Лоренцо. Ну, что такое бескорыстная деятельность на благо человечества, это всем известно! Она сводится к тому, чтобы при жизни о вас говорили как можно больше, а после смерти написали если не сто томов, то хоть тощенькую книжечку! Нет, нас такой гонорар не устраивает! Мы берем дороже! Только Иосиф предпочитает вечное блаженство, а я кратковременное – в этой жизни!
Сальвини. Позвольте заметить, здесь есть некоторая разница! Впрочем, мы еще вернемся к этому разговору, а я пока что вернусь к остальным гостям.
Лоренцо. Ну всё! Теперь он от тебя не отвяжется! Это железное правило их ордена – как завидят способного парня, сразу тащат его к себе!
Иосиф. Так мне и надо! Я вполне это заслужил! Скоро ко мне явится сам дьявол и станет предлагать свою дружбу!
Лоренцо. Смею тебя заверить, что мой старый друг Сальвини похож на дьявола не больше, чем любой другой человек! Он будет охотиться за тобой с теми же чувствами, с какими математик решает сложную задачу, не помышляя при этом о добре и зле!
Иосиф. Человек может не думать о добре и зле, но при
этом все время в них соучаствовать! Этот мир устроен так, что в нем нет безразличных вещей!
Лоренцо. Но есть разные точки зрения! Я, например, считаю, что сделал добро, привезя тебя в Рим и поселив в этом доме! А ты мне неоднократно заявлял, что эта жизнь и особенно занятия науками ежечасно толкают тебя к полной погибели! Кто из нас прав?
Иосиф. Вы смотрите на это снаружи, а я вижу себя изнутри! Для вас это – невинные занятия, а для меня – источник самомнения и гордости!
Лоренцо. Но эта гордость вполне оправданна!
Иосиф. Грех ничем не может быть оправдан! Мой ребе учил, что гордость – самая худшая вещь на свете!
Лоренцо
Иосиф. Вы взяли меня сюда нищим и обращаетесь, как с родным сыном! А я ловлю себя на том, что начинаю разыгрывать из себя барина, грубить вашим слугам!
Лоренцо. Они это переживут! Ты просто устаешь от занятий!
Иосиф. Какое право я имею? Я хуже всех в этом доме, в этом городе!
Лоренцо. Ого! Ты берешься сравнивать, ты, стало быть, измерил всю глубину пороков и преступлений города Рима?
Иосиф. Достаточно знать себя самого! Падение надо мерить с той точки, откуда падают!
Лоренцо. А что же ты предлагаешь?
Иосиф. Отпустите меня, и я уеду!
Лоренцо. Ты очень непоследователен, мой мальчик! Это, мне кажется, свойство всех самобичевателей! Вчера ты рвался со мною в кругосветное путешествие!
Иосиф. Я знаю, что от себя никуда не уедешь!
Лоренцо. Вот и посиди здесь! А я, пожалуй, пойду к гостям!
Слуга
Лоренцо
Торговец
Лоренцо. Мой добрый синьор Арнольфини! Неужели мы можем поздравить друг друга с удачей?
Торговец. Да еще с какой! Старейший манускрипт трактата Петрарки «Об уединенной жизни»! Может быть, сам оригинал! В его существование отказывались верить! Но мы сделали невозможное!
Лоренцо. У меня сегодня день сплошных удач!
Торговец
Лоренцо. Напротив! Он-то и обрадуется! Эта штука предназначена ему в подарок!
Торговец. Ну, дело ваше! Разрешите откланяться, а то час уже поздний!
Лоренцо. До свиданья! Я благодарен вам от всего сердца!
Иосиф. Вы только и делаете, что добываете подарки для этого графа! Можно подумать, вы жить без него не можете!
Лоренцо
Иосиф. А правду говорят, что он кого-то убил?
Лоренцо. Да что ты? Ну, если и так, то значит в самом благородном поединке! Вот завтра ты сходишь к нему в гости…
Иосиф. Я?!
Лоренцо
Иосиф. Зачем же я пойду?!
Лоренцо. Как зачем? Отнести наш подарок! А заодно смиреннейше попросить его супругу вернуть мне – что бы мне такое вернуть – а, вот эту книжку!
Иосиф. Я ничего не понимаю!
Лоренцо
Сцена шестая
В доме Лауры. Она сидит у стола с книгами и смотрит поверх них. Вокруг – произведения искусства и проч.
Входит Мария.
Лаура. Ну, что на этот раз приказал тебе мой муж?
Мария. Ах, синьора, что нового он может придумать? Все то же самое – смотреть во все глаза за вами, за парадным подъездом и за черным ходом, – и все это одновременно!
Лаура. Почему же, он мог бы надеть на меня кандалы, посадить на цепь! У нас пока еще из тюремного арсенала использованы только стены!
Мария. Будет вам, синьора! Заладили – тюрьма, тюрьма! Так ли уж плохо вам живется? Были бы вы сами другой – тогда другое дело! А вы ведь домоседка, любите книги, музыку! И нельзя сказать, что совсем ни души не видите – бывают же у графа люди, и какие! Самые умные, образованные! Ведь вы же любите беседовать с учеными людьми, а не с какими-то прощелыгами, которые от всей души могут говорить только о своих кабриолетах!
Лаура. Да! Прекрасная жизнь и, главное, очень веселая! Каждую минуту есть повод посмеяться!
Мария. Над чем, синьора?
Лаура. Как над чем? В наш век свободы и просвещения, когда не иметь любовников так же стыдно, как быть плохо одетой, – единственная женщина, которая так безнадежно отстает от моды, должна быть все время на подозрении, да еще оправдываться, как перед судом! За что? Наверное, за всех остальных.
Мария. А вам никогда не хочется поменяться с ними местом?
Лаура. Чего ради? Тратить силы на то, чтобы обманывать мужа, а в конце концов обмануть себя! Это очень похоже на страсть к путешествиям! Одни меняют места, другие – любовников! Сколько шума! Сколько разговоров! И все это для того, чтобы выяснить, что ровным счетом ничего не изменилось – всё те же проблемы, всё та же тоска!.. Скажи, когда я буду умирать, какая мне разница, что мне больше поможет, – вспомню ли я этот двор в окошке или все столицы мира, как наш добрый синьор Лоренцо! И с какой же стати мне поверить, что любой мужчина из тех, что вокруг, окажется на поверку лучше, чем мой муж? Он и красив, и умен, и образован, и деньги жертвует на вдов и заключенных!
Мария. Золотые слова, синьора, золотые слова! И ведь не зря он так ревнив, это же от любви идет!
Лаура. Как же, как же! Знаем мы про эту любовь! Он этим и пленил меня в свое время! Стоило только кому-нибудь посмотреть в мою сторону, как в глазах его вспыхивал этакий огонь! «Ах, как он меня любит!» – думала я. А оказалось, что это вовсе не любовь ко мне, а ненависть ко всем остальным! Он ценит старых мастеров и философию древних, а в каждом своем, так сказать, современнике видит негодяя, готового обмануть его и перебежать ему дорогу! С какой стати ему делать исключение для меня?
Мария. Ох, что вы говорите, синьора! Он жить без вас не может!
Лаура. Еще бы! Умрет со скуки! Кого он тогда станет то запирать, то выслеживать? Ведь не Платона с Аристотелем!
Мария. Он умрет, если вас лишится!
Лаура. Лежа в могиле, я не смогу это проверить!
Мария. Душа ваша в вечной жизни…
Лаура. А, в вечную жизнь хорошо верить у вас в деревне, там солнце светит и птички поют! А у нас в городе жизнь такова, что вряд ли кому-нибудь захочется, чтобы она продолжалась вечно!
Чем больше муж меня запирает, тем лучше я знаю, как его одурачить! Вот и все, чему я научилась за свою жизнь! И даже этим не хочу воспользоваться на его счастье!
Мария. Нет, это на мое счастье, синьора! Ведь граф обещался меня зарезать, если я не догляжу за вами! Страшно подумать, что тогда будет с моим сироткой!
Раздается звонок. Мария бежит за сцену. Музыка. Мария возвращается.
Мария
Лаура. Пусть он войдет!
Что-что? Я не слышу ничего! Ну ладно! Давай сюда!
Иосиф
Лаура. Да-да, иди! Однако, я ему очень польстила! Для обезьяны он слишком неуклюж! Ах!
Лаура
Иосиф
Лаура. В этом никто не сомневается!
Иосиф
Лаура. Безмозглый варвар! Это невозможно возместить! Твоя жизнь не стоит этой вещи!
Иосиф. Нет уж, простите. Боюсь, что это вы чего-то не понимаете. Кусок камня не может быть дороже человека.
Лаура. Кусок камня! Чему тебя учит твой синьор, если для тебя шедевры искусства – куски камня! Это Джулио Романо! Таких миниатюр во всем мире всего десять… было до сегодняшнего дня! И как это тебя угораздило! Ладно, не стой здесь, иди!
Иосиф. Я хотел бы вам чем-нибудь помочь!
Лаура. Ну чем ты можешь помочь, дурачок несчастный? Ах, мой муж с ума сойдет, когда узнает!
Иосиф. Сойдет с ума? Но этого нельзя допустить! Дайте ее мне! Мы найдем самого лучшего мастера – он склеит все кусочки и сделает из такого же мрамора точную копию!
Лаура. Нет! С ним говорить бесполезно! Ну не может, понимаешь, никак не может копия стать бессмертным шедевром великого скульптора!
Иосиф
Лаура. Хорошо, попробуй! Может быть, граф не сразу заметит!.. Иди, ищи ловкача, который вдохнет в камень душу великого Джулио!
Иосиф
Лаура. В начале шестнадцатого столетия!
Иосиф. Ну, если его душа все это время помещалась здесь, – я рад, что выпустил ее на свободу!
Сцена седьмая
Шлойма в Грузии. Шлойма и два ученых-талмудиста.
Шлойма. Нет, к этому невозможно привыкнуть. Во сне или наяву, но я попал в рай! Я бы подумал, что эти плоды из чистого золота, если бы не их дивный запах! А воздух, этот воздух! Кажется, вдохнешь – полетишь!
Старик. Дыши, дорогой, дыши! Нам для гостя воздуха не жалко!
Шлойма. И вы всегда здесь жили?
Старик. Ну конечно, не всегда. Если судить по книгам – и двух тысяч лет не будет!
Шлойма
Старик. Зачем нас обижать, дорогой? Ведь мы же никого не обижаем!
Шлойма. Нет, если бы я не видел этого своими глазами, я бы ни за что не поверил!
Молодой. Опять ты чему-то не веришь! Смотри, какой недоверчивый! А мы вот сразу поверили, что твой учитель совершал чудеса, а сам ты добрый и честный человек.