Возвращение

Я поправил книгу за поясом и продолжил путь к башне. Внезапно меня осенила мысль:

— Ты можешь создать пищу?

— Дык.

— Создай! — я почувствовал как рот наполнился слюной.

— Создал.

В радиусе двух километров ничего не изменилось. Я взревел:

— Где она?!

— Вон около левой ноги…

Наклонившись я едва различил хлебную крошку, валяющуюся в пыли.

— Больше! — я увидел как крошка стала расти, и через минуту у меня в руках была булка хлеба, твердая как гранит. — А что, посвежее нельзя? — хлеб запах мятой, — В смысле мягче, — поправился я. — Хлеб потек сквозь пальцы.

Наконец, через полчаса мучительных объяснений и поправок, в моих руках оказался жареный воробей.

Утолив голод, я направился в сторону башни.

По дороге я размышлял над первым опытом общения с волшебством. Ясно было одно, чем меньше я буду пользоваться книгой, тем спокойнее буду жить.

Башня оказалась достаточно высоким строением из оббитого местами красного кирпича. Узкие бойницы на самом верху подозрительно смотрели на меня. Я постучался в маленькую металлическую дверцу, с надписью «Не беспокоить!»

— Чего надо! — прорычали сверху.

Я задрал голову и увидел седую голову первого человеческого существа, встреченного мною здесь.

— Доброго вам здоровья! — прокричал я.

— Пошел отсюда!

— Извините, уважаемый, но так с гостями не разговаривают!

— А ты гость? Я тебя приглашал? Впрочем, заходи, если сможешь старик гнусно улыбнулся и исчез.

Дверь раскрылась, я вздохнул, как перед нырянием, и вошел в темноту.

Резко пахло мятой и тысячелистником, я протянул руки вперед. Пустота. Под ногами камень, скорее всего гранит. Ощущение надежности и спокойствия.

— Свет! — сказал я.

В глаза брызнула ослепительная вспышка…

— Меньше! — воцарился полумрак.

Я на секунду закрыл глаза. Когда открыл их, я увидел прямо перед собой яму, из которой тускнели ржавые лезвия.

— Ма-ать… — удивленно произнес я.

— Нефиг! — отозвалось эхо и умолкло.

Я оглянулся вокруг. По самому краю ловушки шла тропинка, огибая выступы, она исчезала где-то за поворотом.

— Ну, с богом, — я вздохнул и шагнул на замшелые камни. Сейчас, я с трудом вспоминаю, то, что встречалось мне на этом пути… Желтые огни, слепящие глаза, кто-то рвет клыками мою руку, музыка, манящая вдаль, дикий страх, паника, образы погибших друзей, зовущих в покой…

Я прошел сквозь это только благодаря тому, что вспоминал пиво, представлял себе похмелье и жаждал пиво. В этот момент отступали все чары, рассеивался туман, и, действительно, в воздухе веял запах хмеля, отгоняющий призраки, воющие надо мной.

Наконец, я очутился в большой комнате на самом верху башни. На стенах испещренных каббалистическими знаками, были развешаны связки душистых трав, чучела невиданных зверей. В самом углу комнаты стоял тот самый старый грубиян. В руках он сжимал посох, на кончике которого угрожающе змеились молнии. «Ну вот!» — обреченно подумал я: «Сейчас сожгет и имени не спросит…»

— А я то на что! — прошелестело у меня в голове.

Книга! Я выхватил ее из-за пояса так же, как в старых вестернах шериф выхватывает кольт и уничтожает злодеев. Старик направил посох в мою сторону и что-то произнес. Через всю комнату пролетел огненный шар. Я отбил его книгой. Лицо колдуна исказилось, но уверенность с него не исчезла. Я же раскрыл свой новоявленный щит и прочитал: «Арсолв огнак!» Моя одежда превратилась в нечто, напомнившее мне иллюстрацию из учебника по истории средневековья. Соперник ухмыльнулся и шагнул вперед. Я, едва успевая отбивать огненные шары, быстро читал все, что попадалось на глаза.

