Помоги проекту - поделись книгой:
Что касается квалификации «рядовых» строителей, то любой русский крестьянин и в наше время способен выполнять строительные работы очень широкого профиля, тем более под руководством высококвалифицированного мастера. И в отношении самой сложной части строительства – возведения сводов и барабанов – известно, что эта работа велась по деревянным кружалам и опалубке. Следовательно, основной труд оказывался плотницким, а опыт такой работы при повсеместном деревянном строительстве в XII веке был огромным».
А вот в данном случае, целиком и полностью не согласен с уважаемым ученым. В Одессе была известна когда-то песня с такими словами «Кухарка никогда не будет прачкой…». Никогда профессионал, тем более профессионал строитель – «вольный каменщик», особенно в то далекое время, не пойдет заниматься неквалифицированным трудом. Для этого нужна или революция или Перестройка и демократизация, что бы академик торговал «Пепси-колой» на рынке. (Я думаю, дорогой брат Абир, Вы меня поняли). Кроме того, жесткие законы и правила гильдий и цехов средневековья не только ограничивали вход в члены гильдии, но также жестко регламентировали выход из ее членов. Просто мы с Вами, как конспирологи и знатоки латентных структур, знаем об этом, а уважаемый ученый муж даже не догадывается.
Однако замечания уважаемого профессора о том, что львиная доля труда, притом наиболее квалифицированного, относилась к плотницкой части, заслуживает внимания. А если все-таки рассмотреть версию о строительстве соборов из бетона Давидовича, то есть о строительстве с применением опалубки, то данная версия может стать основной.
На этом хочу закруглиться с этим письмом. Оно и так получилось довольно объемным. О второй версии связанной с приходом людей от Фридриха Барбароссы в следующий раз.
Жду вашего мнения как специалиста.
«Дорогой Пилигрим!
Прежде, чем рассматривать вопрос о технологии строительства древних русских (да и не только русских) соборов, я бы хотел обратить Ваше внимание на глубокую связь, существующую между масонами (то есть вольными каменщиками) и розенкрейцерами, которые специализировались в основном на алхимии и медицине. Естественно, я говорю сейчас только о практических приложениях знаний – естественно, масоны глубоко изучали мистический символизм, а розенкрейцеры – метафизику и Каббалу…
Однако пролистайте еще раз книгу Фулканелли «Тайны готических соборов» и задумайтесь вот о каком необычном факте:
Фулканелли пишет, что готические сборы Европы исполнены алхимического символизма. Охотно поверим великому исследователю, но давайте посмотрим на вопрос вот с какой стороны – а кто, собственно, строил эти соборы? Ответ я уже давал вам выше – соборы строились ложами вольных каменщиков. Значит, при планировании проекта собора кто-то эту символику должен был туда внести! Мало того – люди, которые готовили скульптуры для собора, наверняка должны были хорошо себе представлять, о чем идет речь – иначе они просто не могли бы сделать эти скульптуры!
О связи масонов и розенкрейцеров-алхимиков я вам еще расскажу. Пока же подумайте о том, ДЛЯ ЧЕГО могла возникнуть такая связь.
Тридцать лет назад мир облетела идея профессора-химика Джозефа Давидовича об искусственном изготовлении блоков, из которых сложена пирамида Хеопса.
Тезис об использовании бетона при строительстве египетских пирамид, выдвигается по меньшей мере с 1979 года, со времени Второго Международного конгресса египтологов в Гренобле. Именно там он был сформулирован французским химиком профессором Йозефом Давидовичем. Впрочем, свою первую книгу «Как бог Хнум опекал Хеопса, строителя пирамиды» на эту тему он опубликовал уже в 1978 году. С 1979 года и до сегодняшнего дня он – директор Института геополимеров в Сент-Квентине, Франция.
Что же это за теория? И что же это за геополимерный бетон? Французский профессор высказал мнение, что некоторые египетские пирамиды и отдельные храмы были построены из так называемого, природного или геополимерного бетона. В качестве природного бетона можно рассматривать различные окаменевшие отложения, например известняк или песчаник. Всякий раз, когда в результате перемешивания песчаных и других минеральных наносов с органическими компонентами (морская органика, продукты жизнедеятельности микробов и т. п.) возникали слои окаменения, мы на самом деле имели дело с природным бетонированием с органическими добавками. Вот это и навело ученого на мысль, что в случае египетских пирамид речь идет о повторении человеком этих природных процессов с небольшими изменениями: за счет органических добавок к растворенным в воде природным минеральным материалам получается природный бетон с хорошими свойствами. Однако его идея все же висит на волоске, в буквальном смысле. Обследуя известняковые блоки, он в каменной массе одного из них нашел человеческий волос. Если это правда, волос внутри камня мог оказаться в одном-единственном случае: если при замешивании бетона он упал с головы рабочего в раствор.
Мог ли появиться столь прогрессивный строительный материал в глубинах бронзового века?
Никто, кроме Давидовича, не рискнул утвердительно ответить на этот вопрос. Контрдоводам скептиков не откажешь в логике. Так ведь не бывает: придумали что-то революционное, но воспользовались им всего один раз, а потом «забыли» о новшестве. К этому вопросу мы еще вернемся.
А сейчас разберемся, что все-таки может служить материалом для такого бетона? Например, известняк, обыкновенный известняк. Большая часть природного известняка (более 90 %) образуется из известкового ила. Это не что иное, как заготовка для природного геополимерного карбонатного бетона. В иле содержатся мелкодисперсные частицы карбонатов, осколки раковин и кораллов, а также вода и полимеры – органические соединения. Следовательно, собственно известняк и есть природный геополимерный карбонатный бетон. Искусственный геополимерный бетон, например, тех же пирамид сделан из измельченного известняка. Раз это так, то отличить его от природного геополимерного материала по структурным и текстурным особенностям, скажем так, затруднительно. Хотя есть способ.
Современное палеонтологическое определение возраста карбонатных пород основано, главным образом, на канадонтах. Канадонт – это часть ротового аппарата животного, предположительно типа устрицы. Способ идентификации любого искусственного бетона заключается в следующем. Берем образец искусственного или природного карбонатного материала и растворяем его в кислоте. Смотрим на выпавших в осадок канадонтов. Если они целые – значит, образец является природным карбрнатным образованием – известняком. Если канадонты раздроблены – значит, образец является искусственным карбонатным бетоном, сделанным из измельченного природного известняка. Предельно просто. Ах, кто бы сделал эти анализы!?
Институту Геополимеров под руководством профессора Йозефа Давидовича удалось получить хоть что-то похожее на твердые породы камня в частности на природный известняк. Гипотеза Давидовича очень заманчива: она снимает многие не разрешимые иным способом противоречия и отвечает на ряд поставленных вопросов. Однако может это все выдумки?
Знатоки из Научно-исследовательского института бетона и железобетона в Москве, в частности заведующий лабораторией химических добавок и модифицированных бетонов, заслуженный деятель, доктор технических наук, профессор Батраков. Владимир Григорьевич не исключает такой возможности, как применение бетонов со времен египетских фараонов. «В сооружениях древнего мира можно было встретить грунт, глину, известняк, вяжущим веществом часто была так называемая кипелка – известь, правда, неводостойкая. Зато в Италии нашли кремнезем, по виду напоминающий песок, но более рыхлый, вот он-то как раз и придает извести водостойкость». Осторожная мысль профессора Батракова, заключается в следующем: «Эта смесь могла быть основой для аналога бетона».
В 1881 году классик египтологии сэр Уильям Питри Флиндерс исследовал облицовочные плиты, некогда покрывавшие зеркальной гладью грани больших пирамид. В то далекое от нас время у подножия Великой пирамиды было еще достаточно много этих плит, сброшенных с высоты землетрясением в 1301 году. Так вот, не переставая удивляться точнейшей подгонке облицовочных плит друг к другу, Питри обнаружил, что зазоры между плитами шириной всего полмиллиметра заполнены цементом. «Даже для того, чтобы просто поместить подобные блоки бок о бок с такой точностью, – писал Питри, – требуется высочайшая аккуратность; сделать же это при условии, что стыки заполнены цементным раствором, представляется почти невозможным».
Сейчас важна не точная подгонка, которой удивлялся английский ученый, а цемент, которого, по данным существующей истории техники, в Древнем Египте просто не могло быть: цемент изобретен только в XIX веке.
Предположение профессора Батракова о гипсоизвестковых смесях, нестойких к воде, также нашло подтверждение в практической египтологии. Французский математик и символист Р. Шваллер де Любич в 1961 году впервые обратил внимание на следы водной эрозии, заметные на львином теле Сфинкса. Правда, француз связывал их с последствиями наводнений, которые могли бушевать в Ливийской пустыне больше 12 тыс. лет тому назад. Вслед за ним американец Джон Уэст громко заговорил о следах водной эрозии на гигантских известняковых блоках, из которых высечен Сфинкс. Но связал их уже не с наводнениями (слишком высоко лев с человечьим лицом возлежит над уровнем реки), а с дождями.
В конце 80-х гг. прошлого века по просьбе Уэста к проблеме подключился крупный геолог, профессор Бостонского университета Роберт Шох.
Вы можете нам заметить, что это все теоретические изыски интеллектуалов, а в практике, если бы такое было возможно, то, пусть и в более плохом виде, но все-таки применялось бы в строительстве.
Отвечаем сразу на не заданный Вами вопрос.
В России есть такая технология строительства ТИСЭ (Технология Индивидуального Строительства и Экология). Ее изобрел московский инженер Яковлев Рашид Николаевич. Суть ее в том, что строительство ведется из стеновых блоков, которые формируются при помощи формовочного ящика путем прессовки полсухой смеси и застывания ее на воздухе. При необходимости создания в стене отверстий и проемов в форму в мягкую массу укладывают соответствующего размера вкладыши, извлекаемые сразу после распалубки. По виду получаются якобы каменные блоки, но без всякого связующего материала. Специалисты строители критически относятся к этой технологии, как к методу «народного» строительства, отмечая, что она «подходит скорее для больших и очень больших объектов типа хозяйственных построек, складов, помещений для содержания скота, отдельно стоящих цехов и целых заводов, гаражей, причем не на одну машину, а на много и т. п.».
Вот Вам и ответ о том, что ничего не пропадает бесследно.
Однако мы вспомнили про геополимерный бетон не в связи с египетскими пирамидами или строительством коровников на селе, а в связи с белокаменным строительством на Руси. А что если и белокаменные соборы Владимиро-Суздальских князей возводили потомки тех зодчих, что знали секрет египетских фараонов, секрет известкового бетона? Тогда и не надо было возить блоки за сотни верст, и тогда строительство каменной книги Руси не было столь экономически обременительным, для народа и встающего на ноги государства. И тогда одним из самых востребованных подсобников стал плотник – специалист по скользящей опалубке.
Раз уж мы заговорили о геополимерном бетоне на основе известняков, наверно следует посмотреть на технологии строительства во времена княжеской Руси.
Основным связующим материалом, употреблявшимся в древнерусском строительстве, была известь, и это подтвердят все занимающиеся архитектурой того периода. Получали ее путем обжига известняка в специальных печах. Однако парадокс в том, что до настоящего времени обнаружены и изучены лишь две такие печи домонгольского времени: в Киеве и Суздале. Обе печи, как киевская, так и суздальская, расположены, как и следовало ожидать, вблизи тех сооружений, для строительства которых предназначалась известь, то есть. непосредственно на строительной площадке. Для. сравнения можно указать, что известковообжигательные печи конца XIII-начала XIV в. известны также по раскопкам в Уэлсе (Англия). Известь здесь выжигали из местного известняка или мела, а горючим служил местный каменный уголь. Напрашивается два вывода. Или таких печей было крайне мало по причине сохранения секрета самого процесса, или их уничтожали после окончания строительства, так сказать под ноль, по той же самой причине. Это могло бы показаться какой-то формой из теории заговоров или неким закосом под мистику старых жрецов, если бы не одна деталь.
До сих пор, до начала 21 века, к сожалению, принцип функционирования древнерусских известковообжигательных печей остается не вполне ясным. Специалисты ни как не могут придти к выводу по какой системе работали древнерусские печи, и уж тем более не могут понять, каким был конечный Даже о производительности древнерусских известковообжигательных печей данных пока нет. Попытки сравнивать их с печами XVII века не могут помочь в этом отношении, поскольку поздние печи значительно крупнее. Нет данных и о самой технологии. Известно только, что известь, полученную в результате обжига, «гасили» в специальных творильных ямах.
Итак, практически во всем, что касается технологий средневекового строительства. Строительные растворы Древней Руси изучены еще плохо. Анализы выполнялись в крайне незначительном количестве и по разной методике, что в ряде случаев не позволяет даже сравнивать их между собой. Попытка разработать наиболее оптимальную методику анализов и провести анализы серий памятников была сделана лишь в начале 80-х годов прошлого века и не увенчались успехом. Поэтому характеристика древнерусских строительных растворов пока может быть дана «только в самой общей и предварительной форме», как пишут маститые архитекторы.
