Земля огня

Перед тем как они развернулись, Гвен последний раз пристально посмотрела на воду через такой густой туман, что она едва видела горизонт. Она спрашивала себя, что ждет их там. Находится ли где-то за туманом Гувейн? Или там нет ничего, кроме огромного и пустого моря? Она увидела небольшую радугу, появившуюся через туман, и почувствовала, как разбивается ее сердце. Она почувствовала, что Гувейн с ней, что он посылает ей знак. Гвен знала, что она никогда не перестанет искать его и, в конце концов, найдет.

За спиной Гвен слышала скрип веревок, поднимающих паруса, и она постепенно ощутила, что корабль поворачивается в противоположном направлении. Она ощутила, что ее сердце остается позади, когда она неохотно повернулась в другую сторону. Все время Гвен оглядывалась назад через плечо, глядя на радугу и задавая себе вопрос: находится ли Гувейн где-то позади?

* * *

Гувейн раскачивался в небольшой лодке в огромном море, уносимый волнами, вверх и вниз, что длилось уже много часов. Морское течение толкало его лодку из стороны в сторону. Рваный парус над ним бесцельно трепал ветер. Лежа на спине, Гувейн смотрел прямо вверх и был очарован.

Мальчик давно перестал плакать после того, как потерял из виду свою маму, и теперь он лежал, завернутый в одеяло, один в пустом море, без родителей, и у него ничего не осталось, кроме покачивания волн и этого рваного паруса.

Покачивание лодки успокоило его и, когда она вдруг остановилась, Гувейн ощутил приступ паники. Ее нос перестал двигаться, крепко врезавшись в песок на пляже. Волны принесли его к берегу. Гувейн оказался на чужом экзотическом острове на севере от Верхних Островов, недалеко от северного края Империи. Расстроившись из-за того, что покачивание прекратилось и что его лодка застряла в песке, ребенок начал плакать.

Гувейн плакал не переставая, пока его плач не перешел в пронзительный рев. Никто не пришел на его зов.

Гувейн поднял глаза вверх и увидел больших птиц – грифов – кружащих снова и снова, смотрящих на него сверху, приближаясь. Чувствуя опасность, он начал плакать громче.

Одна из птиц нырнула к нему, и Гувейн приготовился к худшему, когда вдруг она взмахнула крыльями, испугавшись чего-то, и улетела прочь.

Мгновение спустя Гувейн увидел склонившееся над ним лицо, затем второе и третье. Вскоре он увидел десятки экзотических лиц из примитивного племени с огромными кольцами из слоновой кости в носах. Плач Гувейна усилился, когда они воткнули свои копья в лодку. Гувейн кричал все сильнее и сильнее. Он хотел к своей маме.

«Знак из морей», – сказал один из мужчин. – «Как и предсказывали наши пророчества».

«Дар от бога Аммы», – сказал другой.

«Должно быть, богам нужна жертва», – предположил третий.

«Это испытание! Мы должны вернуть то, что было нам дано», – сказал четвертый.

«Мы должны вернуть то, что было нам дано», – повторили остальные, постучав копьями по лодке.

Гувейн рыдал все громче и громче, но это ни к чему хорошему не привело. Один из мужчин – высокий тощий человек без рубашки, с зеленой кожей и сверкающими желтыми глазами – нагнулся и поднял Гувейна.

Гувейн пронзительно закричал от прикосновения его кожи, напоминающей наждачную бумагу, пока мужчина крепко держал его, обдавая зловонным дыханием.

«Жертвоприношение для Аммы!» – крикнул он.

Мужчины одобрительно заголосили и все, как один, они повернулись и унесли Гувейна подальше от пляжа, в сторону гор. Они смотрели в дальнюю часть острова, на вулканы, которые все еще дымились. Ни один из них не остановился, чтобы обернуться и взглянуть на оставленное ими море.

Но если бы они обернулись, даже на мгновение, то увидели бы необычайно густой туман с радугой посредине, всего в пятидесяти ярдах от них. Позади, незаметно для них, туман медленно поднимался, пока, наконец, небо не стало ясным, открыв три разворачивающихся в противоположную от острова сторону корабля.

Глава девятая

Тор лежал на Микоплес, они оба подпрыгивали в воде, медленно погружаясь в море, полностью окруженные флотом Империи. Тело Тора пронзили десятки стрел, он истекал кровью, испытывая мучительную боль. Он чувствовал, как его покидает жизненная сила и, держась за Микоплес, он ощущал, что жизнь покидает и ее. Повсюду в воде была кровь. На поверхности показалась маленькая яркая рыбка, которая прыгнула вверх.

Они медленно тонули, вода поглотила Тора до щиколоток, после чего до живота, в то время как Микоплес полностью ушла по воду. Ни у одного из них не было сил сопротивляться.

Наконец, Тор отпустил ее и погрузился под воду, его голова оказалась под поверхностью, он был слишком слаб, чтобы ее остановить. В эту минуту он услышал отдаленные звуки стрел, падающих в воду, поражающих даже под водой. Тору казалось, что в него вонзаются тысячи стрел, словно все те, с кем он когда-либо сражался в бою, решили отомстить. Погружаясь все глубже, он задавался вопросом, почему он должен так сильно страдать перед смертью.

Пока Тор погружался все глубже и глубже, опускаясь на морское дно, ему казалось, что его жизнь не может так оборваться. Слишком рано. Ему есть что терять. Он хотел больше времени проводить с Гвендолин, он хотел жениться на ней, хотел проводить время с Гувейном, хотел видеть, как он вырастет, хотел научить его тому, что значит быть великим воином.

Тор едва начал жить, едва вступил на свой истинный путь воина и друида, и теперь его жизнь заканчивалась. Он, наконец, встретился со своей матерью, которая наделила его силами настолько большими, которых он никогда не знал. Она предвидела больше путешествий для него – более великих путешествий. Кроме того, она видела, что он станет Королем, что его судьба может измениться в любую минуту. Она на самом деле это видела или же его жизнь и правда должна сейчас закончиться?

Тор не хотел умирать, все в нем восставало против смерти. Он вспомнил слова своей матери: «Тебе суждено умереть двенадцать раз. Каждое мгновение судьба будет вмешиваться или не обращать внимание. От тебя зависит, прошел ли ты испытание. Эти мгновения смерти могут также стать мгновениями жизни. Тебя будут в высшей степени испытывать и подвергать мучениям. Больше, чем когда-либо испытывали других воинов до тебя. Обладаешь ли ты внутренней силой, чтобы противостоять этому? Спроси себя, сколько страданий ты сможешь вытерпеть? Чем больше ты вытерпишь, тем лучше станешь».

Чувствуя, что тонет, Тор спрашивал себя, а не является ли это одним из испытаний? Может быть, это одна из двенадцати смертей? Ему казалось, что так и есть, что это величайшее испытание физической силы, храбрости и выносливости. Продолжая тонуть, когда его тело пронизывали стрелы, он не знал, достаточно ли он силен для того, чтобы пройти его.

Тор, чьи легкие горели, был решительно настроен призвать на помощь остатки сил. Он решил стать больше самого себя, обратиться к некой внутренней силе.

«Ты – это не только твое тело. Твой дух величественнее твоей силы. Сила конечна, дух же не знает границ».

Вдруг Тор открыл глаза под водой, ощущая внутри себя жар, чувствуя себя заново рожденным. Он оттолкнулся ногами, превозмогая боль от пронзающих его тело стрел, и заставил себя плыть к поверхности. Покрытый стрелами, он продолжал плыть к дневному свету, его легкие горели. Наконец, он всплыл на поверхность, подобно гигантскому дикобразу, хватая ртом воздух.

Тор использовал свою силу и импульс и, громко закричав, поднялся в воздух, приземлившись на палубе ближайшей лодки у его ног.

Тор призвал на помощь некую древнюю часть самого себя и отключил боль. Он протянул руку, схватил торчащие стрелы из своих рук, плеч, груди, бедер стрелы и по две, по три, по четыре за раз выдернул их. Он издал громкий боевой клич и почувствовал себя больше, чем боль, пока вынимал каждую стрелу.

Перед Тором стояли два потрясенных солдата Империи, которые смотрели на него широко распахнутыми от страха глазами. Тор протянул руки, схватил обоих и столкнул их, нокаутировав.

Тор атаковал группу солдат на корабле. Он пнул ближайшего к нему солдата, отчего тот отлетел назад на остальных, но не раньше, чем он выхватил меч из ножен другого воина. Тор высоко поднял меч и бросился вперед на потрясенную толпу, нанося удары и убивая всех на своем пути. Они пытались сражаться с ним, но Тор был подобен вихрю, проносящемуся через корабль, убив двух солдат до того, как один из них попытался отразить удар.

Тор проносился через корабль, продолжая сражаться до тех пор, пока, наконец, на борту корабля не осталось ни одной живой души. Когда он добрался до носа корабля, то оглянулся по сторонам и увидел, что стоит напротив Ромулуса, который находился на носу другого корабля и потрясенно смотрел на него. Тор не колебался. Он закричал, вытащив меч и метнув его.

Меч полетел, вращаясь, мерцая на свету, целясь прямо в Ромулуса.

Все еще потрясенный, Ромулус слишком поздно осознал, что происходит. Он повернулся спиной и побежал.

Ромулус уклонился, пока бежал, пытаясь избежать смертельного удара, и спасся от верной смерти. Но он был не достаточно быстр, чтобы избежать ранения: меч задел его голову и отрезал одно ухо.

Ромулус закричал, упав на колени и подняв руку к месту, где прежде было ухо, по его пальцам вниз хлынула кровь.

Тор скривился. По крайней мере, он получил некоторое удовлетворение, но Ромулус по-прежнему был жив.

Вдруг все солдаты Империи на других кораблях начали перегруппировываться, они принялись метать в незащищенного Торгрина копья и стрелы.

Тор увидел, что они все приближаются – черное море, готовое его убить – и в этот раз он закрыл глаза, поднял ладони и призвал на помощь внутреннюю силу. Он образовал шар света вокруг себя – желтый щит – и, когда стрелы и копья приблизились – они безвредно отскочили от него.

Тор стоял неуязвимый между всеми этими людьми, он откинулся назад и поднял ладони к небу, решив убить их всех.

Тор ощутил энергию неба, входящую в его ладони. Он также почувствовал энергию моря внизу, отражающую небо. Тор ощущал себя единым с силой, проходящей через вселенную. Это было огромное течение – больше, чем он мог представить. Он ощущал саму природу воздуха, воды, и чувствовал, что может управлять ею.

«Небеса открываются, море пенится», – мысленно приказал Тор. – «Во имя справедливости. Уничтожьте зло, которое я вижу перед собой – раз и навсегда».

Пока Тор стоял, он начал постепенно ощущать, как что-то происходит: поднялся большой ветер, в ладонях у него начало покалывать. Он открыл глаза и увидел, что солнечный день потемнел. Накатили плотные черные тучи, раздался гром, засверкала молния. Воды начали пениться и корабль раскачивался, когда на море поднялась буря.

Послышался очередной раскат грома и Тор почувствовал, что волны стали сильнее, корабль поднимался и опускался, в то время как ветер становился все громче и постепенно начался дождь.

«Вселенная, я призываю тебя. Ты едина со мной, а я – с тобой. Твоя борьба – моя борьба, и мое сражение – твое сражение».

Тор издал громкий крик и весь горизонт осветился молнией, не исчезая. Гром грохотал снова и снова, так громко, что сотрясал корабли. Ромулус и все воины Империи повернулись со страхом в глазах лицом к горизонту, освещенному молнией.

Тор с благоговением наблюдал за происходящим, когда вдруг на них надвинулась огромная приливная волна.

Ромулус и все остальные закричали от ужаса, подняв руки в лицам, защищаясь.

Но они ничего не могли сделать. Они стояли на пути морского гнева и, когда огромная волна бросилась вперед, в считанные мгновения она поглотила корабли, поднимаясь все выше и выше до гребня и они исчезли в большой волне подобно муравьям.

Это была самая большая волна, которую Тор когда-либо видел. Она накрыла так же и его, поднимая его вместе с остальным флотом Империи. Тор поднялся на сотню метров, после чего еще на вторую сотню и третью, и в потрясении наблюдал за тем, как волна начала разбиваться, после чего он упал вместе с остальными. Крики воинов Империи заглушали ветер и дождь, крика самого Тора тоже не было слышно. Падая в черное море, посмотрев вниз, он понял, что удар убьет его. Он вызвал шторм, который и сам не может контролировать.

Снова приготовившись умереть, Тор чувствовал, что, если он может как-то утешиться в своей смерти, то тем, что он, по крайней мере, он унес с собой Империю.

«Благодарю тебя, Господи», – подумал Тор. – «За эту победу».

Глава десятая

Алистер шла за матерью Эрека ночью, пока та вела ее в темноте, сворачивая в узкие переулки двора. Ее сердце бешено колотилось, пока она пыталась не отставать и оставаться незамеченной. На каменных стенах и тропах виднелись длинные тени, единственный свет исходил от неравномерного света факелов. Недавно сбежав, Алистер не могла не чувствовать себя преступницей.

Мать Эрека, наконец, повела ее за стену и низко присела, чтобы ее не заметила стража, и Алистер присела рядом с ней. Они сидели в тишине, слушая и наблюдая за проходящей мимо стражей, и Алистер молилась о том, чтобы воины их не заметили. Мать Эрека ждала до тех пор, пока не наступит полночь, чтобы привести ее сюда так, чтобы их не заметили. Они сворачивали в ряд улиц-лабиринтов и переулков, уводящих от подземелья к королевской лечебнице, где лежал Эрек. В конце концов, они приблизились достаточно для того, чтобы Алистер, выглянув за угол, смогла увидеть вдох. Он хорошо охранялся: у двери находилась дюжина мужчин.

«Посмотрите на ту дверь», – прошептала Алистер матери Эрека. – «Зачем Бойеру так хорошо ее охранять, как будто он и правда убежден в том, что именно я пыталась убить Эрека? Он разместил всех этих людей здесь не для того, чтобы защитить Эрека, а чтобы не дать ему сбежать или убить его, если он поправится».

Мать Эрека понимающе кивнула.

«Тебе будет нелегко пройти мимо стражи», – прошептала она в ответ. – «Опусти капюшон, опусти глаза и не поднимай голову. Делай, как я тебе велю. Если это не сработает, они убьют тебя. Ты готова так рисковать?»

Алистер кивнула в ответ.

«Ради Эрека я отдам свою жизнь».

Его мать посмотрела на нее, тронутая ее словами.

«Ты могла бы сбежать, если бы захотела, но вместо этого ты рискуешь своей жизнью, чтобы исцелить Эрека. Ты на самом деле любишь его, не так ли?» – спросила она.

Глаза Алистер наполнились слезами.

«Больше, чем могу выразить словами».

Мать Эрека взяла ее за руку, вдруг вышла из-за стены и повела Алистер прямо к главным дверям здания, гордо шагая в центр, прямо к страже.

«Моя Королева», – сказал один из них.

Все стражники поклонились и уже позволили ей пройти, когда внезапно один из них сделал шаг вперед.

«Кто сопровождает Вас, миледи?» – спросил он.

«Ты осмеливаешься допрашивать свою Королеву?» – огрызнулась она стальным голосом. – «Осмелишься заговорить так еще раз – и будешь отстранен со своего поста».

«Прошу прощения, миледи», – сказал стражник. – «Но я выполняю приказ».

«Чей приказ?»

«Нового короля, миледи. Бойера».

Королева вздохнула.

«Я прощу тебя в этот раз», – ответила она. – «Если бы мой муж, бывший король, был жив, он бы не был так добр. Ну, что ж, знай», – добавил она. – «Это моя дорогая подруга. Она заболела и я веду ее в лечебницу».

«Прошу прощения, миледи», – сказал стражник, опустив голову, покраснев и сделав шаг в сторону.

Они открыли для нее двери и мать Эрека поспешила внутрь, держа Алистер за руку. С колотящимся сердцем, Алистер, по-прежнему не поднимая голову, услышала, как за ними захлопнулась дверь.

Мать Эрека подняла руку и скинула ее капюшон. Алистер оглянулась по сторонам и увидела, что они находятся внутри лечебницы – красивого мраморного здания с низкими потолками, слабо освещенного факелами.

«У нас мало времени», – сказала она. – «Следуй за мной».

Алистер пошла за ней по коридорам, то и дело сворачивая, пока, наконец, его мать не велела ей опустить капюшон, и они подошли к двери Эрека. В этот раз стража сделала шаг в сторону без единых вопросов, и мать Эрека вошла внутрь, держа Алистер за руку.

«Все вы, оставьте нас», – приказала мать Эрека страже в комнате. – «Я хочу побыть со своим сыном наедине».

Алистер не поднимала голову, ожидая, ее сердце бешено колотилось в надежде, что никто ее не заметит. Она услышала шарканье ног, когда несколько стражников вышли из комнаты и, наконец, деревянная дверь позади нее закрылась и железная задвижка скользнула на место.

Алистер скинула капюшон и сразу же окинула взглядом комнату в поисках Эрека. Комната было тусклой, освещенной единственный факелом. Эрек лежал в королевской кровати с противоположной стороны, под грудой роскошных мехов. Девушка еще никогда не видела его лицо таким бледным.

«О, Эрек», – сказала Алистер, бросившись вперед, расплакавшись при виде его. Она ощутила его энергию еще до того, как приблизилась, и это была энергия смерти. Алистер почувствовала, что его жизненные силы тают. Она слишком долго была вдали от него. Алистер знала, что ей не следует удивляться: первого исцеления, которое она дала ему, хватило только на то, чтобы немедленно оживить его. Эрек нуждался в длительном лечении, чтобы не дать ему умереть, а времени уже прошло много.

Алистер бросилась к кровати Эрека, опустилась на колени и заключила его руку в свои, наклонившись к его лбу, продолжая плакать. Он был холодным. Эрек не пошевелился и даже не приоткрыл глаза. Он лежал так спокойно, словно уже умер.

«Уже слишком поздно?» – спросила его мать, опустившись на колени с другой стороны кровати, поддавшись панике.

Алистер покачала головой.

«Еще может быть время», – ответила она.

Алистер наклонилась и положила обе ладони Эреку на грудь, просунув их под рубашку, ощущая его голую кожу. Она чувствовала, как бьется его сердце, и, наклонившись к нему, закрыла глаза.

Алистер призвала на помощь всю внутреннюю силу, которая у нее была, желая вернуть Эрека к жизни. В эту минуту она почувствовала, как по ее рукам и ладоням побежал сильный жар, после чего она ощутила, как он покидает ее тело и входит в Эрека. Девушка увидела, что ее руки почернели, и поняла, как отчаянно Эрек нуждался в этом.

Алистер не знала, сколько времени уже прошло.

Она не знала, сколько часов прошло, когда она, в конце концов, открыла глаза, чувствуя, как что-то слабо шевельнулось внутри нее. Посмотрев вниз, она увидела, что Эрек впервые открыл глаза. Он смотрел прямо на нее.

«Алистер», – прошептал Эрек.

Он поднял слабую руку и сжал ее запястье.

Алистер и его мать заплакали.

«Ты вернулся к нам», – сказала Королева.

Эрек повернулся и посмотрел на нее.