Линия отрыва

– Обед на верхней полке холодильника, сам разогреешь, – не оборачиваясь, прокомментировала она.

Холоскрин на кухне надрывался рекламой. «Я расскажу вам, в чем секрет успеха», – сообщила Саше сексапильная дамочка, пока он совал суп и котлеты в микроволновку. Суровый мужик в камуфле рекламировал микронасадки Тобольского завода. «Да настоящий, блин, мужик дешевку юзать не привык». Деточка младшего школьного возраста в незаметном глазу купальнике ныряла с вышки в огромный торт – в нем из белого крема уже торчали головы ее довольных одноклассников.

Саша раздраженно щелкнул пальцами. Умный экран, уловив команду, переключился на случайный серфинг по каналам.

«Но все же как вы объясняете причины технологического прорыва последних лет?» – допытывалась холоведущая Мариалла (модное в этом сезоне имечко). Почтенный седовласый академик глядел на нее снисходительно. И терпеливо объяснял, что научно-технический прогресс подчиняется особым законам, что это не прямая, а причудливая кривая, аппроксимировать которую можно лишь с известной долей осторожности… И не надо говорить «как из рога изобилия», ту же антигравитацию могли бы открыть и двадцать лет назад, кабы не беспредел и практически полное отсутствие финансирования. А лечение рака на любой стадии, «транснуклеарная волна»? Дорогая моя, теоретические наработки опять же были еще в том веке… главное – это политическая воля, чтобы сломить сопротивление фармакологических олигархов. Та же самая борьба сейчас идет с транспортными корпорациями. Все понимают, что «си-трансгрессия» и быстрее, и дешевле, но куда девать аэробусы, гравидиски и прочие велосипеды? И куда девать занятых в этой сфере людей?

Расправившись с борщом (увы, из магазина, из банки!) Саша дал команду переключить на новости. Все равно ничего умного в «Гранях познания» не услышишь. Так и будут тянуть кота за резину. Никто ведь, ни академик, ни уборщица не знает ответа. Да, действительно посыпалось. Да, как из рога изобилия. И что интересно, все открытия исключительно российского производства. Каких-то три-четыре года – и мы опять мировая держава, а не радиоактивное кладбище. Ура, сограждане. Под мудрым водительством президента Усова… В европейских школах ввели обязательное изучение русского языка…

«Наводнение в Нижегородской области… десятки жертв… представитель МЧС заявил, что…»

«В своем выступлении министр отметил, что „ваххабитская петля“ – это проблема, уходящая корнями в далекое прошлое, и неправомерно сваливать всю вину на действия военных».

«Мода на добровольный уход из жизни принимает среди молодежи угрожающие размеры… по словам главного психиатра Москвы Елизаветы Ежовой, это явление, пожалуй, даже опаснее разгула наркомании нулевых годов».

Саша выключил холоскрин. Сплошная депрессуха. Кажется, что земной шарик угодил в какую-то огромную черную дыру… оттого и веет безнадегой. Несмотря на «гравицапы», гамма-инфазию и стабильный рубль…

И только он собрался заесть свою печаль котлетами по-киевски (увы, тоже из магазинной упаковки!) – тренькнул на запястье сигнал портативного визора. Недовольно отложив вилку, Саша принял вызов.

С крошечного экранчика глядел на него какой-то лысый толстяк, которого он не сразу даже и узнал.

– Здравствуйте, Александр Григорьевич, – голос Константина Павловича ничуть не изменился за эти шесть лет. Только вот ощущалась в нем какая-то нервная нотка.

– Приветствую, Константин Павлович, – вежливо ответил Саша. – Какие новости, как лаборатория?

– Нам нужно встретиться, серьезный разговор есть, – не стал вить лишние круги его собеседник. – Собственно, я стою сейчас возле вашего дома. И если найдется буквально полчаса…

– Ну ладно, – Саша спинным мозгом чуял, что «серьезный разговор» не принесет ему никакой радости. – Заходите, конечно.

После чего допил компот.

8.

– Да, нечего себе… – протянул Саша. Эффект был как от легкой контузии. Впрочем, не такой уж и легкой.

– Вы коньячку, – пододвинул к нему стопочку Константин Павлович. – Тут ведь дела такие, что без смазки никак. – Вот, правильно. И лимончиком. Заметьте, не сластить лимон надо, а напротив, самую малость подсолить…

Он правильно начал разговор, предъявив свою совершенно неожиданную корочку. Иначе бы Саша уж точно счел бывшего шефа съехавшим с катушек. По причине хронического недофинансирования…

– Ну сами посудите, – вновь повторял полковник Заворыкин, – разве можно в таких вещах полагаться на гражданскую сознательность и прочие высокие материи? Да, пришлось играть перед вами спектакль. Психология-культурология, архетипы-хренотипы…

– Ну а почему не взяли в испытатели своего кадрового офицера? – вяло спросил Саша. На самом деле не хотелось ему сейчас ни спорить, ни ругаться. Сидел в кресле, точно заваленный кубометрами ваты. И мягко, и душно, и не сдвинуться…

– Эх, дорогой мой, кабы всякий был способен к темпоральному транспонированию, – вздохнул Константин Павлович. – Увы, тут особый, что ли, талант нужен. Годится примерно один из десяти тысяч обследуемых. Уникальное сочетание параметров психики, биополя, соматики… Да и не было у нас технической возможности весь штат Службы прошерстить, авось, дескать, найдутся уникумы. И так целый год ушел на подбор испытателей. Нашлось, между прочим, всего-то пятнадцать человек… Включая вас.

– Раз уж мы такие ценные, могли бы и больше платить, – просто чтобы не молчать, пробубнил Саша.

– Это бы сразу насторожило, – отмахнулся полковник. – И не воображайте, что у нас там золотые горы. Львиная доля финансирования шла на технику.

– Н-да… Так вот запросто узнать, что на самом деле полгода прожил в двадцатом веке… по-настоящему… свихнуться можно.

– Не свихнетесь, – успокоил его Константин Павлович. – У вас потрясающе лабильная психика. Ну да, ну темпоральная квази-петля. Но и то – перемещалось только сознание ваше. Материальные предметы мы пока посылать не умеем. И вряд ли это получится в дальнейшем. Собственно, мы ведь совершенно не понимаем, как и почему это работает. Само открытие – побочный эффект совсем другой темы… вам лучше не знать. Помните, у Экклезиаста? Во многом знании много печали…

– А как же парадоксы? – всплыла в памяти читанная в юности фантастика. – Должны же тогда быть временные парадоксы…

– Да нет никаких парадоксов, – полковник вновь наполнил обе стопочки. – Ну, давайте. В качестве лекарства… Так вот, время оказалось куда сложнее, чем думалось нам ранее. Когда мировая линия замыкается – тут же возникает как бы отросток такой, отдельная реальность. Наложенная на то же пространство, но в другом временном измерении. И эта новая ветка отрывается от ствола… вернее, причинно-следственные связи односторонние. Мы на них влиять кое-как можем, а они на нас – никак. Ну, не считая опосредованного воздействия… то есть той информации, которая качалась через ваше сознание.

– И все-таки я не понимаю, – не сдавался Саша. – Ну какое может быть сознание отдельно от мозга, от тела? Как его можно куда-то там перемещать? Это же антинаучно! Это мистика какая-то…

– А, – закусывая, улыбнулся полковник, – в этом пусть разбираются наши теологи. Не удивляйтесь, есть у нас и такие в штате. Однако факт, что сознание действительно можно локализовать, оторвать от материального носителя. И более того, можно послать его сквозь время… наложить на другой носитель… из побочной реальности. Которая, в общем, и создается благодаря переносу.

– Значит, если я правильно понял, в тридцать шестом году реально был некий Александр Лучницкий, и в его мозг вы и спроецировали мое сознание? Типа вселили в него мою душу?

– Можно сказать и так. Вернее, сцепили вместе обе ваши души. И таким образом как бы кинули якорь в ту реальность. Связь возможна только через вас, больше никто бы туда не попал. Послать другого человека – это значит создать другую реальность. Их бесконечно много можно насоздавать, все равно что файл копировать…

– А зачем? – Саша задумчиво посмотрел на бутылку. Коньяк хороший. Интересно, на личные средства приобретенный, или полковник потом финансовый отчет пишет?

В дверь просунула голову Люся, собралась было что-то заявить, но Саша так на нее зыркнул, что супруга сочла за лучшее ретироваться. Отступление, конечно временное, в приватной обстановке она все равно выдаст по первое число.

– Увы, Александр Григорьевич, мы не филантропы, – признал полковник. – Фундаментальная наука – это, конечно, здорово, но нам, нашему государству нужен практический выход. Нужно было любой ценой выбираться из той, простите, задницы… Нужен был принципиальный технологический рывок. И вот мы создаем эти отростки, эти параллельные линии реальности. И не просто создаем, а подталкивая там развитие событий в какую-то нужную сторону. Благодаря тому, что у нас с вами называлось «миссией». Вот смотрите. Действительно же был такой физик Фельдман, действительно погиб в лагере. А если бы он продолжал свои исследования? Если бы он и в самом деле открыл антигравитацию? А он открыл. Даже в нашей реальности открыл, а уж тем более в побочной, где вы спасли его от ареста. Нам осталось лишь пожинать плоды. Поверьте, тут самое главное – понять, есть ли принципиальная возможность и в какую сторону копать. А уж детали наши ученые и сами разработают. У Фельдмана деревяшка над столом зависала, а мы с вами гравидисками пользуемся…

Саша вспомнил давешнего велеречивого академика из «Граней познания».

– Значит, все так просто? И трансгрессия, и лечение рака, и биотехника? Все где-то стырили?

– Я бы не выражался так грубо, – поморщился Константин Павлович. – Не стырили, а восприняли и усовершенствовали. Кому хуже-то стало? Фельдману? Его семье?

– Настоящий Моисей Абрамович все равно погиб, – напомнил Саша.

– А тот, с кем вы общались, не настоящий? – прищурился полковник. – Самый настоящий. Не хуже оригинала.

– Не боитесь Господу Богу уподобиться? – сам не понимая отчего, выдал вдруг Саша. – Типа тоже миры посотворять захотелось?

– Александр, это разговор не на один чайник. Как-нибудь потом, на досуге. Поверьте, есть гораздо более важные вопросы. Вы сейчас вот не задумались, а зачем я к вам пришел и все эти государственные тайны выдаю?

– Задумался, – не стал спорить Саша. – И понял, что зачем-то вам нужен.

– Вы всегда были умным мальчиком, – кивнул полковник. – Так вот, продолжим разглашать тайны. Которые вы, как умный мальчик, сохраните в сердце своем. Короче, идея была гениальная, и действительно, эффект налицо. Только вот кое-чего недопетрили… в конце концов, у нас ведь нет никакой научной теории… так, голая эмпирика. И получилась палка о двух концах. Возник странный эффект… Вот мы создаем эти параллельные реальности, они живут себе, никаких парадоксов, все вроде тип-топ. А вот фигушки вам. Само их существование… поверьте, это очень трудно объяснить… я и сам плохо понимаю, хотя я же не только полковник. Я, между прочим, действительно доктор наук… Очень упрощая, скажу, что энергию своего существования эти параллельные времена берут от нашей, стволовой реальности. Слово «энергия» тут не очень точно, но как еще сказать? Мы выяснили, что канал, по которому из нашего мира качается, что ли, сила жизни в те миры – это сознание испытателей. Тех, на ком держится связь. В том числе и вы, Александр.

– Так ведь шесть лет прошло? – не понял Саша. – Вы же меня так неожиданно уволили, и все. Эксперименты кончились…

– Ну, уволили потому, что с Фельдмановской идеей у наших физиков получилось… сделали экспериментальную установку, дальше уж техника. Ну и смысла больше не было канал поддерживать, государственные деньги тратить… Так вот, оказывается, остаточная связь все равно есть. Даже сейчас как-то вы с Лучницким связаны, через вас туда течет энергия. Мало, не хватает… и потому та реальность, скорее всего, распадается. Такая вот затянувшаяся агония. Но и наш мир… Вы наверняка задумывались, отчего так все плохо стало в последние годы? Все эти катастрофы, болезни, депрессия всеобщая? А оттуда же. Соки вытекают жизненные. Знаете, если в одном месте прибыло, значит, в другом убыло. Законы сохранения, чтоб их…

– И что теперь?

– А что теперь? – напрягся полковник. – Если утекает, надо завинтить краны. За тем я и пришел. Помощь ваша нужна. Все это очень неприятно… Поверьте, я испытываю к вам самые лучшие чувства…

Саше внезапно стало холодно.

– И как же вы собираетесь закручивать кран? – он плеснул себе в стопку и судорожно глотнул. – Типа нет человека, нет и проблемы?

– Ну, зачем сразу так уж… низко? – Константин Павлович взглянул укоризненно. – Не скрою, цена вопроса столь велика… Однако сами посудите, будь все так просто – кто бы стал вас извещать? Несчастный случай… увы, бывает. Семье бы мы, разумеется, помогали… исподволь… Но вот какая штука – не получится. Честно скажу, пробовали. Каждый раз – цепь необъяснимых случайностей. То в последнюю секунду у исполнителя живот скрутит, то электричество отключат, то кирпич не на того упадет. Действительно, мистика. Будто колпак какой-то защитный над всеми вами. Я, конечно, атеист, но…

– Но пускай с этим разбираются ваши штатные теологи, – закончил его фразу Саша. – От меня-то что надо?

Полковник облизнул губы.

– Есть способ полностью переместить ваше сознание туда, – вздохнул он. – Полностью слить с матрицей реципиента. Здесь останется только ваш… гм… организм, в глубокой коме. Суть в том, что здесь вас не будет, душа от тела отделяется безвозвратно. А в том мире вы ведете полноценную жизнь. Ну считайте, что вы просто уезжаете навсегда. Связи между мирами уже не будет, та линия реальности полностью оторвется от ствола.

– А чем тогда будет питаться тот мир? – сейчас же сообразил Саша. – Откуда возьмется энергия?

– Понятия не имею, – признал полковник. – Может, и лопнет со временем. Но нас с вами это должно волновать в десятую очередь. А в первую – интересы нашего родного мира, нашей реальности. Надеюсь, гражданское сознание-то у вас есть?

– Кончилась совесть, мил человек, одна репа осталась, – хмуро сообщил Саша. Спасибо коньяку, все-таки какой-никакой, а фильтр… сдерживает до поры до времени стылый ужас. – А если я откажусь? Давить будете? Угрожать?

– Толку-то? – вздохнул Константин Павлович. – Чтобы отрыв сознания состоялся, вы должны сами этого захотеть. Из-под палки не получается… Вы что думаете, вы первый из пятнадцати? Вы девятый, с кем я разговариваю. Четверо уже там… в своих реальностях. Двое думают. Трое отказались наотрез. Из этих троих одному мы попытались создать должное расположение духа. Химическим путем. В кому-то он впал, а полного наложения не вышло, канал до сих пор наблюдается. Так что, увы, только добровольно. Ну, ясное дело, семью будем опекать по высшему разряду. Равно как и всех тех родственников, друзей, кого вы укажете… Тут уж денег не считают, сами понимаете. На карту поставлена судьба всего человечества…

– Уходите, – Саша, морщась, выплевывал слова. – И больше не приходите. Тоже мне, нашли героя, спасителя мира… У меня жена и дети! Я их люблю, и они любят меня. И мне это важнее, чем все эти ваши… – он не договорил. Схватило горло от внезапно подступивших слез. За что? Ну почему именно он, почему ему?

– До свидания, Александр Григорьевич, – поднялся полковник. Уходя, он прихватил с собою ополовиненный коньяк.

9.

– Дядя Саша, что ж ты меня так ужасно обманул? Все обещал котенка, а не принес. Я уж измучилась ожиданием. Не по-соседски как-то.

Манечка сильно изменилась. Еще бы, шесть лет. Вместо забавной малышки – худенький, угловатый подросток. Пионерский галстук, пышная грива вьющихся волос, ироничная линия губ.

Чистая комната, обои в горошек, за окном ветер треплет одевшиеся первой листвой тополя. Середина мая, наверное. Никак не разобрать число на календаре. На стенке, чуть ниже портрета товарища Микояна. Черная тарелка радио бубнит новости:

– С небывалым энтузиазмом готовятся к весеннему севу крестьяне Тамбовской области. Свободный труд на свободной земле объединяет и сплачивает советских людей. Теперь, когда ужасы троцкистско-сталинской диктатуры в прошлом, когда страна в едином порыве очищается от мрачных извращений недавних лет, трудящиеся с чистым сердцем работают на благо социализма. Как учит нас товарищ Микоян…

Радио заглушил обиженный детский плач. Ворвались Машка с Димкой и, размазывая сопли по щекам, принялись орать:

– Ты нас обманул! Обещал в зоопарк, а сам! А сам!

Выступила из темноты тетка Авдотья, принялась их гладить и утешать, одновременно и показывая «козу рогатую», и причитая «Ох, Саша-Саша».

– Товарищ Лучницкий? – сунулся в дверь котообразный чекист. – Пройдемте, у нас к вам серьезный разговор. Кстати, привет от Константина Павловича. Очень положительно вас рекомендовал…

Саша рывком вскочил, сбросил на пол одеяло. Недовольно завозилась в постели Люся, но так и не проснулась.

В окошко спелым апельсином глядела полная луна. Неярко высвечивалось время на стенных часах: 04:13. Ветер, забравшись в форточку, беззастенчиво теребил занавеску.

«Никогда! Никуда! Сдурели они все! – колотилось под кожей, там, где полагалось находиться сердцу. – Тоже мне, нашли идиота!»

И стыдно было лишь от того, что он ведь и в самом деле не принес Манечке котенка.

15-22 апреля 2004