Искусник. Потери и находки

Глава 15

В иссиня-черном небе холодно посверкивали искорки звезд, и, кроме их бледного света, ничто не озаряло снежные пики высоченных Северных гор, словно плывущих в бесконечной темноте. Редкие облачка, смутными тенями закрывавшие алмазную россыпь, пока не поймали ни единого лучика грядущего солнца, намекающего на скорый рассвет.

Несколько простых, но надежных дорожных колясок стояли в рядок во дворе монастыря, и бесшумно сновавшие между ними монахи ловко упаковывали багаж и помогали устроиться уезжающим клиентам. Лица большинства мужчин и женщин были скрыты широкими полами шляп и низко надвинутыми капюшонами плащей. Рассаживались они торопливо и безмолвно, ни с кем не прощаясь и никого не благодаря. Впрочем, Инквару тоже некого было поблагодарить: ни матушка, ни парнишка-алхимик, получивший вчера вечером от искусника щедрый дар, во дворе так и не появились.

Проследив, как одетый в дорожную куртку мужчина средних лет открыл дверцу перед Ленсом и бережно подсадил в коляску горбунью, Инквар невесело усмехнулся и шагнул следом за ними.

– Я Пико, – почти неслышно шепнул ему возница. – Ваш кучер.

– Знаю, – так же тихо ответил искусник, обнаруживший вчера в бумагах документы не только на себя и няню, но и на слугу.

Кучер хитро ухмыльнулся и неожиданно легонько хлопнул господина по плечу. И от этого простого жеста сердце искусника ошеломленно замерло на миг, а потом весело застучало, захлебываясь неведомой прежде радостью.

Оказывается, раньше он и не подозревал, как это здорово – внезапно ощутить рядом надежное плечо, обнаружить, что так неожиданно появившийся друг никуда не ушел, не бросил в трудную минуту, а остался рядом. Пусть и в менее заметной и выгодной, чем прежде, личине, зато со всеми своими умениями и убеждениями. Вот теперь искусник не страшился за подопечных, которых нужно целыми и невредимыми провезти почти через полстраны и при этом постараться не выдать себя и больше не попасть ни в какую передрягу.

Инквар облегченно выдохнул и, пряча своевольно вылезшую на губы счастливую улыбку, полез в кибитку. Не стоило забывать о способности свежеприобретенного «сына» и его «няни» видеть в темноте не хуже кошек.

Дверца в этой повозке, к удовольствию Инквара, была прорезана в задней стенке, и ему не составило труда догадаться, кто именно выбрал для их компании такую кибитку. Скамьи в таких кибитках довольно широкие и расположены по бокам, что дает путешественникам возможность поспать во время пути. Да и расположенный под оконцем, ведущим к конюху, маленький столик с вырезанными углублениями для кружек и мисок тоже вовсе не лишний в дальнем странствии.

Лил с братом уже устроились на одной скамье и тихо о чем-то шептались, но дружно смолкли, когда в повозку влез Инквар, и ему это не понравилась. Но объясняться искусник не торопился, начиная догадываться, отчего так молчаливы были неожиданные спутники и почему его конюх разговаривал еле слышным шепотом. Люди тут лечатся далеко не бедные и уж точно не простые, и, несомненно, собираясь в путь, каждый выпил полный дорожный набор зелий, искренне надеясь, что защищен от ночников, диких зверей и вызверов. Появились такие после звездопадной ночи: то ли звери под действием магии сделали стремительный рывок в развитии, то ли несчастные отшельники и путники, отказавшиеся в самой гуще звездного потока, постепенно начали превращаться в нечто, неизвестное древней науке.

– Я собираюсь немного поспать, – честно предупредил подопечных Инквар, перебросил им запасную подушечку и устроился на свободной скамье с ловкостью бывалого путешественника, которому все равно, где отдыхать, под шелковым балдахином или под елкой.

Он и в самом деле давно приучил себя засыпать при надобности на любой постели и почти во всяком положении, так как точно знал: иногда после приходится отчаянно сожалеть об упущенной возможности отдохнуть.

– Папенька… – тихо и неуверенно произнес Ленс, и Инквар порадовался, что почти до глаз прикрыт одеялом. Не стоит пугать мальчишку таким ядовитым оскалом.

– Да, сынуленька, – в ответ приторно-слащаво протянул искусник, едва справившись с невольной гримасой; сюсюканья всякого рода всегда приводили его в ярость, но показать ее сейчас – значило проиграть рыжей в той незримой борьбе, которую они ведут в последние дни. – О чем ты хотел спросить своего папусеньку?

– Мы едем к маме?

– Почти. – Ответ на этот вопрос Инквар уже успел обдумать. – Думаю, твоя мамусенька никогда бы не отпустила вас так далеко, если бы в вашем доме было безопасно. Поэтому мы остановимся в какой-нибудь гостинице и отправим кого-нибудь на разведку, меня или Илиа, там будет видно. Но это не срочный вопрос, нам ехать еще не менее декады, поэтому лучше немного поспи. Как полностью рассветет, остановимся на привал… и вот об этом я хотел вас предупредить. Обычных путников в нашем обозе нет, у всех в родне бароны или бандиты, поэтому ничего говорить им нельзя, это касается именно тебя, Ален. Никаких замечаний!

– Он не будет ничего обещать, – нехотя буркнула няня и сердито вздернула кверху нос.

– Тогда придется без меня на улицу не выходить. Один день как-нибудь потерпите, к вечеру доберемся до переправы, оттуда все они разъедутся на собственных баркасах и яхтах, а мы поедем своим путем.

– Я не нарочно, – расстроенно произнес Ленс.

– Понимаю. Но рисковать вашей и своей свободой не буду.

Инквар закрыл глаза и сделал безразлично-расслабленное лицо, успешно изображая спящего, но его разум и не думал спать. Методично перебирал все известные ему способности, и часто встречающиеся, и редкие, пытаясь определить, какими из них одарила Ленса осененная зеленым звездопадом судьба. И все яснее осознавал, что никогда не слышал о мальчишках, способных с первого взгляда, без каких-либо амулетов совершенно точно опознать преображенного мастерами человека.

«Стоп!» – отчетливо всплыл вдруг в памяти недавний отъезд из монастыря. А ведь Дайга Ленс не узнал, хотя тот стоял совсем рядом! Выходит, парнишка точно опознает только одаренных? Но ведь это невозможно! Даже амулеты ощущают только присутствие магии в различных поделках, но никогда не различают тех, на ком в данный момент надет нужный амулет. «Да и никак не могло у мальчишки совпасть ощущение нынешних вещиц искусника с прежним», – разочарованно осознал Инквар. Ведь он часть амулетов нес в руках, предварительно разорвав связь камней, чтобы они не тратили зря силу. Еще около часа искусник упорно пытался разобраться в этой задачке, но вскоре осознал, что бесполезно тратить силы и время, если не хватает достоверной информации. Он решительно отбросил эту задачку на потом, приказав себе расслабиться и уснуть.

Раз Дайг рядом, вполне можно позволить своему телу такую роскошь.

Проснулся Инквар резко и сразу осознал, что повозка стоит. Мигом приподнялся на локте, вслушиваясь в происходящее за стенками кибитки. Никаких подозрительных звуков не услышал, но дверь пока отпирать не стал. Откинул одеяло и бесшумно скользнул к окошечку, ведущему к вознице. Повернул запор, потянул на себя и замер, обнаружив, что снаружи отверстие занавешено чем-то плотным.

В том, что это неспроста, искусник даже не сомневался, не такой Дайг человек, чтобы сделать хоть малейшее движение, не продумав сначала его последствий. И раз сам напарник не подает никаких сигналов, значит, лучше всего пока помолчать.

Инквар торопливо оглянулся на подопечных, убедился, что они оба сладко спят, и прислушался к себе, силясь понять, наступило ли утро и когда. Как показали его ощущения, солнце уже довольно давно взбирается на гору дня, и значит, пора бы небольшому обозу встать на привал. Искусник покосился на плащ, выданный ему провожавшим их монахом, и с досадой поморщился. Вот теперь ясно, для чего к нему пришит такой глубокий капюшон. Одно непонятно, почему ни матушка, ни кто-то из монахов заранее не предупредили о необходимости предпринимать такие меры предосторожности? Доверяли его опытности и осмотрительности или не полагались на стены собственного убежища?

А может, все проще – такое объяснение по мере надобности должен был сделать Дайг?

Эта мысль понравилась Инквару больше остальных, он успокоился и неслышно прикрыл оконце, не желая обижать напарника подозрением.

Но спокойно сидеть и бездействовать в такой тревожный момент, когда снаружи происходит нечто неясное, искусник просто не мог. Первым делом взглянул на свой браслет, желая выяснить, сколько вокруг кибитки людей и какими амулетами они владеют.

Однако сначала артефакт нашел яркую точку напоенной магией вещицы прямо у него под носом, на скамейке, где спали подопечные. Мысленно выстраивая прямую линию, проходящую от его глаз через камень браслета, Инквар почти не сомневался, в какую именно точку она упрется. И не ошибся, обнаружив, что смотрит точно в грудь горбуньи.

Довольно привлекательную грудь, машинально отметила та часть разума, которую интересовали только такие подробности, и тут же сам собой вспомнился так и не решенный вопрос: а сколько ей на самом деле лет? Не четырнадцать, какие можно было дать рыжему подростку, это точно, но и не двадцать пять, на какие выглядела девушка теперь. «Наверное, где-то среднее между этими числами…» – бормотал про себя Инквар, упорно не отводя взгляда от места, где таился так заинтриговавший его загадочный амулет Лил. Просто до дрожи в пальцах хотелось расстегнуть пуговки старомодного платья и хоть одним глазком взглянуть на необычную вещицу.

Девчонка вдруг завозилась, ее губы обиженно искривились, и с них сорвался несчастный полустон-полувскрик, заставивший свежеиспеченного господина Эринка Вардена замереть, словно изваяние. Он молил всех богов послать девчонке еще хотя бы пару минут сна, однако на этот раз его мольбы до богов не дошли.

Горбунья распахнула глаза резко, будто и не спала до этого, и мгновенно нашла взглядом Инквара, который отпрянул прочь, как пойманный с поличным воришка. Значит, верны были его предположения, темнота ей действительно не помеха, безрадостно отметил искусник, наблюдая, как расширяются от возмущения глаза подопечной.

– Ты чего это… – хрипловатым со сна голосом зло забормотала Лил, но Инквар тут же метнулся к ней и ловко зажал девушке рот.

А в следующий момент крепкие зубки «няни» мстительно впились в ладонь ее господина. Инквар невольно охнул от пронзившей руку резкой боли и отдернул прокушенную длань, выхватывая из кармана платок, – метить кибитку собственной кровью он не желал.

– Тсс! – прошипело в приоткрывшееся оконце, мелькнул ослепительно-яркий лучик солнечного света и пропал, делая темноту повозки еще гуще.

Искусник сжал зубы и неслышно опустился на свое место, спорить с Дайгом – не самое умное занятие. На девчонку он старался не смотреть, но не отворачиваться же лицом к стенке?! Поэтому краем глаза невольно отмечал настороженный взгляд, каким сверлила его эта дикая кошка. «Ну вот с чего ей взбрело в голову, – сердито рычал про себя Инк, – будто ее тощие мослы могут заинтересовать привлекательного мужчину?» Да стоит только пальцем поманить, и красотки всех мастей и возрастов ринутся к нему, как пчелы на мед.

А если совсем честно, то и манить не приходится: достаточно одеться получше да нацепить пару-тройку перстней – сами так и лезут из кожи, лишь бы привлечь внимание. Девицы и вдовушки, знающие себе цену, всегда стараются устроиться в жизни понадежнее, а перстни и дорогие сапоги в их понимании – самый первый признак достатка, незыблемой составляющей безмятежного будущего.

Инквар с показной тщательностью промазал укушенное место заживляющим зельем и перевязал уже испачканным платком, намереваясь позже бросить его в костер. Уселся поудобнее, откинувшись на спинку, и невидяще уставился в противоположную стенку, словно не замечая неусыпно следящих за ним зеленых глаз.

Ждать пришлось почти полчаса, потом повозка неслышно двинулась с места и куда-то покатила, а кучер так и не появился в окошке, чтобы объяснить путешественникам, почему они стояли и куда теперь едут.

Глава 16

Во второй раз кибитка остановилась примерно к обеду, и к этому времени уже с час как проснулся Ленс. Сел в своем уголке, внимательно оглядел мрачно молчавших «отца» и «няню» и, тихонько вздохнув, завозился, устраиваясь поудобнее.

Инквар достал из-под сиденья корзинку с припасами и протянул мальчишке миску с пирожками, но тот торопливо замотал головой, явно приняв действия сестры за пример. Еле заметная досадливая усмешка на миг искривила губы искусника, но он преодолел себя и сунул корзину назад с самым спокойным видом. В его планы не входило ни враждовать с подопечными, ни действовать с позиции силы. Однако и начинать первому объяснения тоже не хотелось, такая уступка со стороны всегда выглядит как оправдание.

Многие люди почему-то любые пояснения принимают за проявление слабости, не понимая, что это всего-навсего попытка сохранить мирные отношения. Хотя, стоит признаться, иногда очень выгодно казаться слабее или беднее, чем ты есть на самом деле, но только не в тот момент, когда взял на себя ответственность за детей. Сейчас они должны быть уверены в его способности защитить их и найти выход из любой ситуации, иначе примутся действовать сами. А вот этого допускать искусник не желал ни под каким соусом, успел убедиться, как мало просчитывает Лил последствия своих поступков.

Оконце внезапно осветилось, видимо, исчезла занавешивающая его куртка, и чья-то рука уверенно стукнула в стекло.

– Отперто, – ответил Инквар, на всякий случай стиснув в кулаке ручку небольшого ножа со смазанным зельем лезвием.

– Приехали, – отозвался смутно знакомый голос, заставив Инквара усмехнуться и расслабленно сунуть оружие на место.

Зелий, меняющих голос, не так мало, и они недороги, но имеют одинаковый недостаток. Можно заставить горло хрипеть и рычать или, наоборот, придать звукам ангельскую мелодичность, но невозможно изменить интонации и привычное для человека построение фраз. Вот потому все, кому приходится часто менять голос, обычно стараются быть немногословными.

– Я выхожу первым, – предупредил Инквар подопечных и пробрался к дверке, тайком посматривая на камень браслета.

Никого с сильными амулетами, кроме Дайга и Лил, не обнаружил и потому открывал дверь совершенно спокойно. А распахнув ее и оглядевшись, изумленно приподнял бровь, отказываясь верить своим глазам.

Вокруг теснились россыпи камней, от огромных глыб до мелких обломков, а за ними поднимались в скрытое серой пеленой тумана небо отвесные скалы. И никаких признаков растительности или жилья поблизости не виднелось.

– За теми камнями ручеек, – негромко сообщил подошедший кучер, махнув рукой куда-то влево. – Можно умыться. Ну и все остальное.

– Няня идет первой, – тотчас решил Инквар.

А едва девчонка скрылась в указанном направлении, отправил за ближайший валун Ленса и вопросительно уставился на посеревшего от усталости Дайга.

– Потом все объясню, – скупо улыбнулся тот и показал взглядом на бредущие среди камней фигуры. – Это проводники. Отсюда придется идти пешком.

– А ты?

– С вами.

– Коляска?

– Увы. Ей придется вернуться.

– Понятно, – хмуро кивнул Инквар.

Да и чего тут не понять, видимо, кто-то из случайных спутников проявил к ним излишне живой интерес. Хотя искуснику пока непонятно, каким образом настоятельнице удается не допустить до стычек свору богатых и знатных пациентов, но зато он ничуть не сомневался в скорости, с какой они возвращаются к привычным методам, по мере того как удаляются от монастыря.

– Детей нужно покормить, – добавил он тихо, рассмотрев бредущую от камней Лил и потеплел душой, получив в ответ понимающую ухмылку Дайга.

– Немного дальше пещерка, – скупо бросил тот и отвернулся к лошадям, делая вид, будто поправляет упряжь.

Вскоре, оставив с повозкой одного из проводников, кучер шагал замыкающим маленького отряда, возглавляемого не сказавшим и словечка немолодым смуглым мужчиной, одетым как пастух. Впрочем, теперь Инквар больше не верил ни во внешний облик, ни в возраст людей, хоть как-то связанных с монастырем Трех Дев.

Пещерка оказалась хитроумно спрятанным в глубине расселины убежищем охотников или контрабандистов, выяснять дотошно Инквар не стал. Спокойно прошел к установленному посредине грубому столу, на котором была разложена немудреная снедь, и решительно уселся на скамью, всем видом давая понять встревоженно жмущимся у порога подопечным, что без обеда он отсюда не уйдет.

Молчаливый проводник снял с висевшего над угольями котла деревянную крышку и принялся концом кинжала таскать оттуда в миску внушительные куски жареного мяса. По пещерке поплыл заманчивый запах, заставляя желудок сжаться от предвкушения. Скосив глаза на Ленса, искусник рассмотрел умоляющий взгляд, каким мальчишка о чем-то безмолвно спрашивал сестру, ее сурово поджатые губы и вдруг разозлился, причем на себя самого.

Просто рассвирепел. Ну вот с какого бодуна ему могла прийти в голову мысль, будто с девчонкой можно жить мирно, если предоставить ей полную свободу? Ну, само собой, в разумных пределах. Просто не командовать по каждому пустяку и не выдавать мелочных указаний, чтобы она не чувствовала себя невольницей.

И к чему привела эта попытка? Да просто провалилась, как большинство добрых побуждений. Не такой рыжая человек, чтобы вдруг поняла, как много делают для нее совершенно незнакомые люди, и прониклась к ним благодарностью. Скорее всего ничего этого она даже не заметила. Видимо, привыкла, что все вокруг о ней заботятся, ловят каждое ее слово и бросаются исполнять любой каприз. Недаром настоятельница открыла ему истинное имя ее матери. Наверняка намекала на родственное сходство характеров.

Густав Корди был не только самым богатым из баронов, но и самым безжалостным. Хотя Инквар давно уяснил прямую зависимость величины казны правителя от жесткости его характера и потому предпочитал обходить дальней дорогой владения Корди и Отрейка. А теперь лишь одного никак не мог понять: как его собрат по ремеслу решился связать свою судьбу с женщиной из рода Корди, да еще и завести с ней ребенка? Теперь налицо плачевный результат такой легкомысленности: погиб один из тех одаренных, кто придерживается неписаных правил искусников, и двое недоучек с невнятными способностями возвращаются в логово родственницы Корди, таща с собой барону с железным сердцем ценный подарок – искусника и профессионального телохранителя.

Инквар едва зубами не скрипнул, когда все эти соображения яркой вспышкой молнии промелькнули в его мозгу. Он немедленно пообещал себе с этого момента удвоить, утроить бдительность и больше не пытаться завести с подопечной никаких доверительных или дружеских отношений. Как быть с Ленсом, он решит позже, сначала присмотрится к нему повнимательнее.

– Илиа! – Голос искусника был спокоен и вежлив, но его глаза излучали зимний холод. – Поторопись. Ален должен хорошо поесть, ужин не скоро.

– Идем, господин Варден, – слащаво засюсюкала Лил, но, проходя к столу, метнула в Инквара полный ненависти взгляд.

Он даже бровью не повел, однако за тем, чтобы Ленс поел как следует, следил с показным вниманием, совершенно не обращая внимания на миску Лил. Дайг, исподтишка наблюдавший за этой безмолвной борьбой, еле заметно усмехался, но вслух ничего не сказал, очень правдиво изображая совершенно безразличного к делам хозяина слугу.

Меньше чем через полчаса, повинуясь тайному знаку Дайга, искусник поднялся из-за стола.

– Через пять минут отправляемся, – сообщил он непреклонным тоном и направился к выходу из пещерки, нисколько не сомневаясь, что Лил не станет медлить.

Просто не захочет показывать Ленсу, как действует на нее связь клятвы.

Точно в назначенное время горбунья выбралась из расщелины, держа брата за руку и пытаясь независимо запрокинуть голову вверх. Но горб не давал, и ее перекошенное личико, почти лежавшее на приподнятом плече, казалось от этого еще более уродливым и несчастным. Однако Инквар и не подумал ее жалеть, как никогда не жалел фальшивых калек и старух, тянувших к нему со ступеней храмов никогда не видавшие мозолей руки.

Более того, он люто ненавидел всех тех, кто подобным обманом постоянно зарабатывал на жирный кусок, зная не понаслышке, как за глаза они презирают добросердечных служанок и кухарок и едко высмеивают их глупую доверчивость. Точно знал – те, у кого действительно стряслось горе или нет медяка на ломоть хлеба, скорее будут голодать или делать любую грязную работу, но не станут по-собачьи заглядывать в глаза каждому прохожему.

Первые пару часов Инквар шагал, почти не оглядываясь, лишь искоса наблюдая за подопечными, и несколько раз заметил, как Дайг пытается поддержать горбунью на крутых подъемах. Сам он больше присматривал за Ленсом и после очередного короткого привала решительно привязал к своему поясу веревку, второй конец которой обернул вокруг тощего торса мальчишки, затянув особым узлом.

– Будет трудно идти – дерни, я помогу, – пояснил искусник «сыну», не желая открывать истинного назначения этой связки.

Если Ленс нечаянно оступится, эта веревка спасет ему жизнь, сам Инквар отлично умеет ходить по горным тропам и сможет в случае опасности удержаться на ногах. Во всяком случае, имеет все основания на это надеяться.

Однако Ленс не упал, хотя последний час шел, держась за веревку. И, видимо, так устал, что даже не заметил, как они вышли к кучке неказистых избушек, стоящих под огромными елями, росшими в конце ущелья, выведшего их на довольно пологий, усеянный цветами склон.

Стукнулся всем худеньким тельцем в спину Инквара, испуганно ойкнул и только тогда догадался выглянуть из-за «отца», чтобы на несколько мгновений замереть, ошалело разглядывая открывшийся вид.

В мягком свете румяного заката и склоны предгорий, и долина казались усыпанными розовым снегом, так густо цвели здесь первоцветы всех видов и форм. Над ними вились пчелы, и виднелось более десятка женских фигурок того же розового цвета, склонившихся к цветам словно в поисках чего-то важного. Инквар невольно разулыбался, глядя на них: травницы всегда были заодно с искусниками, и рядом с ними не нужно было волноваться ни за себя, ни за подопечных, так как в их артелях никогда не бывает мужчин. По незыблемой традиции травниц ремесло у них сугубо женское. Лишь искусники сами собирают травы для своих нужд, но травницы на них за это не в обиде. Наоборот, всегда подскажут, где можно найти редкую травку или кустик, и за это ни один искусник не откажется бесплатно усилить им несколько бутылей зелья. Ну или почти бесплатно… При воспоминании о способах, какими они вели между собой расчеты, Инквар окончательно повеселел.

Все-таки уже давненько он покинул Индруг и с того момента старался держаться от женщин подальше, лишь пару раз приласкав ветреных служанок постоялых дворов. Не очень-то они благоволят к бедно одетым старикам, а доказывать им обратное было и глупо и небезопасно.

Глава 17

– Проходите, устраивайтесь, сейчас ужинать будем. – Стоящая на крыльце ближайшего домика немолодая женщина встретила незваных гостей так радушно, словно они только вчера расстались.

Инквар улыбнулся ей в ответ и сделал тайный знак, отлично зная – эта женщина не может его не понять. Недаром на ее светлой блузе вышиты не ромашки, не одуванчики и не колокольчики, а ландыши, которые, как известно каждому посвященному, имеют право носить только старшие травознаи. По сути, они являются главами артелей травниц, которым принадлежат ульи, лавки зелий и домики в горах и лесах.

– Няню с мальчиком поселим в этом доме, – немедленно приняла решение хозяйка, – а мужчин вон в том, дальнем, как поедите, сама вас отведу.

И широко распахнула перед гостями дверь.

Лил подозрительно покосилась на своего «господина», но Инквар уже успел принять самый невинный вид и улыбнулся ей так кротко, как только умел. Нечего рыжей лезть в его дела, он свободный человек и отчитываться перед подопечными в своих действиях не собирается.

Горячая вода и сытный, вкусный ужин очень быстро разморили Ленса, и он беспрекословно отправился в каморку, которую выделили им с няней. А его сестра еще сидела за столом, поглядывая на подходивших травниц и слушая их уверенные, оживленные голоса. Большинство женщин, с неприкрытым интересом рассматривающих неожиданных гостей, были среднего возраста, но крутилось среди них и несколько молодок, весьма откровенно заигрывающих с гостями. Причем больше всего внимания предсказуемо доставалось ее хозяину, внезапно превратившегося из толстого старика в стройного и симпатичного господина Вардена.

Лил и сама не понимала, почему ее так злят их кокетливые взгляды и лукавые улыбки, которыми отвечал девушкам Варден. Ведь не стал же он благороднее и добрее, после того как нацепил личину молодого мужчины и получил завитые каштановые локоны, чуть золотящиеся на свету? Каким был коварным негодяем, таким и остался! И значит, любая из травниц может влипнуть в его ловушку точно так же, как попала она сама, согласившись дать клятву. Выходит, если Лил жаль так гостеприимно встретивших их простодушных травниц, то она должна любым способом отвести от них беду, пока не поздно.

– Я, пожалуй, сыт, – заявил в этот момент ее хозяин и поднялся из-за стола. – Куда идти?

– Мы проводим, наш домик рядом, – как по команде вскочили молодки и, подхватив господина Эринка под руки, поспешно увели прочь, а Лил и рта открыть не успела.

– Нужно травы разложить, – поднялись вслед за ними травницы постарше и тоже ушли в сгустившийся за порогом сумрак.