Известно, например, что наполнителем растворов в Киевской Руси являлась цемянка, то есть мелкотолченая керамика. Использование цемянки в качестве заполнителя – прием, широко применявшийся в византийском зодчестве и имевший древние традиции, восходящие к античности. Что позволяет нам искать корни строительных технологий этого района на берегах Босфора в Царьграде.
Совершенно иной характер имеют растворы памятников владимиро-суздальской архитектуры. В заполнителе здесь практически полностью отсутствует цемянка. При этом вся эта дробленая керамика представлена тощей, слабообожженной глиной; очень вероятно, что эта примесь попадала в раствор вместе с известью, падая туда со стен печей. Основной компонент заполнителя – песок, составляющий до 99 % всего заполнителя. Кроме того, почти всюду есть глинистые частицы, порой составляющие 2-3 % раствора, а в отдельных случаях значительно больше. Количество известкового вяжущего во владимиро-суздальских растворах больше, чем в Киеве. Он составляет до 80 % всего раствора. Это, по сути, бетон, состоящий из известково-песочной массы и по составу идентичный стеновым известковым блокам.
Общей особенностью всех русских растворов домонгольского времени является их очень большая жирность – это когда количество связующей доходит до 80 %. Состав вяжущей основы всюду известковый или глинисто-известковый, изредка известково-глинистый с добавлением заполнителя песка. Чем вам не бетон?
«Уважаемый брат Абир,
Я прервал свое письмо на версии о мастерах не потому, что страдал недостатком времени, а дабы мы смогли разобраться в первой версии и ознакомиться с теорией профессора Давидовича о геополимерном бетоне. В данном случае, как мне кажется, она заслуживает внимания и объясняет многие вещи не понятные с точки зрения традиционного подхода к развитию архитектуры Залеской Руси.
Однако вернемся к нашим баранам, то есть к летописному упоминанию о мастерах присланных Андрею Боголюбскому Фридрихом Барбаросса.
Для того чтобы окончательно понять ключевую роль Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского, Всеволода Большое Гнездо и вообще Владимирских князей в становлении каменного строительства на Руси, необходимо рассмотреть вопрос об их отношении к «новшествам» в древнерусской архитектуре, которые впервые имели место при Андрее Боголюбском. Речь как раз и идет о деятельности мастеров, присланных Фридрихом Барбароссой, и кроме того о введении в Суздальской земле так называемого «зооантропоморфного скульптурного декора», то есть всех этих горгулий, крокодилов и львов.
Итак, начнем мы с вопроса о мастерах.
Сразу хочу отметить, что известный стереотип, связанный с приходом к Андрею «мастеров из всех земель», относится только к украшению Успенского собора 1158–1160 годов.
«Того же лета создана бысть церква святая Богородица в Володимири благоверным и боголюбным князем Андреем, и украси ю дивно многоразличными иконами, и драгим каменьем бе-щисла и сосуды церковными и верх ея позлати по вере же его, и по тщанию его к святеи Богородице, приведе ему Бог из всех земель все мастеры и украси ю паче инех церкви». Именно так написано в летописи. Следовательно, в данном случае речь идет о строителях и узкоспециализированных мастерах (иконописцах, ювелирах и пр.), которых «приведе ему Бог» а не Фридрих Барбаросса. А как он, то есть Бог, это сделал, это загадка веков. На то он Бог.
Тем не менее, мы должны отметить, что в архитектуре Боголюбского государственная мощь и имперская идеология выражены ярче, чем в зодчестве Долгорукого впрочем, вообще ничем ярко не отметившегося, да и у всех других его предшественников тоже в архитекторе не блиставших. Если не сказать еще более точно. До Боголюбского каменное строительство на Руси практически никак не проявлялось.
Властность и мощность же его каменной летописи видна во всем. Вот часть примеров.
Огромная избыточная высота (14 метров) проема владимирских Золотых ворот. Для фортификационных целей даже приходилось устраивать над воротами деревянную галерею
Огромные для того времени размеры Успенских соборов во Владимире и Ростове;
Строительство «на голом месте» церкви Покрова на Нерли, игравшей роль торжественного оформления развилки важнейших водных путей по Клязьме и Нерли. Такая роль подтверждается и невозможностью нахождения на заливных лугах какого-либо посада или монастыря, и использованием для строительства церкви отборного белого камня, и заложением уникальных фундаментов, и устройством «парадных» открытых галерей. Я уж не хочу упоминать, что внешне он практически копировал Храм Артемиды в Эфесе.
Белокаменные дворец и укрепления в Боголюбове – единственные каменные светские постройки того времени.
Именно на основании всего этого известный русский историк В. Н. Татищева делает выводы: «по снисканию бо его (Андрея.) даде ему Бог мастеров для строения оного из умных земель»; «по оставшему во Владимире строению, а паче по вратам градским, видно, что Архитект достаточный был… Мастеры же присланы были от Императора Фридерика Перваго, с которым Андрей в дружбе был как ниже явится». Вот от него и идет так укоренившаяся версия о мастерах Фридриха Барбароссы.
Попробуем взглянуть на нее более критическим взглядом. Некие историки увязли в дискуссии, из какой области «Священной Римской империи» – Германии (по А. И. Комечу) или Северной Италии (по О. М. Иоаннисяну) – пришли мастера. Однако если приглядеться зорким взглядом, то различия между архитектурной пластикой и строительной техникой соборов Германии и Северной Италии гораздо менее существенны, чем различия между ними и храмами Суздальской земли. Следовательно, любой анализ западноевропейских истоков архитектуры Андрея Боголюбского даст слишком грубые результаты, применимые и к Германии, и к Северной Италии.
Предположим, Рыжебородый Фридрих прислал мастеров на Русь. Но из какой же области Империи пришли мастера «от Фридриха Барбароссы»? Из сообщения В. Н. Татищева следует, что они строили, как минимум, Успенский собор и Золотые ворота во Владимире. Строительство этих объектов началось в 1158 году (про Успенский собор мы можем сказать еще точнее – он был точно заложен 8 апреля).
Значит, зодчий от Барбароссы, чтобы успеть ознакомиться с местным опытом белокаменного строительства, а затем определить планы и размеры своих будущих построек, должен был придти во Владимир не позднее осени – зимы 1157 года.
Сообщение В. Н. Татищева стереотипно воспринимается следующим образом: «сначала дружба Андрея с Фридрихом, потом приход мастеров от Фридриха к Андрею». Но анализ ситуации, сложившейся на Руси в 1155–1158 годах, в изложении В. Н. Татищева, заставляет интерпретировать это сообщение иначе: «сначала направление мастеров Фридрихом к Юрию, потом приход мастеров к Андрею, потом дружба Андрея с Фридрихом».
Я хочу напомнить Вам, уважаемый брат Абир, что Юрий Долгорукий умер 15 мая 1157 года. Если даже предположить, что Андрей, став великим князем, немедленно послал посольство к Барбароссе за мастерами, все равно он не успел бы их получить осенью – зимой 1157 года.
Для примера, в конце XV века Аристотель Фиораванти ехал на Русь в течение трех месяцев – и это при том, что уже существовали прямые дороги, по которым посольские кареты могли передвигаться с большой скоростью. Мы же говорим о середине XII века, когда по узким и неспокойным лесным дорогам (фактически тропам) передвигались только войска, а основное транспортное сообщение осуществлялось по рекам (а если из Суздаля в Европу через Новгород, то и по морю).
Путь посольства в Империю мог занять несколько месяцев. Несколько недель (а то и месяцев) послы могли ожидать мастеров от Барбароссы (или с разрешения императора самостоятельно вести поиски свободных строительных кадров). Несколько месяцев занимала обратная дорога в Суздаль. Следовательно, за мастерами, строившими Успенский собор и Золотые ворота, посольство должно было быть отправлено еще при жизни Юрия Долгорукого.
Барбаросса стал германским императором в 1152 году, а Юрий великим князем Киевским – в 1155 году. Был ли Долгорукий «в дружбе» с Фридрихом, мы можем только гадать. Профессор С. В. Заграевский, на которого я уже ссылался в своем предыдущем письме, рассматривая данную версию, отбрасывает как маловероятные следующие варианты:
«– любые взаимоотношения (а тем более дружеские) претендента на Киевский стол Юрия с кандидатом на императорский престол Фридрихом до 1152 года;
– любые взаимоотношения (а тем более дружеские) претендента на Киевский стол Юрия с императором Фридрихом в 1152–1155 годах;
– любые взаимоотношения (а тем более дружеские) Андрея, сына претендента на Киевский стол, с кандидатом на императорский престол, а затем императором Фридрихом в 1152–1155 годах;
– любые самостоятельные взаимоотношения (а тем более дружеские) Андрея, сына великого князя Юрия, с императором Фридрихом в 1155–1157 годах.
Последний вариант может показаться не столь маловероятным: Андрей был старшим сыном великого князя Киевского и, соответственно, теоретически он мог иметь прямые контакты с германским императором.
Но не будем забывать, что Боголюбский в 1155–1157 годах не находился в Киеве при отце, а против воли Долгорукого ушел в Суздаль, фактически захватив удел. Вряд ли Фридрих, в 1155 году короновавшийся в Риме и в 1156–1157 годах уже находившийся в зените своего могущества, пошел бы на контакт с узурпатором (и не великокняжеского стола, а далекого окраинного удела).
А что касается весьма популярных домыслов о том, что у Андрея могли быть какие-либо личные контакты с Фридрихом еще в 1140-х годах, то это не более чем домыслы. К тому же Боголюбский был старше Барбароссы не менее чем на 10 лет (Андрей родился около 1111 года, а Фридрих – в 1122 году), и это делает дружбу молодых княжичей еще менее вероятной даже при их гипотетической личной встрече в одной из гипотетических поездок Андрея в Западную Европу».
Позволю привести себе еще одну цитату.
«Но вдруг во Франции, Германии, Англии, Византии и на северо-востоке Руси почти одновременно появляются государи, которые начинают проводить принципиально одинаковую внутреннюю политику, основное направление которой – укрепление центральной власти. Кто эти государи? Франция – Людовик VII, Германия – Фридрих II Барбаросса, Англия – Генрих II Плантагенет (Генрих Анжуйский), Византия – Мануил I Комнин, в России… Андрей Георгиевич, еще при жизни прозванный Боголюбским, сын Ростовско-Суздальского Князя Юрия Владимировича Долгорукого, внук Владимира Мономаха, праправнук Ярослава Мудрого.
Самым старшим из них по возрасту был Андрей Георгиевич (1109-1111 г./р.), самым младшим – Генрих Анжуйский, король Английский, герцог Нормандский (1130 г./р.). То, что все они в той или иной степени были родственниками, дотошные могут проверить сами, конечно, приложив некоторые усилия. Особенно близкие отношения у Андрея Георгиевича были с Фридрихом Барбароссой и Мануилом I. В письмах императоры называли русского князя братом, считали равным себе. Император Фридрих был настолько привязан к Андрею Георгиевичу, что распространял эту привязанность не только на Всеволода Георгиевича, наследовавшего Владимирское Княжество после него, но и на любого из его родственников. Так, стоило ему узнать, что объявившейся при его дворе Владимир Ярославич, изгнанный из отечества и бежавший из венгерского плена, – племянник Всеволода Георгиевича, как он выдал ему 2000 марок серебра и приказал польскому королю, тогда вассалу империи, вернуть бедолаге отнятое наследство. Сын Барбароссы Конрад Швабский покровительствовал сыну Андрея Георгию после его развода с грузинской царицей Тамарой. Георгий Андреевич получил один из имперских ленов в Штирии, основал род фон Рюстовых. Но это маленькие частности. Главное то, что между этими пятью государями существовала какая-то незримая связь, и все они, кроме Людовика VII, завершили свои дни трагически. Беспристрастный взгляд легко обнаруживает, что одновременная столь идентичная деятельность в одном направлении внутригосударственного строительства исключает случайное совпадение и не может не иметь общего первоисточника. Жизненные пути государей не могли не пересекаться в каком-то одном общем месте и не быть связанными каким-то одним общим делом.
Ни о ком из государей, за исключением Андрея Георгиевича Боголюбского, ни тайн, ни загадок нет. Государи встречались в Константинополе во время Второго крестового похода 1147 – 1149 гг. И Фридрих, и Людовик, и Генрих Анжуйский по нескольку месяцев жили при дворе Мануила и общались с ним».
Это из исследований Сорбонны. Таким образом, мы видим, что князья встречались, дружили и даже имели общие дела.
Ах! Как хочется отделить Русь от Европы и загнать в медвежий угол. Ах! Как хочется. Да вот не выходит, как не крутись, не выходит.
Таким образом, мы можем утверждать, что могли посольство к Барбароссе за мастерами послать в 1155–1157 годах. Но при более близком рассмотрении данного вопроса выясняется, что это было совершенно не нужно. Мастера пришли в свите Великого Магистра тамплиеров Андрея Боголюбского из Святой Земли, вместе с дружиной и всей свитой. И год совершенно точно известен 1149 – год победы дружин князя Андрея под Луцком. Год основания и постройки там монастыря братьев доминиканцев.
Дорогой брат Абир! У меня к Вам появились два вопроса.
Первый – так называемом зооантропоморфном скульптурном декоре. Обо всех этих птичках и зверюшках на стенах соборов. И второй – о «птичьем языке» Фулканелли или арго «вольных каменщиков».
Но, извините, я и так Вас утомил и об этом в следующий раз.
С братским приветом. Пилигрим».
«Дорогой Пилигрим!
Как Вы знаете, я не люблю подавать людям истину в готовом виде, «на блюде». Она становится гораздо более ценой, если можешь дойти до нее своим умом.
Итак, мы заговорили о зооморфной и антропоморфной символике алхимических процессов, которая употреблялась «вольными каменщиками». Конечно, она присутствует на великих готических соборах Европы. А может, мы сможем обнаружить ее еще где-то в работах средневековых архитекторов?
Для этого я отправился в хорватский город Дубровник. Старинная часть города славится своей уникальной архитектурой работы итальянских «вольных каменщиков» – причем здесь, на окраине Империи, вдали от пристального ока ревнителей религиозной чистоты, каменщики могли развернуться в полную силу!
Заглянем для начала в Княжеский дворец Дубровника. Как вам, конечно, известно, колонны бывают пяти стилей – ионического, дорического, коринфского, тосканского и композитного. Кстати, такая унификация свидетельствует о том, что обучение вольных каменщиков происходило достаточно централизованно…
А вот капители колонн Княжеского дворца в Дубровнике уникальны, и не имеют подобных в мировой архитектуре!
Прежде всего, стоит обратить внимание на полукапитель колонны в южном углу галереи дворца. Официально эта капитель называется «Эскулап», хотя никто не задумывается – а что, собственно, Эскулапу делать в Княжеском дворце, откуда вершится управление городом? Это же не больница и не странноприимный дом! На самом деле капитель изображает средневекового алхимика, положившего правую руку свою на открытую книгу (хотел бы я знать, что имеется в виду? Библия? Загадочная книга «М» розенкрейцеров – возможно, «Мафтеах Шломо» – «Ключ Соломона»?) Левая рука алхимика возлежит на пюпитре, за ним находится стеллаж с колбами, а перед алхимиком – работающий перегонный куб, изливающий какую-то жидкость в колбу. Перегонный куб украшен традиционным алхимическим изображением элемента огня.
Несколько слов об истории постройки дворца, прежде чем мы начнем разбирать его символику. Считается, что в 1435 году пожар уничтожил старое здание Княжеского дворца, и для постройки нового обратились к некоему Онофрио, неаполитанскому зодчему, который как раз в это время занимался в городе… постройкой водопровода.
Несложно понять, что проектированием водопровода и постройкой княжеских палат обычно занимаются разные люди, поэтому Онофрио, скорее всего, был распорядителем работ – каким-нибудь представителем итальянских масонских лож. Для изготовления капителей он вызывает – обратите внимание – мастера не из своего родного Неаполя, а из Милана! По тем временам – вообще из другого государства. Пиетро ди Мартино, миланский мастер, и изготовил те уникальные капители, которые мы можем наблюдать сегодня на фасаде дворца.
Что же до сложной символики капителей колонн Княжеского дворца, то к сожалению, расшифровать ее мне пока не удалось. Не исключено, что ключ к этой символике утерян при передаче. А может быть, колонны были не совсем точно восстановлены после разрушительного землетрясения 1667-го года. Вы же знаете – достаточно совсем небольшого искажения, чтобы символ стал неузнаваем.
Хотя, наверное, мне удалось бы много рассказать о символике Княжеского дворца в Дубровнике, если бы я посмотрел его вместе с Фулканелли. К сожалению, это уже невозможно. Единственное, что мне сразу бросилось в глаза: сходство фигур на капителях колонн работы миланского мастера Пиетро ди Мартино в Дубровнике – и немногих сохранившихся фигур, украшающих русские православные соборы. Совершено очевидно, что у средневековых зодчих были одни и те же учителя.
Поделиться книгой: