Помоги проекту - поделись книгой:
9. Комплексные системы имеют историю. Прошлые события в системе несут определенную ответственность за поведение системы в настоящем.
10. Комплексность есть результат насыщенной интеракции простых элементов, реагирующих только на ограниченную информацию, которую они представляют друг другу. Комплексная система не может быть представлена на уровне интеракций отдельных элементов[170].
Понятие «комплекс» также рассматривают как нечто более широкое, нежели система, указывая, что система является только видом комплекса[171]. В научном обиходе термины «система» и «комплекс» могут иметь и другое значение. Так, В.Г. Афанасьев считает, что понятие «система» имеет более широкий, всеобъемлющий характер по сравнению с «комплексом», т. е. первое понятие является как бы родовым по отношению ко второму[172]. Всякий комплекс есть система, т. е. особая категория систем, но не о каждой системе можно сказать, что она представляет собой комплекс.
Следует присоединиться к позиции ученых, которые считают, что комплекс – это специфическая система. Так, В.Н. Протасов отмечает, что комплексы необходимо рассматривать как особые системы[173].
Известно много разных определений системы, но в целом они сводятся к тому, что система есть некоторое множество разнородных элементов, связанных между собой и образующих определенную целостность. В.Г. Афанасьев к характерным чертам целостной системы относит:
1. Активное воздействие на свои компоненты и изменение их в соответствии со своей природой.
2. Наличие специфической – количественно и качественно – организации составных частей.
3. Особые внутренние взаимосвязи компонентов и их организация, которые образуют структуру целостной системы.
4. Существование не в изоляции, а в определенном отношении к окружающей среде.
5. Изменение с ходом времени и наличие своей истории.
6. Наличие особых функций, качеств и свойств, которые определяются характером ее компонентов, их взаимосвязями, взаимодействием со средой и историко-генетическими условиями[174].
Таким образом, система – это совокупность не только элементов, но и связей между ними. Система характеризуется тем, что ее взаимосвязанные части функционируют как целое; она изменяется, если что-либо убрать или добавить; компоновка, взаимное расположение частей имеет решающее значение; ее части взаимосвязаны и работают вместе; поведение частей зависит от структуры.
С точки зрения интегративных (эмерджентных) свойств система предполагает закономерный, необходимый и обусловленный внутренними потребностями развития частей и целого характер связи и взаимодействия всех элементов системы, «при котором изменение любого элемента оказывает воздействие на все другие элементы и ведет к изменениям всей системы, изменение же любого элемента зависит от всех других элементов системы»[175].
Система отличается от нагромождения, которое представляет собой совокупность разрозненных частей и основные свойства которого не изменяются, если что-либо добавить или убрать. Разделив надвое, получите два нагромождения поменьше; расположение частей не имеет значения, они не связаны между собой и могут функционировать отдельно; их поведение (если оно есть) зависит от размера или числа предметов, составляющих нагромождение[176].
Различают механические и органические системы. Механические системы обладают постоянным набором неизменных элементов, четкими границами, однозначными связями, не способны изменяться и развиваться, функционируют под воздействием внешних импульсов. Выход элемента из механического целого нарушает его функционирование. В механической системе элементы находятся во внешней связи друг с другом, не затрагивающей внутреннего существа каждого из них, и пребывают в безразличной самостоятельности. В органических системах увеличивается зависимость части от целого, а целого от части, наоборот, уменьшается. Кроме того, им присущи важные свойства, которых нет у механических систем, такие, как способность к самоорганизации и самовоспроизведению.
В свою очередь системы стремятся к постоянным изменениям за счет специализации, дифференциации, интеграции элементов. Это ведет к усложнению связей, совершенствованию самой системы, позволяет достигать целей многими способами, требует дополнительных ресурсов.
