так вот – при встрече с кем–то типа меня, твоя тактика с верещанием также годится, но бежишь ты в обратную от неприятеля сторону. Усвоил?
– А как я пойму, что он пятидесятого левела? И что такое «левел» в принципе?
– Хм, – Махор задумался. – Полагаю, что лучше будет просто поинтересоваться. Человек тебе ответит без проблем. Это нормально, когда перед поединком данный вопрос выносится на повестку. Так меньше вариантов случайно уложить новичка и огрести потом всеобщее презрение. А с нелюдями действуй по обстоятельствам. Главное – начинай сразу. Не давай себе времени испугаться. Остальное приложится. Так все герои поступают.
– Правда?
– Ко–о–нечно! Я–то знаю! Ладно, пойдем к костру – вон Дилморон нам рукой машет. Уже соскучился.
Мы второй день тащились в сторону Корентина, крупнейшего нейтрального города Сферы. Маршировали по дороге, или параллельно ей. Старались передвигаться скрытно, обходя деревни и хутора, которых становилось все больше и больше. Наконец–то наша группа добралась до обжитых мест. Всего в паре дней пути после Корентин начинались корни Великого Древа, а там и до основания Центрального тракта Иггдрасиля рукой подать.
А потом, в полдень следующего дня, кончился лес. Мы вчетвером стояли на пригорке и обозревали желтеющие посевами распаханные поля, луга, искрящиеся малахитом кормовых трав.
– Нет, что бы вы ни говорили, господа хорошие, без разведки вперед гнать стремно, – высказался Махор. – Слишком культурно тут все, аж противно. Надо сначала разнюхать что к чему, а уж потом – в петлю лезть.
– Согласна, – поддержала баркидца Ниама. – Необходимо выслать для рекогносцировки тебя вместе с Гонзо. Мы с принцем отойдем назад в чащу и будем дожидаться вашего возвращения. Захватите деньги. Если все тихо, прикупите в ближайшем поселке карету и вернетесь за нами. В ней и будем продвигаться дальше. Меня абсолютно не убеждают слова эльфов и их гарантии.
А я вот не согласен. Демонесса просто хочет побыть с Дилмороном наедине, понимая, что в дальнейшем такого случая может и не представиться. Они и так часто уходят вдвоем от бивачного костра, ведут разговоры. Иногда я сопровождаю их, иногда хозяин отсылается меня к Махору. Ловлю слова людей, размышляю, пытаюсь разгадать свое будущее. Вот вчера, к примеру, между ними состоялся вообще непонятный диалог:
– Какая ты в реале? – вот что он имел в виду?
– Запрещенный вопрос! Но…
– Что «но»?
– Каждый мужчина все равно стремится его задать.
– Ха–ха. Теперь я, наверное, должен спросить: «и много у тебя их было – таких допросчиков?» Или нет: «я – не каждый!». Возмущенно и обиженно. Меня жалеют, гладят по головке. Такая тактика заманивания на минное поле очень распространена у девушек!
– Фу, как не стыдно!
– Нет, а если серьезно? Ты же знаешь, что в последнее время считается неправильным менять в Мидгарде пол. Люди стремятся взять за основу свою земную сущность и слегка подправить то, что не удалось реализовать в реале. Так вот я не исключение. Мой мидгардский образ не далеко ушел от меня натурального.
– Там ты тоже минотавром?
– Нет. Мне тридцать один год, я чуть выше среднего роста, шатен. А ты?
– Вы, мужчины, берете наше тело, используете его для своего удовольствия, но оставьте в покое хотя бы душу.
– Вот как ты заговорила…
– Не торопись, Дилморон. Пожалуйста, не торопись.
Что они имели в виду? Мне грустно от того, что принц совсем отдалился от своего преданного слуги. Девушка стала ему дороже старого проверенного Гонзо. Нет, но какова?! «Прикупите в поселке карету!» Так вот прямо дойдем до ближайшей деревни и спросим: «Простите, а где у вас тут каретами торгуют? Нам желательно иметь широкий выбор!». Женщина…
Куда смотрит принц? Почему опять ушел с позиции лидера и позволяет за себя все решать? Вот и сейчас, Дилморон покладисто согласился на предложение демонессы, и мы возвращались в лагерь – вязать дорожные мешки, выкладывать из них драгоценную поклажу – маленькую толику паялпановской сокровищницы. По легенде два путника в вольном путешествии пробираются к Стволу, знакомятся с местными достопримечательностями. А наша влюбленная парочка меж тем находит себе укромный уголок и наслаждается обществом друг друга. Когда мы придем обратно, то придется разыскивать их лагерь по оставленным условным знакам и меткам. Ладно. Мое дело маленькое. Как герои сказали, так и будет.
Мы с Махором медленно карабкались по дороге на большой пологий холм. Сумка с карманными деньгами и меновым товаром болталась на бедре. Вокруг колыхался буйный зеленый луг. Светляки висели в небе, словно золотые яблоки. Этот край купался в неге наступившего лета. Я остановился, предостерегающе поднял руку. Махор немедленно положил ладонь на корзинчатую гарду палаша.
– Что там?
– Топот. Не пойму. Вроде, оружие не бряцает. Какое–то переселение народов.
Из поросли растений на обочине выглянула узкая мордочка ушастой лисицы. Она уже сменила серый весенний наряд на обычную зеленую шубку. Хищница с интересом осмотрела нас и юркнула обратно в траву, мышковать дальше. Высоко над лугом распластали на восходящих теплых потоках воздуха свои кожистые крылья нектарные нетопыри. К тому моменту, когда мы, запыхавшись, перевалили за гребень холма, я уже представлял картину, что откроется перед нами. Стадо. Куда хватало глаз – разбрелись сотни голов всяческой домашней животины. Кого здесь только не было. И тягловые волы с рогами длиной в четыре локтя и болотные коровы. Отары цветных ангорских овец, сбившись группками, напоминали разлитую по земле палитру красок. На обочине сидел немолодой пастух, хоббит по происхождению, и с чувством полного удовлетворения миром курил маленькую изогнутую трубочку. Мы миновали трех гладкокожих коз с черными ободками вокруг круглых совиных глаз и приблизились к труженику. Он дружелюбно поприветствовал нас, помахав розовой ладошкой, но трубку изо рта не вынул. Пастух сидел, закутавшись в шерстяное пончо с пестрым геометрическим орнаментом, из–под которого выглядывали носки коричневых кожаных сапожек. В его густой шевелюре затерялась маленькая квадратная тюбетейка.
– Здорово, дядя! Водички не найдется? – Махор вытер со лба выступившие от долгой ходьбы капли пота.
Полурослик сунул руку под свое цветное покрывало и протянул баркидцу плоский бурдюк.
– Ого! Вино! Вот так ситуация! Буль–буль–буль… О–о–о–ох, как полегчало–то. Благодарствую, дядя! А чей это табун, косяк или как там оно называется?
– Господина Шушела, распорядителя ярмарки, – охотно пояснил хоббит. – Ну не вся скотина евойная, само разумеется. Вон те волы, с синими ленточками на рожьях, они пришлые, торговцы из мира Болота вчера в общее стадо сдали. Ничего себе господа, хоть и ящеры. И в броне с ног до головы! А это–то зачем, вот скажи на милость? Кому нужна такая фанаберия, добрый человек? Когда у нас ни войск, ни разбойников в степях отродясь не водилось. Куды, спрашивается, навьючились остромодрые? Говорят, такая у них форма одежды положена. Чудаки! А там, дальше, видите, с тремя отростками пасутся и шкура малиновая, как у вареного рака – так это быки почитай из самого Инферно. Магоги третьего дни разбили на ярмарке отдельный табор. Крыша острая и на шесте типа огня… Реклама, торговая марка – вон что выдумали. Брешут, поди, как полагаете? Только к ним мало кто заходит. Товар так себе, а жару–то, жару и не продохнуть! Вот к гномам, да к эльфам, вот это – да! У ентих купцов возле шатров всегда народ колготится. И работа хорошая и цена сообразная! А твой друг, он из каких родов будет, добрый господин? Я чтой–то не пойму: ящер – не ящер, то ли гнолл, то ли помесь какая, извиняйте, конечно, за такое нецензурное выражение?
– Я – троглодит, дядя. Простой троглодит.
