Цепной пес самодержавия

- У вас есть какой-то план?

- Есть, но боюсь он не сильно понравиться вашему величеству.

- Я слушаю вас, Эрих.

- Нам надо выйти на прямые переговоры с Николаем II. Изложить наши требования, но при этом не ставить перед ним жестких условий. Предваряя ваш вопрос, сразу скажу: в 1916 году Германия запросит мир, но его не получит. Вы помните эту фразу?

- Помню. Погодите! Вы думаете, что мы тогда предложили такие условия сделки, что русские сочли неприемлемыми?

- Точно так, ваше величество. Иначе бы этого предсказания на том листочке не было.

Германский император бросил косой взгляд на генерала. Ему хотелось перенести свое нарастающее раздражение на кого-нибудь другого, но при этом он понимал, что если и выплескивать его, так это на самого себя. Он настолько был загипнотизирован двумя последними фразами, что фразу о перемирии не счел нужным внимания. Почему он упустил это? И тут же сам себе ответил: он уже тогда поверил. Легкий холодок страха поселился в его сердце с того самого дня, когда он прочитал это проклятое предсказание.

Он пытался не верить, говорил сам себе, что это чепуха, но страх, занозой, сидевший в его сердце, был прямым доказательством, что это не так.

"Верден. Ютландское сражение. Война растягивается на неопределенное время и это притом, что еще англичане не вступали в войну по-настоящему. Нет сомнения, что после пары значительных успехов на их стороне выступит Америка. Ко всему прочему Австро-Венгрия показала себя слабым союзником. Будь на ее месте Россия.... Попробовать предложить Николаю II мир? Вот только условия....".

- Эрих, надо поработать над условиями возможного мира с Россией. Найдите пару надежных людей, которые могли бы проработать все возможные нюансы. Пока мы не убедились в правильности наших выводов, необходимо все держать в строжайшей тайне.

- Понимаю, ваше величество. Постараюсь сделать все в точности.

- Вы свободны, генерал.

Выходя от императора, Эрих фон Фалькенгайн думал о том, что если переговоры и пройдут, то они будут необычайно трудными.

"Вильгельм слишком упрям и своенравен, а у русского царя нет практичности, зато в голове полно всякой славянской чепухи. Но это надо сделать! Или иначе меня ждет незавидная судьба!".

Прибыв на место, генерал первым делом вызвал подполковника Дитриха фон Лемница, свое доверенное лицо и после двух часов совещания тот срочно выехал в Берлин. Если первое время генерал интересовался у подполковника, как продвигается порученное ему дело дела, то после прорыва генерала Брусилова он и думать об этом забыл. Напомнил ему об этом, раздавшийся утром в середине июня, телефонный звонок. Генерал в это время только сел завтракать. У адъютантов начальника Генерального штаба был строгий приказ не беспокоить генерала в таких случаях, но в этот раз все было по-другому. На пороге возник дежурный адъютант с серьезным выражением лица.

- Звонок из личной канцелярии его императорского величества, господин генерал.

- Соедините с моим кабинетом.

После звонка генерал снял трубку.

- Здравствуйте, генерал.

- Здравствуйте, ваше императорское величество.

- Как продвигаются наши дела?

Естественно, что вопрос был не о делах на фронте, так как император был обо всем осведомлен.

- Еще неделя и я привезу вам все необходимые документы, ваше императорское величество.

- Я жду, генерал.

Начальник Генерального штаба повесил трубку и подумал о том, что беспокойство Вильгельма в таких делах обычно ему несвойственно.

"Он боится. Гм. Так же, как и я"

Неделя пролетела как один день. Неожиданный прорыв русских дивизий спутал все планы германского командования, но, несмотря на это, в назначенный срок, рано утром, на пороге кабинета кайзера появилась подтянутая фигура генерала Эриха фон Фалькенгайна.

- Ваше императорское величество, генерал....

- Здравствуйте, Эрих! - оборвал его кайзер. - Уж больно ранее время вы выбрали для визита. Значит, что-то случилось! Докладывайте!

- Пришло новое послание, ваше величество. Этим и объясняется мой столь ранний приход к вам. Оно пришло три дня назад, но я узнал о нем только вчера, так как два дня был в отъезде.

- Подайте мне письмо!

Кайзер не стал на этот раз рассматривать конверт, а сразу его надорвал. Достав листок, он тут же торопливо его развернул. Быстро пробежал глазами текст и сразу протянул бумагу генералу. Начальник генерального штаба, охваченный в равной мере, как любопытством, так и нетерпением, чуть ли не выхватил ее из рук императора и быстро прочитал вслух текст.

- Битва на Сомме. Большие потери. Гм! Сомма. Англичане и французы готовят наступление? - задумчиво задал сам себе вопрос генерал.

- Это я должен задать этот вопрос Главному штабу!

- Для меня это не новость, ваше величество. Мне уже докладывали о скоплении артиллерии и подходе новых английских дивизий. Да-а.... Значит, они все решились. Пусть идут, нам есть чем их встретить.

- Вы так уверены, Эрих?

- Ваше величество, наши позиции обороны достигают в глубину до 7-8 километров, система опорных пунктов....

- Генерал!

- Извините меня, ваше величество! Мне только хотелось... - но увидев легкую гримасу раздражения на лице своего императора, Эрих фон Фалькенгайн на мгновение запнулся, но все же продолжил. - Раньше я бы с легкостью в душе сказал вам, что уверен в надежности линии обороны, стойкости и храбрости германских солдат, а теперь, с появлением всей этой мистики, мне стало казаться, словно я кукла-марионетка, которую дергают за ниточки и вертят, как хотят.

Вильгельм, который последнее время нередко приходил к подобным мыслям, бросил на генерала сочувствующий взгляд. Эрих фон Фалькенгайн не смог по достоинству оценить его, так как, изучив характер кайзера за многие годы, вообще не предполагал наличия у него чувств, подобных этому. Император, которому подобная ситуация нравилась еще меньше, словно наказывая себя за секундную слабость, отдал приказ резким тоном:

- Генерал, по возвращению в ставку, принять немедленные меры! Вы поняли предстоящую перед вами задачу?!

- Будет выполнено все в точности, ваше величество!

- Пока присядьте, Эрих. Как говорят русские: в ногах правды нет. Вам что-то удалось узнать о русском провидце?

- Ничего особенного, за исключением одной поездки. Богуславский ездил на Сестрорецкий оружейный завод. Пробыл там, в общей сложности, два часа, потом уехал. Что он там делал, выяснить не удалось.

- Что может делать прорицатель на оружейном заводе?

- Никогда не сталкивался с ясновидцами, поэтому не представляю, на что они способны.

- Странно это все, - задумчиво произнес германский император.

- Может это просто отвлекающий маневр русских, ваше величество?

- Может и так. Теперь мне хотелось бы услышать ваше мнение по поводу нового предсказания.

- Очевидно только одно, ваше величество. Предсказание малопонятно из-за чувства союзнического долга. Русские нам как бы говорят: мы знаем о том, что произойдет, но подробности вам раскрывать не будем. Еще, мне так кажется,... что этим они дают нам понять, чтобы мы поторопились с договором.

- Почему вы так решили, Эрих?

- Мне кажется, что все эти три предсказания, словно вехи, указывают нам путь, ведущий к перекрестку. Когда мы его достигнем, нам предстоит выбрать путь.

Император с некоторым удивлением посмотрел на своего начальника штаба.

- Что-то раньше подобных выражений я от вас не слышал, Эрих.

Генерал замялся.

- Не хотел об этом говорить, ваше величество.... Гм. Вся эта круговерть с оракулом и предсказаниями настолько сбила меня с толку, что, будучи в Берлине, я решился пойти к одной известной ворожее.... Понимаю, что это все звучит глупо, но сделать с собой ничего не могу: невольно начинаю во все это верить.

- Не вы один, Эрих, - не смог удержаться от признания германский император, но сразу ушел от скользкой темы. - Интересно, как там мой кузен Ники?

- Вы думаете, что с ним происходит то же самое?

- То же самое или другое, но и так понятно, что он еще в большей степени, чем мы, зависит от них! - с нарастающей злостью воскликнул германский император. - Его толкает страх! Это очевидно! Иначе что могло его подвигнуть на переговоры! Ведь неуверенность, слабость и вялость характера - в этом весь мой кузен! Всю свою жизнь он изображает из себя рыцаря без страха и упрека, но все видят, что это только защита для того чтобы скрыть слабость и неуверенность в себе. Победа - это удел истинных рыцарей, сильных духом и верой!

Генерал вскочил на ноги: - Как верно вы сказали, ваше величество! Они должны стать девизом для нас, германских воинов!

- Я ценю вашу преданность, Эрих! Садитесь, - дождавшись, когда генерал сядет, кайзер продолжил. - Папка у вас в руках: это наши требования к русским?

- Да, ваше величество. 96 листов.

- Изложите основные пункты.

- Прошу покорнейше простить меня, ваше величество, но мне эти документы были переданы перед самым отъездом, поэтому мне не удалось их изучить настолько основательно....

- Оставьте! - оборвал его извинения кайзер. - Сам посмотрю. Вы мне лучше скажите: сколько мы сможем снять дивизий с русского фронта в случае заключения перемирия?

- До двадцати дивизий, ваше величество. Думаю, это даст нам возможность окончательно сломить сопротивление англо-французской обороны, а возможно, даже закончить войну в начале следующего года.

- Надо еще подумать, под каким предлогом мы можем объяснить германскому народу заключение мира с нашим врагом?

- Мне кажется, ваше величество, народ Германии примет ваше волеизъявление без лишних вопросов. Наши люди не какие-нибудь там славяне, а истинные тевтоны! Порядок и дисциплина у нас в крови, ваше величество!

- Вы, конечно, правы, Эрих, но нам не нужны лишние разговоры за спиной.

- Понимаю, ваше величество. Будет сделано.

- Хочу еще узнать ваше мнение, генерал, на реакцию наших союзников.

- Австро-Венгрия оказалась слаба и настолько увязла в войне с Россией, что ей ничего другого не остается, как последовать нашему примеру, и попытаться заключить мир. Только в отличие от нас, думаю, ей придется заплатить за него частью своих территорий. Основным камнем преткновения подобных переговоров, думаю, станут Сербия и Черногория, так как Россия просто помешана на идее славянского единства, а вот турки, даже если и захотят, с Россией не договорятся. Царь давно уже заглядывается на черноморские проливы.

Только услышав намек на возможное благоденствие Российской державы, взгляд императора потемнел, стал злым и колючим. Генерал чертыхнулся про себя, ведь он прекрасно знал о болезненной ревности кайзера к русскому царю.

- Нам не нужна сильная Россия! Разделив наших врагов этим миром, мы сначала сломаем хребет французам и англичанам, а потом предъявим новые требования к русским! Боюсь, русскому царю, они сильно не понравятся! Вот только помощи ему уже будет ждать не от кого!

- Ваше величество, вы забыли о русском провидце.

- Действительно. Хм! Этот вопрос придется как-то решить, но об этом мы поговорим потом. Кто поедет на переговоры в Стокгольм?

- Могу предложить подполковника Дитриха фон Лемница, тем более что он уже введен в курс дела.

- Думаете, справиться?

- Он опытный и осторожный офицер.

- Хорошо. С русской стороны пусть пришлют нам Татищева. Я знаю, что он бесконечно предан моему кузену, поэтому если приедет он, значит, переговоры ведет русский император. На этом все!

Генерал вскочил с кресла: - Ваше величество, разрешите отбыть к месту назначения?!

Сразу по прибытию начальника генерального штаба в ставку, германская разведка получила приказ нащупать возможные направления прорыва противника, но не успела, так как уже спустя сутки началась сильнейшая артиллерийская подготовка со стороны противника. Так началась наступательная операция англо-французских войск против германцев на реке Сомма.

ГЛАВА 2

Я готовил себе незатейливый ужин, когда зазвонил телефон. Поднял трубку.

- Здравствуй, Сергей. Просьба к тебе есть.

- Здравствуй, Михаил. Слушаю тебя.

- У нас на курсах инструктор по стрельбе заболел. Ты не мог бы подменить его на пару дней?

- Ты хочешь сказать, что во всей славной императорской армии нет замены инструктору по стрелковой подготовке?

- Хоть бы и так. Придешь?

- С утра у меня тренировка, а после часа, в любое время.

- Приходи завтра, к двум дня. Пропуск будет выписан.

- Буду.

Прибыл, как договаривались. Меня встретили, провели. У помещения тира меня уже дожидались курсанты. Их было девять человек. Все офицеры, в званиях, начиная от подпоручика и кончая штабс-капитаном. Молодых среди них не было. Возраст от тридцати и до сорока пяти лет. Подойдя к ним, я наткнулся на лениво-пренебрежительные взгляды. Инструктор - здоровяк в цивильной одежде, без малейшего следа военной выправки. Все это сразу сказалась на моей репутации. Шпак. Классическая штафирка. Вот что читалось сейчас в их глазах.

- Добрый день, господа. Меня попросили заменить инструктора всего на пару дней, поэтому не надо смотреть на меня столь пренебрежительно. Разрешите представиться. Богуславский Сергей Александрович.

- Вам бы господин Богуславский, судя по ширине ваших плеч, силовую гимнастику преподавать, а не из пистолета стрелять, - с ехидцей в голосе заметил жгучий брюнет в звании капитана-интенданта.

- У меня и то и другое очень даже недурственно получается.

- Значит, стреляете хорошо, господин Богуславский. Хм! Тогда с вашим навыком самое место на войне быть. Или вы так не считаете? - с нескрываемой издевкой спросил меня поручик-драгун с холеным породистым лицом аристократа.