Система, состоящая из разнородных элементов, называется сложной. В теории систем сложная система определяется как система, состоящая из множества взаимодействующих составляющих (подсистем), вследствие чего сложная система приобретает новые свойства, которые отсутствуют на подсистемном уровне и не могут быть сведены к свойствам подсистемного уровня. Сложной системе присущи такие характеристики, как большое число элементов, многообразие возможных форм связи, множественность целей, многообразие природы элементов, изменчивость состава и структуры. Сложность означает, что введение новой единицы в систему не только порождает новые отношения, но и изменяет существующие. Степень сложности зависит от взаимосвязанности этих элементов и от их числа. Общее между понятиями «система» и «комплекс» выражается в том, что оба сочетания обладают качеством целостности. В теории систем также отмечалось, что усложнение в свою очередь благоприятно для развития пластичности, так как усиливает богатство возможных комбинаций[177].
С терминологической точки зрения понятия «система» и «комплекс» относятся к совокупности взаимосвязанных объектов, процессов. Для обоих сочетаний характерно:
1. Наличие связи, отношений между элементами, т. е. характерные для составляющих элементов взаимосвязи придают сочетаниям новое качество – целостность. Понятие системности, комплексности и целостности – результат оценки отношения «целое – часть». Целостность и комплексность – близкие по смыслу понятия. Можно сказать, что целостность есть предельная комплексность явления, что подтверждает Ю.П. Адлер: «Возможно, комплексность и есть последний шаг к целостности, но она может бесконечно долго приближаться к ней, так никогда ее не достигнув»[178]. Тем самым отмечается отличие целого от части и соответствующие отношения целого и части. Некоторые авторы видят различие в понятиях «элемент» и «часть» в том, что часть имеет смысл лишь по отношению к строго определенному целому, несет черты его качественной определенности и не существует самостоятельно. Элемент может быть компонентом многих систем, он не выражает их качества, а обладает своим, отличным от них качеством. «Элемент, – пишет Г.А. Югай, – есть такой составной компонент предмета, который может быть и безразличен к специфике предмета»[179]. Л.О. Вальт, напротив, считает, что элемент вне целого, вне системы существовать не может. С точки зрения А.А. Файзиева элемент имеет смысл лишь в отношении к определенному целому. Пока та или иная реальность не вступила во взаимодействие с другими реальностями и не образовала вместе с ними целостную систему, она не является элементом, а представляет собой вещь. Поэтому элемент выражает специфику целого, является носителем его свойств, качественной определенности. В.Н. Протасов отмечает, что слово «часть» указывает лишь на внутреннюю принадлежность чего-либо объекту, а «элемент» всегда обозначает функциональную единицу. Всякий элемент – часть, но не всякая часть – элемент.
2. Наличие иерархичности.
3. Наличие особого свойства, функции системы, не сводящегося к свойствам отдельных элементов (эмерджентные свойства).
4. Наличие связи с внешней средой, которая в силу того же качества целостности отличается от связей со средой отдельных составляющих элементов.
Первые определения права как системы начали появляться в советский период и содержали указания на системность этого объекта, т. е. на его целостность, многокомпонентность, сложность, взаимосвязь и взаимообусловленность его составных частей. Так, С.С. Алексеев писал, что право представляет собой весьма сложную целостную систему[180].
Но подобные образования, в частности, правовая система, у правоведов чаще именовались не системами, а комплексами, хотя в ряде определений использовалось понятие «система» как синоним комплекса. Например, Д.А. Керимов характеризует правовую систему не только как многосистемное образование, но и полисистемный комплекс. В связи с этим ученый считает, что возможно познание не только интегральных и структурно-функциональных качеств правовой системы, но и ее связи, отношения, взаимодействия подсистем, которые в качестве составных частей, компонентов образуют полисистемный комплекс данной целостной системы[181].
В юридической литературе под системой права понимается его внутренняя структура (строение, организация), которая складывается объективно как отражение реально существующих и развивающихся общественных отношений. Система права показывает, из каких частей, элементов состоит право и как они соотносятся между собой. Отрасль права представляет собой обособившуюся внутри данной системы совокупность однородных правовых норм, регулирующих определенную область (сферу) общественных отношений. Объективная необходимость предрешает выделение отрасли права, а законодатель лишь осознает и оформляет (протоколирует) эту потребность. Для образования самостоятельной отрасли права имеют значение следующие условия:
1. Степень своеобразия общественных отношений.
2. Удельный вес этих общественных отношений.
3. Невозможность урегулировать возникшие отношения с помощью норм других отраслей.
4. Необходимость применения особого метода регулирования.
Качественная однородность тех или иных общественных отношений вызывает к жизни соответствующую отрасль права. Особенностью системы права является ее динамический и многоуровневый характер, открытость, гетерогенность и др. Появляются новые виды деятельности, требующие правового регулирования, изменяются интересы субъектов правового регулировании, уровень развития общества, правосознания и правовой культуры. Эти процессы обуславливают изменения в системе права; изменяются элементы и связи между ними, но сама система сохраняется.
Особую роль играет динамика системы, т. е. способ соединения элементов, вступающих между собой в разнообразные отношения. Это объясняет сложный характер системы права, наличие разнообразных структурных связей. Анализ внутренних связей раскрывает основания для выделения комплексных правовых образований. Своеобразие таких правовых образований в системе права проявляется в том, что многие нормы, составляющие комплексную отрасль, во-первых, выступают как нормы основных отраслей права; во-вторых, будучи нормами основных отраслей права и оставаясь таковыми, входят в иную правовую структуру – комплексную отрасль права. В силу этого комплексные правовые образования самым тесным образом взаимодействует со многими отраслями права.
Комплексность может проявляться в количестве рассматриваемых элементов в комплексных правовых образованиях, в частности, в наличии большого числа различных норм. Так, появление еще одного элемента может привести к созданию множества дополнительных связей. При этом комплексность зависит не столько от количества элементов и отношений, сколько от их разнообразия (неоднородности). Как известно, в состав комплексных правовых образований входят элементы, одновременно функционирующие в других отраслях, с которыми комплексные отрасли связаны сложными функциональными и иными зависимостями. Поскольку взаимосвязи комплексной отрасли права носят сложный характер, постольку такие образования не располагаются в одном специфическом месте системы права, а являются результатом взаимодействия компонентов и выражаются на уровне самой системы права.
Следовательно, комплексность является одним из принципов организации системы права и рассматривается как высшая стадия ее формирования. Это обусловлено изменением системы права в результате процесса дифференциации, усложнения, в том числе в связи с появлением новых качественных состояний ее элементов, которые имеют характер количественного накопления.
§ 4. Комплексное правовое регулирование и источники права
В качестве основания для построения системы права, а следовательно, формирования отрасли права выступают соответствующие источники. Отрасль права может функционировать и развиваться лишь при некотором накоплении массива законодательства, регламентирующего определенную сферу жизнедеятельности общества. В этом проявляется взаимообусловленность системы права и системы законодательства. В качестве основного фактора в формировании отрасли права выступает заинтересованность общества и государства в упорядочении данного вида общественных отношений, составляющих предмет правового регулирования отрасли права.
Следует отметить, что понятия
Если исходить из общепринятого значения слова «источник», то применительно к юридическим явлениям источник права следует понимать в трех аспектах:
1. В материальном смысле (материальные условия жизни общества, формы собственности, интересы и потребности людей и т. п.).
2. В идеологическом смысле (различные правовые учения и доктрины, правосознание и т. д.).
3. В формально-юридическом смысле это и есть форма права. Форма права – это способ выражения вовне государством юридических правил поведения.
Таким образом, отношение к источнику права зависит от методологических позиций исследователя: от того, придерживается ли он позитивистских воззрений, или же разрешает проблемы правопонимания с позиций естественного права, в полной мере зависят и его представления о формах и источниках права[184].
При этом в самом общем понимании источниками права являются такие факторы действительности, которые обусловливают возникновение потребности в правовом регулировании, появление соответствующих правовых норм и придают содержанию этих норм определенную специфику.
Вместе с тем существует два подхода к пониманию источника права. Сторонники первого подхода отождествляют источник и форму права, сторонники второго подхода разделяют данные понятия, в частности, применительно к объяснению правовых явлений и процессов слово «источник» они понимают и как причину возникновения того или иного правового явления. Поэтому сторонники второго подхода к источникам права относят материальные, социальные и иные факторы.
Ф.В. Тарановский использует термин «источник права» в трех значениях: как источник познания права, как источник права в материальном смысле (фактор, обусловливающий возникновение права) и как источник права в формальном смысле (закрепление права в позитивных предписаниях)[185].
Источники права – это «факторы, творящие право» (И.В. Михайловский), «силы, творящие право» (Ж.Л. Бержель), «истоки формирования права, система факторов» (В.О. Лучин, А.В. Мазуров). В.В. Ершов пишет: «Термин «источники права», на мой взгляд, должен ограничиваться лишь «факторами», «творящими» право. В свою очередь, термин «формы права» – внутренним и внешним выражением международного и российского права, применяемого в Российской Федерации»[186].
Ш. Монтескье видел в качестве правообразующих факторов исторические, религиозные, национальные, социальные, культурные, экономические условия жизни общества. Г. Гегель отыскивал силу и источник права в нем самом, в его духовной основе[187].
В дореволюционный период утвердилось мнение, что под источниками права следует понимать формы внешнего выражения и закрепления юридических норм, т. е. объективированные, формальноопределенные, официально-документальные результаты правотворческой деятельности. В дореволюционной России к источникам права относили закон, обычай, судебную практику. Так, по мнению П.А. Сорокина, источниками российского права являлись обычаи, законы и судебные решения[188]. Е.Н. Трубецкой к основным источника права относил обычаи и законы, а к другим – административные распоряжения, судебную практику (прецеденты) и право юристов[189]. Л.И. Петражицкий насчитывал более 15 видов источников права: законы, обычаи, судебная практика, книжное право, учение юристов, экспертиза, законодательные изречения, правовые примеры, договоры, обещания, программные действия, прецеденты, признание, юридические поговорки, привычки и т. д.
В советское период господствовал позитивистский подход к праву, установилось общепринятое понимание источника права как внешней формы выражения правовых норм. Форму и источник права отождествляли такие дореволюционные правоведы, как Н.М. Коркунови Г.Ф. Шершеневич. По мнению О.Е. Мешковой, в советском праве заменили понятие «система источников права» понятием «система законодательства», а проблему источников права свели к проблеме соотношения системы законодательства и системы права[190].
Современный взгляд на данную проблему состоит в том, что право не всегда является результатом деятельности государства и заключается не только в нормативных актах, но и в других источниках. В связи с этим следует признать, что законодательство утрачивает свою роль единственного источника права. Как верно заметил Рене Давид, «смешивать право и закон и видеть в законе исключительный источник права – значит противоречить всей романо-германской традиции»[191].
К дополнительным источникам права в юридической литературе относят:
1. Общие принципы права, формируемые судьями или упоминающиеся в ряду законодательных документов общего характера.
2. Точки зрения и мнения, официально исходящие от тех или иных органов государственной власти. К ним относятся ответы министров на письменные вопросы депутатов Парламента и др.
3. Юридическую практику, т. е. деятельность адвокатов, нотариусов, юридических советников, различных юридических служб, экспертов при судебных инстанциях, дающих толкование норм права, вводящих новые понятия и формулы, касающиеся исполнения законодательных актов, разрабатывающих новые типы юридических документов.
4. Доктрину, нашедшую выражение в трудах по вопросам правоведения, таких как научные работы, учебники, справочники, докторские диссертации, юридические журналы, публикующие теоретические статьи, текущую информацию по вопросам законодательства и юриспруденции, комментарии судебных решений.
В период расцвета наука становится правом, в период падений она занимает скромное место источника права. В частности интересную теорию вспомогательных источников права (доктрины, принципы, «книжное право») предложила С.В. Бошно[192].
В этой связи уместно привести слова Л.И. Петражицкого: «…возможно и в истории нередко бывало такое явление, что известные мнения ученой юриспруденции получают значение нормативных фактов, т. е. появляются и распространяются императивно-атрибутивные переживания со ссылкой на то, что такое мнение общепринято в науке»[193].
