Хозяин форта. Возвращение викинга

— Потому что она не говорит на нашем языке, — наконец ответил Гримарр, — а в Вик-Ло нет ни одного человека, который бы понимал ее язык.

Для прибывших из Дуб-Линна гостей это было по-настоящему удивительно.

— Ни одного? — изумился Орнольф. — В Дуб-Линне повсюду эти ирландцы, как будто им принадлежит весь город! Мужчины приезжают торговать, женщины — чтобы выйти замуж. Половина этого чертового форта — ирландцы!

— Только не здесь, — ответил Гримарр. — И не сейчас. Раньше те ирландцы, которые жили неподалеку, приезжали торговать. Но теперь их ярл, или как там ирландцы называют своих корольков, тех, кто правит здесь в округе, положил этому конец. Зовут его Лоркан. Это он убил Фасти и его людей. Лоркан нас отсюда с удовольствием выжил бы, поэтому он запретил ирландцам приезжать в Вик-Ло. Никому не разрешается продавать нам скот, еду — вообще торговать у нас.

— Разве у вас нет здесь ни одного невольника-ирландца? — спросил Торгрим.

— Есть несколько, — ответил Гримарр. — Но они знают на нашем языке всего пару слов, поэтому толку от них — чуть. К тому же им нельзя доверять. Они постоянно сбегают. Чертовски трудно держать раба-ирландца в ирландском форте, если у тебя не хватает людей, чтобы за этими рабами присматривать. У Сандарра есть рабыня, которая, похоже, верна ему и не пытается сбежать, но она не говорит по-датски.

— И чем ты ее приручил? — спросил у Сандарра Орнольф.

Сандарр пожал плечами.

— Я ее кормлю. Не бью. Скорее всего, в моем доме ей лучше, чем в том жалком свинарнике, где она жила раньше.

— Большинство предпочитает ирландские свинарники, — сказал Гримарр. — Поэтому мы и продаем рабов в Англию и Шотландию. И как можно быстрее. А теперь у нас нет человека, который бы мог перевести слова этой сучки.

Торгрим обменялся взглядом с Харальдом — они поняли друг друга без слов. Первым порывом Торгрима было желание не раскрывать свои секреты до тех пор, пока он не сможет использовать это преимущество. С другой стороны, ему была необходима помощь Гримарра, а таким образом он мог ею заручиться.

Торгрим сделал большой глоток из своего рога — достаточно времени, чтобы принять решение.

— Мой сын Харальд умеет говорить по-ирландски, — признался Торгрим.

Гримарр посмотрел на Торгрима, потом на Харальда, на лице его читались удивление и недоверие, как будто они только что объявили себя посланниками богов, спустившимися с неба.

— Парнишка говорит по-ирландски? — переспросил он. — Откуда он знает язык?

— В Дуб-Линне мы жили у одной ирландки, — ответил Торгрим. — У нее и научился.

В действительности все было не так просто. Харальд влюбился в принцессу Бригит ник Маэлсехнайлл, которая правила Тарой, и он намеренно выучил ее язык, чтобы ухаживать за ней. Она же преподала ему хороший урок — вероломная изменница! Вряд ли они когда-нибудь встретятся вновь. Но в те месяцы, пока Торгрим лечился в Дуб-Линне, Харальд продолжал овладевать языком. Похоже, парню нравилось учить его, и, как подозревал Торгрим, он вдвойне радовался тому, что знает то, чего не знает его отец.

Все это Торгрим не собирался объяснять Гримарру, поэтому добавил лишь:

— Ну, ты же знаешь эту молодежь — подхватывают языки, как дурные привычки.

Гримарр заворчал себе под нос. Теперь казалось, что он решает некую дилемму, и Торгрим отлично понимал, о чем думает хозяин. Гримарр, похоже, подозревал, что девушка знает нечто важное, и ему тоже очень хотелось это узнать. А иначе зачем бы ему интересоваться тем, что может сказать эта ничтожная ирландка? И если эти подозрения верны, Гримарр не желал делиться этими сведениями с остальными, а в особенности с только что прибывшими с моря незнакомыми норвежцами.

С другой стороны, у него не было иного способа с ней договориться.

Как и Торгрим, Гримарр быстро принимал решения.

— Очень хорошо, иди сюда… Харальд, — сказал он, вставая и подзывая его к девушке.

Харальд встал, остальные тоже поднялись из-за стола, подошли к девушке и окружили ее. Впервые с тех пор, как Торгрим заметил девушку, она подняла голову, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Она оказалась не такой уж юной, как вначале подумал Торгрим: молодой женщине было лет восемнадцать или даже больше. Он заметил, что она красива, даже несмотря на грязные спутанные волосы. И она уже не казалась такой равнодушной. На ее лице отражался испуг.

Гримарр повернулся к Харальду:

— Спроси у нее, где Фасти все спрятал, и передай ей: я горло ей перережу, если она солжет, — предупредил он.

Остальные встретили эти слова молчанием. Потом Орнольф поинтересовался:

— О чем, ради всего святого, ты говоришь?

Гримарр обвел всех взглядом, ощетинившись.

— А это… понимаешь… откровенно говоря, вас, черт побери, не касается.

— Это нас не касается, — согласился Торгрим. — Это твое личное дело, и мы не хотим совать в него нос. Мы просто хотим, чтобы вы помогли нам отремонтировать корабль, и в ответ собираемся помочь вам с вашей проблемой. Но Харальд не поймет ее слов, если не будет понимать твои вопросы.

Гримарр встретился взглядом с Торгримом, и от Торгрима не укрылось, как этот человек похож на медведя — медведя, которого охотники загнали в угол. И, подобно медведю, Гримарр мог отреагировать неожиданно. Наконец он произнес:

— Хорошо, я скажу вам. Только вы должны поклясться, что сказанное в этой комнате не выйдет за ее пределы, пока я сам об этом не заговорю.

Торгрим, Орнольф и Харальд переглянулись. Клятвы мимоходом не раздают. Но Торгрим не кривил душой, когда утверждал, что его не интересуют дела Гримарра, поэтому ему было несложно поклясться, что он будет держать язык за зубами. А потом Гримарр скрепил их договор.

— Если вы поклянетесь и твой парень переведет слова этой рабыни, тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе отремонтировать драккар, — пообещал он. — В противном случае вы должны сегодня же покинуть Вик-Ло. Вы и так уже много увидели.

Торгрим посмотрел на своего тестя и сына, коротко кивнул, остальные последовали его примеру.

— Как пожелаешь, Гримарр. Мы дадим тебе клятву и с благодарностью примем твою помощь, — ответил он. — Больше всего на свете мы хотим вернуться домой.

Он знал, что говорит о себе — остальные в большинстве своем не так уж и мечтали о возвращении в Вик. Но, будучи капитаном, он хотел, чтобы его желания стали желаниями команды.

Они дали клятву. Гримарр внимательно оглядел их, как будто в очередной раз оценивая, и Торгрим заподозрил, что эта ирландка владеет какой-то тайной.

— Вот как дело было, — наконец произнес Гримарр со злостью. — Мы с Фасти совершили набег на монастырь в одном городке под названием Ферна. Мы набрали… прилично серебра. Разделили награбленное между нашими кораблями, но мой драккар, «Крыло Орла», дал течь. Поэтому мы причалили и перегрузили серебро на борт к Фасти, и далее он поплыл в Вик-Ло один.

— Ты перегрузил свою половину награбленного на борт чужого корабля? — удивился Орнольф. Он не верил своим ушам.

— Не чужого корабля. А на драккар Фасти, — возразил Гримарр. — Никому другому я не доверился бы, но Фасти… Он мой друг. И всего в трех милях от Вик-Ло на Фасти напал этот Лоркан, о котором я уже говорил. Он и его воины-ирландцы на своих смехотворных лодках. Мы догнали их, когда сражение уже подходило к концу. Вся команда Фасти погибла. Но награбленного в Ферне на борту не оказалось, а у ирландцев не было времени его перегрузить. Мы все обыскали — ничего нет. Нашли только ее. — Он указал своей бородой на девушку.

Остальные понимающе закивали, и Гримарр продолжил:

— Должно быть, Фасти где-то причалил и спрятал награбленное на берегу. Наверное, он подозревал, что Лоркан может на него напасть. Так и случилось. Скорее всего, он заметил, что ирландцы следили за ним с берега. Эта маленькая шлюшка, должно быть, видела, где он спрятал добро. Сама бы она под палубу не залезла. Наверняка туда ее отправил Фасти, я думаю, он поступил так для того, чтобы она рассказала нам, где лежат сокровища Ферны. На тот случай, если Фасти и его люди погибнут. Так и случилось.

Торгрим встретился взглядом с Орнольфом и понял, что старик думает о том же, что и сам Ночной Волк: «Фасти предал Гримарра, а этот глупец не замечает очевидного». Было ясно, что Гримарр никогда в подобное не поверит, но Торгриму было на это наплевать, если помогут отремонтировать его корабль, поэтому он сказал:

— Вот так история! Теперь Харальд узнает, насколько твои догадки близки к истине.

Харальд шагнул вперед к девушке, присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Девушка всмотрелась в лицо Харальда, Торгрим заметил в ее взгляде настороженность, но не только. Возможно, еще надежду? Харальд был не таким бородатым животным, как остальные. Кожа без шрамов, волосы цвета свежей соломы, едва наметившаяся бородка… Голубые глаза, открытый взгляд. В нем не было жесткости, как у Торгрима, жесткости, которая приходит с годами, с суровыми испытаниями и пережитым горем.

Харальд заговорил с ней мягким голосом, и хотя сам Торгрим знал по-ирландски всего пару слов, он догадался, что Харальд спросил, как ее зовут. Он услышал, как сын сказал «Харальд», и понял, что тот и сам представился.

Этого Гримарру же вынести не мог. Он схватил Харальда за плечо, рывком поставил на ноги и прорычал:

— Ты же не замуж ее зовешь! Заставь эту ирландскую сучку говорить! Пусть скажет тебе, где Фасти спрятал награбленное. И предупреди: если обманет — я ее убью.

Торгрим шагнул туда, где стоял Гримарр, схватившись за рукоять своего меча, который называл Железный Зуб. Он не позволит так говорить со своими воинами, в особенности с Харальдом. Но Орнольф остановил его, положив руку на плечо.

— Гримарр, — добродушно сказал Орнольф, — пусть парень говорит с ней как желает. Знаешь, он умеет общаться с девушками и получит от нее честный ответ. Если она будет бояться, она скажет что угодно, чтобы спасти свою жизнь.

Гримарр убрал руку с плеча Харальда и огляделся. Похоже, он был из тех людей, которые предпочитают любую проблему решать силой, а иной подход считают пустой тратой времени. Но, видимо, он решил прислушаться к словам Орнольфа, даже если сам в них в душе не верил.

— Хорошо, — сказал он Харальду. — Разговаривай с ней как хочешь. Только выбей из нее правду.

Харальд кивнул и, вновь присев на корточки, мягко заговорил с девушкой. И хотя Торгрим не понимал ни слова, он слышал, что сын беседует с ней дружелюбно, в его голосе не было ни намека на принуждение. Девушка слушала. Она кивнула. Что-то сказала — одно-единственное слово. Потом вновь заговорил Харальд. Он умолк, и тогда заговорила девушка.

Глава десятая

Конгалах сын Маэла Митига, король Лагора, разграбил Ат-Клиат. Оттуда забрал он много ценностей и сокровищ, и добыча его была велика.

Анналы Ульстера

Глубокой ночью, в то время, когда никто не думает об опасности, Лоркан верхом на коне взобрался на пологий склон холма, откуда открывался прекрасный видна Вик-Ло. Копыта мягко ступали по все еще влажной земле. Лоркан подозревал, что его появление застанет дозорного врасплох. Он представлял, как найдет стража спящим и перережет ему горло. Но дозорный, должно быть, догадался, что Лоркан вернется вместе с посыльным, и поэтому ждал его. Когда Лоркан подъехал, он вышел из тени и негромко позвал:

— Господин Лоркан!

Лоркан с ворчанием спешился, дозорный подхватил лошадь под уздцы. Сквозь плотные тучи проглянул месяц, и в тусклом свете Лоркан мог разглядеть очертания домов Силл-Мантайна — местечка, которое дуб галл называли Вик-Ло, — угловатых и странных на вид, разбросанных за земляными укреплениями. Лунная дорожка на реке Литрим блестящим узором отражалась на покрытой рябью поверхности воды, которая напомнила Лоркану хорошо отполированную кольчугу, мерцающую в отблесках костра.

Свет луны помог Лоркану, когда он ехал из Ратнью, но он так часто здесь бывал, что наверняка мог бы проехать даже в кромешной тьме. Когда Руарк мак Брайн стал слишком много времени проводить в Таре, Великан Гримарр и его варвары-норманны превратились для Лоркана в серьезную проблему. Более серьезную, чем этот ирландский верховный король — ри руирех. И чем больше дуб галл укрепляли свои морские форты, тем сильнее они влияли на политику Ирландии. И чем больше они грабили, чем богаче становились, тем большим влиянием пользовались.

— Она здесь? — спросил Лоркан.

— Да, господин, — ответил дозорный. — Я ее приведу.

Он исчез в темноте, а Лоркан продолжал всматриваться в ненавистный Вик-Ло, который распростерся у него под ногами. Он запретил торговать с дуб галл, надеясь, что они умрут от голода, но тщетно; впрочем, он с самого начала мало на это рассчитывал. Пока у них есть корабли, эти проклятые, проклятые драккары, они не умрут с голоду. Его запрет стал для них всего лишь досадным неудобством.

Он услышал шорох мягких кожаных туфель по траве, и вновь из темноты показался дозорный. На этот раз за ним шла молодая женщина. Копна ее рыжих волос, собранная сзади в хвост, едва заметно поблескивала в лунном свете. Была она одета бедно, как северянка. Но Лоркан ее узнал. Звали женщину Роннат, она была ирландкой, рабыней из Вик-Ло. «Невольники» — так их называли дуб галл для ирландцев она была кумал.

Оба, и дозорный, и девушка, остановились в нескольких метрах от Лоркана. Девушка поклонилась и прошептала:

— Господин Лоркан.

Она выпрямилась и взглянула поверх плеча Лоркана. Он видел, что женщина напугана, и не стал развеивать ее страх.

— Что ты узнала? — спросил он.

В его поместье в Ратнью прибыл верхом гонец с весточкой о том, что появились новости из Вик-Ло. Посыльный прибыл около полуночи. Лоркан тут же отправился путь. Ему не терпелось узнать новости.

— На драккаре у Фасти была девушка. Ее нашел Гримарр. После вашего… — Голос ее оборвался, пока она подыскивала слова, чтобы описать поражение Лоркана, не говоря прямо и не навлекая на себя гнев Лоркана, но тому не хватало терпения выслушивать эти недомолвки.

— Да, и что она? — спросил он.

— Ее… спрятали. Под досками палубы, на корабле, господин, и Гримарр думает, что ее туда посадил Фасти.

— Гримарр нашел ее сразу после битвы?

— Да, господин. Еще до того, как судно на буксире оттащили в Силл-Мантайн.

Лоркан тут же взглянул на дозорного.

— И я только сейчас об этом слышу? — спросил он глубоким низким голосом, больше похожим на животный рык, который явно напугал дозорного и девушку.

— Господин, с ней никто не мог поговорить, — возразил дозорный, отступая. — Никто не знал, что она может рассказать.

— В этом городке дуб галл есть всего два-три человека, которые знают наш язык, господин, и еще меньше тех, кто мог бы поговорить с ней, — ответила девушка. — К ней близко никого не подпускали. Мы не знали, стоит ли она вашего внимания… — Слова слетали с ее губ, как будто таким образом она пыталась защититься от гнева Лоркана, но Лоркан от них только отмахнулся.

— Тогда почему вы прислали мне весточку сейчас? — поинтересовался он.

— Через несколько дней после битвы прибыли какие-то чужаки. Фин галл. Один из них знал ирландский, поэтому он расспросил девушку. Сама я не слышала. К ней допустили избранных, и только дуб галл, никого из ирландцев.

Лоркан заворчал и почесал бороду. Он поднял взгляд, махнул головой, дозорный поклонился и исчез в темноте. Когда девушка с Лорканом остались наедине, он велел:

— Продолжай.

— Я слышала только то, что, когда этот юный фин галл говорил с ней в присутствии Гримарра и остальных, она много чего рассказала. Она поведала им, что прислуживала монахам в Ферне, там ее взяли в плен. Сказала, что они плыли на корабле — должно быть, она имела в виду корабль Фасти, — и они видели, что вы преследуете их по суше. Дуб галл боялись нападения, поэтому ночью остановились и зарыли награбленное на берегу. Когда они пристали к берегу, чтобы закопать сокровища, Фасти привел и ее. Она не понимала зачем. Но потом, когда вы с дружиной напали в куррахах, Фасти спрятал ее под палубой. Она ничего не поняла, но Гримарр думает, что таким образом Фасти хотел ему подсказать, где лежат сокровища из Ферны. Даже если сам погибнет в бою. Так и случилось.

— И девчонка знает, где сокровища? Она рассказала, где их искать?

— Не думаю, господин. Она говорила, что если увидит место, то узнает его, но не может сказать им, где это.

Лоркан перевел взгляд на сверкающую на воде лунную дорожку. Между тем берегом, где, как он видел, викинги перегружали награбленное на судно Фасти, и рекой Литрим, где он не без удовольствия раскроил Фасти голову, много-много миль. Награбленное из Ферны может быть где угодно на этом скалистом берегу. Если точно не знаешь, где именно искать, бесполезно даже пытаться.

Он почувствовал, как Роннат нервно заерзала, но не обратил на нее внимания. «Великан Гримарр, мерзавец, сукин сын!» — думал он, вглядываясь в темный форт. Когда-то он полагал, что сможет договориться с Гримарром, что они вместе свергнут Руарка мак Брайна и оба воспользуются его поражением. Норманны — отважные воины, Лоркан не мог этого отрицать. Нет в этой части Ирландии силы, которая бы могла сравниться с мощью дуб галл и его собственных воинов. Все земли Руарка падут к их ногам.

Они даже встретились: Лоркан и несколько его вождей въехали в Вик-Ло через ворота, где их приветствовали Гримарр и Фасти. Норманны были не такие дураки, чтобы упускать представившиеся возможности. Но потом всему пришел конец, общение прекратилось. Лоркан не знал почему. И только некоторое время спустя узнал правду.

Погибли сыновья Гримарра, Суэйн и Свейн, их убили, когда они наносили визит ирландцам. И это изменило Гримарра. Присущая ему ярость всегда проявлялась ярко, но сейчас, казалось, поглотила его полностью. Он больше не станет сражаться бок о бок с ирландцами, не станет вести с ними переговоры, даже просто общаться не станет. Лоркан не знал, кто убил сыновей Гримарра, но Гримарр винил всех ирландцев, и то, что можно было назвать почти союзом, превратилось в кровную вражду.

Лоркан был наслышан о зверствах Гримарра и его дружины в Ферне, от одних рассказов об этом мутило даже такого бывалого воина, как он. Возможно, награбленное богатство для Гримарра уже не имело особого значения. Им двигало чувство мести. И это было очень хорошо, потому что Гримарр, движимый жаждой мщения, вероятнее всего, совершит ошибку, которой Лоркан потом воспользуется в своих интересах.

Он опять посмотрел на девушку, которая не переставала ерзать.

— Что-то еще?

— Нет, господин, больше я ничего не знаю, — ответила она.

— Отлично, — произнес Лоркан. Он протянул ей маленькую серебряную брошь, которую до этого потирал пальцами. Девушка взяла подарок, и Лоркан заметил, как округлились ее глаза. — Ступай, — велел он.

Она кивнула, поклонилась и направилась назад в форт. Копна ее волос тускло мерцала в лунном свете. Как она вышла и как вернется назад, ему было наплевать, пока ей это удавалось. Никто в форте не знал, что она говорит на языке норманнов, за исключением того, кто сейчас снабдил ее сведениями. Она была его связной, и, к счастью, ее можно было купить обычными безделушками. В Вик-Ло жили и те, кто не продавался за такую мелочь.

«Так тому и быть!» — подумал он. Та девушка, с помощью которой он мог добраться до награбленного в Ферне, находилась за этими земляными стенами, вне всякого сомнения, под неусыпным наблюдением в большом доме этого норманна Гримарра сына Кнута. Эти сокровища были необходимы Лоркану, чтобы заручиться верностью ри туата и эр форгилл. Лоркан должен любой ценой узнать, где спрятано награбленное. И эта цена — гроши по сравнению со стоимостью сокровищ.

Звали ее Конандиль. Так сказал Гримарру Харальд, но Гримарру это было абсолютно безразлично, он повел себя так, как будто даже не услышал ее имени. Но чем больше Конандиль рассказывала, тем интереснее становилось Гримарру.

Торгрим не мог не заметить странную реакцию Великана Гримарра. Здоровяк подался вперед, как будто пытался буквально вобрать в себя каждое ее слово. Пока Конандиль негромким мелодичным голосом вела свой рассказ — уверенно, монотонно, без тени страха, — Гримарр то радовался, то злился, то становился подозрительным. Он нервно оглянулся на собравшихся мужчин, каждый из которых заинтригованно, с любопытством смотрел на девушку. Торгрим видел: хозяину очень не нравится, что столько ушей слышит эту историю.