Тайны предметного мира ребенка. О чем молчат ваши дети

Детское предчувствие будущего, масштаб этого будущего и его тональность рождаются из воспоминаний о взрослых. И очень важно, какие подарки этот взрослый преподносит Ребенку. Пожалуйста, не забывайте об этом, когда собираетесь в гости в дом, где есть дети. Встреча с вами может оказаться судьбоносной для Ребенка. (Если вы, конечно, верите, что способны произвести сильное впечатление, будоражить детское воображение реальными историями и красивыми фантазиями.) Детям обязательно надо что-то дарить. Раньше было правило: в дом, где есть дети, приходить с пустыми руками – моветон. Обязательно нужно принести какую-то мелочь: игрушку, шоколадку, магнитик, набор карандашей, фломастеры…

Кроме подарков, важная часть поддержки самооценки Ребенка – общение, совместные игры.

Только в общении Ребенок может узнать, как к нему относятся на самом деле, насколько признают его в мире взрослых, котируются ли его успехи в глазах взрослых и вообще, как он выглядит в глазах других.

Ну, а подарок – это и есть тот магический предмет, который показывает, что Ребенок особенный. Подарок – это атрибут избранности, и важно, чтобы сам Ребенок воспринимал его именно так.

Четыре типа подарков

Подарки бывают разные, но и дети разные. Один и тот же подарок может до слез не понравиться одному Ребенку и вызвать восторг у другого.

Внимание! Есть четыре типа подарков, и они, как ни странно, соответствуют четырем типам темперамента.

О типах темперамента я много писала в книге «Американские дети играют с удовольствием, французские – по правилам, а русские – до победы». Но о подарках в этом контексте я пишу впервые!

С темпераментов давайте и начнем. Дети, как и взрослые, делятся на холериков, сангвиников, флегматиков и меланхоликов. Моя теория состоит в том, что исторический отбор оставил среди нас, россиян, главным образом воинственных холериков и страдающих меланхоликов, а не жизнерадостных сангвиников и интеллектуально-вовлеченных флегматиков. Но в данном случае статистика не важна, важны различия, потому что подарки любят все.

Дети-холерики (возбудимые, «красные» по типу реакции) любят подарки двух категорий: во-первых, не просто красивые, а очень красивые, яркие, те, которыми можно любоваться и которыми можно похвастаться. Во-вторых, полезные, но недешевые подарки вроде гаджетов. Совмещение того и другого (красоты с функциональностью) делает заветным и крутой велосипед, и навороченный компьютер, и телефончик со стразами. Мы можем назвать такие подарки предметами престижа, да, собственно, это так и есть. Демонстрируя полученные подарки, дети показывают своим сверстникам, что их не просто любят – их боготворят! Интересно, что эти привычки – с гордостью демонстрировать подарки – равно как и мироощущение («меня любят») сохраняются надолго и переносятся во взрослую жизнь. Взрослые тетеньки хвастаются дорогими подарками поклонников, как будто это и есть главное доказательство любви.

Подарки могут быть инструментом подавления и способом доказать свое превосходство в конкурентной, иерархически устроенной среде. Есть культуры с горизонтальными связями, предполагающими демократию, и в них люди с разными доходами общаются на равных. Есть культуры с иерархическим устройством, в которых по мере повышения социального статуса меняются коды поведения, речевые коды и дресс-коды. Подарки в таких культурах подчеркивают статус. Они могут унизить, а могут превознести.

«Мне все время казалось, что меня не любят родители. Любят на словах, а потом дарят колготки коричневого цвета, хотя колготки в детском саду носили только девчонки. Эта привычка дарить что-то полезное и подешевле так и укоренилась. Я просил их купить мяч, велосипед или часы, мне обещали, но, когда приходило время, снова какой-то обносок или ширпотреб из универсама. Поэтому я не люблю дни рождения – для меня это дни особого унижения. Теперь я сам могу купить себе то, что захочу. Что толку ждать, нарываться на обман и разочарования? Опыт стыда и унижения я вынес из детства».

Я бы не смешивала подарки и статусные покупки. Из соображений политкорректности. Выбор за вами: хотите демократичный праздник, когда каждый может прийти и поздравить, или хотите закрытую тусовку для избранных? Если, допустим, у вас есть возможность (и желание) купить своему Ребенку автомобиль на совершеннолетие, то будет логично, если на праздник к нему придут детки таких же богатых родителей, то есть из всех стратегий социализации вы выбираете для своего Ребенка изоляционизм. Но в золотой клетке счастлив никто не бывает. Клетка – это решетка, тюрьма. Ваш Ребенок будет лишен общения с хорошими, талантливыми, умными и добрыми людьми, настоящую любовь и тепло познать ему будет трудно.

Сангвиники – это второй после холериков «сильный» тип темперамента. Сангвиников можно назвать «желтыми», солнечными, в отличие от «красных». «Желтые» полны оптимизма, любят путешествовать и общаться. Лучший подарок для сангвиника – тот, который подчеркнет его социальный статус. Заметьте: не финансовый, а социальный! Отношения людей они ценят больше материальных благ. Сангвиники умеют добиваться признания. А еще им нужны новые контакты и новые впечатления.

Дети-сангвиники обожают рассматривать карты, глобусы и энциклопедии. Они любят смотреть канал «Дискавери» и читать о дальних странах. Если в комнате вашего Ребенка еще нет такого артефакта, то пойдите и купите ему карту. Даже если это карта Китая или Мадагаскара, Ребенок будет счастлив.

«Мне много дарили подарков – от сережек до фортепиано. Мама мечтала, чтобы я стала звездой, поэтому мы устраивали концерты на каждом дне рождении. Но музыкантом я не стала, талантов не хватило. Я стала радиоведущей – тоже звуки и люди!»

Также сангвиникам нравятся настольные групповые игры, которые требуют не только везения, но и сообразительности.

Игры с мячом, групповые или парные, вроде пинг-понга, хороши как для «желтых», так и для «красных». И те, и другие любят быть звездами, стремятся организовывать вокруг себя «движуху», любят побеждать и получать награды.

Детям холерического склада нравятся физические нагрузки, просто сидеть за столом и веселиться им скучновато. Они устают от вынужденного физического бездействия, все время ерзают, оглядываются по сторонам, начинают громко разговаривать.

Холериков интересуют мощные раздражители: очень сладкая или очень соленая еда, громкая музыка, харизматические танцы. Когда они вырастают, могут добавиться крепкие напитки. Я не пугаю. Я пытаюсь объяснить давно замеченную закономерность: «плохие» зависимости быстрее формируются не у «слабых, безвольных» детей, а как раз у людей сильных темпераментов.

Но есть дети совсем противоположного склада – флегматики. Сказать честно, они и не очень-то нуждаются в днях рождения. Во-первых, они не любят суету, во-вторых, они равнодушны к социальным контактам. Флегматикам присвоили «зеленый» цвет за их страсть к интеллектуальному напряжению. Они не просто интересуются материальным миром, как, например, холерики. Они пытаются проникнуть в мир идей, смыслов, связей.

Невыносимая вещь для «зеленых» – жить как все, делать как другие. Это «эксклюзивные» дети. Поскольку торжество по случаю дня рождения сродни ритуальному действу с набором дежурных предписаний (тушить свечи на торте, произносить тосты в честь именинника, играть в интересные для всех игры и т. д.), флегматики не любят участвовать во всем этом, в том числе они не любят ходить на чужие дни рождения. Но зато они могут сутками, не уставая, заниматься сложными интеллектуальными задачами.

Лучший подарок Ребенку-флегматику – нечто особенное, удивительное, требующее от него определенных усилий в освоении. Энциклопедии – для них. Если они что-то коллекционируют, то это не марки, которые собирают все, а что-то такое, о чем большинство даже не догадываются, например, карандаши со штрих-кодами или компьютерные игры с персонажами, у которых имена начинаются на букву «П». Флегматикам важны оригинальные идеи.

«Напротив кровати, где я спал, когда был маленький, стоял стул, на котором жили несколько собак. Все разные. Одна, самая большая, при нажатии на живот начинала тявкать. У каждой было свое имя, свой характер, и между ними были определенные отношения. Периодически я играл с одной из них или со всеми сразу».

То, что вы только что прочли, – проективное описание типичного флегматика: много собак, но одна из них особенная, лает. Она главная, все ее слушают.

И наконец, четвертый тип – «синие» – меланхолики, дети с развитым воображением. Главное определение для них – любовь, которой всегда мало. Им больше, чем другим, нужны ободряющие слова, похвалы и объятия. Меланхолики живут с минорным настроением, которое сами считают нормой. У них заниженная самооценка, заниженные ожидания, и вообще они во всем «недотягивают». Систематическая поддержка может сделать меланхолика успешным человеком, но внутренне он всегда будет готов к поражению. Поэтому и подарки такие люди встречают с недоверием: «Это мне? Это для меня?!»

Основное состояние меланхолика – созерцание, вот из этого и исходите. Ему подойдет все, что можно долго рассматривать (и тем самым успокаивать). Книга с хорошими иллюстрациями, редкие марки, сувениры с подвижными частями – встряхнешь, и за стеклом разыгрывается, скажем, метель. (Я не понимала, для кого такие игрушки, скучно же, пока ко мне не приехала сестра с племянницей. Девочка с восторгом наблюдала за тем, что происходит за стеклом. Красиво же!) Что еще? Диск с сентиментальными мелодиями, для тех, кто постарше, – фильм, история любви со счастливым концом. Напомню, любовь – это основная тема меланхолика, и перепевы историй о Золушке как раз для них. Меланхолику легче жить, если знать, что рано или поздно произойдет что-то хорошее.

Именно потому, что меланхоликам свойственно переоценивать чувства, они бывают несчастными в любви, но это тема другой книги.

«Лучший подарок из детства – пупсики. С ними можно было не просто играть – разыгрывать разные мелодрамы. (Они универсальные актеры.) Во всем остальном мое детство было совершенно детдомовским, без привязанностей к кому и чему бы то ни было. Кстати, у моей подруги была старшая сестра (намного старше нас, лет, может быть, на пятнадцать), так она обшивала пупсов с двигающимися ручками-ножками – такие пупсики были уже пределом мечтаний…»

Главная тема сангвиников – публичное признание, холериков – обладание материальными ценностями, флегматиков – редкие идеи, меланхоликов – красивые мелочи. Это важные подсказки к поиску подарков.

И последнее: собираясь отмечать день рождения, подготовьте небольшие сувениры не только имениннику, но и его гостям. Взрослые часто недооценивают фактор детской зависти. Если Ребенок приходит на день рождения к приятелю и понимает, что у него никогда не будет такого, он будет чувствовать себя подавленным, и это неприятное чувство может закрепиться надолго. Симпатичный сувенир способен поменять «минус» на «плюс».

2. Магические предметы: откуда они берутся и как работают

• Как простые предметы становятся магическими

• Что, почему и от кого прячут дети

• Как поддержать уверенность и спокойствие в Ребенке, когда вам нужно на время уйти

• Как простые предметы утоляют психологический голод и повышают жизнеспособность Ребенка

• О том, как ритуальные действия помогают снимать напряжение и менять мир

• Как преодоление препятствий позволяет Ребенку аккумулировать энергию жизненного потока

Как простые предметы становятся магическими

Свойства магических предметов отражают свойства внутренней жизни Ребенка: амбивалентность эмоций, избирательность восприятия, памяти, конкретно-образное мышление

Люди приписывают одному и тому же предмету или существу не только положительные, но и зловещие функции. Та же кошка, которая только что нас умиротворяла, перебежав перед нами дорогу, уже воспринимается как предвестие неудач.

Амбивалентность эмоций обеспечивает возможность предписывать добро или зло любому предмету. По сути, наши далекие предки, прародители суеверий, учат нас поступать со своей психикой так, как если бы она была материальна: раскладывать на «плохое» и «хорошее», стараться избавляться от «плохого» и накапливать «хорошее». Не только окружая Ребенка предметами, но и обозначая их, приписывая им те или иные свойства, мы создаем определенную среду, которая может держать Ребенка в напряжении, может успокаивать, а может и радовать.

Амбивалентность эмоций проявляется тогда, когда мы оцениваем события, людей и предметы, «взвешивая» их на внутренних весах. Природная адаптивность заставляет и учит людей балансировать между стрессом и эйфорией, хватаясь за возможности, прижимая к себе заветные сущности. Сталкиваясь с неизвестным, психика проводит примерку, мгновенную оценку – угроза или награда?

И тут обнаруживается закон: люди склонны драматизировать события, давать отрицательные оценки и прогнозы. Психика любого жителя Земли, с самого детства, на всякий случай преувеличивает неприятности. Эксперименты показывают, что в условиях неопределенности даже нейтральные картинки чаще оцениваются как тревожные, «плохие». Одно из самых простых и убедительных объяснений: опыт выживания в условиях естественного отбора сделал опасные сигналы более значимыми. Выделяя из всех стимулов отрицательные сигналы, человек совершает положительную работу по самосохранению. Вот такая диалектика.

Точно так же и Ребенок избирательно реагирует на сигналы. Закономерность, пожалуй, такова: эмоционально неуравновешенные дети (холерики и меланхолики) склонны драматизировать события: холерики сердятся, становятся агрессивными, меланхолики начинают плакать. Дети с уравновешенной психикой будут ориентироваться на «хорошие» сигналы и приметы, а «плохие» – игнорировать как незначимые. В нашу систему воспитания «зашиты» приемы воспитания неуравновешенных детей. Главная причина неуравновешенности детей – непоследовательность в воспитании, когда мама или папа принимают разные решения или кто-то из родителей часто меняет решения.

Предмет несет печать реакций взрослых и детей. Если мамочка с любовью застилает постельку для своей дочки или сыночка, запах простыней, цвет наволочки могут ассоциироваться даже у взрослых с добрыми словами и нежными материнскими жестами. Но если в комнату Ребенка будет влетать разъяренный родитель с дежурной репликой «Опять бардак!», в памяти останется ощущение тревоги и дискомфорта, исходящее и от родителя, и от своего пребывания дома. Ребенок будет мечтать об одном: поскорее вырасти и избавиться от этого тихого ужаса, от постоянного психологического давления, опыта ежедневной агрессии и нелюбви. У детей, которых часто критикуют, упрекают в неаккуратности, «бардак» в комнате будет только нарастать. Он отражает внутренний сумбур, неприятные переживания, которыми Ребенку не с кем поделиться. Его переживания свалены в кучу, как вещи вокруг. Критика парализует, если она избыточна. И у взрослого опустятся руки, если начальник на работе начнет преследовать, критиковать, выставлять напоказ плохо сделанную работу. Разбросанные предметы как бы препятствуют движению «чужака» по комнате Ребенка. Пока гнев родителя обрушивается на разбросанные вещи, Ребенок получает фору.

Рано или поздно он обнаруживает, что эмоциями взрослого можно управлять: вызывая гнев, наказывать взрослого за свои неприятные эмоции.

Детям свойственно собирать «волшебные» предметы. Сила «волшебных» предметов в их уникальности. На свете полно скатертей, но только одна из них самобранка. Много ковров, но только один из них самолет. Много зеркал, но только одно из них говорит и показывает, как настоящий телевизор. Обладатель уникального «волшебного» предмета становится особенным человеком, может управлять судьбами других людей, достичь небывалых высот и добиться недосягаемых целей. Поэтому в тайнике, под подушкой, в кармашке своего малыша вы можете обнаружить вещь, которая показалась ему необычной, хотя для вас это мусор – фантик от конфетки, высохшая ягодка, желудь, ржавая гаечка, обрывок старой газеты, канцелярская скрепка. Вы будете мучиться в догадках: «Зачем это ему нужно?» Потом вы с удивлением обнаружите, что Ребенок ни за что не хочет отдавать вам грязный, старый, ненужный предмет: вцепился в него мертвой хваткой, плачет, кричит, дерется. В такие минуты родитель в тихом ужасе думает: «Не сошел ли он с ума? Да мой ли это ребенок?!»

Нет. Просто пока Ребенок хранил в тайничке важную вещицу, эта вещица, вернее, ее образ наполнился для него очень личными переживаниями. А объяснять личностные смыслы трудно даже взрослому, ведь они насыщены ассоциациями. Чем больше мы про кого-то или что-то грезим, тем дороже нам образ. Одна из причин затянувшейся безответной влюбленности в человека как раз в детской склонности грезить и наслаждаться воображаемым единением с другим человеком, приписывая ему несуществующие достоинства.

Силу эмоциональной привязанности к объекту желания мы с детства путаем с силой влияния этого объекта на нас.

Мы целиком отождествляем себя с заветным предметом, повторю – целиком. Тотем, к примеру, это целиком проекция «Я». Человек, в которого вы влюбляетесь по Интернету, – это на самом деле вы, ваша душа, которую вы проецируете, как диафильм, на монитор, на чужого, неизвестного вам человека с нечетким размытым образом. Механизм проекции выполняет познавательную функцию, он делает неопределенный образ более четким.

Приписывая чужим сущностям свои черты, мы шаг за шагом присваиваем мир. Придет время, и Ребенок забросит заветную игрушку, вещицу или бесполезную деталь неизвестно от чего. Когда Ребенок убедится, что «волшебному» предмету (то есть ему самому!) ничего не угрожает, что он навсегда в его распоряжении, он и сам с легкостью выбросит вещицу в мусорное ведро.

Предметы теряют свою магию, когда не они, а мы сами ими распоряжаемся, то есть справляемся со своими эмоциями.

Примечательно, что магией обладают предметы, назначение которых непонятно. Неопределенность образа как раз и делает предмет универсальным. Восприятие человека так устроено, что оно стремится завершить образ, замкнуть контур. Вот тут-то и выясняется, что главные характеристики предметов не физические, а смысловые. Если смысл предмета не ясен, он будет выделяться, обращать на себя внимание в большей степени, чем другие, по контрасту.

Закон соотношения фигуры и фона проявляется в том, что новые, непонятные предметы всякий раз выступают на первый план, активизируя ориентировочный рефлекс «Что такое?» Чтобы снять психологическое напряжение, сознанию лучше придумать историю для этого предмета, найти ему место.

Так появляются целые классы «волшебных» предметов с некоторым внешним сходством. Им приписывается и функциональное сходство: волшебные палочки, зернышки, камешки – все они могут творить чудеса.

Способность «волшебных» предметов быть вроде и обычными, но в то же время проявлять особые свойства, использовала Джоан Роулинг в эпопее о Гарри Поттере. Имя героя – Поттер – означает «гончар», то есть тот, кто лепит горшки, производит обычные, но важные для ежедневной жизни предметы. В детских сказках посуда, горшочки часто выручают людей, которые находят в них то золото, то вкусную кашу, то мед, в зависимости от желаний. Волшебные предметы мира Гарри Поттера тоже включают знакомые нам с детства волшебные палочки, мантии, камни… Например, бузинная палочка обладает определенными физическими свойствами – длина 14 дюймов, сделана соответственно из бузины. Согласно легенде, палочка дает своему хозяину способность побеждать в любых магических дуэлях. Поскольку у Ребенка нет возможности проверить правдивость рассказа, ему остается только верить в него. Еще один предмет – уникальная мантия-невидимка. Она надежно прячет, не изнашивается, а надевший ее защищен от всяких заклинаний. «Воскрешающий камень» обладает свойством воскрешать мертвых, но воскрешенные уже не могут вернуться к нормальной жизни, а остаются полупризраками. Видеть их способен только тот, кто их вызвал. В русских народных сказках тоже есть вещество, способное вернуть жизнь герою, – живая вода!

Особыми свойствами могут наделяться и очень дорогие, украшенные узорами, осыпанные драгоценными камнями кубки, подвески, мечи. Большинство из этих предметов не столько артефакты из особых миров, сколько атрибуты (отличительные признаки) класса избранных. Любая избранная группа старается придумать себе такие атрибуты, чтобы выделяться и не смешиваться с другими. Дороговизна предметов-атрибутов не только отличает группу, но и затрудняет возможность проникновения чужаков.

Блестящие или отсвечивающие предметы (то же стеклышко, на которое упал свет и привлек внимание Ребенка) вынуждают концентрировать на них взгляд и оказывают не столько магическое, сколько гипнотическое воздействие.

Родители догадываются, настолько дети гипнабельны. Мы думаем: если поблизости нет гипнотизера, то нет и гипноза. Но к категории мягкого гипноза и легкого транса можно отнести состояние, когда малыш, не отрывая взгляд, смотрит на что-то подвижное. С Ребенком может произойти то же самое, что и с курицей, перед которой фокусник на глазах у публики качает маятник – грузик на нитке: курица застывает. Функцию маятника чаще всего исполняет телевизор. Если усадить малыша перед экраном, он откроет рот и будет завороженно смотреть на быструю смену кадров и подвижные фигурки. Этим-то и пользуются мамы и няни, ловко впихивая в рот малышу кашу, которая, возможно, ему не очень-то и нравится. Вот почему, по данным итальянского исследовательского центра «Демоскопеа», переедание стало главным неприятным следствием сидения перед экраном. Формируется мощная условно-рефлекторная связь между слюновыделением и телесмотрением, мощная настолько, что потом всякий раз, когда уже взрослый человек сядет перед экраном (телевизора или компьютера), у него будет быстро нарастать аппетит. В мозге возникает сильный очаг возбуждения, который блокирует все остальные процессы. Сильная внезапная концентрация требует разрядки, расслабления. Поэтому после возбуждения наступает состояние сонливости.

В силу особенностей нервной системы привычка к специфическим удовольствиям формируется быстро. Дети ловят свой «кайф», доставая из карманчиков и разглядывая блестящие стеклышки, отшлифованные морем камешки, затертые пуговицы, металлический лом, детали сломанных вещей. По-видимому, психоэмоциональная подпитка происходит через простые условно-рефлекторные связи. Сосредоточенное наблюдение за огнем, водой, шуршащими листьями умиротворяет, гармонизирует нервную систему.

Наконец, способностью к волшебству наделяются персоны-лидеры, например короли и королевы. В этом контексте магический предмет может стать показателем статуса. Поэтому в детстве мальчишки делают погоны из кленовых и дубовых листьев (они похожи на эполеты), причисляя себя к группе людей с особыми привилегиями и кодом поведения. Поэтому женщины носят бусы и сережки, чтобы не просто блистать красотой, но и привлекать всеобщее внимание, притягивать удачу. Они хотят стать чаровницами, как и девочки, кстати, которым тоже нравится всякая бижутерия.

Существует целая наука о значении и влиянии камней на судьбы. Необычные, яркие, крупные украшения действительно привлекают внимание и делятся своей харизмой с хозяевами. История происхождения, как правило, мистическая, придает камням еще больше магической силы. Психологический эффект украшений настолько силен, что, даже если это не настоящие драгоценности, а подделка, фокус действует!

Детям до шести лет любые сложные действия кажутся магическими, поскольку им трудно понять истинные причинно-следственные связи между предметами.

Дети любят разглядывать вместе что-то необычное.

– Смотри, смотри! – зовет один.

– Ух ты, дай глянуть! – кричит другой.

Из рук в руки переходит какой-нибудь куриный бог. Для тех, кто не знает, что такое куриный бог, объясняю: это плоский камень с естественным отверстием, образованным проточными водами. Легенды про куриного бога передаются из поколения в поколение, и это делает приписываемые ему свойства еще более убедительными, хотя в доме уже никто не вешает на видное место камешек на веревочке, чтобы оградиться от нечистой силы.

Вера в то, что, обладая тем или иным предметом, можно навредить или, наоборот, здорово помочь себе и другим, связана не только с языческими верованиями. Я бы сказала, наша симпатия или же настороженное отношение к предметам и людям объясняются амбивалентностью эмоций. Магические предметы призваны уравновешивать образы, придавать обратимость событиям, трансформировать жизнь наилучшим образом и без усилий.

Магическим предметом может стать любой предмет, если у него есть история. Про волшебные предметы мы узнаем из сказок, а сказки и тем более легенды – авторитетные свидетельства, раз люди говорят, значит, так и есть, нет дыма без огня. В основу легенды ложится, как правило, история из жизни, которая из-за многократного пересказа теряет всякую связь с реальностью. А главное, ее нельзя проверить. Магические свойства предметам приписывали сказители – мудрые, опытные люди, а в старину опыт старшего по возрасту человека служил своего рода методом верификации истины, гарантией правды.

Сегодня управлять иллюзиями можно с помощью одного всем известного магического предмета – компьютерной мышки. Но и она тянет за собой длинную фольклорную историю. Потому что в наших сказках маленькая шустрая Мышка играет роль случайного фактора, мелочи, которая может роковым образом повлиять на результат: в сказке про «Курочку Рябу» Мышка мимо бежала, хвостиком махнула, яйцо и разбилось. А в сказке про Репку только Мышка, вцепившись за Кошку (в жизни-то наоборот!), помогает веренице персонажей справиться с нелегкой задачей – вытянуть овощ гигантских размеров из земли, обеспечив продуктовый запас для всей компании.

Стеклышки красивы, особенно если смотреть через них на солнце: грани переливаются, а оттенки меняются в зависимости от угла зрения и освещения. Стеклышки блестят даже в темноте, если заглянуть в сложенные лодочкой ладошки. Камень можно показать подружке, и она ахнет, попросит подержать, предложит обменять на что-то другое – так он ей нравится. Пуговицы часто теряются, отрываются, висят на нитке. Вот ведь непонятно, почему все пуговицы на месте, а одна возьми и оторвись. Ясно, что оторванная пуговица особенная!

Что, почему и от кого прячут дети

– У дочки нет секретов от меня, – с гордостью говорит молодая женщина.

– А секретики? – лукаво спрашиваю я.

Секрет – это способ найти границу между своим «Я» и миром. У всех детей есть секреты. И не только у детей.

Все дети что-то прячут от своих родителей – под подушку, в кармашек, во дворе под ступеньками. Чаще всего дети делают тайники по тем же причинам, по которым их делают и взрослые.

Во-первых, Ребенку нужно личное физическое и психологическое пространство, чтобы оставаться неуязвимым. Оно должно быть недоступным для внешних воздействий. Это крепость, в которую можно спрятаться в случае особой опасности. По сути, это запасная база, запасной аэродром. Чаще такие «аэродромы» есть у мальчиков, для которых безусловный контроль над отдельной территорией – одна из базовых, видимо, генетически заданных потребностей. Для девочек важней «хранить под замком» что-то такое, вокруг чего возникает ажиотаж, что помогает привлекать и хранить любовь. То есть они чаще коллекционируют эмоции или то, что с ними связано, – украшения, записки, фотографии дорогих людей. А под подушки прячут дневники с описаниями переживаний.

Во-вторых, мы прячем то, что боимся потерять или растратить, – тот личный ресурс, который помогает нам лучше управлять своей жизнью, справляться с трудностями. То есть те вещи, на которые успели спроецировать свои чувства.

В-третьих, человек может наделять важной психологической функцией любой предмет и таким образом – с его помощью – управлять своими и чужими состояниями.

Количество оберегов, выполняющих роль психологической защиты, не подлежит исчислению, и все они разные по качеству. Кто-то считает, что камешек на подоконнике оберегает дом от неприятностей. Другим помогают звенящие висюльки, специальные рисунки на стенах, молитвенники и домовята… Погремушки, первые игрушки Ребенка, – это тоже обереги! Они призваны отгонять злых духов, а не просто привлекают внимание Ребенка, завораживают его.

Когда взрослый говорит: «Вот тебе камешек, он особенный, спрячь его в кармашек, придет время, он поможет», он как бы передает Ребенку часть своей силы. На самом деле камешек сам по себе не обладает никакой физической силой. Он просто напоминает о том важном для Ребенка чувстве защищенности и уверенности, которое возникает всякий раз, когда рядом находится сильный и дружелюбный взрослый.

Волшебные (психологические) свойства часто приписывались камням, которые дарили (и дарят) детям в виде украшений. Например, та же бирюза в сережках – от сглаза, агат – для гармоничного здоровья. Традиция носить украшения на открытых частях тела перешла к нам от предков. Украшения – это обереги. Шея не голая, значит, ты защищен.

Принято было вязать амулеты, например, из бисера, причем сделать амулет должны были мама или бабушка, кто-нибудь из близких. Красная нить на левом запястье у Ребенка – тоже известный оберег. Если рассматривать обереги с точки зрения телесных проекций, то нить завязывают на левой руке потому, что весь негатив, как считается, входит в нас именно с левой стороны.

В старые времена крестьянским детям делали куклу-пеленашку из родительской одежды. У такой куклы не было лица; безликая, она была абсолютно безвредной. Иногда от сглаза носили иголку или острую шпильку на обратной стороне ворота – чтобы глаз завистников колоть: кто-то захочет вам навредить и останется без глаз, то есть перестанет видеть, и поделом. Кстати, когда Ребенок прикрывает лицо руками, он считает, что становится невидимым для других: «Если я не вижу, то и меня не видят!» Для него это форма защиты.

В играх часто воспроизводятся магические действия. Если вы помните, в некоторых играх можно было сделать условную крышу над головой, сложив ладошки под углом: «Чик-чик, я в домике!» Это значит, что трогать тебя нельзя.

Почему убили? Важно! С психологической точки зрения, оберегом может быть что угодно и даже кто угодно. Например, во многих культурах в роли берегини дома могла выступать живая кошка. Проецируя на предмет, животное или воображаемое существо свою потребность в любви и защите, человек прошлого делегировал функцию хранителя, защитника самым разным сущностям, и Ребенок в своем развитии только повторяет пройденный путь.

Казуистика защитных психологических механизмов состоит в том, что они произвольно, как попало переписывают внутреннюю жизнь, воспоминания и фантазии с единственной целью – сохранить положительную идентичность, оправдать «Я», защитить от страхов, откреститься от вины и наказания.

Психика универсальна точно так же, как универсален физический мир. Только люди могут связывать оба мира, приписывать человеческие способности неживым предметам, но люди делают это не из познавательного азарта, а чтобы лучше управлять собой и своей жизнью, которая проходит в физическом и психологическом пространстве. А еще точней – чтобы с помощью других предметов и людей справляться со своими страхами, неизвестностью перед грозной стихией.

Психоаналитики пришли к выводу, что в основе антропоморфизма – приписывания предметам свойств человека и анимизма – приписывания предметам свойств животных лежит противоречивое желание – одновременно избежать наказания злых духов и получить от них защиту. Отсюда стремление умиротворять тотемы, совершать культы поклонения, молиться, приносить жертву. Так и Ребенок может вести себя заискивающе, ластиться, стремиться угодить, чтобы получить гарантию защиты и любви от всемогущего взрослого, родителя. Но при этом детям не нравится, когда их ограничивают, когда не помогают им.

В-четвертых, мы прячем не столько предметы, сколько скрываем свои «слабые места» – от всех. Вспомните сказки, в которых магические предметы прячут подальше от людей, чтобы сохранить герою жизнь или важные свойства: Кощеева иголка, спрятанная в яйце, шкура Царевны-лягушки. Есть такая часть души, потеряв которую можно потерять самого себя, а значит, жизнь. Таков урок сказок. В русском языке есть много крылатых выражений, убеждающих нас, что у души действительно есть потемки, тайники, глубины.

В-пятых, мы можем скрывать что-то важное бессознательно. На языке психоанализа – у души есть теневая часть, невидимая для самого человека. Видеть не видишь, но, по некоторым признакам, точно знаешь, что есть.

Знакомая многим картинка: Ребенок играет со своей тенью, пытается ее поймать, остановить, убежать от нее. Малыш сердится из-за того, что тень не слушается. Он может испугаться, если тень большая и выше его ростом. Переводя эту метафору на психологический язык, тень – это та часть души, с которой человек не справляется и которую лучше видит посторонний. Мы становимся уязвимыми перед лицом другого человека, который может многое о нас понять, видя нашу «тень»: непроизвольные жесты, гримасы, выражение глаз, а за всем этим – наши желания и страхи.

Ребенок острее, чем взрослый, чувствует опасность и свою уязвимость. Пряча артефакты, магические предметы, он прикрывает себя от неприятностей.

Конечно, тревожные дети в большей мере склонны таиться. Иногда скрытность – это культурная или семейная норма, иногда – личностная особенность, которая определяется темпераментом, но в этой книге нас больше интересуют общие закономерности в отношениях Ребенка с предметным миром.

Почему, например, дети строят шалаши?

Строительство домиков у детей сродни строительству укрытий в истории человечества: пещеры, шалаши, яранги, вигвамы, хижины, избушки и так далее. Родители иногда с опаской наблюдают за детскими экспериментами, но дети всего лишь копируют нас, взрослых! Они видят, как мы натягиваем палатку в походе, как ведем дачное строительство. Все взрослые что-то строят, а дети хотят быть похожими на взрослых.

В три года на фоне первого психологического кризиса «Я сам!» Ребенок ищет способы физически эмансипироваться от взрослых. Он уже знает, что любимая мама, добрая няня, заботливый папа могут быть не только источниками добра и любви, но и источниками притеснений, гнева, недовольства. Нужно не только у них искать защиты, но и от них тоже!

Когда малыш прячется под одеяло, под стол, в шкаф или за дверь, он показывает, что ему нужно свое пространство свободы. Строительство укрытий может совпадать с началом конфликтов в семье и, увы, усугублять их, потому что раздраженные взрослые не готовы к детскому произволу.