Ромео во тьме

            ГЛАВА 1

1.

В райских кущах зрело беспокойство. Вот уже 7676 дней по земному отсчету, как одна загордившаяся душа наотрез отказывалась лететь на Землю. Обычная, ничем не выдающаяся, она все ждала какое-то особенное тело, провозглашая себя Великой.

При этом она всячески уклонялась от любого общения с вышестоящими служителями сомна душ, а также ангелами и херувимами. Только один из ангелов время от времени залетал на ее облако, но долго там обычно не задерживался.

Все обитатели Рая и Каскадов облаков сомна душ, пребывали в великом недоумении, возмущении и страхе перед гневом Божьим.

Но Бог, казалось, совсем не замечал дерзкого поведения души и не снисходил до каких-либо действий. Он все ждал, пока она опомнится да угомонится. Дьявол всласть веселился над происходящим и подтрунивал над Богом, что на самом деле тот просто не мог решить, как ему поступить в сложившейся ситуации.

В очередное утро, утро серое и застывшее как небо перед грозой, Бог направился в Чертог Святых.

Он шел быстро, не замечая ни цветущих магнолий вдоль его тропы, ни выжидающих и испуганных взглядов душ и ангелов, которые перистым – душистым роем следовали за ним.

Он был глубоко погружен в свои мысли. Ему хотелось поскорее закончить с этим: с душой необходимо было срочно что-то делать, потому как быстро распространившиеся слухи о ее заявлениях ее уже не давали никому покоя ни в Райских Кущах, ни на Каскадах облаков.

Он не хотел брать всю ответственность решения на себя одного: ему было жаль ее. Ее претензии были сколь амбициозны столь и наивны, сколь самонадеянны столь и безобидны. Но если он простит и пощадит ее, да еще в придачу выдаст ей гениального человека, который, Боже упаси, станет Великим из Великих (что вообще не входило в планы), то этого не поймет ни один обитатель, как Райских Кущей, так и Геенны Огненной. Кроме этого, такое решение могло сподвигнуть остальные души на подобное поведение. А если для каждой души создавать выдающегося человека, то… последствия могут стать самыми непредсказуемыми.

Посему Бог решил созвать Совет, и лишь с его помощью определить дальнейшую судьбу души-баламутки. В глубине сознания он надеялся, что на Совете Душа испугается, придет в себя, покается и успокоится. И все станет на свои места.

Достигнув Чертога Святых, Бог остановился и, подняв златокудрую голову, окинул взглядом дворец.

Воздушные стены его величественно устремлялись в глубину небес, протягивали острые шпили ажурных башен к Солнцу, дарившему свет и жизнь чудесным чертогам.

Бог снова подумал о гении. На земле жил человек, угадавший очертания небесного дворца. «Звали его?»…

Бог нахмурился: «Как же его звали?»

Тень сомнения пробежала по его челу. «Гауди? Да, его звали Гауди!»

Дьявол тогда помог ему воплотить райскую конструкцию в земном виде. А потом убил, не дав закончить стройку, когда узнал, что здание станет ни чем иным как святым Собором. Но люди продолжают строить его даже после смерти архитектора. И скоро достроят, хотя автор не оставил подробных инструкций после себя. Гений не нуждался в чертежах.

2.

      Сомн ангелов и святых уже ожидал его. Зашумев крыльями, ангелы поднялись, как только нога Отца беззвучно переступила порог. В то утро из-за туч не вышло солнце, так что внутри Чертога царили сумерки. И лишь крылья ангелов светились пятнами ослепительной белизны.

Посреди Залы Обсуждений, на хрустальном полу виднелась сероватая тень. Она свернулась в колючий комок и с опаской поглядывала на Бога исподлобья.

      Отец поприветствовал Совет легким поклоном, и все собравшиеся, снова зашелестев перьями, заняли свои места.

– Я вижу здесь всех, кроме моего Брата. Где он? Почему нет его? – Отзвук его голоса плавно устремился вверх, в небо, к сгрудившимся тучам.

На одно мгновение в зале повисло молчание; но лишь на одно.

– Я здесь! – Громом разнеслось под сводами Небесного дворца. Между башен взметнулся вверх огненный столп, обдав жаром и багровым сполохом стрельчатые своды Чертога.

По зале пронесся нервный говор.

Из огненных струй, сияющий и властный, выступил Дьявол, простирая когтистые руки к сжавшейся на полу душе. Языки пламени алым кружевом скользнули вдоль воздушных стен Чертога и растворились в вышине башен, вослед вопросу Бога.

– Брат, ты как всегда необыкновенно эффектен в своем появлении.

– О да! – Сатана довольно ухмыльнулся, окинув взглядом всех присутствующих. – Дьявол, как известно – величайший артист. Ведь именно я открыл людям магическое искусство театра. Перевоплощения, лицедейство, эффектные сцены – это исключительно моя специальность.

– Я с тобой согласен, но, видишь ли, мы собрались здесь не для того, чтобы лицезреть твое выступление.

– Да, мне хорошо известна причина нашего собрания. – Дьявол резко развернулся и обжег сжавшуюся на полу душу взглядом своих пылающих очей.

Душа впервые за все свое существование взглянула в глаза абсолютному злу. На Каскады облаков оно никогда не залетало.

Эти два негасимых костра были полны жизни, полны власти и неутолимой жажды. И в то же время они были пусты и черны как два бездонных колодца, в которых погибла вода. Они вызывали дрожь, притягивали, вселяли безотчетный ужас, влекли; они манили. От них хотелось без оглядки бежать. Но в них хотелось нырнуть, погрузиться, остаться внутри этих колодцев, наполнить их водой, утолить их жажду. Навсегда. Душе показалось, что сознание ее меркнет, устремляясь вглубь бездны. Но у этой бездны нет дна, жажде этой нет конца, она не утоляема.

Дьявол смотрел на Душу всего мгновение. Это мгновение показалось ей вечностью. По крайней мере, за то мгновение она успела забыть, кто такая и зачем здесь. Сейчас, в этот миг ей не нужно было ничего. Для Дьявола смятение жалкой тени, распластавшейся на холодном полу, не прошло не замеченым. Он поглядел сквозь нее, не желая искушать ее более, хотя торжествовал внутри.

Для Отца это тоже не осталось секретом. Его сердце сжалось. Он почувствовал боль, но и внезапно накативший на него гнев: в его Доме! При полном собрании всех святых искушать и без того бездумную душу!

– Полно! – Воскликнул Бог. – Хватит! – И тут же тише повторил: – хватит.

В зале застыла тишина. Она так сгустилась, что к ней можно было прикоснуться. Она была такой тяжелой, что хрустальный пол затрещал под непомерным весом той тишины.

Огненное сияние Сатаны ослабло, душа серой тенью вжалась в пол. Бог обвел строгим взглядом всех присутствующих и сказал:

– Все мы знаем, зачем мы нынче здесь собрались. Мы здесь для того, чтобы решить, как поступить вот с этой Душой. Во всемирном реестре ее номер: 6871. – В мертвой тишине голос Отца каменной глыбой гулко раскатывался по стенам Чертога. – Сложно себе представить, – рокотал он,– но всего мгновение назад это эфемерное создание прекратило заявлять, что считает нужным отправиться на Землю только для особой миссии. Душа шетьдесят восемь семьдесят один требует великого человека для прохождения очередного жизненного цикла. Ее заявления слышали все не только в Райских Кущах, и в Геенне Огненной. Почему же теперь оно жалкое и молчаливое? Ты испугалась ответственности за свои речи, дитя мое? – Божественный взгляд насквозь пронзал естество Души. – Ты боишься нести ответственность за свои слова? Боишься объяснить и оправдать свою якобы исключительность? Почему, дитя, ты не говоришь с нами гордо и праведно, а позорно молчишь, да еще ищешь защиты у брата моего? Не рано ли ты обращаешься к Дьяволу? Докажи нам, что ты действительно необыкновенна, и что твои слова не были пустой дерзостью. Тогда мы сможем решить, как поступить с тобою.

– Я…– едва слышно промямлила Душа. – Я …..я…..– она никак не могла решиться продолжить.