Однако следует отметить, что правовую доктрину не принято относить к источникам права, но государство допускает возможность принимать ее во внимание. Обоснованные учеными выводы обычно представляют собой результат доктринального (научного) толкования закона и других источников, но не имеют обязательного характера. Они могут быть учтены судом в качестве мнения или стать основой предложений об изменении законодательства, но в любом случае сами по себе не приобретают непосредственного юридического значения.
Роль форм права в формировании комплексных правовых образований состоит в следующем: во-первых, форма права играет важную роль в формировании содержания правовых образований; во-вторых, форма права выступает способом «оформления» объективно требуемой конструкции комплексных правовых образований; в-третьих, в уяснении соотношения публично-правовых и частноправовых средств. При этом плодотворная разработка форм комплексных правовых образований в значительной степени ограничивается рассмотрением только одной из форм права – нормативных правовых актов. Это обусловлено тем, что к источникам права принято относить правовые акты, имеющие нормативный характер. При таком подходе все иные источники права имеют ненормативное значение и, следовательно, источниками права быть не могут, в частности судебный прецедент, правовой обычай, нормативный договор и др. Вместе с тем признание закона в качестве приоритетной формы права отнюдь не исключает других его источников: обычаев, прецедентов, нормативных договоров. Все они реально существуют и развиваются вместе с обществом[194]. По мнению С.В. Полениной, в условиях глобализации появляются и новые источники права, к числу которых следует отнести правовые позиции Конституционного Суда РФ, правовой обычай и деловые обыкновения, модельное законодательство[195].
С.С. Алексеев предлагает классифицировать все источники права на две группы: нормативные правовые акты (законы, указы, постановления, инструкции, договоры) и иные источники права ненормативного характера (правовые обычаи, судебные прецеденты и решения). В обоснование своей позиции ученый указывает, что «в данном случае нормативность выступает критерием разграничения юридических актов и означает лишь то, что юридические документы содержат нормы права, общие правила поведения, установленные государством»[196].
Следует отметить, что провозглашение нормативного правового акта в качестве единственного источника права не согласуется с реалиями правовой системы, поскольку в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы международного права являются составной частью правовой системы России.
В настоящее время источники ненормативного характера являются реально действующими источниками, играют важную регулирующую роль. Понятие «источник права» используется в двух значениях – формально-юридическом, рассматриваемом с точки зрения позитивного права, и материально'-правовом. Высказанное положение позволяет в число источников включить источники ненормативного характера, поскольку источник права – это не только источник норм, но и источник правового результата[197]. Учитывая вышеизложенное, заслуживает особого внимания подход, который бы включал в себя и материальные, и юридические источники права.
Так, В.Н. Сидоров выделяет реальные и формальные источники таможенного права. К реальным источникам таможенного права он относит географические, биологические, социальные, политические, идеологические, культурологические и иные подобные факторы. Наиболее весомыми источниками таможенного права являются формальные источники, т. е. средства или способы внутренней организации и строения изучаемой отрасли права, а также формы ее выражения вовне[198]. Кроме того, ученый предлагает отнести к источникам таможенного права нормы «мягкого права» (концепции, декларации, принципы), которые имеют рекомендательный характер и отличаются повышенной гибкостью[199].
Учитывая вышеизложенное, представляется, что необходимо расширить рамки комплексного правового регулирования и распространить сферу его действия на другие источники права, в том числе правовые обычаи, нормативные договоры, судебный прецедент и др.
В данном конкретном случае мы вынуждены отождествлять понятие источника с формой права, так как указанные источники будут той внешней формой, которая выражает правовые нормы. Соответственно под источниками соответствующих комплексных правовых образований можно понимать совокупность нормативных правовых актов различных государственных органов, в которых содержатся нормы соответствующего комплексного правового образования.
4.1. Нормативный правовой акт
Среди различных форм права основной формой является нормативный правовой акт, значимость которого заключается, прежде всего, в том, что он способен по причине своей высшей юридической силы объединить и систематизировать нормы разных отраслей права для комплексного урегулирования требующих этого сфер общественных отношений. В соответствии с юридической силой и содержанием нормативных правовых актов и норм, формирующих эти акты, определяются и области их применения. Для комплексных отраслей важно выделить данные области с учетом такого критерия, как достижение запланированного результата – воздействие на ход развития самих социальных практик.
В юридической науке существует два подхода к определению понятия «законодательство». При этом следует отметить, что легальная дефиниция термина «законодательство» отсутствует.
Согласно первому подходу законодательство понимается в узком смысле – как совокупность законов. Иные нормативные правовые акты термином «законодательство» не охватываются. В широком смысле понятие законодательство рассматривается как система нормативных правовых актов, включающая не только законодательство, но и подзаконные акты.
В отдельных случаях под законодательством понимается также деятельность, связанная с принятием законов, для обозначения которой некоторые авторы используют понятие «законотворчество».
Как известно, наряду с отраслевым и внутриотраслевым законодательством выделяют комплексное законодательство, включающее нормы нескольких отраслей права, которые регулируют различные по видовому содержанию общественные отношения, составляющие относительно самостоятельную сферу общественной жизни (хозяйственное, транспортное, жилищное, военное и другие). Законодательные нормы, регулирующие такие отношения, принадлежат нескольким отраслям права, а их объединение обусловлено общностью целей и задач человеческой деятельности.
Вместе с тем следует отметить, что имеются позиции, отрицающие существование правовой общности законодательства в той или иной сфере и соответствующей ему отрасли права. Между тем нельзя отрицать объективное существование общественных отношений как предмета правового регулирования соответствующей отрасли права (например, предпринимательского, аграрного и т. д.). Необходимо иметь в виду, что многие нормы права, которые объективируются в комплексном законодательстве, а затем и в комплексной отрасли права, одновременно относятся и к основным отраслям права.
В комплексном правовом регулировании достигается цель единовременной регламентации отношений, сгруппированных на базе их общей социальной направленности, а не принадлежности к той или иной отрасли права. Основу основ комплексного законодательного регулирования общественных отношений составляют те социальные задачи, которые поставлены перед отраслями законодательства. Они служат как бы оптическим фокусом, в котором концентрируется направленность определенных правовых норм, предписаний, институтов, законодательных актов, отрасли законодательства. Эта концентрация имеет избирательный характер: фокусируются усилия только тех правовых норм, предписаний и т. д., которые имеют прямое отношение к выполнению данной социальной задачи[200]. Кроме того, специфика таких актов может способствовать сосредоточению внимания общества, государства, использованию финансовых ресурсов на указанных направлениях.
Комплексное законодательство содержит основополагающие положения, разъясняет основные термины и понятия, дающие некоторое представление о соотношении публичных и частных интересов в соответствующей сфере правового регулирования. При этом осуществляется попытка решения некоторых основных проблем и регулирования актуальных сторон общественных отношений и др. Так, к характерным чертам комплексного законодательства относят:
1. Выделение правовых принципов и институтов по предмету правового регулирования.
2. Сочетание норм частного и публичного права.
3. Более высокая мобильность правового регулирования.
4. Стойкое взаимодействие с различными отраслями права[201].
Юридическая основа регулирования соответствующих сфер
общественных отношений заложена в Конституции РФ. В Конституции закреплены фундаментальные условия жизни, а также социальные права человека, для реализации которых предпринимаются активные меры, в том числе принятие комплексных нормативных актов. Речь вдет о развитии соответствующих комплексных правовых образований, призванных обеспечивать право на жилище, образование, охрану здоровья и социальное обеспечение, пользование достижениями культуры и науки.
Конституция РФ имеет большое значение при построении системы источников комплексной отрасли права. Так, конституционность предполагает строгое соответствие всех источников права основным принципам, закрепленным в Конституции РФ.
Конституция РФ имеет немаловажное значение при выборе предмета правового регулирования комплексного правового образования. Так, обоснованный выбор предмета комплексного законодательного регулирования должен учитывать исходные положения норм статей 71–73 Конституции РФ о предметах ведения РФ и ее субъектов. Сфера действия комплексных законов обуславливается федеративным устройством государства.
Конституция РФ определяет правовую форму и уровень правового акта, которым должны регулироваться конкретные общественные отношения. Отметим также, что в случае противоречия между любым комплексным нормативным правовым актом и Конституцией РФ применяются нормы, закрепленные в Конституции РФ, поскольку согласно ч. 1 ст. 15 Конституции РФ она имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории РФ. Законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны противоречить Конституции.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 31.10.1995 № 8 «О некоторых вопросах применения Конституции РФ при осуществлении правосудия»[202] указал, что все конституционные нормы имеют верховенство над законами и подзаконными актами, в силу чего суды при разбирательстве конкретных судебных дел должны руководствоваться Конституцией РФ и во всех необходимых случаях применять ее в качестве акта прямого действия.
С точки зрения организации содержания нормативные правовые акты принято делить на кодифицированные и обыкновенные (текущие). При этом важно иметь в виду, что систематизация и кодификация законодательства должна осуществляться в целях повышения его эффективности.
Актуальной проблемой формы комплексных правовых отраслей является систематизация законодательства, в частности кодификация, которая способна оптимизировать процессы, связанные с комплексным правовым регулированием, в том числе осуществить гармоничное сочетание частноправового и публично-правового регулирования.
Цель кодификации состоит в обеспечении единого, упорядоченного нормативного регулирования определенного вида отношений, в результате которого достигается системное развитие законодательства в данной сфере. Вместе с тем некоторые комплексные отрасли права (например, экологическое, транспортное, информационное право) кодифицированного акта не имеют, что затрудняет формирование комплексных отраслей права как системы правовых норм. При этом комплексные отрасли права обеспечивают систематизацию массива нормативных актов в соответствующей области общественных отношений. В настоящее время рассматриваются вопросы о принятии кодифицированных комплексных законодательных актов, регулирующих отношения экономического оборота и включающих как публично-правовой, так и частноправовой метод нормативного регулирования (например, звучат предложения о принятии кодекса о недрах и недропользовании, а также миграционного, торгового, образовательного, пенсионного, медицинского, лицензионного, социального, хозяйственного, экологического, аграрного, энергетического кодексов).
Имеются также законы, посвященные регулированию отдельного вопроса (например, Федеральный закон от 28.12.2009 № 381-ФЗ «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в Российской Федерации»); комплексы актов, связанных между собой отношениями координации и субординации (большие совокупности комплексных нормативных актов, среди которых не представляется возможным выделить один нормативный акт, выступающий в качестве активного центра). Суть такой модели нормативного акта состоит в том, что она более оперативно и детально позволяет изменить содержание правовых норм, а также связана с изменением сочетания частноправового и публично-правового регулирования. Вступившие в силу новые законы выходят за рамки научных дискуссий, приобретают обязательный характер и, поддерживаемые механизмом права и государства, становятся предметом исполнения и использования.
4.2. Судебный прецедент
Отечественная правовая наука в отношении нормотворческой роли судебной практики до сих пор разделена на два лагеря, один из которых полностью отрицает возможность существования судебного прецедента, а другой признает за решениями высших судов силу источника права.
Например, Е.И. Козлова, М.И. Кукушкин, С.А. Карапетян, С.Д. Князев, В.Г. Стрекозов и другие не признают нормативного значения актов судебной власти.
Официально судебный прецедент в правовой системе России источником права не является, хотя в настоящее время в силу глобализации и унификации новых форм права имеется устойчивая тенденция признания прецедента в качестве источника права. Так, отмечается, что «применительно к отдельным отраслям права и соответствующим им отраслям юридической науки признание прецедента, а еще шире – судебной практики в качестве источника права, безусловно, будет создавать благоприятные условия и предпосылки для их дальнейшего развития и совершенствования»[203].
Среди факторов, влияющих на признание судебного прецедента в качестве источника права, можно отметить наличие областей права, которые не имеют правового регулирования; наличие межотраслевых коллизий норм права; необходимость в обеспечении баланса между частными и публичными интересами; отставание законодательства от общественных отношений.
Например, И.В. Левакин полагает, что в условиях реформирования всего комплекса общественных отношений возникают пробелы в законодательстве. Именно при рассмотрении юридических дел суды федерального уровня, толкуя нормативные правовые акты, не исчерпывающие всей глубины рассматриваемого дела, по существу создают новые нормы – правила поведения, и закрепляют их в актах легального толкования, имеющих обязательную силу как для них самих, так и для нижестоящих судов. Признать данные решения источниками российского права требует также сложившаяся практика[204].
Особый интерес представляет вопрос о нормативном характере актов, принимаемых высшими судебными органами, в том числе понимание прецедента как судебного решения, содержащего норму права, обеспечивающего не только правоприменительную, но и правотворческую роль суда.
В юридической литературе существуют различные взгляды на правовую природу решений Конституционного Суда РФ. Например, М.В. Баглай, Р.З. Лившиц, Н.М. Чепурнова источниками права признают не только акты Конституционного Суда РФ, но также Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Вместе с тем Н.В. Витрук, А.Б. Дорохов, Б.С. Эбзеев признают источниками права только решения высшего федерального органа конституционного контроля[205], в то время как Т.Г. Морщакова и Н.А. Подольская не признают решения Конституционного Суда РФ судебным прецедентом. Н.М. Коршунов полагает, что есть основания рассматривать Постановления Конституционного Суда РФ как документы, используемые в качестве форм права, а, следовательно, и формы конвергенции частного и публичного права[206]. По мнению С.В. Маркина, признаками прецедента обладает не всё решение Конституционного Суда РФ, а лишь его часть, именуемая «правовой позицией», под которой следует понимать принцип решения группы дел, обнаруженной на примере рассмотрения конституционности какой-то одной оспоренной нормы[207].
Следует отметить, что в странах романо-германской правовой семьи, к которой относится наше государство, судебная практика признается вторичным источником права после закона. В этой связи обращает на себя внимание точка зрения С.В. Полениной, согласно которой использование судебного прецедента как источника права по-прежнему остается дискуссионным и в теории, и на практике, хотя существенное влияние постановлений Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, оказываемое на правоприменительную практику и, в конечном счете, и на законодательство, никогда не ставилось под сомнение. Очевидно, что в философско-методологическом плане речь может идти не об отказе от закона как основного источника права в пользу прецедента, а лишь о его дополнении. Органично дополняя закон, прецедент позволяет правовой системе в целом наиболее полно отразить противоречивые и далеко не однозначные процессы в общественной жизни и чутко реагировать на их изменения. Закон же можно использовать для отражения более глубоких тенденций социального развития, решения кардинальных, стратегических вопросов в жизни общества[208].
Таким образом, С.В. Поленина, признавая наличие прецедента как источника права, отводит ему дополнительное по сравнению с законом место, оценивает его как второстепенный правовой фактор. В этой связи, признавая за судами правотворческие функции, С.В. Поленина высказывается о необходимости принять закон, закрепляющий возможность существования судебных прецедентов, устанавливающий ограничения (по предмету и органам) возможности их применения.
В последнее время ученые полагают, что право судебного прецедента могло бы стать самостоятельным источником права в России в связи с обязанностью высших судебных органов обеспечить единство судебной практики, единообразие в толковании и применении судами норм права. Так, в постановлении Конституционного Суда РФ от 21.01.2010 № 1-П «По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170, пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение “Берег”, открытых акционерных обществ “Карболит”, “Завод “Микропровод” и “Научно-производственное предприятие “Респиратор”»[209] указано, что из статьи 127 Конституции РФ вытекает полномочие Пленума или Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ давать обязательное для арбитражных судов абстрактное толкование норм права, которое является одним из элементов конституционного механизма охраны единства и непротиворечивости российской правовой системы. Тем самым Конституционный Суд РФ узаконил активное применение в течение последнего десятилетия арбитражными судами судебного прецедента как источника права вообще и налогового права в частности, представляющего собой правовые позиции судов определенного уровня по вопросам толкования и применения норм законодательства. В настоящее время сформулированы следующие правила применения судебных прецедентов[210]:
1. По общему правилу, судебный прецедент распространяет свое действие (юридическую силу) только на будущее.
2. Суды вправе придавать обратную силу своим прецедентам, но для этого требуется специальное указание об обратной силе в тексте соответствующего судебного акта.
Поделиться книгой: