Крупицы Хаоса. Магия и меч

– И вы теперь тоже будете постоянно меня гонять то тряпку мочить, то в учительскую за мелом?

– Ну что ты. Всего лишь оставлять после занятий, чтобы точила мечи. В моем искусстве нет места пустой писанине и схемам, мы все будем изучать на практике. Хотя… я даю некоторые послабления девушкам. Даже если они старосты.

– Какого же рода послабления?

– Разрешаю махать деревянным мечом. Железный-то еще не каждая поднимет.

– А в чем смысл занятий, если не учить чему-то, что пригодится в жизни?

– Не знаю, как принято в вашей школе, но я давно привык, что любые школьные знания сводятся к одной цели: сдать экзамен. А о применении их в жизни никто даже не задумывается. Мое безграничное уважение вашему директору, если у вас здесь не так.

– Все учителя стараются. Правда, у некоторых довольно странные методы, но зато действенные, – улыбнулась я, припомнив Одина, Линаса и русалок.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду вышеупомянутые тряпки и мел? – усмехнулся магистр Шакс. – А то я готов признаться, что до такого уровня мастерства мне еще расти и расти.

– У вас еще все впереди, – заверила нового учителя я. – И мы пришли. Комната пятнадцать, этаж учительский.

– А где этаж ученический? – Порой я не успевала понимать, в шутку произносит что-либо мой спаситель или всерьез.

– Через переход, соседнее здание – оно целиком ученическое. А зачем вам?

– Да мало ли. Вдруг тебя снова спасать придется. – И он подмигнул мне так нахально, что я невольно отшатнулась в сторону. Но Рейвелл, словно ничего не заметив, учтиво кивнул и произнес:

– Спасибо, что проводила, Айла Литте. И будь осторожна.

Щеки окатило жаром, и я опрометью кинулась по лестнице так быстро, что даже не заметила, как оказалась в надземном переходе между корпусами. Смущенная от самых пяток до кончиков ушей, я замерла перед стеклом, прижалась лбом к нему и, переводя дыхание, вгляделась вдаль. Туда, где под бодрые песнопения празднующих огненной змеей текла река, унося с собой плавающие свечи и прогоняя зловещего ночного волка, чтобы рассветный единорог смог занять свое законное место на небосводе.

Глава 2

– Я, конечно, мертвая, но не слепая! – Ири так «радостно» встретила меня на пороге, словно речь свою она начала задолго до моего прихода, а я ворвалась прямо к развязке.

– Это вышло случайно! – на всякий случай тут же открестилась я. Что бы ни имела в виду Ири, в любом случае это не могло получиться нарочно. В моей жизни вообще мало что происходило по какому-то замыслу, на все была воля случая.

– Ты поняла, о чем я? – хмуро откашлялся призрак.

– Нет, – созналась я, понурив голову.

– Как обычно, – вздохнула Ири. – Я про твой, с позволения сказать, внешний вид. Сиара тебя убьет.

– А мы сейчас быстренько высушим, и она не узнает. – Я осторожно стянула платье и повесила на спинку стула.

– Узнает, узнает, – пообещала подружка, скрестив руки на груди. – А туфли где посеяла? Я уж стесняюсь спросить, как ты их посеяла!

Откровенно смутившись, я пробубнила что-то невнятное про сломанный каблук, потом про то, что просто забыла, и уж совсем отличилась, сообщив в итоге, что их украл неизвестный злоумышленник. Я говорила, что не умею быстро врать? Это тот самый случай.

– Какой странный злоумышленник, – Ири просверлила меня взглядом, – зачем это ему туфли со сломанным каблуком, о которых ты еще и забыла? Да и демон с ними, с туфлями. Что это был за мужчина с тобой?

Лучше бы Сиара уже убила меня за свое платье! Мне бы тогда не пришлось краснеть, точно юной школьнице, пойманной за каким-то непристойным занятием. Хотя, если вспомнить, что я и есть юная школьница…

– Это просто новый учитель, он попросил проводить его к директору. Вот и все!

– И все? А куртка?

Мысленно я взвыла. Куртка! Ну конечно! Наброшенная на плечи магистром Шаксом, она так и осталась согревать продрогшую меня.

– Я с моста в реку свалилась, – созналась я. – А он меня вытащил и куртку дал. Неловко получилось, надо бы вернуть.

– Вернешь завтра, – с предвкушением проговорила Ири. – Лишний повод будет…

– Для чего? – удивленно моргнула я.

– Ох, и чему тебя только учили. – Сокрушающийся призрак проплыл под потолком от стены к стене.

– В основном магии, – вздохнула я.

Ири закатила глаза так, словно хотела увидеть свою голову изнутри.

– Демона с два я бы тебя пустила сюда жить, предупреди ты меня сразу о своей легкой… недогадливости.

Призрак еще долго причитал, плавая по комнате, иногда проходя сквозь меня, теряясь в шкафу или, забывшись, утекая в коридор. А я с нелепой улыбкой сидела в одной сорочке на кровати, подобрав ноги, и осторожно водила ладошками над платьем Сиары. Легкие потоки воздуха подсушивали ткань, в голове крутилась снова и снова сцена спасения, и никак не давали покоя чуть светящиеся серебром глаза.

– Вот помяни мое слово…

– Какое из них? – вежливо поинтересовалась я. Уж больно много их было сейчас сказано.

– Нет, я для вас вообще пустое место? – Ири нависла надо мной так сурово, что на всякий случай я даже убрала руки от платья, дабы от переизбытка чувств не спалить его ударом молнии вместе с собой и кроватью. – Повторяю! Если ты не научишься простым, житейским, девчачьим хитростям, так и останешься…

– Не останусь, – заверила я Ири. – Однажды ты не выдержишь, запугаешь какого-нибудь беднягу до полусмерти, пообещав, что оставишь в покое, только если он возьмет в законные супруги твою милую, но очень стеснительную подружку, и он согласится на любые условия, лишь бы только ты перестала стонать ночами над его кроватью.

– Стонать ночами – это прерогатива магистра Белл, – фыркнула Ири. – А я деморализую противников куда менее гуманными способами.

– Нас с Сиарой так и не демоза… тьфу, деморализовала, – хихикнула я.

– Так вы и не противники. – Она флегматично пожала плечами.

Тут мне вспомнилось, как отчаянно Ири пыталась меня выселить в первые дни моего заселения. Предупреждали ведь, ой предупреждали, что из комнаты этой все новенькие сбегают через пару дней, но выбора, с кем и где жить, было не так много, а потому, торжественно пообещав хотя бы не топать ножками, умоляя подобрать другое место, я вселилась в комнату с приятным дополнением в виде призрака. Призрак не показывался, но неприятно сопел ночью над кроватью. А если принять во внимание, что дышать ему было вовсе без надобности, то сопение требовало с его стороны определенных затрат. Но он был настойчив, и вскоре к сопению прибавилось скрежетание. К скрежетанию – внезапные появления в виде эфемерной сущности, прилетающей в лицо, стоило только открыть дверь. Парящие предметы, бьющиеся кружки, пропадающие учебники, хлопающие двери – все это привидение проделывало с особым старанием, постепенно зарабатывая звание заслуженного полтергейста школы.

Однажды гостиная комната на нашем этаже, где я приспособилась делать уроки, оказалась занята, и мне пришлось учить заклинания наизусть, оставшись в своей. Настойчивое, но совершенно невнятное бормотание комнатного призрака отвлекало, и я прочитывала заклинание вслух, зажав руками уши, чтобы не сбиться.

– Неправильно, – вдруг отчетливо раздалось рядом. – Если ты здесь не сделаешь акцент на «тетра», то дальше лучше сразу не читать.

– А что будет? – искренне озадачилась я, обернувшись.

– Смотри! – Призрак приобрел вполне отчетливые очертания молодой девушки, которая, сложив ноги крест-накрест, зависла рядом со мной в воздухе и принялась что-то вырисовывать перед собой легкими движениями.

Тонкие нити энергии соединялись в рисунки, рисунки двигались, а я воочию наблюдала, как расползаются фрагменты колдовских символов, сплетаясь в невиданное чудо-юдо с десятком щупальцев, и как утягивает оно в свою бездонную глотку бедных, несчастных учеников, учителей и весь замок следом.

– Это если вкратце, – усмехнулся призрак. – В общем, правильнее всего будет делать акцент голосом вот тут, – она ткнула прозрачным пальцем в центр третьей строчки, – и вон там, рядом с «анистас». Ну и про «тетру» не забывай.

– Спасибо, – разулыбалась я. – А откуда ты все знаешь?

– Обижаешь, – хмыкнула девушка. – Я, между прочим, здесь училась! Правда, не до конца.

– А почему? – печально изогнула бровки я.

Призрак покрутил пальцем у виска, так осуждающе взглянув на меня из-за моей недогадливости, что я быстро осеклась и сообразила.

– А что с тобой случилось?

– Не помню. Вот совсем, – махнул рукой призрак. – Помню только, что у меня выпускной должен был быть.

– Ничего себе, так ты уже была почти мастером? – Я даже на стул с ногами влезла от любопытства и нетерпения услышать эту историю.

– Почти, – призрак вздохнул. – Я теперь вечный «почти мастер». Ладно. Ты живи тут. Будем вроде как соседками.

– А почему…

– Да потому, – пресекла мой вопрос Ири. – Предыдущие были истеричками жуткими. С ходу ор поднимали, требовали, чтобы призрака изгнали вообще из стен школы. Я бы с радостью на самом деле куда-нибудь удалилась, но – увы. Раз я умерла где-то тут, то и обречена навечно оставаться в этих стенах. А ты молодец, спасибо.

– Спасибо? – хлопнула глазками я. – Но за что?

– Ну… Во-первых, ты выжила тут почти неделю и ни разу не нажаловалась. Во-вторых, ты меня внимательно слушаешь, что-то спрашиваешь, точно мы с тобой на самом деле соседки. И как будто я живая, что ли. Последние годы мне этого несколько… не хватало.

– А мне нравится считать, что призраки – это просто отдельная раса, – улыбнулась я. – И с тобой интересно. Ты, наверное, столько всего знаешь!..

– Деянира О’Нил, – наконец-то представилась она. – Можно просто – Ири.

– Деянира… Красиво! – Я даже хлопнула в ладошки. Чем окончательно завоевала доверие так и не состоявшегося полтергейста.

– Ты опять? Айла!

Я тряхнула головой, переключаясь с Деяниры из прошлого на Деяниру настоящую.

– Что опять?

– Повтори последнее, что я сказа…

– Нет, я не понимаю! – Ворвавшийся в комнату ураган «Сиара» спас меня от допроса, переняв весь огонь на себя. – Вот ты… – Она ткнула коготком в нос Ири, немного перестаравшись, отчего палец ушел туда целиком. Ири фыркнула. Она утверждала, что это лишь кажется, будто призраки не чувствуют ничего, на самом деле нет ничего противнее, когда сквозь тебя пытаются пройти или просто шутки ради тычут пальцами. – Ты столько лет живешь… Прости, дорогая. Существуешь на свете, может, хоть ты постигла какую-нибудь вселенскую мудрость, или, возможно, изучила все модели поведения, или это просто в природе людской заложено быть такими… – следующее «прости, дорогая» было уже адресовано мне, – но я, хоть убейте, не понимаю… Что с моим платьем?!

Ни я, ни Ири такого поворота сюжета не ожидали.

– Ты в нем купалась, что ли?

– Ну да, – созналась я смущенно.

– Вот не смешно сейчас. Серьезно, что с платьем? – Сиара потрясла помятую и недосохшую лазурную тряпочку с частичками водорослей, брезгливо сморщила нос и, отложив ее в сторону, вновь взметнулась вихрем в центр комнаты. – Демон с платьем. Меня Линас поцеловал!

– Совсем? – хором воскликнули мы с призраком, тут же одновременно озадачившись, как можно «поцеловать не совсем».

– Я почти увернулась. Но самое страшное знаете что?! Он сделал это на глазах у Айдре!

Ири потусторонне протянула: «У-у-у!», я сочувственно покачала головой.

Наша подружка давно заглядывалась на старосту выпускного класса, не решаясь заговорить, но лелея надежду и даже немного уверенность, что однажды он сам прозреет и увидит в ней не только ученицу из восьмого, но и симпатичную девушку. И заигрывания Лина, да еще и такие нахальные, были сейчас совершенно неуместны.

– Нет, все. Это провал. – Сиара повалилась на кровать, точно тряпичная кукла, и уставилась в одну точку. Этой точкой, как назло, оказалось слегка непрезентабельного вида платье, отчего страдания подруги изрядно усилились.

– А он точно все видел? – осторожно поинтересовалась я.

– Как думаешь, если он сказал: «Господа, здесь не место для подобного, позвольте пройти», то он точно все видел? – язвительно отозвалась Сиара, даже не шевельнувшись. – Это конец. Нет, точно конец.

– Хочешь, я Линаса ночью до кондрашки доведу? – вкрадчиво предложила Ири.

– А память Айдре стереть можешь? – внезапно оживилась ферре, рывком усевшись на кровати. – Ну так, не всю, а только часть? Всего один вот маленький, крошечный фрагментик!

По правде говоря, в том, что у Сиары и Айдре что-то могло сложиться, мы сомневались. Но законы дружбы порой не признавали объективности, о чем нам сообщила сама же Сиара, когда пару лет назад мы решили донести до нее, что Айдре заинтересуется девушкой только в том случае, если она будет хоть сколько-нибудь похожа на пробоину в стене, заклинившую щеколду в уборной, или повышенное финансирование учебных исследований государством.

– Вот будешь ты мне жаловаться на Одина однажды, а я тебе скажу: «Нет, он на самом деле прав, ты ведь действительно плохо отвечала у доски». Ты ради этого ко мне пришла? И в следующий раз, когда обидят, опять ко мне же придешь? Нет. Будешь просто молча страдать, не зная, с кем поделиться. А ты, Ири? Хочешь каждый раз слышать: «Ну, ты же мертвая, чего возмущаешься»? Вот! Не хочешь! А я тоже прекрасно сама все понимаю, потому что это очевидно, но от вас я хочу получить простое сопереживание! А «с ним тебе ничего не светит» мне и Тьерра может сказать. Разницу чувствуете?

Тогда-то мы и решили единогласно, что Сиара права, и с тех пор активно участвовали в обсуждениях, которые больше походили на перемывание бедняге костей. И вздыхали вместе тоскливыми вечерами, когда с нами (то есть с Сиарой, конечно) не поздоровались или не посмотрели в нашу (то есть Сиарину) сторону. И радовались, если нам (то есть Сиаре, само собой) как-то вдруг необычно улыбнулись…

А потом мы и сами стали верить в то, что не все так плохо, как казалось, либо просто настолько хорошо поддерживали подружку, что действительно прониклись. Главное, что Сиара бегом неслась к нам с любыми новостями, а не старалась пересидеть вспышки своих эмоций где-нибудь в роще за русалочьим гротом, куда только единороги и заходят. И то редко. И, возможно, неправда. По крайней мере, их там никто не видел, но, по слухам, именно там они и жили.

– Память? – нахмурилась Ири. – Память вряд ли. Я такое зелье варить не умею.

– Зелье! – Желтые глаза сверкнули звездами.

– Плохая идея, – покачала головой я.

Сиара вздохнула:

– Ужасная. Но… Эх, ладно, неужели и помечтать нельзя?

Уж что, а мечтать в нашей комнате было можно. Пожалуй, это даже была одна из тех особенностей, объединившая нас троих в этих стенах. Для меня долгое время казалось настоящим воплощением сказки мое умение колдовать, и когда родители запрещали даже произносить слово «магия», я, перед сном искренне восхищаясь, разглядывала маленькую сверкающую искорку между ладонями. Настолько крошечную, что ее свечения никто больше не видел. Только Картер, прокравшись из своей комнаты на носочках, тихо-тихо, чтобы не скрипнула ни одна половица, забирался ко мне на кровать и просил «натворить что-нибудь такое». И смешно разводил руками при этом.

Надо будет завтра отправить братишке письмо. И обязательно написать, что скучаю.

Куртка магистра Шакса была бережно упакована в бумажный сверток, который я трепетно прижимала к груди, шагая на занятия. Вопреки советам Ири наведываться в комнату учителя я не рискнула, хотя честно дошла до самого учительского этажа да ринулась оттуда опрометью, едва заслышав в коридоре чьи-то шаги. А потом шла и ругала себя за нерешительность, ведь ничего противозаконного я не замышляла (опять же вопреки советам Ири), а просто зашла отдать вещь магистру… И какая остальным разница, что там, в свертке? Может быть, меня директор Магнет попросил. А даже если и не попросил, что такого…

Нет, все же я поступила правильно. Если бы у меня потребовали предъявить содержимое свертка, как бы пришлось краснеть, показывая невесть откуда оказавшуюся у меня куртку учителя? Здравый смысл, конечно, шептал мне, что куртка, чай, не портки и никому даже в голову не придет меня останавливать и расспрашивать, но опасения, засевшие в подсознании, зудели так, что, пока я неслась по ступенькам вниз к переходу в учебный корпус, только и молила о том, чтобы сейчас не встретился мне магистр Шакс, поскольку я в лучшем случае впихну ему в руки куртку и молча испарюсь в неизвестном направлении, а в худшем – ляпну какую-нибудь несусветную глупость, не успев собраться с мыслями. А я не успею, я себя знаю! Да так и убегу опять. С курткой.

Магистр Аделин Тейл не обратила никакого внимания на вошедших в кабинет учеников. Она была погружена в свои думы прочно и безвылазно. На столе перед ней были разложены травы, и Лин, не сдержавшись в очередной раз, полушепотом пошутил об их дурманящем воздействии, на что услышал потусторонний голос учительницы:

– А иначе на вас, дейр Далин, никаких нервов не хватит. И воздействие у них не дурманящее, чтоб вы знали, а успокаивающее. Подробнее об этом нам расскажете вы на следующем уроке, вот на этом самом месте у доски, держа в руках свой замечательный реферат, который вы обязательно успеете написать за один день. Вам ясно?

– Ясно. А можно будет сначала их все на себе опробовать? А то я так волнуюсь, когда приходится перед публикой выступать…