Дьявол с интересом уставился на нее. Ангелы и Святые, затаив дыхание, ждали, что же она скажет дальше. Бог нахмурился.

Я …– она собралась с духом и выпалила, – я хочу великое тело!!!

По Чертогу пронесся ропот негодования. Бес затрясся в припадке гомерического хохота.

– Да? – голос Отца прозвучал холодно как металл. – И за что? Что есть в тебе такого, из-за чего ты можешь претендовать на великое тело?

– Я… я не знаю, как вам это объяснить. – Голос Души креп. Она вдруг ощутила вызов, который бросит сейчас всему небесному сообществу. – Но внутри меня есть сила для любых талантов! Человек, в которого я вселюсь, будет наделен массой, нет, немыслимым количеством способностей! Все время, что я провела на своем облаке, я размышляла о смысле человеческой жизни, о людских соблазнах и заблуждениях. Я собирала свои силы. И теперь я знаю, что мой человек будет великим и сможет избежать любых ошибок! Я готова, как губка, всосать и впитать все, что будет вложено в него! Я как чистое поле, на котором прорастет каждое зерно, угодившее в почву! У человека этого будут все возможности стать гениальным и великим. Самым лучшим, самым …– она не могла впопыхах подобрать нужные эпитеты, чтобы выразить все достоинства будущего человека, и начала просто захлебываться в переполнивших ее чувствах. – Главное – чтобы он мог сопротивляться препятствиям и идти туда, куда я его поведу.

Беспокойство в Палате Святых росло. Члены совета вполголоса переговаривались, и нарастающий гул их голосов не сулил Душе ничего хорошего. Ангелы внимали с присущим им спокойствием, нервозность выдавал лишь трепет нежных перьев на их крыльях.

– Тебе придется объяснить нам происхождение силы, о которой ты говоришь. Лично я не помню, чтобы наделял тебя чем-то особенным. В моих архивах ты – обыкновенная душа, каких у нас целый сомн. – Строго проговорил Бог. – Так что продолжай. Мы слушаем тебя.

С этими словами он прошел к двум хрустальным тронам во главе Палаты Святых и устроился в одном из них, готовый далее слушать Душу. Дьявол устремился за ним и занял второй.

Душа осталась совершенно одна посреди огромного зала. Сверху, со всех сторон, с амфитеатра Палаты Ангелов и Святых на нее глядели суровые лица.

Они ждали.

3.

Одна. Совершенно одна, она глядела на начало всех начал, историю всех историй, власть всех властей.

Прямо перед ней сидели Бог и Дьявол.

И сквозь леденящий страх она обнаружила вдруг, что Бог и Дьявол – близнецы.

Она никогда не знала этого раньше, потому что никогда не интересовалась ни тем, ни другим.

Ей всегда казалось, что Бог и Дьявол существуют где-то вдалеке от нее, что пока не умрет ее человек, который еще даже и не родился, она никогда не столкнется с Братьями.

Их лица были зеркальными отражениями. И в то же самое время – полными противоположностями. Бог был златокудр, Бес – рыж как огонь, Бог двигался неслышно и степенно; там, где стремительно проносился Дьявол – все грохотало. Тога Господа сияла белизной ангельских крыльев, одежды Беса были сплошь красно-черны, как и сама Преисподняя. Оба смотрели глазами небесной синевы, но взор Бога невозможно было спутать со взглядом Дьявола. Они одинаково улыбались, потирали бородки одним и тем же жестом, и одинаково, хоть и каждый по– своему, требовали ответов на свои вопросы, ответственности за поступки.

Они ждали.

Душу охватило отчаяние. Она и в самом деле не знала происхождения силы! Она, вообще-то, сейчас не была даже уверена, что такая сила вообще существует в ней, но отступать было некуда. Вызов брошен и принят. Осознание неотвратимости наступающего момента придало ей не то чтобы сил, а, пожалуй, лишило остатков разума. И Душа вскричала, что было мочи:

– О поверьте мне, досточтимые! Ни в коей мере не намереваюсь я как -либо обидеть или задеть вас, а также всех обитателей Райских Кущей, а также Адовой геенны! Просто не могу достучаться я до Вас, не в силах донести я мысль о том, что не просто так я существую! Нет смысла мне летать туда и сюда, на землю и с земли, осчастливливая простых смертных собою! Я, проведя много дней на облаке своем, постигла великое знание о своем особом предназначении, о великой миссии, которую я готова выполнять на земле посредством нового великого гения, который будет рожден среди людей, если станет на то воля Господня! Этот новый человек может быть кем угодно: великим танцором, композитором, политиком, ученым – кем угодно! Во мне есть силы и способности для всех и каждого из них! Мощь моя велика! Величие мое безгранично! Я дам ему способности неслыханные по меркам Земли! Я готова для такой миссии! Я лучшая из всех душ, когда-либо существовавших!

В палатах дружно ухнули, вне себя от такого бесстыдства.

«Откуда?! Какое знание?! Кто дал ей право?! Какая миссия?!! Откуда взялась эта самонадеянная душа?!» – Неслось отовсюду. Дьявол задыхался от беззвучного хохота, став пурпурным. Лицо Бога темнело. А Душа, казалось, не слышала и не видела ничего вокруг себя; она увлекалась речью все сильнее и сильнее, она уже не комкалась на хрустальном полу. Тень ее росла и вытягивалась вдоль стен Чертога.

«Дайте мне необыкновенного! Я сделаю его великим! Что толку плодить заурядных? Эти заурядные и так пушечное мясо для великих полководцев и идолопоклонники для великих художников! Обездоленные и несчастные, они слабы и безвольны. У них всех прямой путь в ад!»– голос Души взвился и оборвался. Она поняла, что перегнула палку.

Святой Петр выронил ключи и в ужасе закрыл лицо руками. Все рокотали негодованием. Ангел, знакомый Души, грустно покачал головой, понимая, что видит Душу в Райских Кущах последние мгновения. Какое наказание последует, он боялся даже предположить. Наверное, Забвение – самое страшное из всех; известных ему, по крайней мере. Навечно выбыть из всемирных реестров, быть выброшенной из памяти всего сущего, не БЫТЬ вообще, и в то же время навеки поселиться в совершенно пустом, сыром тумане Забвения. Видеть мир, слышать, даже чувствовать его, но никогда не иметь шансов быть замеченной миром. Никогда. Сама мысль о Забвении внушала страх любому из обитателей, как Рая, так и Ада.

Бог сохранял внешнее спокойствие, но лицо его было темным, подобно грозовой туче. Подождав, пока в Палатах утихомирятся, он величаво произнес:

– Ты так и не сказала нам, откуда же у тебя великая сила, если ни я, ни брат мой не наделяли тебя. Но раз уж ты такая великая и незаурядная непостижимым образом, тогда ответь мне на вопрос: почему в твоей единственной жизни на земле тебя не хватило ни на что большее, чем сделать своего человека пьяницей без прошлого и будущего? Заурядный и несчастный человек, он не оставил никакого следа своего существования. Мало того, за свою короткую жизнь он даже не успел совершить ни добра, ни зла. Он ушел незаметным настолько, что ты, покинув его тело, даже не подвергалась Страшному суду, ибо судить было нечего. Почему же? Ответь.

В Душе все оборвалось. Она и забыла о своем прошлом. Стерла его для себя навеки. Но оно вернулось. Вернулось роковым ударом.

Внутри ее больше не возникло ни единой мысли. Оправдаться ей было нечем, она поняла, что пропала и… заорала, полностью потеряв контроль над собой:

– Это все из-за тебя, Отец! Бог! Это ты не дал мне нормальное тело! Это ты отправил меня влачить жалкое существование на земле! Я тебя обвиняю и требую, чтобы в этот раз все было по-другому!

В Чертоге снова воцарилась гробовое молчание. Только хрусталь еще чуть слышно звенел эхом внезапно умолкнувших голосов. Все были потрясены. Даже Дьявол застыл в изумлении. Отец тяжело вздохнул и негромко сказал:

– Да, в этом ты права. На сей раз все будет по-другому. – По голосу Отца стало понятно, что оглашенный ею же самою приговор будет приведен в исполнение.

Душа снова сжалась в комок. Она проклинала себя, ее колотило не от страха – от ужаса.

– Много всякого приходилось мне слышать и знать, но с подобным я, признаюсь вам, сталкиваюсь впервые. Я сострадаю тебе. Итак,– Бог поднялся из трона и выступил на середину зала, даже не взглянув на Душу. – Нам всем вместе предстоит решить, что будет дальше.

Он вопрошающе, медленно обвел взглядом всех присутствующих. Он ждал, что скажет Совет.

Кто-то из святых топнул ногой раз, потом два. Топот поддержал один из ангелов, громким хлопаньем крыльев. Потом еще и еще. Один за другим, все кто занимал места в амфитеатре, присоединялись к этому шуму. Скоро Чертог Святых наполнился мерным ритмом. Все в Райских Кущах, кто слышал его, в страхе разносили весть о том, что бунтовщицу ждет суровейшее наказание, ибо марш этот означал гнев и осуждение. И чем дружнее и громче он звучал, тем сильнее был гнев, тем жестче следовало наказание. На сей раз топот был слышен на самых верхних Каскадах, на самых отдаленных облаках. И даже в Адской Геенне демоны и бесы настораживали свои острые уши, различая отзвуки этого ритма.

– Забвение…– вполголоса, печально произнес святой Валентин, самый добрый и жалостливый из всех. Все разом стихли. Забвение считалось самым жестким из всех наказаний. И если его предложил самый гуманный член Совета, то других мнений здесь не могло и быть. Топот возобновился, и к нему добавился хор голосов. Они все как один негромко и твердо выговаривали: «Забвение! Забвение! Забвение!»

Душе стало так страшно, так больно, ее охватило горькое отчаяние. Она бы наложила на себя руки, если бы они у нее были. Но ей оставалось только корчиться на хрустальном полу под гнетом этих голосов. И никто не испытывал ни капли сострадания к ней.

Однако Бог хоть и внимал решению Совета, но как-то рассеянно. Он думал о чем-то другом. Словно бы?…Да, ему в голову пришла иная мысль.

Он жестом попросил тишины, затем наклонился к Душе и тихо сказал:

– У меня есть другое наказание для тебя.

Душа с надеждой посмотрела на Отца.

«Боюсь, оно будет хуже, чем просто Забвение. Боюсь, что вместо величайшего триумфа, который ты сама себе замыслила, это станет самым суровым испытанием, которое когда-либо выносила человеческая душа. Я решил дать тебе то, что ты хочешь».

При этих словах все замерли. В Чертогах вдруг стало очень холодно.

– Да, я дам тебе достойное тело. У него будут таланты, и способности, и красота – все то, что ты хочешь…

– О, Боже!!! Спасение! Спасибо! Спасибо!– Душа обезумела от счастья, метнулась навстречу Богу, чтобы прильнуть своей тенью к нему. Отец величественным жестом остановил ее порыв. Дьявол с интересом ждал, что же будет дальше. Неожиданное решение брата моментально породило тысячи авантюрных мыслей и надежд в изощреннейшем уме Дьявола. Жизнь глупой души в обличье гения – что может быть слаще для Сатаны?

«Лакомства изысканней не сыщешь!» – Мурлыкнул он себе под нос.

– У него будут невероятные способности, которые ты так хочешь. – продолжал Отец. – Но он будет несовершенен, как и все люди. Он будет способен на все! Но при этом ты будешь маяться в его великом теле до самой его смерти, если, конечно, не сделаешь его истинно великим. Вопреки моей воле. И без помощи моего брата.

Душа не совсем поняла, что Господь имел в виду, но отчетливо осознала, что, должно быть, это и есть конец. Бог не сказал ей, чего будет лишен ее человек. И тот момент, когда она поймет, чего же именно ему не хватает, скорее всего, и станет последним.

Больше ни одной мысли у нее не было. Только страх.

– Теперь я должен спросить моего брата и Совет. Вы, вынесшие приговор забвения, согласны ли поменять его на наказание, избранное мной?

– Да, да, согласны! Это будет не только наказание, но и испытание! Да будет так! Так! – Послышалось отовсюду. Сатана с улыбкой поднял правую руку, сжал кулак и вытянул вверх большой палец.