– Ой, он и по–нашему говорить научен! Чур меня! Это от жары мне блазнится, али от перекура, не иначе! Троглодитов мы навидались, извиняйте, конечно. Мелкий народец, все сплошь зелено–бурого цвету, что полынь трава. А на тебя гляжу, так ты у меня в глазах вроде как больше разов в пять. И шкура серебряная, словно с рыбы чешую снял и на себя напялил! Вот вернусь, так сразу пойду в палатку к Шалашухеру и, клянусь Джорнеем, так и скажу ему прямо в глазья – твой табак, Шалашухер, совсем нехорош! Дрянь всяка от него в башку лезет, и делай со мной что хочешь!
– Погоди, дядя, тормознись, не части! Какая тут, ты говоришь, ярмарка?
К нам подошла здоровенная болотная корова, доверчиво ткнулась мордой в ладони. Махор неловко почесал зверюгу за ухом. Та сунулась к хоббиту, вдохнула с себя табачные миазмы и громко чихнула.
– Куды тебя несет, оголтелую? – замахал на нее руками полурослик. – Вон оно, зелье какое – животина и то не выдерживает! А ярмарка… Издалече вас, видать, к нам занесло, что про ярмарку нашу слыхом не слыхивали. Почитай, кажный цикл проводим. Мифрильная ярмарка и выставка умельцев. Во как! Самая крупная на всей сфере. Купцов, торгового люда всякого понаедет вечно – тьма тьмущая. А в ентот раз из–за турнира корентинского – в особинку! Шатров, да кибиток, палаток да чумов набралось на целый город. Недаром Шушел сказал восьмого дни: надобно косарей нам, старосты, посылать на косьбу, место освобождать под мастеровой люд. И добро, что успели! Иначе, куда бы им свои павильоны ставить, вот скажите на милость? Неужто в самую целину загнать бы пришлось? Стыд–то какой мог выйти! Так это не по–нашему, мы завсегда гостям рады. А травы у нас сильные! Вроде, два дни прошла скотина, все до землицы подчистила, сегодня глянешь – стена! Вот какие травы у нас, гости дорогие! Не травы – благодать Иерархова!
– Стоп, дружище! Умоляю, попридержи коней! – простонал Махор. – Слушай, Гонзо, я, кажется, что–то припоминаю…
– Коней?! Эк, куда хватил, дорогой! Коней да пони пасет гном Маргулетс! Еще светляки не слетелись, он угнал их…
Я решительным жестом достал из походной сумки кусок паялпанского лунного кварца и вручил его хоббиту:
– Это тебе, дядя. За информацию.
Полурослик взял кристалл, восторженно захлопал васильковыми глазками и принялся его разглядывать, что–то бормоча под нос. Пауза дала Махору возможность собраться с мыслями:
– Вспомнил! Сначала Ниама, а потом Тахтур говорили! Под Корентином собирается турнир фехтовальщиков! Со всей локации! Туканец и сам туда собирался наведаться. Шансов, говорил, немного, там такие зубры будут… Блин. Я по–пьяному разговору, кажется, и сам вознамерился заявиться. Даже встречу с ним назначил. Вот форшмак.
– Точно глаголишь, добрый господин! Фехтовальный турнир «Клинок Овиума» начнется под Корентином через декаду. Купцы болтали, что по всему Древу бродят глашатаи и скликают участников. Награды будут. И слава пожизненная. Говорят, что сам Вокиал обещал пожаловать с супругой… И вся знать Холодная форменно при нем.
– Так это соревнование под эгидой Некрополиса? – поинтересовался я.
– Насчет эгиды не скажу, не ведомо мне. Но разных глупостей там не приветствуют, будьте благонадежны.
– Ладно, прощевай, дядя, – Махор протянул хоббиту. – Спасибо за новости. Хорошего тебе дня.
– И вам спасибо, добрые люди. А тебе, господин большой троглодит, за подарунок твой – особливо. Ишь, дымный какой! А дорого энта игрушка стоит?
– Прилично. Перекупщики с руками оторвут, – пообещал я. – Не продешеви, дядя, с курсом. Разным купцам предложи и выбери лучшую цену.
– Вот оно как, – задумчиво сказал хоббит.
Он снял маленькую тюбетейку, почесал пятерней курчавую гриву и крикнул уже нам в спину:
– А Шалашухеру передайте, что табак у него – дрянь! Так и скажите!
– Ладно, передадим!
– А по делу постоя – лучше сразу к Шушелу идите. Он и подскажет и определит, он у нас во всем – наиглавнейший голова.
Поделиться книгой: