Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Детям до шестнадцати - Виталий Маркович Каплан на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

– Но зато остальные у нас – нормальные, – утешила его Даша. – Ну, ясен пень, у всех свои тараканы, но такие, знаешь, мелкие тараканчики, не кусачие. У нас даже группа во вконтакте есть, нашего класса. Давай, вступай. И вообще, давай френдиться. Добавляйся в друзья! Кстати, а ты есть во Вконтакте? Как тебя там зовут?

Саня объяснил, и даже, вынув свой смартфон – подарок дедушки Коли на прошлый день рождения – забил туда координаты обоих Снегирей.

– Ладно, пошли, что ли, уже, – предложил Макс, опустив докуренный бычок в пакетик. – Без нас там народ, наверное, скучает.

Саня восхитился предусмотрительностью Снегирей. Надо же, пакетик притащили для окурков, чтобы Петьку перед родителями не подставлять. Как всё у этих близнецов схвачено!

– Народ, а чего сидим? – заявила Даша. – Пошли на улицу, проветримся, и вообще.

– Скоро Петькины родаки вернутся, – шёпотом пояснил Сане Макс, – и финита ля комедия. Между прочим, могут припахать и посуду помыть, я их знаю.

Саня не видел ничего жуткого в том, чтобы помочь Репейникову с посудой, но спорить не стал. Может, у них, у москвичей, так не принято.

На улице уже сгустились плотные, грязно-сиреневые сумерки. Неспешно крутились в лучах фонарей редкие снежинки, высокие, в полтора человеческих роста сугробы казались настоящими горами, но карабкаться на них не следовало – снег хоть и заледенел сверху, однако внизу был ещё рыхлый, и провалиться туда по пояс – как нечего делать. Вчера Саня уже поставил такой эксперимент, когда гулял с Мишкой. Когда они вернулись, мокрые и грязные, маминым восторгам не было предела. Кары обещались самые жуткие, вплоть до лишения ноутбука.

– Ну ладно он, маленький и глупый! – драматическим тоном вещала мама, – но тебе уже без малого тринадцать лет! Ты старший брат, ты должен подавать пример и заботиться! А ты? Всё, на сегодня никаких гуляний! Будешь мыть полы во всей квартире! И я ещё хорошенько подумаю, отпускать ли тебя завтра на этот подозрительный день рождения!

– Чем же он подозрительный? – хмуро спросил Саня.

– Всем! – мама хлопнула ладонью по столу. – Неизвестный город, неизвестные дети… кто знает, чему они тебя научат! Пить, курить…

– Целоваться… – продолжил мамину мысль Саня, за что едва не получил по губам.

– И это тоже! – напористо заявила она. – Сперва поцелуи, а потом…

– Пелёнки, распашонки, – предположил Саня, на всякий случай переместившись в другой угол комнаты.

– Тьфу на тебя! – рявкнула мама. – Короче, так: сперва мыть брата, потом себя, потом полы. Именно в такой последовательности!

…Сугробы, впрочем, ни у кого из семибэшников интереса не вызвали. Другое дело – снежки. За последние пару дней слегка потеплело, подтаяло, и снег сделался лучше некуда: плотным, липким. Как-то само собой вышло, что класс разделился на две команды, одной рулил Макс, другой – Даша. Саня предпочёл Дашину.

Кидать снежки – это только со стороны кажется нехитрым делом. Реально же послать снежный комок прицельно – посложнее, чем спортивный мячик. Тот всегда одинаковый, к нему легко приноровиться, а снежок – он то больше, то меньше, то плотнее, то рыхлее. И когда на тебе тёплая и крупная, на вырост, куртка – замах получается хуже, чем если ты в майке.

Но у Сани был огромный опыт, плюс к тому тренированные мышцы и меткий глаз. Уж если из папиного пистолета он с первого же раза выбил шесть из десяти – то что говорить о каких-то снежках! Это тебе не огнестрел, отдачи нет. Правда, тот случай на полигоне оказался единственным. Ну что бы стоило папе промолчать о том, чем развлекал сына-пятиклассника. Нет, проболтался маме – и получил по полной. «Рикошет! – кричала мама. – А если бы рикошет?! У тебя вообще мозги в голове есть, или только вмятина от фуражки?»

Почти каждый Санин снежок достигал цели. Конечно, он не дурак – метил не в лицо, а в грудь или живот. Ну в крайнем случае в шапки. А то ведь, если со всей дури в глаз захреначить, мало не покажется. На себе испытано.

Перебрасываясь снежками, они давно уже переместились от Петькиного двора на улицу, и теперь Максова команда гналась за Дашиной – а Даша, делая короткие паузы для перестрелки, уводила своих куда-то далеко, с большой улицы на какие-то помельче. Макс не отставал, но сохранял некоторую дистанцию – видно, чтобы было интереснее. Саня примерился, замер на секунду – и с разворотом корпуса влепил Максу снежком по шапке, едва успев увернуться от ответного снаряда. Обернулся к Даше – оцени, мол, меткость и ловкость! – но та застыла, углядев впереди что-то интересное.

– Хоба-на! Кого я вижу! – обернулась она к ребятам, и в голосе её послышались звенящие колокольчики. – А ведь это Жаба!

Она указала пальцем на фигурку в тёмном пальто, суетливо ковылявшую по другой стороне улицы.

– Точно, Жаба! – подтвердил Макс, который использовал паузу в перестрелке, чтобы подобраться вплотную.

Кто кинул первый снежок, Саня даже и не понял. Вполне возможно, Снегири тут были не при чём. Но после очередного попадания Макс скомандовал: «Батарея, огонь!» – и рой снарядов накрыл не ожидавшую такого Лягушкину.

Саня кидал тоже – сейчас он был бойцом спецподразделения и выполнял приказ командования. Целился в спину, вернее, в школьный рюкзачок на спине Жабы. А та, сначала застыв под градом снежков, затем пошла прежней своей дорогой, и шла всё быстрее и быстрее, а потом уж почти побежала.

Но где ей было оторваться от семибэшников! Часть народа продолжала двигаться по прежней стороне улицы, а другие рванули через дорогу поближе. Возмущённо пискнули сигналы машин, какая-то тётка истерически завопила: «Жить надоело? Куда под колёса прётесь?», но всё это никак не помешало погоне.

Странно, что Жабе и в голову не приходило нагнуться, слепить снежок и принять предложенную ей дуэль. Вместо этого она бежала, как если бы небо набухло грозовыми тучами, обещая неслабый ливень, и надо было успеть от него укрыться.

Снежки лупили её в спину, в голову, а вместе со снежками – хоровой крик: «Жа-ба! Жа-ба!». Кричал вместе со всеми и Саня – сейчас он ощущал себя частью команды, и не было между ним и семибэшниками никакой такой прозрачной стенки. И правильно! Разве эта стукачка заслужила чего лучшего? Если она считает окружающих зверями – так пусть не обижается, если немного покусают. Так, исключительно для воспитания!

Понемногу Саня начал соображать, куда она стремится. Высокий белый дом, этажей, наверное, шестнадцать, если не больше. Похоже, там она и живёт.

Во дворе было почти безлюдно – если не считать парочку куривших у подъезда дядек и довольно крупную, штук семь-восемь, стаю бродячих шавок. Шавки расположились возле помойных контейнеров и смотрели на всё равнодушными жёлтыми глазами.

Уже в двух шагах от подъезда Жаба поскользнулась, смешно шлёпнулась на задницу – и тут же получила очередной снежок, но теперь не в спину, а прямо в нос. Тонко завизжала, неуклюже поднялась на четвереньки, потом встала на ноги – и доковыляла до входной двери. Застыла на минутку, доставая магнитный ключ – и промедление это стоило ей пары снежков пониже спины. Последний снежок впечатался уже в закрывшуюся стальную дверь.

Саня перевёл дух, вытер варежкой вспотевшее лицо. Ну вот, окончен бой, враг бежал.

Но дальше случилось странное. Собаки, до сего момента без всякого интереса наблюдавшие за охотой на Жабу, вдруг оживились. Отошли от своей помойки, перестроились из беспорядочной кучи в цепь – и вдруг с яростным лаем бросились на Дашу Снегирёву, оказавшуюся ближе других. Та взвизгнула и не придумала ничего лучшего, как бежать от стаи.

Саня, если честно, бродячих собак побаивался. Нормальных, породистых – нисколько, а вот этих, дворовых… Ещё с детского сада в Саратове, когда воспиталки и нянечки обсуждали между собой разные ужасы, кого и как эти одичавшие звери погрызли. Нянечки знали это в подробностях.

Но сейчас вариантов не было. Ещё миг – и свора перейдёт от лая к покусам: Дашка, побежав, тут же превратилась для них в добычу, как заяц для волка.

Саня быстро-быстро слепил снежок и кинул его в морду главной собаки, чёрной с рыжими подпалинами. Кинул со всей силы, не как в Жабу, а чтобы зверюге залепило снегом все глаза.

– Да стой ты, не беги! – крикнул он Дашке и сам побежал, чтобы оказаться между нею и стаей. Остальные семибэшники, похоже, растерялись и маячили в отдалении.

И тут с собаками произошла новая странность. Они вдруг взвыли хором, точно каждую окатили крутым кипятком, и бросились – не на Саню и не на Дашу, а совсем в другую сторону, за линию сугробов, к видневшейся в отдалении спортплощадке, по зимнему времени совершенно пустой.

– Что это было? – сам себя спросил Саня, но ответить, ясное дело, не мог. Странности – на то они и странности, что необъяснимы.

– Блин, – сказала Даша. – Спасибо! Ну ты просто герой! Рыцарь на белом коне.

Саня не сообразил, что на это ответить, и молча кивнул. Где-то он уже слышал что-то такое, насчёт белого.

Заснуть ему никак не удавалось, и Саня прислушивался к звукам ночи. Вот сопит в своей кроватке Мишка – наверняка взял с собой рыжего плющевого зайца, без которого с некоторых пор отказывается укладываться. Интересно, кому это пришло в голову красить зайца в рыжий? Или, как предположил папа, покрасили не в то, что по ГОСТу, а что реально было на складе?

Ещё слышится тиканье будильника, и он слабо мерцает в темноте зелёным. В семь часов прозвенит, и как ни лови сладкие остатки сна, как ни натягивай на голову одеяло, а придётся вставать и топать в образцовую гимназию.

За окнами дребезжит запоздавший трамвай, пиликает где-то сигнализация машины. А свет от фар время от времени проносится по потолку. Потолок слегка потрескавшийся, побелка кое-где сыплется. Зато и квартиру дешевле сдали, чем если бы здесь был евроремонт. Интересно, будет ли у них когда-нибудь своя, настоящая квартира, а не съёмная? Ещё лучше – свой дом, чтобы чердак и подвал, и сад с яблонями, и колодец… как в Семиполье у папиных друзей Овсянниковых, у которых они с Мишкой гостили прошлым летом.

– Ну, как погулял? – спросила мама, когда он вернулся, причём гораздо раньше «часа Ч», после которого родители начнут обзванивать морги, больницы и отделения полиции. Час «Ч» мама ему установила в девять, и ни минутой позже. Но он пришёл, когда ещё не было семи.

– Нормально, – хмуро отозвался он. – Если ты про пиво, сигареты, наркотики и всё такое, то не пил, не курил, не кололся, не целовался. И вообще меня никто не зарезал и не похитил, представляешь?

– Огрызаешься, – вздохнула мама. – Вот он и пришёл, дед Мороз!

– Какой ещё дед Мороз? – не понял Саня.

– В смысле, переходный возраст, – мама снова вздохнула.

И тут в разговор вмешался Мишка – уловил знакомые слова.

– Дед Мороз?! – воскликнул он, забираясь с ногами на стул. – Он пришёл?! А почему меня не позвали? Он мне какие подарки принёс?

– Какие тебе ещё подарки, какой ещё дед Мороз? – возмутился Саня. – Совсем недавно Новый год был, и тебя просто завалили игрушками, а тебе всё мало? Не хватает чего ещё поломать?

– И вовсе не недавно, а очень давно! – возмутился Мишка. – И вообще, это же в Краснодаре было, а мы сейчас в Москве. Тут должен другой Новый год быть и другой Дед Мороз! С другими подарками.

В свои четыре года Мишка очень хорошо наловчился спорить со старшими. Особенно если дело касалось подарков.

– Папа опять на дежурстве? – спросил Саня, садясь за кухонный стол. – Вроде ж сегодня не должен, он же вчера…

– Вызвали, – в голосе мамы послышались знакомые драматические нотки. – Сказали, необходимость. А он и рад стараться. Стойкий оловянный солдатик.

…В десять вечера его, не слушая никаких возражений, загнали спать. В принципе, можно было и поскандалить, оттянуть неизбежное хотя бы до одиннадцати, но почему-то не хотелось. Вообще ничего не хотелось – ни по тысячному разу гонять «С.Т.А.Л.К.Е.Р. а», ни смотреть телек, ни монтировать прощальное видео из Краснодара, ни даже чатиться во вконтакте с тамошними друзьями, Лёхой и Женькой. Внутри было пусто, снаружи было скучно.

Да и заснуть не выходило, подушка казалась слишком твёрдой, одеяло – слишком жарким, воздух в комнате – слишком спёртым. Оставалось снова и снова перебирать мысленно сегодняшние события. Вот Петька, счастливый, открывает ему дверь, и Саня вручает подарок – «золотой диск» третьего «Фоллаута» со всеми аддонами.

– Без подарка неприлично, – внушала мама. – Обязательно что-то нужно подарить. И лучший подарок – это книга.

– Сейчас не так, – возражал он. – Сейчас книги только ботаны дарят ботанам.

В итоге получил пятьсот рублей и разрешение купить на них Пете что угодно. Хоть справочник по математике, хоть ручной гранатомёт из пластмассы.

Следующий кадр – битва в лаборатории Х-16, ошмётки монстров и зомби. Никто не может устоять против Охотника на Мутантов. Потом – разговор на лоджии, Дашины глаза… всё-таки их можно считать голубыми, а не серыми. И сразу резкая смена плана – погоня за Жабой… как она семенит под градом снежков… как бежит… как спотыкается у подъезда… а потом внезапно взбесившиеся и столь же внезапно струсившие собаки.

Всё это крутилось в голове, перемешивалось, как цветные стекляшки в калейдоскопе, а потом Саня вдруг понял, что сидит в огромном пустом кинозале и смотрит кино, которое крутят для него одного. Причём он был сразу в двух местах – и в мягком синем кресле, и там, на экране.

Вернее, в школьном спортзале. Весь класс выстроился в шеренгу по росту, но вместо Динамометра урок проводит Даша. В спортивном костюме, фиолетовом в белую полоску, на шее жёлтый свисток.

А он, Саня, стоит перед строем, в джинсах и свитере.

– Ты, Лаптев, опять явился без физкультурной формы, – строго, по-взрослому говорит Даша. Причём красиво тянет слоги, получается «фооормы». – Поэтому у тебя выбор: или ты будешь заниматься в трусааах, или, – тычет она рукой куда-то позади себя, – будешь съеееден!

И действительно, там, за её спиной, собралась огромная собачья стая. Не семь-восемь шавок, а может, сто или тысяча. Собаки шумно отряхиваются, шевелят ушами, тяжело дышат, скалят жёлтые клыки. Прямо как в «S.T.A.L.K.E.R.е», только там слепые псы, а тут с глазами. Но такие же людоеды!

Саня хочет остановить это идиотское кино, только ничего у него выходит. Он даже не может встать с кресла – потому что руки его примотаны скотчем к подлокотникам. И поэтому ему-экранному приходится, давясь от стыда, снять свитер, потом рубашку с майкой, расстегнуть джинсы и стянуть их, оставшись в коротеньких синих плавках. В шеренге семибэшников слышится отчётливое хихиканье, и даже видно, кто хихикнул первым – ясное дело, Петька Репейников!

– А сейчас мы начинаем наш урооок! – в Дашином голосе добавляется важности. – Сперва – бег.

И она заливисто свистит в свисток.

Саня бежит. Это оказывается очень легко, и ничто ему не мешает – ни высокие стены сугробов справа и слева, ни машины, которые испуганно сигналят и уворачиваются.

– Второе упражнение – метание! – продолжает физкультурничать Даша. – Класс, приготовились! Цель! Упреждеение! Огооонь!

И в голую спину врезаются снежки. Это не больно, но ужасно обидно, и он бежит быстрее, чтобы удрать от своей обиды, но обида сидит у него на шее и шепчет в ухо: «Ла-поть! Ла-поть!».

Хотя нет, это не она шепчет, это хором орут догоняющие его семибэшники, и хор их становится всё громче, всё звонче, и вот уже звенит непрерывно.

– Саня! – прорывается сквозь звон голос мамы. – Ты принципиально игнорируешь будильник? Я ведь вижу, что проснулся уже. Ты что, гонялся за кем-то во сне? Даже одеяло на пол сбросил! Вставай! Мыться и завтракать!

4.

Когда сквозь разрывы облаков проглядывает жёлтое, похожее на одуванчик солнце, когда сосульки истончаются, а крупные капли долбят с той стороны по жестяному подоконнику… в конце концов, когда всего неделя осталась до каникул – как-то совсем не тянет учить историю.

Тамара Григорьевна, похоже, считала иначе.

– Что с вами происходит? – её пухлые щёки заметно побагровели, а глаза, подкрашенные снизу какой-то косметикой, приобрели вампирское выражение. Во всяком случае, если бы Саня взялся снимать хоррор про вампиров, то непременно пригласил бы историчку на главную роль. – Седьмой «б»! Вы вообще меня слышите?

Такую трудно не услышать, подумал Саня. Голос не просто пронзительный, а прямо-таки «резательный». Пронзительным пронзают насквозь душу, а резательным режут её вдоль.

– И как же это объяснить? – возмущалась Тамара Григорьевна. – Почему никто не выучили параграф пятнадцать? Почему никто не принёс раскрашенных контурных карт? Почему вот уже третий ученик подряд не может ответить на простейший вопрос – когда началась и сколько длилась Северная война? И это в конце четверти, когда надо выставлять оценки! Вы хотите, чтобы я выставила целый столбец двоек?

Ага, как же, выставит она столбец, мысленно усмехнулся Саня. За такое её завуч с директором разделают как орда кровососов сталкера-новичка с пистолетом Макарова. А что останется после кровососов, дожрут слепые собаки.

Самому ему бояться было нечего – две четверки в журнале, пятёрка за реферат о предательстве гетмана Мазепы, ну и трояк за самостоятельную. Что поделать, даты запоминались плохо. Да и зачем их запоминать, если всегда можно зайти в Википедию?

– Итак, есть в этом классе хоть один человек, который может рассказать о причинах Северной войны? Или мне по алфавиту вызывать и двойки ставить? Не вижу рук! Значит, придётся… – и историчка, чьё прозвище было Истеричка, демонстративно потянулась к багровому классному журналу.

Но всё-таки одна рука нашлась, и совсем рядом. Жаба тянула её изо всех сил и даже слегка трясла кистью – как делают это младшеклассники, мечтающие отличиться. Ну понятно, чего ещё ждать от Жабы? Мало ей своих пятёрок… ей бы таблеток от жадности, да побольше, побольше…

– Ну что ж, хоть один нормальный ученик в этом классе нашёлся, – с явным удовольствием произнесла Тамара Григорьевна. – Пожалуйста, Лиза, к доске.

Жаба проворно выбралась из-за парты и, ухватив указку, прицелилась ею в огромную, на всю доску, карту Европы. Историчка тоже покинула своё кресло и встала напротив Лягушкиной.

Саня, оставшись за партой в одиночестве, откинулся на спинку стула, повернул голову вбок – и вдруг заметил, как переглянулись друг с другом Снегири. Сидели они в разных местах – Даша на первой парте в ряду у окна, Макс – на третьей в среднем.

– Причины начавшейся в Европе в 1700 году Северной войны заключаются в том, что… – бойко начала Жаба, но продолжить не успела.

Потому что на весь класс раздалось оглушительное кваканье! Прямо настоящий лягушачий концерт в болоте, летним вечером после заката. Хор лягушек исполнял арию лягушек, да так задорно, так заливисто, что Саня сообразил – не обошлось без обработки в звуковом редакторе. Он сам делал похожие штуки, подбирая что-нибудь прикольное для аудиодорожек в клипах. Где-то явно замедлили звук, где-то ускорили, где-то подтянули высоту…

На несчастную Жабу жалко было смотреть. Лицо её побелело, губы затряслись – вот прямо сейчас расплачется! – но всё-таки сдержалась.

Секунд через пять лягушачий концерт прекратился.

– Кто это сделал? – бесцветным голосом спросила историчка. И даже не так – между словами она ставила паузы, будто гвозди забивала: – Кто. Это. Сделал?

Дашка Снегирёва, преданно глядя на Тамару Григорьевну, пояснила:

– Да это, наверное, с улицы, в мобильнике у кого-то сработало. Окно же открыто, слышимость стопроцентная.

Саня подумал, что идея как-то не очень. Какая такая улица? Окна выходят на школьный двор, вот прямо на спортплощадку.

Но историчка, к его удивлению, не стала заводиться.

– Ладно, бывает. Продолжай, Лиза!



Поделиться книгой:

На главную
Назад