В комнате выл ветер, раза три начинался горячий ливень, появлялись и исчезали горы золота и драгоценностей, ржал непонятно откуда взявшийся конь, пара отвратительного вида демонов, взвизгивая от испуга, пытались найти выход. Наконец, я произнес что-то неудобоваримое, и на колдуна упал огромный рояль. Все стихло. Демоны просочились сквозь какую-то щель и исчезли, только лошадь флегматично жевала удила, или как там эта штука называется. Из под рояля выглядывал все еще светящийся посох. Немного напрягшись, я смог вытащить его оттуда. Назад дорога была достаточно спокойной, если не считать того, что лошадь, которую я прихватил с собой, пару раз оттоптала мне ноги.

Снаружи меня ждал сюрприз. Невысокая энергичная блондинка в двух словах объяснила мне, что я ее спас и теперь должен на ней жениться.

— Но, простите, а может обойдемся и без формальностей, — руки у блондинки оказались совсем не такими мягкими как выглядели. Щека опухла почти мгновенно. Пришлось согласиться со всеми ее предложениями.

— Видишь ли, если мой спаситель на мне не женится я буду окончательно скомпрометирована — объясняла она, сидя у меня за спиной. Лошадь, которую мы оседлали, медленно топала по дороге по направлению, без сомнений указанному девушкой.

— Этот старый козел, хотел мною шантажировать моего отца, но под роялем у него это вряд ли получится, — девушка болтала уже второй час без остановки, и мне уже который раз в голову приходила мысль о том, что колдуну под роялем гораздо уютнее, чем мне рядом с этим водопадом слов. — Я в жизни не видела столь мерзкого типа, представь себе он даже заткнул мне рот! — в душе я согласился с этим беднягой.

Лошадь, не обращая ни на что внимания, под аккомпанемент моей спутницы уносила меня в неизвестность.

Я и вампир

Мы медленно передвигались по бескрайней равнине, розовое небо обрушивало на нас потоки воды, горячий ветер трепал наши волосы. Время от времени вдали мелькали стада каких-то животных, но Гульсум, так звали мою новую знакомую, упорно направляла нашу лошадь в сторону заката. Не знаю, как бы я пережил наше совместное путешествие со своей болтливой спутницей, если бы на одном из привалов не изобразил эпилептический припадок.

— Гульсум, — объяснял я, — понимаешь, это у меня бывает, когда со мной очень много говорят.

Девушка обиженно надула губки, но поток слов уменьшился до приемлемого уровня, этак слов до восьмидесяти в минуту. Как и следовало ожидать, она оказалась принцессой, похищенной злым колдуном. Видимо у всех колдунов существует какой-то комплекс, пытаясь отыграться за молодость, загубленную над древними книгами, они воруют почем зря молоденьких девушек, и обязательно принцесс. Пока я размышлял над особенностями психики магов, Гульсум развела костер и, покрикивая на непонятливую волшебную книгу, приготовила нечто изумительное. После ужина я притворился спящим, но этот номер не прошел. Не смотря на то, что быстро стемнело, девушка погнала меня мыть посуду. Тайком выпросив у книги сигарету, Гульсум очень не любила табачный запах, я довольный отправился к ручью.

Побросав посуду на дно, я присел на берег и закурил. Ночь, разбавленная светом двойного спутника, жила своей жизнью. Где-то недалеко какая-то птица насвистывала брачную песню, впрочем, может и не брачную, а охотничью. Об этом я даже не задумывался. Мое внимание привлекли светлячки плавно порхающие на другом берегу, белые, синие, красные… Нет, пожалуй красные не порхали. И уж очень они мне не нравились. Светлячки, словно в ответ на мои мысли, мигнули и приблизились.

— Так… — пробормотал я, и, забыв про посуду, совершил, как мне сначала показалось, удачный поступок. Бычок, рассыпая искры, врезался между глаз чересчур любопытного существа, я же в безумном кульбите вылетел наверх и с невероятной скоростью бросился к костру. Очевидно скорость оказалась не такой уж невероятной. Светлячки появились прямо передо мной, и уже из моих глаз полетели искры. «Во, блин, боксер.» прозвенело у меня в голове, а в следующую секунду земля мягко ударила меня в затылок.

Туше, навалившейся на меня не помешало бы сбросить килограмм так пятьдесят, тогда может и я смог бы сбросить с себя ее остатки, но… Небо закрыла вполне человеческая голова с гипертрофированными клыками. «Вурдалак, он же вампир, он же…» — что он же вспоминать было некогда.

— Триппера захотел? — просипел я.

— Чаво? — вурдалак был озадачен.

Я лихорадочно вспоминал болеют ли вампиры, что-то я о таком не слышал, но надо было попробовать.

— Чаво, чаво… ты грамоте разумеешь?

— Ну, это.

— Ясно, о триппере слышал?

— Ага!

— Так вот триппер, он же трипак, он же, — видимо от волнения мысли начали повторяться — В общем, отвалится твое хозяйство и все!

Вурдалаку подобная перспектива пришлась не по вкусу, тем не менее он подозрительно спросил:

— А че, у тебя отвалилось?

— Хуже! Он у меня подвергся дезинтеграционно-эволюционному процессу. Гангрена.

Вампир отскочил от меня, и с ужасом начал разглядывать руки.

— Спиртом, только спиртом и на костре. — посоветовал я.

— Чаво?

— Самогон тройной перегонки, говорю, облейся, и к костру — продезинфицировать!

— Чаво? — это определенно стало мне надоедать.

— Болезнь ликвидировать, то есть уничтожить надо! — вампир бросился куда-то в темноту. Еще донеслась его последняя фраза: «Бродют тут всякие, а мы должны…» Что должны, я так и не услышал и не услышу уже никогда. Крепкий спиртовой раствор горит весьма и весьма неплохо. Факел было видно даже от нашего костра.

Пришлось пожертвовать ночным отдыхом и, растолкав недовольную Гульсум, я направился в более спокойное место. Боже, как я ошибался!

Правда это я узнал уже утром, когда проснулись полчища рыжих муравьев, чьи владения я нагло осквернил своим присутствием.

Так закончилась эта ночь. Впрочем, судя по некоторым намекам болтливой принцессы, дальше следовало ожидать нечто более страшное, чем какие-то колдуны и вампиры — ее милую маму!

Принцесса, рыцарь и я

Понемногу пейзаж начал изменяться, в бескрайней степи стали попадаться островки леса, невысокие холмы хаотично разбросанные по равнине превратились во вполне приличные горки.

— Все, осталось совсем немного — Гульсум глубоко вдохнула свежий воздух — Там, в горах, замок моего отца, радуйся, еще немного и мы устроим свадьбу достойную принцессы трех долин. Мир восхитится красотой невесты и мужеством жениха, певцы будут восхвалять наше великое путешествие, сто человек будет пить и петь у нас в замке.

По-моему Гульсум умела считать только до ста, к счастью. При мысли о замке без горячей воды, центрального отопления, компьютера, телевизора и даже радио, сердце сжалось.

— А блохи там есть? — я вспомнил постоянно почесывающегося колдуна.

— Зимой нет, вымерзают — девушка, очевидно, считала это само собой разумеющимся.

Равнина осталась позади, дорога начала свой бесконечный подъем, огибая скалы и перепрыгивая узкими мостиками бездонные ущелья. Никогда не любил высоты, Гульсум же наоборот словно расцвела, ее мелодичный голос не смолкал ни на секунду, я узнал об утесе Верности, об ущелье Тайн, о пещере Забытых Богов, о магическом оружии, выкованном гномами по заказу одного из ее предков, о миллионах влюбленных, погибших во имя страсти… Господи кто же у них хлеб то выращивает.

— Стой презренный! — мои мысли прервал грубый голос закованного в латы рыцаря на огромном черном коне. Рыцарь был настолько широк в плечах, что полностью перегородил проход между скалами.

— Отпусти злобно похищенную тобой прекрасную принцессу и умри во имя Света.

«Ну вот, еще один фанат электрификации всей страны» — устало подумал я. Потянулся было к книге и вспомнил, что, как писал Daniel Orel, магия бессильна против хладного железа.

— Я не хочу умирать, да и принцессу я не похищал!

— Ты лжешь, отродье Тьмы! — рыцарь гневно взмахнул мечом.

— Да Свет с тобой! — я ссадил принцессу с лошади — Иди к этому нахалу, а я, пожалуй, вернусь. Никогда не любил блох и холода!

Ошарашенная Гульсум удивленно спросила:

— Как, ты не убьешь этого наглеца?

— Да ну его, я лучше курить брошу — и, независимо засвистев, развернул лошадь.

— Ты, ты… Как ты смеешь! — Принцесса сжала губы и, бросившись к рыцарю, застучала кулачками по бронированной ноге — Уйди с дороги, урод железный, чурбан неотесанный, — не причинив рыцарю видимого вреда, Гульсум изо всех сил дернула беднягу за кованый сапог. Рыцарь неуклюже взмахнул руками и с ужасным грохотом рухнул на камни. Распластанный на земле, он удивительно напоминал перевернутую черепаху. Пришлось броситься к нему на помощь. После долгих переговоров рыцарь поклялся не причинять нам вреда и пропустить дальше. После этого мы освободили его от всех железок, оковами висящих на нем. Звали его Ланс, Ланс из Нортхейма, шлялся он тут в поисах дракона, похитившего любимого скакуна Повелителя Корта. Оказался он невзрачным малым с узкими плечами, недостаток мышц компенсировал огромным количеством ваты, набитой под доспехи. Гульсум презрительно фыркнула.

Дальнейшее путешествие прошло без всяких приключений. Наконец скалы расступились и я увидел замок, окруженный высокими стенами.

— Вот я и дома… — принцесса взвизгнула и пришпорила лошадь.

«Когда же я смогу так сказать,» — мелькнуло у меня в голове, и я сосредоточил все внимание на том, чтобы не позволить себе позорно выпасть из седла.

Я и король

Замок приближался угрожающе быстро, высокие стены нависли над головой. Гульсум резко натянула поводья, и я с удивлением обнаружил, что все еще в седле. За воротами началась суета, с жутким скрипом мост опустился и к нам навстречу выбежали местные обитатели.

— Милая, ты вернулась! — седой мужчина, протянул руки и буквально снял принцессу с лошади.

— Отец, познакомься это мой спаситель, бесстрашный Рустам.

Я скромно промолчал. Король пожал мне руку и долго, витиеватыми выражениями высказывал свою благодарность смелому рыцарю без страха и упрека. Я начал подозревать, что болтливость фамильная черта этого рода, но все когда-нибудь кончается. И вот в мою честь завыли трубы, слуги понесли зажаренных целиком быков и кабанов, в главном зале зазвенели кубки, наполненные терпким вином. Я чувствовал себя очень странно, лица собеседников приближались и удалялись, с перспективой творилось что-то неладное, стены плыли и изгибались в тусклом свете чадящих факелов. Громкие голоса превращались в неразборчивое хрюканье, а потом пришла темнота.

— Ветер гудит, ветер поет, каждый не в каждом, желтый восход, знающий знает, мертвый молчит, окна откроет, глаза защитит, — бессмысленные фразы крутились в голове, вызывая саднящее ощущение какой-то потери.

Боже, что за гадость я пил вчера! В голове грохотало стадо бегущих на водопой слонов, я застонал. Наконец, слоны напились, и остался только маленький слоненок, весело топочащий ножками по моим распрямившимся извилинам. Я открыл глаза. Надо мной склонилось чье-то лицо.

— Выпейте это, о могучий рыцарь.

К моим губам поднесли огромную кружку с каким-то настоем. Я с трудом разжал пересохшие губы и живительная влага хлынула по измученному горлу.

— Что вчера было? — спросил я после того, как кружка заметно опустела.

— Могучий рыцарь вчера предложил биться на кубках цвету нашего двора и перепил всех, могучий рыцарь вчера учил всех танцевать рок-н-ролл и уронил принцессу в камин, могучий рыцарь вчера стрелял из арбалета — я застонал — и никого не убил, могучий рыцарь вчера предложил нашему королю завоевать мир, а потом его вырвало на королевскую мантию. Мы все восхищаемся могучим рыцарем.

Я оттолкнул не в меру болтливого слугу и, кряхтя, уселся на кровати. Жизнь похоже налаживалась.

После сытного завтрака я был приглашен на королевскую аудиенцию. Король был явно не в лучшем настроении. Ежеминутно хватаясь за голову, он по пунктам потребовал от меня создания: